Дерьмо

Итак, мне удалось выбраться из вышеприведенного дерьма. Я забываю все, что со мной было, настолько успешно, что зачастую не могу поверить, что это было. Я выхожу из 15-этажного дома, и чувствую обиду и тошноту. От обиды хочется плакать. От тошноты -блевать. И чем больше я концентрируюсь на обиде, тем сильнее меня тошнит. Я понимаю, что если я не перестану обижаться, меня вырвет. Прямо на асфальт. Еще до того, как я сяду в маршрутку. Тошнота вынуждает не думать об обиде. Кажется, 2 килограмма еды застряли у меня между желудком и горлом. Меня тошнит от собаки , бегущей на меня. Когда она подбегает близко, я начинаю думать – не бешеная ли она, и вспоминать описание бешеной собаки. И не помню. От этого меня тошнит. Меня тошнит от узкого месяца, и от мысли, что меня от него тошнит. От асфальта, кем-то заплеванного, от перфекционистов. Я, почему-то начинаю вспоминать звук своего голоса. И он мне неприятен. И меня тошнит от того, что я, все же, не могу по-настоящему возненавидеть его. Потому что это мой голос. Меня тошнит от того, что я теряю зрение. Но особенно - от того, что это неправда, что я его теряю. Тошнит от цен на проезд. От запаха бензина, от того, что я специально смотрю в окно, хотя хочу спать. Потому что я знаю, что я люблю смотреть в окно. Меня тошнит, от того, что мне некому позвонить. И от того, что меня обидели. Я решаю снять фильм из одних теней. Должно выйти достаточно тошнотворно. Я поднимаюсь на лифте, и тошнота растворяется. Возможно, меня тошнит только на земле. И я занимаюсь, и что-то делаю. Пью чай, злословлю за ужином, пробую шоколадные конфеты.
Я ложусь на кровать, и чувствую запах. Я до сих пор познаю мир через нос. И самая толстая вязальная спица, для самой крупной вязки впивается мне в сердце. Невозможно забыть, радость моя, невозможно забыть..