ТЕНЬ

       – Слушай, отстань, а. Ну что ты привязался ко мне? – С нескрываемым раздражением бросила Рита и состроила брезгливую гримасу. – Надоел уже! Ты что за мной следишь?

       Ответа не последовало, и она разозлилась еще больше.

       – Что молчишь? Как волочиться за мной повсюду, так ты смелый, а как ответить, так язык проглотил?

       – Ничего я не проглатывал, – как-то по-детски насупился он.

       – Тогда скажи, сколько это будет продолжаться? Почему ты все время меня преследуешь? Последние две недели только тебя и вижу, никуда спокойно пойти не могу – везде ты под ногами путаешься! От меня скоро шарахаться начнут, и так все знакомые спрашивают: «Кто он тебе?» И что я им должна отвечать? «Придурок один, который мне проходу не дает. Не обращайте внимания». Так?! – Рита почти кричала.

       – Я не придурок, – тихо сказал он и нахмурился еще больше.

       – А кто? Кто??? – она перешла на крик и слегка покраснела от злости, – я даже не знаю, как тебя зовут! Может ты маньяк!

       – Никакой я не маньяк, – он тоже стал заводиться. – Сама шизофреничка, это у тебя мания преследования. Да, кому ты нужна!

       – Кто шизофреничка? Я?! – Рита сорвалась на визг. – Ты еще скажи, что это я за тобой везде таскаюсь!

       – Может, и таскаешься, кто тебя знает, – он ехидно заулыбался.

       – Что? Да как ты … – захлебнулась она от возмущения и окончательно залилась краской. В глазах предательски заблестели слезы.

       – Ладно, шучу, – видя, что переборщил, пошел он на попятную.

       Рита отвернулась и попыталась взять себя в руки, но обида просачивалась наружу, не обращая внимания на требовательно звучащее внутри: «Прекрати сейчас же!». Подбородок мелко затрясся и в горле девушки застрял комок.

       Повисла неловкая пауза.

       – Ты совершенно нормальная, но я тоже не маньяк, – сделал он неуклюжую попытку утешить. – Только не реви, терпеть не могу бабских слез.

       – Я не реву, – осипшим голосом пробормотала себе под нос Рита.

       – Вот и чудненько, – радостно отозвался он.

       Немного успокоившись и восстановив дыхание, она обернулась.

       – Не маньяк, говоришь. Тогда кто ты? – с вызовом бросилась в очередную атаку Рита.

       Он отвел взгляд.

       – Ну, говори, говори!

       – Я скажу. Только ты не психуй, ладно, – мягко произнес парень и с опаской покосился на девушку.

       – Ладно, – повеяло ледяным спокойствием в ответ.

       – Я – твоя тень, – прозвучало в ответ, словно приговор.

       Рита от такой наглости просто опешила и, перестав строить из себя оскорбленную невинность, уставилась на него во все глаза.

       – Кто?

       – Я – твоя тень, – более уверенно произнес он.

       – Точно псих, – засмеялась она, но вдруг осеклась и с тревогой глянула на него повнимательней.

       – Это ты так шутишь, да? – тихо спросила она.

       – Нет, не шучу.

       – Точно двинутый, – пробормотала Рита и начала потихоньку отходить в сторону.

       – Ты куда?
       
       – Ладно, мне пора. Пока! – ненатурально оптимистичным голосом сказала она и развернулась, готовая в любую секунду сбежать.

       – Подожди. – Он схватил ее за руку.

       – Отпусти, сейчас же, – взвизгнула Рита и так шарахнулась в сторону, что чуть не упала.

       Он и не думал отпускать.

       – Я не шучу. Ты же хотела узнать… Вот и узнала: я – твоя тень.

       Ей стало страшно. Тут же вспомнились советы психологов, не раз звучавшие с экрана: «не надо показывать маньяку, что вы его боитесь». Рита попыталась, как можно спокойнее произнести:

       – Значит тень. Угу. А я думала ты – человек?

       – Одно другому не мешает, – сказал он, внимательно рассматривая ее с ног до головы.

       – Вот как?

       – Да, так.

       – Ничего другого придумать не мог? – съязвила она. – А тебя не смущает, что я – женщина?

       – А кто тебе это сказал? – заулыбался он, – Зеркало? Так можешь не обольщаться, зеркала постоянно врут.

       – Хам!

       – Никакой не хам, я же твоя внутренняя тень, – он хитро прищурился. – А откуда тебе знать, как ты изнутри выглядишь. Может именно так!

       – Еще лучше…– прошептала она.

       Рита почувствовала, как на нее огромной волной надвигается паника. Определенно надо было что-то делать. Оставаться и дальше рядом с этим сумасшедшим становилось опасно, но парень по-прежнему держал ее за руку, да и женское любопытство не отпускало.

       – Ладно, раз ты – моя тень, то должен знать про меня все. Так?

       – Наверное, – ухмыльнулся он.

       Рита на минутку задумалась и вдруг скороговоркой выпалила:

       – Тогда скажи, как звали мою подругу в детском саду, с которой мы жили в одном дворе?

       – Ту, у которой был старший брат? Валя.

       Рита опешила и уже медленней произнесла:

       – А ту, с которой я сидела три года за одной партой?

       – С восьмого по десятый? Оля.

       Рита округлила глаза и словно онемела.

       – Что еще интересует? – хитро прищурившись, подмигнул он.

       – …

       – Может рассказать, как ты от зависти Светке наплела небылиц про ее Виталика. Или как сарай дедов подпалила, а спихнула на Пашку? – он так развеселился от ее ошалевшего вида, что еле сдерживал смех. – Рассказывать?

       – Н-нет, – еле выдавила она. – Но откуда…

       – Оттуда! – засмеялся он, указав рукой в неопределенном направлении.

       Рита почувствовала дурноту. В голове начала пульсировать боль и все тело словно окаменело.

       – Бред. Полный бред! – Только и смогла произнести она.

       – Думаешь, мне нравится? Думаешь, такое счастье быть твоей тенью?

       Рита перестала что-либо понимать и с глупейшим выражением лица, не моргая, смотрела ему в глаза, непроизвольно приоткрыв рот. Со стороны она сейчас больше всего походила на живую иллюстрацию к анекдоту «чукча и телевизор».

       – Честно говоря, мне порядком надоела твоя глупость, – вдруг посерьезнел он. – Как ты думаешь, почему я решил показаться тебе? Вовсе не для того, чтобы слушать твои истеричные вопли! И не для того, чтобы вытирать слезы. Можешь не обольщаться. Просто мне надоело повторять за тобой разную чушь. НАДОЕЛО! Сколько можно? Ладно, еще в 5, 10, 15-ть лет, но сейчас пора уже поумнеть! Где логика в твоих поступках? Где? А?

       – В к-к-ка-ких? – заикаясь, пробормотала Рита, глядя ему в глаза словно завороженная.

       – Да почти во всех! – раздраженно огрызнулся он и скривил презрительную гримасу. – Вот недавно, например, пошла в магазин за купальником, а купила «защитный крем от мороза и ветра»!

       – Так ведь акция была… – неуверенно попыталась оправдаться Рита.

       – Ха! Акция у нее! А я здесь причем? Почему я как дурак хожу летом по улице с кремом от мороза? Ну, скажи, скажи!
       
       Она растерялась и покраснела.

       – Я же не специально…

       – Не специально… – передразнил он. – А Верке на день рождения кто четыре розы принес? Я от стыда не знал куда деваться!

       – Так одна же сломалась в маршрутке… – со слезами в голосе попыталась оправдаться Рита.

       – А еще одну выкинуть ты не могла? Или не знаешь, что только на похороны четное количество несут? Говори, знаешь или нет? – рявкнул он.

       – Знаю… Но ведь жалко было выбрасывать… А Веерке я так и сказала, чтобы она отдельно поставила три и одну… – слезы двумя тонкими ручейками потекли по Риткиным щекам. Он посмотрел на ее несчастное личико и немного смягчился.

       – Не реви.

       – Я не реву, – завыла она во весь голос.
       
       Он наконец-то отпустил ее руку и, достав из кармана носовой платок, протянул ей.

       – Держи.

       Рита с благодарностью посмотрела на него и уткнула лицо в кусочек белой материи. Рыдания постепенно перешли в судорожные всхлипы, а потом и вовсе затихли. Он молча смотрел на нее и ждал.

       – Успокоилась? – Деликатно поинтересовался он.

       – Угу, – послышалось из-за платка.

       – Тогда посмотри на меня.

       Рита оторвала руки от опухшего лица и с опаской глянула на странного собеседника.

       – Хватит меня бояться. Я тебе не враг, – миролюбиво произнес он, пристально глядя в ее перепуганные глаза. – А теперь быстро говори, что задумала.
       
       – Кто? Я? – испуганно прозвучало в ответ.

       – Ну не я же!

       – Ничего…

       – Так уж и ничего? – не отрывая взгляда, он придвинулся вплотную. – Совсем ничего?!

       Девушка опять залилась краской и отвела взгляд.

       – Ну, и!... Говори, говори! – зловеще потребовал он.

       – Нич-чего… – тихонько прошелестела она. – Я вообще не понимаю о чем ты…

       – Не понимаешь, да? Ты дурака-то не включай! – его голос стал жестким как хлыст. – Еще раз повторяю: что задумала? Молчишь! Думаешь, я не знаю о том, как ты две недели назад потянула у тетки всю упаковку таблеток! Думаешь, я такой тупой, что не догадался, зачем они тебе!!! Бессонницу лечить? Ты же спишь как убитая!

       Слова, словно выстрелы, точно попадали в цель, поникшую и жалкую под их натиском.

       – Ладно, что задумала и так ясно. Но почему? А? – он схватил ее за плечи и резко встряхнул, – Отвечай! На меня смотри!!!

       Слезы опять ручьями хлынули из Риткиных глаз.

       – Прекрати реветь! – рявкнул он таким страшным голосом, что глаза моментально стали сухими.

       – Он сказал, что больше не любит меня, – проблеяла она, глядя на него глазами обреченного кролика, увидевшего перед собой открытую пасть удава.

       – Дура! Какая же ты дура! И за что Бог послал мне такую кретинку! – он так резко оттолкнул ее, что девушка еле удержалась на ногах. – Видишь ли, он ее не любит, беда-то, какая! Тьфу…

       – Что ты понимаешь в любви, чурбан бесчувственный. Мне без него жизни нет! – крикнула Рита.

       – Давай, еще пожалей себя, – разозлился он, – расскажи как у тебя все плохо.
 
       – Да, плохо! – огрызнулась она.

       – Что? Откуда тебе знать, как это бывает, когда действительно плохо? Ты же всю жизнь как сыр в масле катаешься: ни забот, ни хлопот! Что у тебя плохо?

       – Он меня уже не любит, – упрямо повторила Рита, – он теперь Таньку любит.

       Тут парень не выдержал и громко от души рассмеялся, правда, от такого смеха волосы на Риткиной голове встали дыбом. Вдоволь насмеявшись, он посмотрел на нее полным презрения взглядом.

       – Точно дура! И за что мне такое наказание? Ты кем себя возомнила? Конечно же, такая глупая курица, как ты никогда не читала Священного Писания, где четко и ясно написано: «Нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей». Ты что, с жиру бесишься! Решила примерить на себя роль вершителя судеб? Ха! Не по Сеньке шапка! Думаешь, вправе распорядиться своей жизнью, моей, твоих близких! Решила всех скопом порешить. И из-за чего? Из-за такой ерунды… Из-за какого-то урода… Из-за этого ничтожества!…

       – Он не ничтожество! Не смей так говорить! Он хороший, он самый лучший на свете! – тут же взвилась она. – Что ты вообще про него знаешь?

       – Я? – он засмеялся зловещим смехом, от которого все внутри Риты похолодело. – Тебе интересно, что я про него знаю? ВСЕ! Да он даже мизинца твоего не стоит. Хоть ты и дура-дурой, но рядом с этой сволочью почти ангел!

       – Ты врешь! Врешь! – закричала она со слезами в голосе.

       – Я вру? – он усмехнулся, – не веришь, могу рассказать, что на самом деле представляет собой твой «прЫнц». Рассказывать?

       Рита обреченно посмотрела ему в глаза и каким-то внутренним чутьем поняла – не врет. Сразу стало тоскливо и обидно, к горлу подступил комок страха, и все вокруг потеряло четкие очертания. Она присела на корточки, плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Рита оплакивала свою неудачную любовь и такую очевидную глупость, постепенно освобождая себя от бремени иллюзий, обид и несбыточных надежд, от несделанного страшного шага, еще недавно казавшегося таким логичным и понятным.

       – Ну что ж, подруга, похоже, ты все поняла. Надеюсь, больше никогда меня не увидишь. Прощай, но помни, что я всегда рядом! – он ласково погладил ее по голове.

       Когда Рита, вдоволь наплакавшись, огляделась по сторонам, никого уже не было. Что это было? Сон, мираж? Девушка, всхлипнув в последний раз, глубоко и свободно вздохнула, прогоняя прочь остатки пережитых треволнений.

       – Померещится же такое, – сказала она самой себе, улыбаясь, и тут же вздрогнула, увидев судорожно зажатый в изящной ладошке насквозь мокрый платок – все, что осталось от недавнего странного собеседника.