Раз в году...

... живущие вместе не один десяток лет, народившие нескольких детей и обзаведшиеся уже и третьим поколением, два пожилых, пенсионного возраста, человека в воскресный день отправились в город, чтобы как-то не ординарно провести этот день рождения дедушки, который умудрился появиться на свет прямо в день начала войны с фашистской Германией.
Денёк выдался на славу – чуть прохладный, но солнечный.
Вообще-то они, было, хотели отметить семейный праздник дома, в кругу близких и родственников, но накануне дедушка от души поработал на садовом участке, а бабушка собирала там ягоду, и оба малость подуморились. Опять же ночь была бурной из-за футбольной игры русских и голландцев и последующего волнения в городе, сопровождавшегося воплями болельщиков и воем автомобилей вплоть до начала дня. Одним словом, утром были оба – не первой свежести по самоощущению.

Бабушка завершила свои обязанности по кухне, и они с дедушкой решили: дома сидеть - не резон.
Сходили на выставку в Художественном музее и пошли дальше, на берег реки Томи, к памятнику классику А.П. Чехову, чей бронзовый монументик босыми ногами попирал асфальт набережной.
Прямо около писателя, чуть наискосок через тротуар размещается один из самых дорогих в городе ресторанов – «Славянский базар», летняя терраса которого давно бабушку привлекала. К ней она и вела спутника, недовольного выставкой и музейными ценами ("никаких скидок пенсионерам - ни в одном городе такого маразма нет") и желающего пить.
Голова дедушки после плохого сна чуть гудела, и ещё ему хотелось лечь на диван.
- Хочу пить… Хоть чего… Лучше пива, - высказал он вслух минимум притязаний.
Но в сквере, сквозь который они проходили, был лишь лоток с мороженым и около него – очередь. Стоять не хотелось обоим.
Пошли дальше.
Недолго постояли у фонтана, на речку с моста полюбовались. Обсудили вид её устья: всю Ушайку одели в бетон, газон по склонам вырастили, но самое впадение речки в Томь до ума не довели: то ли денег не осталось, то ли не успели к юбилею города 4 года назад, а потом уж и не стали заканчивать беспорядок стройки. И теперь гуляющей публике приходилось любоваться на отвалы земли, мусор, неопрятность... Заросшее кустарником, не расчищенное малое пространство сильно портило весь вид.
Дошли до памятника, обошли кругом.
Дедушка был не доволен – не Чеховым, а бездарным днём: сыновья где-то, родственники предпочли за грибами, с друзьями – не получилось пока… Распахнутые двери «Славянского базара» манили взор.
- Зайдём? – небрежно предложила бабушка и кивнула в сторону ресторана.
- С ума сошла! Ты представляешь, какие там цены? Да я и не хочу пока есть. И дома твоя картошка по-французски, окрошка… Зачем мне ресторан?
- А мы и не будем есть, мы – только пиво… - подталкивала жена супруга к крыльцу.
В зале к ним подошел менеджер и повёл вглубь.
- А поближе к окнам, чтобы на реку?
- Там всё, к сожалению, занято, но тут вы тоже – около окон.
- Ну, да, с видом на стену Белого дома.
Сели огляделись. Ничего вообще-то себе. Столы не впритык, пространственно распределены, отгорожены друг от друга решеточками, покрашенными белым и уставленными широкими вазонами с цветами. Вспомнился фильм, снятый в таких же интерьерах – «Здравствуйте, я – ваша тётя». Столы и удобные кресла – под стать: тоже деревянные и окрашены белой масляной краской. Лёгкость, прозрачность, парусиновая крыша и обтянутые полиэтиленом боковины хлопают под ветром, гуляющим снаружи.
Принесли меню – аж три, один экземпляр – на английском. Посетители занялись просмотром.
- Смотри, 1340… Пошли отсюда! У тебя таких и денег нет.
- Есть-есть, только зачем нам такие блюда. Мы за пивом.
- Пива у меня в меню нет, может, где по-английски. Ты прочесть сможешь?
- Попробую… Во всяком случае «бир» я узнаю.
Пожилая леди взяла английский экземпляр, ворча:
- Можно подумать, что пьют здесь только иностранцы. А! Нет, гляди – тут и по-русски есть! Так… Чешское что ли попробовать… 265 рябчиков пол-литра. На тысячу – три бутылочки, ещё на маршрутку останется. Так, киреешек нет, чипсов тоже… Драников будешь? Тут четыре вида.
Минут через десять подошел паренёк в жилетке и белой сорочке.
- Выбрали?
- Ну, кто заказывает? Ладно, выбирали вместе, он – приглашённый… Три – пива Гиннес, сырную тарелку и одни драники по-белорусски.
- Вас будет трое?
- Нет, все тут.
Принесли два бокала, огромные оранжевые салфетки… и оставили посетителей одних надолго.
Леди оглядывалась, джентльмен сидел напряжённо.
- Знаешь, а мне тут нравится, - начала она, чтобы разрядить сгущающиеся над столиком тучи. – Погляди, какие цветочки. Ты помнишь Калягина в «Я – ваша тётя»? Помнишь, там точно такие же решёточки?
- Да, похоже… Надо позвонить Алёшке, может, он приедет.
- А! Сейчас…
Двухминутный разговор по телефону.
- Нет, он только через час освободиться может.
- Ну, конечно, зачем мы ему? У него дела, - начал было разряжаться в пространство джентльмен, - друзья, до родителей дела нет.
- Смотри, воробьи летают!
- А? Правда. А вон ещё один…
Принесли бутылки с пивом.
- Третью охладить?
- Конечно! А сыр где?
- Нарезают.
- Да вы б так подали, мы бы отламывали, а то пиво вот, а сыр – «нарезают». У вас же, наверное, чипсов-компашек не водится?
- Нет, этого у нас нет. Вам пепельницу заменить?
- Зачем. Во-первых, и эта нормальная, а во-вторых, мы не курящие … пока. Это оливковое масло?
- Да. Приятного вечера.
Официант разлил тёмную пенящуюся жидкость по бокалам и удалился. Джентльмен отпил и кисло сморщился:
- Блин! Неужели нельзя было охладить? Такие цены, а пиво тёплое.
- Ничего не теплое, это пена. А так – нормальное, тёмное. Я люблю тёмное. Помнишь, было «Бархатное»?
Потихоньку разговор налаживался.
Принесли тарелку с сыром.
- Гляди, я таких сроду не видывала!
На деревянной тарелке, напоминающей тортницу, по периметру были разложены нарезки из пяти сортов сыра самых разных расцветок – от бело-мраморной до ярко-оранжевой. Одна кучка напоминала ломтики пчелиных сот. Джентльмен начал с «мраморного»:
- Это как называется?
Но меню уже забрали, знатоков в сырах среди присутствующих не было: среди голландско-российского разнообразия, которое периодически появлялось в холодильнике на кухне у пары, таких цветов не встречалось.
На тарелке, кроме крохотных кусочков сыра («Слушай, я удивлялась – как можно при выходе в 150 грамм представить пять названий сыра? Интересно, какой вес у каждого ломтика? И как они их взвешивали? Наверное, навострились…»), на тарелке ещё лежала в центре небольшая кисточка винограда, три половинки ядрышек грецких орех, три ядрышка фундука и длинные малиновые и желтые цукатные полоски.
- Ты с этими полосками поосторожнее – вдруг это перец. Не помню, рассказывала я тебе, как мы с Людой в Ашдоде заехали в кафе на берегу? Нет? Рассказывала, ты забыл просто!.. Там я заказала бокал пива, и мне к нему принесли малюсенькую розеточку с квашено-солёным ассорти. Сверху ломтик огурчика, потом – капустки, а в самом низу кусочек, которым я последний глоток пива намеревалась зажевать, оказался жгучим перцем. Я – раз - и застыла с распахнутым горлом, даже вдох сделать не в силах – во рту полыхал костёр, горло перехватило. Машу вот так рукой около рта: ну хоть какая остуда... Люда напугалась - я ж задыхаюсь на глазах! А я говорить не могу, всякими знаками показываю - чем-то надо запить. Она быстро сок заказала. Тут же принесли апельсиновый, глоток – и я выбралась. Мы потом решили – они нарочно кладут этот перец на донышко, для новичков, чтобы посетители сок заказали напоследок.
Мимо прошла молодая семья: высокий загорелый папа, дитёныш неопределенного пола (в шортиках и с кудряшками) и мама – в тёмных очках, синей футболке, джинсах, плотно сидевших на аккуратной попе, и с оголённым торсом.
- Ты знаешь, - проводив глазами семейную троицу, сказал джентльмен, -в университете ректор издал приказ – с голыми пузами студенток в корпуса не впускать.
- Да что ты? Представляю, как они возмущаются. Сейчас же из пяти – четыре – с голой талией. И всем разворот?
- Ну! Возложили эту обязанность на службу безопасности…
- А! Им же скучно – терактов не наблюдается, надо же им свою зарплату оправдывать. Вот парням забава!
- Да не говори. То они на полуоголённых исподтишка глядели, а теперь – во все глаза да ещё и в разговор можно вступать, попрепираться. Им теперь будет не до шахидок – те-то как раз по шею в одежде. Рассказывали мне: один пропустил такую, с голым пупком… Ну, предупредил, чтобы больше в таком виде не приходила, но пропустил. Так, представляешь, напоролся на корреспондентку, она как раз пришла за этим сюжетом. Та пошла к их старшому, поделилась, мол, "не срабатывает ваш запрет", парня вызвали, накрутили ему хвоста, предупредили, дескать, плохо службу исполняете, ещё раз и - свободен…
- Вот зараза! Теперь парень озвереет.
Джентльмен явно оттаивал. Начал оглядываться по сторонам, прислушался к музыке, ненавязчиво доносящейся откуда-то сбоку и сверху.
- А мне тут нравится, слушай!
(«Ну и славно, - подумала про себя жена, а то праздник чуть не сорвался. Пиво – великая вещь!»)
Принесли драники. Муж одобрительно поглядел на тарелку и принялся уминать сметану, прилагаемую к блюду в маленькой вазочке.
За разговором, перескакивающим с одного на другое, незаметно пробежало около двух часов. Был звонок от одного из сыновей, живущих в другой стране. Жена с удовольствием слушала радостный отчёт мужа о том, как он проводит день рождения: «Да, выиграли!.. А ты не смотрел?. Что ты - такая игра!.. А потом под нашими окнами… Да, в музее… Ну, там всякие портреты – Домогаров – знаешь артиста? – ну вот, как Наполеон… Да нет, не похож, просто – в костюме… Ага! Ну, молодец, что позвонил… Что ты! Гиннес… Знаешь такое? Есть чешское, но уж очень цена кусается… Ага, в следующий раз… Приедешь – вместе сходим. Тут хорошо, нарядно. Цветы, птички, прохладненько…»
Принесли счёт, вполне приемлемый.
Чтобы округлить до тысячной, заказали ещё одну бутылку пива и – сдачи не надо. (Шиковать – так шиковать. С чаевыми).
Вышли, воодушевленные пивом на дальнейшее гулянье.
- Может, пойдём к речпорту да покатаемся по Томи?
- Да ну, время - то!.. Катера уже не ходят.
- Давай посмотрим, отсюда виден причал.
Постояли, убедились – прогулочный катер ровно в восемь отчалил от пристани.
- Ну, что? Деньги ещё есть…
- Ну, пошли.
Но пройдя метров тридцать, бабушка поняла – на сегодня впечатлений хватит, да и одеты они легковато - не для реки...
И они повернули к остановке на площади.
- А на катере мы как-нибудь прокатимся, Алёшку уговорим, внука.

Вернулись, отведали картошки по-французски, сели напротив телевизора смотреть итоговые «Вести», и бабушку сморило – всё же накануне работа на саду и нынешним днём на кухне, пробежки по музею, прогулка – ногами натолклась вдоволь, опять же – полубессонная ночь…
Она устроилась на плече супруга и через пару минут засопела. Муж умилился:
- Бедненькая… Тебе расстелить, а то ты так устала? Меня целый день развлекала. Старалась.
– Ага… Один ты меня понимаешь, - сквозь дрёму пробормотала жена. Муж довольно хмыкнул.