Какие только истории не хранятся в памяти родствен

Какие только истории не хранятся в памяти родственников! Копни и далекое прошлое сразу же оживает. Жаль только очень, что один за другим родные души покидают обетованную землю, унося частички крепко связанные с их жизнью с собой. И никто и никогда уже не окунется в их пережитое, сделавшее зарубку на сердце. Какая малая крупица сохранилась в головенке маленького пацаненка Шурика, оказавшегося в военные годы в самом пекле на передовой «Голубой линии» за оборону Северного Кавказа, он для внуков описал. Проявят ли они к его мемуарам интерес – это другой вопрос. Он в свое время по детскому уму тоже не приставал с вопросами к своей матери и не знает, что она хранила в душе. Какие вехи сделали зарубки на ее сердце? О чем Александр сейчас очень и очень сожалеет и до слез обидно, что мало распахивал ее душу и не познавал потаенные уголки ее сердца.
       -«стоит ли ворошить прошлое? – порой Александр задает себе вопрос. И, подумав, отвечает: «Стоит!» Ведь семейные истории – это не только наше прошлое, но и настоящее и будущее.
После изгнания, когда Елену Григорьевну с сынишкой хотели угнать в Германию и прихода Красной Армии, они возвратились на прежнее место жительства. Да, их дом был здесь. Эхо войны умчалось на Запад, а они стали обживаться на разрушенной боями станции Крымской. Домик их находился недалеко от вокзала, к калитке вела тропинка, по обе стороны которой росли кусты роз. Заимели коровенку, которую мать купила в одной из близлежащих станиц и которую с радостью пас Шурик в районе нефтебазы. Мать работала чернорабочей на восстановлении разрушенных объектов. В свободное время, покупая рыбины, привозимые из Тамани, разделав их на куски и пожарив, несла на привокзальный рынок. Там же продавала молоко и ряженку с золотистой корочкой в стеклянных банках. Перебивались и не голодали.
Окончилась война. Родной брат матери, вернувшись с фронта, сманил сестру на их родину на Урал. Продав коровенку, оставив домик на произвол, мать сорвалась с места и бросилась в омут, в полную неизвестность.
На Урале в городе Еманжелинске им пришлось перенести самое тяжелое голодное время, когда приходилось есть даже гнилую мерзлую картошку. Догнали брата с семьей уже за Свердловском на станции Егоршино где и прожили 12 лет. Окончив школу, окончив с отличием в г.Алапаевске станко-строительный техникум, Александр взял направление на Егоршинский радиозавод, где до учебы год проработал станочником. На заводе был назначен старшим группы технологов по обработке металла резаньем. Если бы в то время Александру предоставили жилье в общежитии или дали квартирку на двоих с матерью, а то они по прежнему ютились в старом обветшалом бараке, то неизвестно как бы сложилась судьба у Александра дальше.
Вновь зов брата, который уже жил в городе Копейске под Челябинском. И вновь, собрав пожитки, рванули на Южный Урал.
-«А чего? Мы с женой на Урале жили хорошо. Нет, честное слово! Вполне прилично. Я пойдя на пенсию в 50 лет за вредные условия труда, продолжал там же трудиться. Супруга тоже была на пенсии и вела в школе уроки. Имели хорошую квартиру, машину, гараж, садовый участок с домиком и в летнее время там «пахали». Зато осенью имели много своего как из солений, так и из ягод, фруктов. Так что жили, повторяю, неплохо. Но тут родня по линии жены умчала на историческую родину. Съездив к ним в гости, загорелись ярким пламенем и мы в те края умотать, на дармовую колбасу и полное безделье.
Я помалкивал, но порой про себя думал: «Нет. Ни за что не поеду! Не в том я возрасте, чтобы жизнь заново перекраивать». Но обстоятельства в стране складывались не лучшим образом и если бы дочь с семьей поехали бы с нами, то перенес бы гораздо легче, но они остались на Урале. Ну а раз кусок колбасы и сыра лезли прямо в рот, то «скрепя сердце» решил испытать судьбу.
Конечно, жене было намного проще: она немка, по-немецки говорила, но обо мне речи не было. Я в языке ни бум бум. Что в школе учил и то забыл. Чем я буду заниматься, когда за плечами уже 61 год? Нет, об этом вопрос не поднимался. Взахлеб было заявлено, что приобретем машину и станем познавать Европу.
Супруга, честно говоря, человек домашний, тихий, всю жизнь за мной, как за каменной стеной. А в Германии все должно будет лечь на ее плечи.
- «Но там много родственников, они всегда помогут» - обнадежила она.
Зачем только я сюда приехал? Я здесь чужой. Среди родни жены чужой и в стране чужой. Далеко от дочери, внука и внучки. И эти милые сердцу кровинушки скрашивают мне жизнь в сытом царстве без единого солнечного оконца, как в подземелье.
Если бы не уехали, если бы все осталось по-прежнему может материально жили бы беднее, но на душе было бы светло и радостно.»
Александр замолчал, присел на стул, подперев голову рукой, молча устремив взгляд в окно где щебетали птички, радуясь приходу весны.
Что за рок? Какая в судьбе трещина, которая над этой семьей издевалась, гоняя ветром шальным из одного края в другой? Уже став старым человеком, Александр сожалеет о каждом месте, где ему пришлось пожить. И если первые два хранят в сердце детские воспоминания, впечатления, то последнее впилось занозой, не потому что ему дорого место, где он прожил большую часть своей жизни, где находится могила его матери, а безмерно дорого и до боли обидно, что в том краю остались дочь и милые сердцу внучата. И пусть они мало виделись, общались с ним, не привязаны такой горячей любовью к нему, но он всегда думает о них и каждый прожитый день в мыслях с ними.
Александр Самохвалов