Чтобы помнили...

"Идет охота на волков, идет охота…"
В. Высоцкий.

Эти строчки Владимир Высоцкий написал летом 1968 года. Как раз тот момент, когда поэта только начали узнавать. Его имя еще не гремит на всю страну. Время, когда из всех окон будет слышен его мощный баритон, впереди. Но магнитофонные кассеты с записями песен уже расходятся по всей стране. И начинают беспокоить партийную верхушку. В результате появляется серия статей не только по всему Союзу, но и на Украине, Белоруссии и братской Болгарии. В них, часто необоснованно, осуждается творчество Высоцкого. Не осталась в стороне и наша Тюмень.
Весна 1968 года. Светлану Мандрашову, журналистку "Тюменского комсомольца", вызывает второй секретарь горкома ВЛКСМ Евгений Безруков. Там ей, "как члену бюро горкома комсомола", предлагают написать письмо - протест от комсомольской молодежи против творчества Высоцкого, по этому поводу организовать собрание. А в результате набросать об этом событии текст, небольшой - на две-три странички, но "с душой". "Тогда подобный протест мог поломать человеку жизнь," - вспоминает Светлана Владимировна, - "и я отказалась, мотивируя это тем, что ничего не знаю про этого барда". Тогда ей предложили прослушать несколько песен. К слову, качество многократно перезаписанных пленок оставляло желать лучшего - были слышны только хрип и неразборчивый голос. И здесь она отказывается окончательно: "как я могу судить о творчестве, жизни человека, если никогда не смотрела ему в глаза, не знала лично?"
Конечно, мнение молодой журналистки, а ей было всего двадцать лет, не повлияло на развитие событий, и собрание состоялось. Кто же взял ответственность на себя? Ответ на этот вопрос мне помог найти Е. Безруков. Он является автором письма - протеста "от комсомольской молодежи". Он же и стал инициатором собрания, состоявшегося предположительно в мае 1968 года. Предположительно, поскольку протокола собрания найти мне не удалось. В архиве социально-политической истории (бывшем архиве истории партии) хранятся документы, фиксирующие все собрания, проходившие на судостроительном заводе. Однако ни протокол собрания, о котором говорила Мандрашова (и ее слова подтверждают все, с кем я беседовала на эту тему), ни протокол последующего, внеочередного пленума, не зарегистрированы. Вопрос - почему? Ведь собрание действительно было, это подтверждается тремя статьями о нем… Может их просто не было или скандальные документы просто уничтожены? Но об этом чуть ниже.
Итак, вечер "И в музыке есть политика", как называет его журналист одной из статей. Поставлен вопрос о современной авторской песне, ее влиянии на молодежь, фарцовщиках и перекупщиках, в частности, недавно пойманного за руку Юрия Белкина. Он распространял кассеты с записями песен западных певцов и российских бардов. Раздавались громкие речи, ругали Клячкина, Кукина, Ножкина, Высоцкого. Особенно примечателен один факт, о котором рассказывает Светлана Мандрашова. «Помню: погас свет в зале, высветив экран, вспыхнула война. Экранная война во Вьетнаме. Гибли женщины и дети, а сквозь ужасы бомбардировки откуда-то из-под стола хрипел с магнитофона полузадушенный Высоцкий:

…А на нейтральной полосе цветы
Необычайной красоты…

Именно «нейтральные цветы» партийные чиновники видели минами замедленного действия». Почему же на вечере, который был посвящен песне, были показаны жестокие кадры войны? Зачем ее сопроводили строчками этой песни? Для большей наглядности? Эти же строчки были позднее процитированы Евгением Безруковым в его статье, опубликованной 7 июля. Евгений Иванович, комментируя этот вопрос, опровергает этот факт. Он утверждает, что никаких видеокадров не было, прослушивались только магнитофонные записи… Кого подводит память?
В финале было зачитано письмо - "протест от комсомольской молодежи", который был принят единогласно… И лишь Мандрашова подняла руку против… За что и пострадала…
Ее вновь вызывают в горком и предлагают на внеочередном расширенном пленуме прилюдно извиниться, признать, что погорячилась, была не права. Но на собрании Светлана Владимировна выступила с резкой критикой подобных протестов. «Нельзя судить людей за глаза. Да, у Высоцкого были песни асоциального характера. Но были и совсем другие… К тому же как можно осуждать человека заочно, не зная его в жизни» - делилась она со мной воспоминаниями. Попытавшись защитить незнакомого поэта, журналистка сломала себе жизнь. Навсегда ей запомнятся выкрики из зала: «посадить ее вообще лет на десять в одну клетку с этим хулиганом Высоцким». По специальности Мандрашова практически не работала около двадцати лет.
Итогом скандальной истории стала статья "Крик моды за трешницу", написанная анонимным автором и опубликованная в газете "Тюменский комсомолец" от 14 июня 1968 года. Мне удалось найти автора статьи. Это Руслан Александрович Лынев, в то время - специальный корреспондент газеты "Комсомольская правда". Сам факт весьма примечателен: статья написана более чем через месяц после события, ее автор не является сотрудником публикующей газеты. Почему именно «Тюменский комсомолец», понятно - ведь именно здесь работал «провинившийся» сотрудник. Почему автор статьи - корреспондент другой газеты? По свидетельству коллег Мандрашовой, никто не брался за эту статью. Видимо этим и объясним столь долгий промежуток между событием и статьей - искали подходящего журналиста… Кстати, через два дня, 16 июня, эта статья выходит под названием "Что за песней?" в "Комсомольской правде".
Вот что рассказал мне Лынев в телефонном разговоре (Руслан Александрович сейчас работает в Москве в одном правительственном журнале).
«Высоцкий не имеет к моей статье никакого отношения,» - утверждает журналист, - «в зале станкостроительного завода состоялось собрание горкома комсомола, где обсуждался фарцовщик Юрий Белкин, перепродающий записи зарубежных эстрадных певцов и российских бардов. Мне в редакции дали задание написать об этом вечере и современной песне, что я и сделал. То, что туда попали строчки из Высоцкого - чистая случайность». Да, в публикации не называется ничьих имен. Случайность это или нет, но по выдержкам из таких песен, как «Спасите наши души», «Сыт я по горло, до подбородка…», да и по названию «Нинка - наводчица» можно понять, кому принадлежит портрет такого страшного, стремящегося разложить советскую молодежь, человека…
По утверждению Руслана Александровича, никто его никуда не вызывал и никаких партийных приказов не давал. В общем-то, по сравнению с последующими, эта публикация выглядит намного мягче. Кто знает, может, действительно не было никакого задания? В статье в большей мере он рассуждает о вреде «современных бардов», говорит о двух песнях Высоцкого как о произведениях разных авторов. Собрание городского актива называется скромно вечером с названием «И в музыке есть политика». В общем, журналист постоянно путается и явно не знает хорошо вопрос, о котором пишет. А может, и было такое задание, только партийный аппарат остался недовольным - ведь пишет же Безруков в своей статье: «странно прозвучала опубликованная после собрания актива в газете «Тюменский комсомолец» обтекаемая, некорректная корреспонденция, посвященная этому важному событию…». Как бы там ни было, именно эта статья – первая в ряде публикаций, которые «раскрывали гнилую сущность» творчества Высоцкого.
Одним из участников этих событий является Сергей Дмитриевич Великопольский, занимавший тогда пост первого секретаря горкома ВЛКСМ. Он и рассказал мне об одном интересном факте: Высоцкий был на тюменской земле в 1968 году. Это подтверждают еще несколько человек. Так я узнала, что Владимир Семенович находился в Тюмени проездом три неполных дня. Он ехал в Сибирь, на съемки фильма. Жил в гостинице «Заря» - сейчас она снесена. Выступал на стадионе «Центральный» - территория современного пешеходного бульвара. Прямых свидетелей концерта отыскать, к сожалению, не удалось - ведь прошло тридцать девять лет, и многих уже нет в живых.
Собрав эти сведения, я задумалась - когда же Высоцкий мог находится в Тюмени? В 1968 году в селе Выезжий лог Красноярского края с 17 июля по 29 августа проходили съемки фильма "Хозяин тайги". По данным ГК центра-музея Высоцкого последним выступлением актера перед началом съемок был спектакль «Послушайте», который состоялся 12 июля в девятнадцать часов. Двадцать второго июля начали снимать первую сцену, где участвовал Высоцкий, под рабочим названием «Коса». Где находился поэт в этот период, не известно. Не об этом ли моменте рассказывает Великопольский? По моей просьбе Валерию Золотухину был задан вопрос: как начинались съемки фильма? Он не помнит точно, заселялись ли они с Высоцким в домик вместе, где жили на протяжении съемок, или нет. Таким образом, мы можем предположить, что Высоцкий был в Тюмени в период с 13 по 21 июля 1968 года. По моим сведениям, как раз в это время на центральном стадионе из года в год проводился "День песни". Но в то же время, анализируя то, что рассказали мне люди, вспоминавшие о концерте Высоцкого, я предполагаю, что это был небольшой концерт, как принято говорить, "для своих". К сожалению, подробностей узнать не удалось - человека, который был директором Центрального стадиона на тот момент, уже нет в живых.
Как раз в этот период, седьмого июля, в газете "Тюменская правда" опубликована статья Евгения Безрукова "С чужого голоса". Кстати, тоже вопрос - для чего понадобилось писать еще одну, через два месяца после события? Что на это повлияло? Уж не предполагаемый ли приезд Высоцкого в Тюмень? И не могла ли статья повлиять на него, стать последней каплей в том шквале корреспонденции, обрушившейся на поэта, когда он писал свою знаменитую песню "Охота на волков" в Выезжем логе? Ведь прошло лишь несколько дней после выхода газеты, когда в Тюмени предположительно появляется Высоцкий.
Эта статья уже более определенна, резка и непримирима. В ней более тщательно подобраны строчки из песен, несомненно автор хорошо подготовился, прежде чем ее написать. Более хлесткие, уверенные и непримиримые слова: «грязные и пошлые песенки», «наглый цинизм», «антисоветская пошлятина Высоцкого»… Сегодня Евгений Иванович Безруков не так резок по отношению к поэту: «если бы я писал эту статью сейчас, я бы написал, конечно, по-другому. Тогда в Тюмени ходили кассеты, записанные в общежитиях, очень некачественные, на которых хриплый полупьяный голос пел песни с невесьма пристойной лексикой. Но я не отрекаюсь от этой публикации, с той поры мое мнение о раннем творчестве Высоцкого не изменилось». Ну и Высоцкий не отрекался от своего раннего творчества, объясняя это тем, что именно эти песни дали возможность ему научиться находить хлесткие, точные слова и четкий ритм. Евгений Иванович рассказывает, что на тот момент он был резко против тех песен – нецензурная лексика и хриплый крик с некачественных пленок давали свои плоды. Тогда уже написанные более глубокие по смыслу песни, в которых не было и намека на какую-либо «дворовость», не всегда доходили до провинциальной глубинки. Но ведь статьи подобного рода выходили по всей стране. Однако Евгений Иванович об «указаниях свыше» говорить отказался…
После выхода статьи «С чужого голоса» в редакцию пришло письмо от Виктора Калашникова, где он защищал Высоцкого. Естественно, это имя – вымышленное, никаких координат молодого человека нет. Это послужило поводом для еще одной публикации «Да, с чужого голоса». Она подписана псевдонимом – Владимиров С., на самом деле авторство принадлежит Мальцеву Станиславу Владимировичу. Она уже полностью направлена против Владимира Высоцкого и его творчества. В ней поэт обвиняется в «оскорблении советских людей», воспевании «символа пропойцы», в оскорблении «советской женщины, Матери, Сестры, Жены». Конечно, автор статьи не знал, насколько высоко Высоцкий воспоет образ женщины в своих стихах, посвященных Марине Влади. Нам не дано предугадать события, и не мог тогда Мальцев знать, что поэт, «подпевающий чужим, заокеанским голосам, клевещущим на отчизну», попав за границу, будет рваться домой, на эту самую якобы «ненавидимую» им Родину. Что этого «бездарного барда» посмертно будут называть «всенародным Володей» и считать одним из людей, составлявших лик эпохи. Не мог тогда молодой журналист знать, что через три десятка лет страны, в которую он так верит, не будет, и советская власть, которую он принимает всей душой, будет считаться утопичной. А поэт, о котором он писал, станет одним из главных символов его времени… Владимир Станиславович отказался от встречи, поскольку «сейчас не хочет вспоминать эту историю»…
Ну и еще один маленький штрих ко всей этой истории. Третьего декабря 68-го в той же "Тюменской правде" выходит статья того же автора, где Виктор Калашников отказывается от своих слов и призывает молодежь не идти на поводу у "бездарного барда, подрывающего нашу страну"…
Такая история связывает Тюмень с поэтом Высоцким. Не очень красивая, но в то же время показательная. Нам, особенно молодежи, сейчас трудно понять, почему многие люди поступались своими принципами. Но ведь время было совсем другое, и то, что сейчас кажется диким, было тогда рядовым и обыденным… Часто ситуация не позволяла выбирать по совести. Но может кого-то эта история предостережет от ошибок и поспешных выводов.
Как известно, время все расставляет на свои места. Вот и Высоцкий, которого официально не признавали при жизни, стал эпохой. Многое, связанное с его жизнью, мы не сможем узнать, но ведь это и не самое главное. Главное то, что остались стихи и песни поэта, которые актуальны и сейчас. Владимир Высоцкий "вышел из повиновения" и вырвался «за красные флажки», чтобы оставить нам частичку себя.

Анна Лозовая

P.S.: Если кто-то из читателей был свидетелем приезда Высоцкого в Тюмень, просьба связаться с автором.

Анна Лозовая (Стерненко Анна Владимировна). icq 344-441-306

Внимание! Авторские права защищены!
Статья была опубликована в газете "Вечерняя Тюмень".