Вихрь

Белый волк бежал рысцой по знакомой тропе, принюхиваясь и прислушиваясь к темному лесу. Лапы его бесшумно ступали на снег, оставляя тонкий след. Он спешил на охоту. С недавних пор это было единственное, что отвлекало от невеселых волчьих размышлений. Думы преследовали его все чаще, иногда проникая в сны. Вернее, это были не сновидения, а воспоминания, после которых становилось так тоскливо, что хотелось разбежаться и прыгнуть с утеса, стоящего неподалеку от его логова.
Наверное, он бы так и сделал, если бы не пара волчат. Это все, что оставила ему Метелица после себя. Именно про нее Вихрь видел сны. То ему казалось, что они опять бегут вместе, загоняя очередную дичь, то будто лежат в своем убежище, уткнувшись носами в мохнатые белые шубы друг друга.
Так бы и было, если бы не охотник, навсегда лишивший их этой возможности. С этого момента жизнь белого волка стала тянуться как смола, стекавшая весной по стволам деревьев. Сначала он заботился о потомстве, теперь Буран и Снежинка выросли и стали почти взрослыми. Пожалуй, пора отпустить их в стаю. Сам же он не хотел возвращаться туда. На то были свои причины.
Внезапно его внимание привлекла мелькнувшая тень. Ну, вот и ужин на сегодня. Один рывок и зазевавшийся заяц оказался в зубах у хищника. Пора возвращаться.
Пара молодых волков с нетерпением подбежала к нему, ожидая, когда отец разделит добычу. Буран с жадностью набросился на свою долю, Снежинка же поглощала каждый кусок аккуратно, растягивая удовольствие. Сам же Вихрь не притронулся к своему куску, отложив на потом. Сейчас он испытывал лишь легкое чувство голода. Гораздо сильнее его тянуло на утес. Трудно сказать почему, но в большей степени эта тяга проявлялась в лунные ночи. Он подолгу стоял на возвышении и смотрел на светящийся белый шар. Вот и сегодня луна висела высоко и распространяла вокруг свое свечение. Вихрь, как завороженный, смотрел на нее, не отрывая взгляда. Он, как всегда в такие моменты, особенно ощущал потерю подруги. Щемящее чувство, как тугой обруч, охватило его сердце, постепенно поглощая всего до тех пор, пока не достигло глотки и вырвалось, превратившись в долгий, протяжный, полный тоски и одиночества вой. Волк поднял голову, ему показалось, что это и не луна вовсе, а Метелица смотрит на него сверху. Ему нестерпимо захотелось сорваться с места к подруге, но лапы как будто вросли в землю. Вихрь заскулил в отчаянии, пытаясь сорваться с места. Глаза хищника заволокло туманом, силы оставили его….

Утром, проходившие мимо утеса охотники, обнаружили волка. Он был еще теплым, но в глазах его уже угас огонек. Оба стрелка готовы были поклясться, что, подходя к зверю, видели рядом с ним белую волчицу, которая исчезла, рассеявшись словно мираж, едва они приблизились к этой паре.