Сломанный Мир Part 2

Она сидела на краю ванной и с ненавистью смотрела в зеркало. Она мало изменилась – она все еще была похожа на хрупкую девчонку, в потертых джинсах и грязных кедах, только вот косичек, перевязанных красной атласной лентой не было, а в глазах читалась усталость видавшего виды человека. Она громко вздохнула и снова посмотрела в зеркало. Короткие, неровно обрезанные черные волосы свисали на лоб и виски. Мэри оскалилась и опустила глаза. Медлить было нельзя – нужно было уходить.

Всего семь месяцев назад она была обычной панкушкой – курила травку, рисовала анархии на стенах гаражей, строила рожи прохожим и играла на барабанах в группе, состоящей из таких же раздолбаев. У нее были те же проблемы, что и у всех ей подобных подростков – школа, семья и выпивка. И, надо же было такому случиться, все проблемы переплелись в одну невидимую, прочную нить, и вот – она стала тем, кем стала. Семь месяцев назад, в дорогом номере гостиницы она получила свой первый опыт – опыт малолетней убийцы. Она не понимала что происходит, она была напугана, чуть ли не до смерти, но ничего поделать было нельзя – она стояла с окровавленным ножом над грудой мяса, бывшей когда-то молодым, красивым художником. Не помня себя от страха, она выбежала на улицу и побрела куда глаза глядят. Она несколько часов шаталась по городку, но, собравшись в конце концов с мыслями, вернулась в разгромленный, некогда шикарный номер. Будь что будет – если его нашли, ее поймают и посадят, а если еще не нашли… Его действительно еще не нашли. Она поднялась на третий этаж, зашла в номер 34 и забрала из кармана куртки ключи. Затем спустилась на стоянку и забрала его красивый «Харлей». Хотя у нее не было прав, она легко справилась с задачей – у ее бывшего парня была такая штуковина и она представляла, что с ней делать. Через час ее не было в городе.

Перед тем как выехать на главную дорогу и покинуть город, она два раза проехала мимо своего дома и старого гаража, служившего ей и ее друзьям репетиционной базой – она знала, что больше никогда не вернется.

Она неслась по мокрому асфальту шесть часов без остановки – злой ветер растрепал косички и иссушил губы, к тому же, в плеере давно села батарейка. Она ужасно устала и чувствовала себя загнанным зверем. В конце концов, она добралась до какого-то совсем уж захудалого городишка и, даже не поинтересовавшись его названием, направила свой байк в сторону ближайшей гостиницы.

Гостиница имела еще более убогий вид, чем сам городок. На первом этаже располагался вонючий прокуренный бар. Мэри выпила залпом две стопки водки и поплелась вверх по лестнице – в грязный номер с маленьким окошком, не мытым, по меньшей мере, уже лет пятнадцать.

Она упала на кровать не разуваясь и с наслаждением закрыла глаза. Она уснула практически сразу, как только ее голова коснулась подушки, но через несколько часов вскочила с кровати с раздирающим душу криком – перед ней снова стояли кровавые картины из номера 34 и изуродованное лицо Лорана. Она огляделась по сторонам, но увидела только грязные бордовые стены и пыльную, старую занавеску на маленьком окне. Но это ее не успокоило. Она так хотела увидеть родные стены своей комнаты – оклеенные салатовыми обоями и разноцветными постерами. Как ей хотелось, чтобы все это было страшным сном. Но этот жуткий номер с вышарканными половиками только еще раз доказывал, что все это правда – она действительно убийца. «Убийца! Убийца!» - закричала она, но тут же закрыла себе рот рукой и попыталась восстановить неровное дыхание.

Она просидела полчаса на кровати, отчаянно мучая свои воспоминания. Потом встала, вытряхнула на колченогий столик содержимое своей сумки и стала перебирать груду непонятных предметов. После нескольких минут раскопок она нашла единственные полезные вещи – две пары носков, нижнее белье, зубную щетку, шампунь, мыло и тюбик зубной пасты. Взглянув на глянцевые обложки рок-журналов она дико расхохоталась и швырнула их в угол комнаты, но сиди-кейс все же решила оставить. Она выкинула несколько фантиков от леденцов, томик рассказов Эдгара По, баночку бергамотового масла, четки и телефон (она решила, что он больше ей не пригодится; к тому же, она жутко боялась соблазна позвонить кому-нибудь: родителям, одноклассникам или согруппникам). Наконец, она добралась до того, чего видеть определенно не хотела – до барабанных палочек. Она осторожно взяла их в руки, улыбнулась глупой улыбкой и крепко сжала в ладонях. Она села на кровать и начала отстукивать на подушке какой-то простенький ритм – она часто делала это дома. Улыбка медленно сползла с губ, из глаз покатились слезы. Она долбила по подушки все яростней, в последний момент она издала громкий, похожий на звериный клич, крик и со всей силой вонзила палочки, словно нож, в подушку. Старая ткань с хлопком разорвалась, и из небольшой подушки полетели во все стороны перья. Мэри схватила палочки и переломила их точно тонкую соломинку, потом она и сама не могла понять, откуда у нее взялось столько силы.

Она откинулась на кровать, отдышалась и решила сделать то, что нужно было сделать уже давно – отправиться в душ.

После душа она спустилась на первый этаж и заказала еще водки. Она не чувствовала этого особого чувства – чувства перерождения, которое она обычно испытывала после ванны, ей казалось, что она облила себя дегтем. Время близилось к полуночи. Бар был заполнен до отказа, казалось, здесь собралось все население убогого городишки. Здесь были и уставшие работяги, попивавшие пивко, и прожженные алкоголики, вливавшие в себя стопку за стопкой огненную воду, и странно одетые подростки, робко косящиеся по сторонам, рядом крутилась пара размалеванных проституток, видимо, подыскивающие клиента. Были здесь и более симпатичные личности – ухоженные мужчины и молодые люди, явно не первый раз посещавшие подобные заведения, но все еще не привыкшие к ним. В общем, народ был разный, но, все-таки, большая часть посетителей принадлежала к слабому полу человечества – мужчинам (так думала Мэри).

Видимо, из-за этого она вызывала у них живой интерес – странно одетая молодая девушка, пьющая водку как лимонад. За сорок минут Мэри успела отшить двух солидных мужчин, пропитого и потрепанного мужика и совсем непрезентабельного парня лет шестнадцати-семнадцати с грязными фиолетовыми волосами. Но тут рядом с ней присел молодой человек и, смотря на нее совсем уж по-детски любопытным взглядом, спросил:
- Вы не знаете, где здесь можно найти нормального человека?
Только тут Мэри заметила, что парень удирал от какого-то типа, напоминавшего сутенера из американских фильмов конца 80-х – начала 90-х. Но как только он заметил верзилу, сидящего за соседним столиком, сразу передумал гнаться за парнем и вышел из бара явно недовольный.

Это позабавило Мэри. Она от души рассмеялась. Ее новый знакомый, посмотрев вслед уходящему злому «сутенеру», тоже рассмеялся. Это еще больше позабавило Мэри. Хотя парню было около двадцати трех лет, лицо у него было совсем детское. Рыжие локоны завивались и в изящном беспорядке спадали на плечи. Большие, ярко-зеленые глаза резко выделялись на веснушчатом лице. Он перестал смеяться, с наигранной опаской посмотрел на входную дверь и спросил:
- Можно я останусь? А то как-то жутко…, - и снова рассмеялся.
Мэри просто не могла отказать этому милому нахалу. Она улыбнулась в ответ и кивнула.
Он купил себе пива и, немного смутившись, спросил:
- Как вас зовут?
- Алиса.
- А меня Алекс. Будем знакомы.
- Приятно.
- Взаимно.
Повисла тишина. Между ними, конечно, потому что в баре стоял жуткий гам – кто-то горланил песни, кто-то рассказывал анекдоты, кто-то громко ругался, а двое пьяных работяг решили устроить дуэль на стульях. Но хозяев бара это, казалось, совсем не интересовало. Видимо, это было нормальным явлением.
- Ты не местная, - выпалили парень, - Я знаю местных девчонок, они не такие.
- Значит, ты местный…
- Не совсем. Я сейчас учусь в другом городе и не собираюсь возвращаться сюда.
- Почему же?
- Это гиблое место. Тут нечем заняться. Самое интересное, что можно придумать – это надраться в баре до потери пульса, переспать с какой-нибудь глупой старшеклассницей или оттаскать за волосы вон того придурка, - сказал Алекс, указывая на парня с фиолетовыми волосами которого несколько минут назад отослала Мэри.
- Это не редкость. Каждый второй думает также, даже если живет в столице. И все-таки, что ты имел в виду, говоря, что я «не такая»?
- Ты не глупая. И у тебя настоящие проблемы.
Улыбка с лица Мэри мгновенно сползла:
- С чего это ты взял? У меня все прекрасно…
- Если бы это было так, ты бы не сидела здесь. Тем более одна, ведь тебе еще нет и восемнадцати, не так ли? И еще, тебя зовут не Алиса.
- Откуда ты знаешь? – Мэри становилось страшно, голос ее срывался, а пальцы нервно сжались, не смотря на то, что она пыталась вести себя естественно и непринужденно.
- Твои глаза.
- Что?
- Видно. По глазам.
С души Мэри будто упал камень. Ну, он не сможет прочитать в ее глазах то, что она сделала, по крайней мере, если она постарается.
Мэри рассмеялась и сказала:
- А ты прав. Меня зовут Мэри.
- И что же привело тебя сюда, Мэри?
Она глубоко вздохнула и опустила глаза:
- Не знаю… Просто… все навалилось… Проблемы, проблемы, проблемы… Родители, школа, друзья, враги – все перемешалось. И не понять – кто «за», а кто «против». Нервы у меня сдали, понимаешь? Захотелось просто убежать. Долго бежать куда глаза глядят, пока не упадешь от усталости.
- Но бежать от проблем – не выход. У них длинные ноги и большие крылья – все равно догонят.
- Да. Ты прав. Странно это. Странно. Столько потрясений, столько лжи, разочарования и страха… И чем дальше, тем сильней осознаешь, что ничего не стоишь и никому не нужен. Ощущаешь такую усталость, будто прополз на четвереньках несколько километров и так и не дополз до цели. И, хотя понимаешь, что останавливаться нельзя, падаешь в дорожную пыль, потому что знаешь, что дальше ползти не можешь. Да и цели уже не видишь. Лежишь в пыли с полным сознанием безнадежности и понимаешь, что не выдержишь еще одной проверки на прочность. Странно это. По-настоящему странно. Особенно, если тебе шестнадцать лет.
- А по-моему, явление довольно типичное. Со всеми это бывает.
- Но не у всех это принимает такие масштабы. И это несправедливо.
- Жизнь по сути своей несправедлива. Где-то это нам на пользу, а где-то нет. Иногда судьба поворачивается к нам лицом, а иногда…
- Задницей, - закончила Мэри. – И, по-моему, она всегда ко мне ей повернута. По крайней мере, я ее лица не помню.
- Ты преувеличиваешь. Неужели в твоей жизни не было счастливых моментов. Не верю.
- Станиславский, блин! – Мэри задумалась. Перед ее взором всплывали счастливые минуты ее недолгой жизни. В конце концов она набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
- Были. Но это было давно и неправда.
Алекс рассмеялся и сказал:
- Ты неисправима. Впрочем, как и все мы. Попытайся увидеть в жизни хорошие стороны. Тебе станет легче. Если тебе сделал больно близкий человек, представь, что его не станет. Представь, что после вашей ссоры он, скажем, вышел на улицу и попал под колеса машины. Его нет. Ты простишь себе это? Простишь, что последние слова, которые ты ему сказала, были словами оскорбления? Научись прощать людей. Научись сдерживать свои негативные эмоции. Вспомни, сколько добра тебе сделал человек, сколько связанно с ним счастливых мгновений.
- А если от этого становится еще хуже? Если ты понимаешь, что он был всей твоей жизнью, а теперь ты его теряешь. Что он теперь чужой, и ты никогда его не вернешь? Что тогда?
- Тогда забудь и отпусти. На то есть высшая сила. Время покажет, кто был прав, а кто виноват.
- Время так же несправедливо, как сама жизнь. И, кстати, оно не лечит.
- Это так. Но глупо думать, что кто-то сделает за тебя твою же работу.
- То есть?
- Время действительно не лечит. Есть только одна вещь, способная избавить от страданий…
- Я думаю, это петля или курок пистолета…
- Нет, Мэри. Все гораздо сложнее. Это всепрощение. Научись прощать людям все – наступили ли они тебя на ногу или на душу. Твоя злость оседает в тебе. Отпусти ее. Нет – не выплесни на голову обидчику, а просто отпусти. Только так, и никак иначе, ты сможешь обрести душевный покой.
- Ты похож на проповедника. Что же ты носишь косуху, а не рясу?
- Церковь лжет. Ничего святого кроме денег там не осталось. В нашем мире все покупается и продается. И душа тоже, Мэри. Так что смотри внимательней – не поддавайся скупщикам чужих душ и ростовщикам страданий. И, знаешь что, завязывай с выпивкой.
- Ты говоришь мудрые вещи. Но к жизни они неприменимы.
- Применимы, Мэри. Просто нужно учиться их применять. А учиться, как ни горько, приходится все на тех же своих ошибках. Просто постарайся извлечь из них выгоду…
- А если….если ты чувствуешь, что твоя жизнь поломана на две части, и ты не знаешь, что делать дальше?!
- Повернуть назад всегда можно, Мэри. История доказала, что запятнанное имя далеко не всегда – запятнанная душа. И, опять же, помни о всепрощении. Будь добра к людям, и они не захотят делать тебе больно.
Мэри не отрывала взгляда от его глаз. Его слова уже давно смешались в ее мозгу, образовав липкое бессмысленное месиво, но глаза его оставались спокойными и ясными, не смотря даже на выпитый алкоголь.
Мэри нервно рассмеялась, встала из-за стола, шатаясь, подошла к Алексу и взяла его за воротник футболки, торчащей из-под незастегнутой куртки:
- Твои глаза слишком спокойны и чисты. Я хочу увидеть в них огонь!

Он лукаво улыбнулся и встал. Они поднялись по лестнице на второй этаж, вошли в старый грязный номер и закрыли за собой дверь. Никто даже и не заметил исчезновения щупленькой черноволосой девчонки и рыжего парня. В баре творился настоящий бардак: ругань, пьяные песни и летающие стулья.

Мэри стянула с себя майку и села не кровать. Он опустился перед ней на колени и поцеловал в губы. Она дышала глубоко и часто. Она знала, что никогда об этом не забудет, хотя, может, и не один раз пожалеет. Влажные губы и горячие тела, растрепанные волосы и его мерное дыхание, сплетенье рук и ног – все как в бреду, но навсегда останется в памяти. А потом она уснула. Спалось ей как никогда хорошо – без снов. На этот раз она не проснулась с душераздирающим криком. Она сладко потянулась и с улыбкой посмотрела в его лицо, скованное маской сна. В грязное окно пристально смотрела луна, но в комнате было темно. Мэри быстро оделась, собрала сумку и хотела уйти, но что-то остановило ее возле самой двери. Она обернулась, посмотрела на лежащего на кровати парня с детским лицом. Его рыжие волосы горели огнем на старом сером покрывале. По комнате летали перья разорванной подушки, в углу валялись журналы и обломки барабанных палочек. По щеке Мэри сползла слеза. Она нагнулась, подняла то, что когда-то было палочками, и засунула в карман джинсовки. И вдруг на нее нахлынуло ужасное, сметающее все на своем пути чувство ненависти. В изумрудно-зеленых глазах блеснул опасный огонек. А потом – туман. Она ничего не видела и не чувствовала, кроме ненависти и боли.

Она в изнеможении упала на пол, руки казались слишком тяжелыми, а голова просто звенела от боли, она просто прижала Мэри к пыльному половику. Так она пролежала около двух часов.

Она очнулась будто от глотка ледяного воздуха, с трудом встала на четвереньки и посмотрела вокруг. Светало. По комнате летали перья от подушки, в углу валялись журналы. Она сжимала в руках обломки палочек, окрашенных кровью Алекса. Он лежал на кровати, свесив вниз левую руку. Там, где должно было быть сердце, зияла черная дыра. Рыжие волосы горели огнем на сером покрывале, его глаза были полуоткрыты, а изумленный взгляд был направлен в потолок. По телу Мэри пробежали мурашки. Она вскочила на ноги, схватила сумку и подбежала к двери, но, вдруг, обернулась, схватила его куртку и выгребла оттуда горсть монет и несколько бумажных купюр. Она посмотрела еще раз в сторону кровати и дрожащим голосом сказала: «Тебе ведь они больше не понадобятся, верно…». Она бросила куртку в угол на стопку журналов, повернула ручку двери и тихо вышла из комнаты. Мэри осторожно спустилась по лестнице – ее никто не заметил. Она вышла из гостиницы, забрала с заднего двора свой «Харлей» и на полной скорости умчалась из неизвестного городка…

Она сидела на краю ванной и с ненавистью смотрела в зеркало. Она мало изменилась – она все еще была похожа на хрупкую девчонку, в потертых джинсах и грязных кедах, только вот косичек, перевязанных красной атласной лентой не было, а в глазах читалась усталость видавшего виды человека. Она громко вздохнула и снова посмотрела в зеркало. Короткие, неровно обрезанные черные волосы свисали на лоб и виски. Мэри оскалилась и опустила глаза. Медлить было нельзя – нужно было уходить.
 Она уже не помнила, который раз делает это. Она достала из куртки очередной жертвы кошелек, засунула в задний карман джинсов и тихо вышла из комнаты. За углом ее ждал ее единственный друг – ее мотоцикл.
Она отъехала на несколько километров от города, остановилась и с наслаждение закурила. Она смотрела на темные очертания утреннего города, и ей было необыкновенно хорошо, руки все еще нервно тряслись, но в голову заполнило сладкое чувство покоя и равнодушия. Куда теперь? В новый город? Сколько их уже было – она не знала и даже не пыталась запоминать ни их количество, ни их названия. Она знала лишь одно – есть широкая дорога, которая обязательно куда-нибудь приведет.