Апрель прозвенел капелью

Апрель прозвенел капелью, у заборов гоношились черные комочки – прилетели первые скворцы, своим щебетанием и шустрым разгребанием сопревшей листвы внеся свежую картину в однообразный мир второклассника Шурика.
Не так давно он с мамой перебрались от Мурзиных, родственников по линии матери, которые приютили их на зимние месяцы у себя в домике, вот в этот барак – общежитие для шахтеров в небольшом уральском городке.
Хоть теперь Шурику дальше приходилось бежать в школу, но он с радостью туда шел и, продрогший на морозе, спешил прижаться к большой круглой печи, находящейся в углу класса, обшитой жестью и выкрашенной в черный цвет. От нее исходило тепло и каждый ученик, вбегающий с улицы, стремился погреть руки, прижав их на долю минуты к ее стенке.
Зайдя в комнатушку, Шурик нашел под столом небольшое ведерко и вновь выйдя на крыльцо общаги, немного постояв, любуясь как на ярком солнышке просыпается природа, направился на окраину поселка, где было поле, засеянное прошлым летом картошкой.
Утопая в своих кирзовых громаднейших сапогах взрослого размера, гармошкой сидящих у него на ногах, хоть он и намотал большие портянки, Шурик бродил по раскисшему вязкому полю, вглядываясь в растаявшие комки почвы: не торчит ли где краешек пролежавшего холодную зиму в земле клубня.
Найдя бесформенный, мягкий, скользкий как мыло, отдающий гнилью, местами почерневший плод, мальчонок, очистив его от земли и сползающей кожуры, ложил в ведро. На этом поле он был не новичок и хорошо знал где уже собирал, а в каком месте прошелся в первый раз.
Набрав так, чтобы им с матерью хватило на маленькую кастрюльку, Шурик тяжело вытягивая ноги из растаявшей пахоты, побрел к себе в барак. Он знал: мама поздно вечером, когда все улягутся спать и на общей кухне будут свободны комфорки на печи, топимой углем, она поставит это месево варить. Будет исходить страшная вонь, распахнется окно для проветривания, но зато утром перед уходом в школу у него будет что покушать. Небольшой кусочек хлеба и эта полугнилая смесь, хорошо если найдется чуть молока и плеснется в массу грязно-серого цвета, придав ей белизны – это был их завтрак.
Пробежали годы. Маленький, тихий мальчишка вырос, прожив жизнь, постарел. Но порой у него щемит сердце, когда видит выброшенный кем-то недоеденный кусок простого хлеба. Он мыслями уплывает в свое детство, в послевоенное время, вытирая платком повлажневшие глаза.

Александр Самохвалов