без названия, пока просто написано ч. 1

Тело судорожно сжималось в запертом пространстве. Руки сковывала страшная боль, ног вообще не чувствовалось. Голова гудела, и каждое слово откуда-то сверху или снизу проносилось словно стотонная глыба по рассудку. Запах гари, крики о помощи. Темнота. Если отключиться, то можно потеряться. Главное дышать. Люди, чужие и незнакомые, что-то говорили и обещали скоро помочь. Звуки сирен, милиция и скорая помощь. Белые халаты. Откуда-то донеслось: «Она же такая молодая, ей бы еще жить и жить». Боль по всему телу мгновенно разлилась, холод пробирал каждую косточку. Шумело все: машины, сигналы скорой помощи, голоса посторонних людей, решивших помочь и просто зевак. Рассматривали каждую деталь, чтобы завтра на утро в сводках новостей говорить: «Я видел ее лицо, перекошенное от ужаса, я видел ее разбитые в кровь руки. По-моему, она не выживет. Страшная автокатастрофа». Чьи-то сильные руки схватили тело, аккуратно вытащили его из искореженной машины, носилки и крики. Открыть глаза последней раз, увидеть, как падает снег на окровавленное лицо.
- Дыши, - командует мужчина, его лицо еще можно рассмотреть, пока не все серое: большие глаза, смотрят с уверенностью, слова «Дыши» и белая повязка. Снег все падал, и уже темнело. – Дыши, - кричит он, - иначе вставим трубки.
Поздно, темнота, звуки слились в один гул, слова не разобрать. Уже не холодно, хотя пальцы окоченели. Последняя мысль перед отключкой: «Только бы он успел тогда надеть ремень безопасности». Все закружилось, проплыло одной картиной, смытые краски, а сигнал гудка скорой помощи все надрывался, оповещая округу о случившемся, потемнело, подкатило волной к голове, она стала тяжелой. О боли в руках и ногах уже не думалось. Лишь бы спасли его, еще бы хоть раз услышать его голос. Можно умереть, зная, что с ним все в порядке.
Фельдшер скорой помощи еще что-то говорил, был ее по лицу, пытаясь привести в чувства. Его руки дрожали, когда прикасались к бледному лицу молодой девушки, глаза бегали, словно он видел такое в первый раз, словно он не отработал на выездах на аварии 25 лет, словно как студент на вскрытии, готов был упасть в обморок. Мужчина лет 47 осторожно переложил ее легкое тело на носилки, поправил волосы, и скомандовал : «В машину». Его голос звучал печально, и хотя он являлся опытным врачом и спасателем чужих жизней, он не привык за долгие годы видеть, как из разбитых автомобилей доставали молодые тела красивых девушек, недоживающих до госпиталей или умирающих в реанимации. Он пытался не смотреть на нее, но лицо, застывшее от ужаса и боли, не потеряло своей красоты. Все, что требовалось от девушки, дышать, продолжать делать вдохи, редкие, тяжелые.
Было трудно поднять голову, все кружилось, тошнота подкатывала к горлу, и казалось: вот-вот вывернет на изнанку. Сил не хватило даже, чтобы сглотнуть ком, стоявшей в горле от крика, вырвавшегося в первую минуту столкновения. Когда машину подняло над дорогой, перевернуло в воздухе, тряхнуло не слабо. Крик не самое страшное, потом она забылась, сердце в голову и обратно, с бешеной скоростью по венам, кровь, голова и глаза, все везде потемнело, и свет пропадал и появлялся сам по себе, когда вздумается. Крутило машину долго, по наезженной дороге в гололед, отнесло куда-то в сторону, к обочине, ударило не один раз, то об столбы фонарей, то об деревья, не задело другие, проезжающие мимо автомобили, но помяло сильно. Он сидел сзади, она жала на педаль и крутила руль, в какой-то момент свет фар дальнего вида ослепил ее, показалось, что машина завиляла по проезжей части, начала петлять. Не слушаясь владельца, сама вырулила на встречную полосу. Он сзади что-то говорил, на повышенных тонах пытался управлять ее действиями, чтобы она справилась с «Пассатом». А когда он перевернулась первый раз, в глазах застыл ужас, руки сжались на руле, мысль, что может быть еще «вырулим» покинула, теперь только крик, и после холод.
Кто-то вызвал наряд скорой помощи, пытался помочь, открыть двери, но они заклинили, на заднем сиденье парень потерял сознание, а девушка еще что-то говорила, пребывая в шоке, что-то хотела сделать, но руки и ноги болели. Наверно, несколько переломов, может быть раздробленная кость. Люди сбегались на происшествие, давали советы, мужчины открыли двери, но не стали вытаскивать пострадавших, если позвоночник, тогда они просто усугубят положение. Через пару минут подъехала скорая, милиция, разогнали посторонних зевак на некоторое безопасное расстояние. Вдруг автомобиль «рванет», тогда парой жертв не отделаться. Мужчина вытащил сначала девушку, которая еще пыталась разговаривать и звала кого-то, спрашивала, что с ним и через силу старалась приподнять голову. На слова и просьбы фельдшера не отзывалась. Она находится в шоке. Когда увидела, что с заднего сиденья достали тело парня, и пытались откачать его, повысила голос, и успокоилась, только когда фельдшер сказал ей, что он жив.
Еще вдох, зимний разряженный воздух по легким, вкус крови во рту, горло переполнено ей. Попытки поднять руки, или просто привстать ни к чему не приводят. Лица прохожих расплываются, походят на смазанную картину. И цвета пропадают, краски темнеют. Темнеет образ фельдшера. Закрыть глаза еще раз, набраться сил и снова увидеть, что парень встал на ноги и сам добирается до кареты скорой помощи. Открыла. Темно. Нет ничего. И последний снег, который падал на лицо, превратился в холодную воду. Слеза соленая и горькая от крови, по щеке, где царапины исполосовали лицо, покатилась. Больно от нее, но темнота не отпускает. Кожа горит. Зубы стучат. Мороз, декабрь. Один из предновогодних вечеров. Людная мостовая, перекрытое движение. В новостях передадут про аварию. И очередной зевака, развернувшись, пойдет по своим делам, причитая: «Наверно, пьяная девка, или под экстази. Не выживет». Её крик над городом: «Темно». Фельдшер, мудрый и усталый мужчина, видавший такое множество раз, зная причину, попытается ее успокоить: «Просто стемнело, завтра будет светло, закрой глаза и дыши».
Сигнал и проблесковый маячок. В больницу без остановок, без пробок. Парня повезли в другой машине. Странно для девушки, но он не звал ее, не пытался узнать, все ли с ней в порядке. Просто схватился за свою правую руку и соглашаясь с каждым словом врачей, направился в рядом стоящую машину, мимо нее, пока она на носилках стояла под открытым небом, и сглатывая кровь, уже не моргала.
- Перелом и множество ушибов, вы хорошо отделались, вам повезло, скажите спасибо девушке, она приняла весь удар на себя. – комментировал младший фельдшер, вкалывая укол новокаина парню.- Жить будете.
- А она?- вдруг догадался он. Или словно понял, что хорошо бы узнать, что с ней.
- А она еще поборется за жизнь, но мы поможем, отдохните пока.
Парень смотрел мимо девушки, машина была похожа на смятый фантик, брошенный мимо урны. Новая, блестящая, не подлежащая восстановлению. «Хорошо, что застрахована»,- думал он, вытирая капли пота, проступившие на лице. Снег продолжал засыпать город, плохая видимость и множество заторов на дороге. Сегодня город уснет в пробке. Ветер усилился, сдувая с ног. Толпа растянулась, постояла еще пять минут, и, не дождавшись трагической развязки сюжета, разбрелась домой.
Старший фельдшер поехал в машине с девушкой, держа ее за руку, словно родную дочь, он пытался рассмотреть молодое лицо. Слезинка застыла в уголке глаза, и из ран уже не струилась кровь, алая и горячая. Она уже запеклась, но еще мучила болью. Огромные синяки, темные круги под глазами, все это поступит на утро, когда отпустит сильная боль и головокружение пройдет. Может быть и зрение вернется. Уверенности в этом у него почти не было. Он доктор, он ставил диагнозы не один раз, и редко когда ошибался. Сегодня он понимал, что повреждение мозга затронула и зрение. Молиться, уповать на чудо. Теперь это дело родных и близких. Ему нужно только довезти ее до реанимации, и не упустить момент, чтобы она дышала.
Крошечные веснушки проступили на бледном, почти зеленом лице девушки, от страха и крика губы пересохли, потеряли сочность и цвет, нос покраснел, поскольку было тяжело дышать, ноздри то и дело напрягались, раздувались и выпускали воздух. Глаза были закрыты, плотно и крепко. Девушка провалилась куда-то в темноту, толи заснула, то ли бредила. Температура тела выросла. Голос то и дело вырывался из груди, она кого-то звала, тихо шептала слова, и кончиками пальцев дергала руку фельдшера. Хотя и была в плачевном состоянии, но это радовало доктора – значит позвоночник цел, перелома не было. Брови, темные и густые, дергались на лице, строя маски ужаса и боли. Она больше не открывала глаз, не просила пить. Она провалилась. Единственное, что слышала сквозь пелену тумана, нахлынувшую горечь и темноту, это просьбу дышать. И пыталась выполнять ее, по мере возможности. Маленькие руки, исцарапанные и разбитые, сломанный маникюр, не самая большая плата за жизнь, вцепились в сильную и большую руку врача. Холодное прикосновение.
Проплывая над городом, тоннами снега разбрасывая мечты на серые крыши, разбивая слова и звуки на мелодии, билось в такт с колыбельной маленькое сильное сердце. Закрывая ладошами глаза от обид, напевая слова из старых песен, разрывая себя миллиметрами, проносилось оно прочь от забот. Старательно стучало в надежде на помощь, колотило кулачками в запертые двери и не находило возможности пролиться дождем там, где могло бы и превратиться в пар и пепел. Устать и отказаться легче всего. А когда снова открыть себя для него, получить пощечину, разбиться, упав с самой высокой скалы, пролетев мимо солнца, мимо радуги и перестать улыбаться. Осколками ранить других и не верить в возрождение мира.
Проплывая над городом, тоннами снега разбрасывая мечты на серые крыши, разбивая слова и звуки на мелодии, билось в такт с колыбельной маленькое сильное сердце. Закрывая ладошами глаза от обид, напевая слова из старых песен, разрывая себя миллиметрами, проносилось оно прочь от забот. Старательно стучало в надежде на помощь, колотило кулачками в запертые двери и не находило возможности пролиться дождем там, где могло бы и превратиться в пар и пепел. Устать и отказаться легче всего. А когда снова открыть себя для него, получить пощечину, разбиться, упав с самой высокой скалы, пролетев мимо солнца, мимо радуги и перестать улыбаться. Осколками ранить других и не верить в возрождение мира.
Город уже зажег фонари, погасил звезды, спрятал их за грубыми глубокими облаками, не согрел и не помог, когда раздался крик. Повис в воздухе, замер и развел руками. Город причиняет только боль. Особенно маленьким, отчаянно старающимся исправить его. Город идеалист, нахально втягивающий в свою игру других, отбирающий веру и продолжающий выпивать до дна чужие истории и жизни. Он уже собирался проститься, уйти со сцены, но страшная авария, разбудившая интерес, пробудившая в уголках подсознания старые воспоминания, не пустила. Но и почти не тронула. Жертвы есть, но не все так плохо. Все будут жить, дышать и снова любить, потом дарить жизнь другим, и все по кругу.
Ссадины и синяки – это пустяки. Головокружения не самое страшное. Весь букет симптомов, сопровождающий ее по дороге в городскую реанимацию перечислился по телефону. Последний номер, по которому был сделан вызов, принадлежал брату потерпевшей. Пара звонков, взволнованный голос, короткие гудки. Близкие в курсе. Родни, кроме брата, не оказалось рядом. Они жили в другом городе. Но приехать и начать уход за девушкой есть кому. Друзья, верные и сильные, которые моментально отреагировали на просьбу о помощи, и уже находились в пути к больнице. Шок, ужас от услышанного – это все потом. Паника. Руки трясутся, родителям сообщать рано, пока ничего не известно. Придется подождать. И с мыслями, о том, лишь бы пустили в приемный покой, мчаться, бросив важные и не очень дела.
Случайно оказаться рядом и пройти всю жизнь рука об руку. Терпеть друг друга, все подлые и не очень подлые выходки прощать, будто самой себе. Знать всю историю существования, помнить имена каждого парня, который появлялся на горизонте и который только грезился во снах. Она была подругой. И росла с ней рядом. Проводила свои дни и редкие вечера в разговорах о том, как бы хорошо наведаться к родителям. Рассказывала о проблемах и помогала советом ,они друг друга знали. Чувствовали друг друга, и без ошибок определяли настроение. Она была первой, кто оказался рядом, кто приехал, как только получил известие. Заплаканными и испуганными глазами присматриваясь к каждой подъезжающей машине скорой помощи, вглядываясь в лица выходивших из них людей. Неожиданная новость испугала подругу. Могло ли такое случиться? Еще утром они созвонились и обговорили планы на вечер. Предположить такое никто не мог. Хотя и ветреная, но прекрасно справлялась с управлением машины. Всегда аккуратна и всегда осторожна. Что теперь могло случиться? Стараясь отогнать самые дурные мысли, теребя в руках ключи собственного автомобиля, огромного черного джипа, который если и решит попасть в аварию, то точно не оставит шансов на спасение, Кристина(так звали подругу) топталась на месте, в ожидании подруги. Прохлада зимнего вечера уже достала до загорелой кожи, и пробиралась дальше. Покрасневший носик выдавал слезы и панику. С минуты на минуты следом за ней должен был приехать брат, но он застрял в какой-то из пробок и с нервным и недовольным видом сжимал руль.