Вечер одного мужчины

Меня окружал жаркий июльский вечер. Это лето неожиданно противно жаркое, высокие температуры утомляют, люди перестают следить за собой, асфальт утыкан дырочками от женских туфелек… Ненормальные, как они могут по такой погоде носить каблуки? Да еще накладывать тонны косметики… Нам, мужчинам, не суждено этого понять…

Незаметно я вышел к памятнику Окуджавы… Сегодня я решил погулять по Арбату. Избито, конечно, но я люблю его. Здесь совершенно особая, неповторимая атмосфера, другая энергия. Сюда хочется вернуться вновь и вновь, бродить, разглядывая витрины, читая надписи на плитках, слушая уличных музыкантов, смеяться над незадачливыми иностранцами… А уж сколько здесь можно встретить взглядов, сколько услышать запахов! Вот например, от этих бесчисленных развалов с шапками-ушанками, матрешками, значками, флагами, буденовками за версту несет циничной гордостью, грустью, безнадежностью и затаенной обидой… В глазах продавцов мелькает зависть и алчность, но иногда, как падающая звезда, проскочит горечь и разочарование.

Вот эта бабушка, идущая с большим жирным пакетом из Макдоналдса, в ее шагах чувствуется потерянность, неприкаянность, желание услужить, страх одиночества… Скорее всего она живет с семьей своего единственного сына, и ее там не очень-то жалуют, а бабушка не умеет и не знает, как им выразить свою любовь… Скорее всего именно так и есть на самом деле, иначе бы я учуял какой-нибудь другой запах.

Вот идут две подружки, каждой лет по 14-15. Боевой раскрас в стиле индейцев, короткие юбчонки, шпильки и неестественно громкий смех. В шпильках по мостовой тихого Арбата – это сильно. Ищут приключений на свою короткую юбку, наивные, не осознают, что их все принимают за малолетних шлюх и всерьез не воспринимают. А ведь бедняжки ищут большой и светлой любви, свято веря, что такой прикид им поможет найти своего принца. Но глаза их выдают.. Глаза тонут в испуге, что они не успеют вовремя придти домой, что матери накажут их. Они боятся заблудится, боятся вот того бомжа у стены Цоя. Они боятся всех, но стараются казаться взрослыми, храбрыми, безрассудными девушками. Брюнетка поступит потом в институт и образумится, девушка же с волосами цвета черной вороны попадет на панель после изнасилования однажды ночью. Как я это узнал? Брюнетка часто смотрит на часы и уговаривает подругу разворачиваться назад. А черненькая кричит на нее, много смеется и зазывно улыбается всем подряд: женщинам гордо, мужчинам игриво и наивно одновременно. У них разные запахи. Острый и агрессивный у черненькой и спокойный, с всплесками сирени, у брюнетки.

Каждый человек обладает своим собственным уникальным запахом. Мы с ним рождаемся, но, по мере взросления и становления (или разрушения) нашей личности, запах меняется, отклоняется от первозданного равновесия младенца в светлую или темную сторону. Неверно думать, что любимые духи или одеколон после бритья являются вашим запахом. На самом деле мы лишь скрашиваем наш истинный запах, брызгая на себя из красивых флакончиков с духами, тщательно или не очень моя свое тело, используя душистый гель, втирая в кожу масло для тела и т.д. и т.п. Помните цветик-семицветик из одноименной сказки? Вот то же самое и с запахами. Однотонная, постоянная сердцевина цветка – это наш исконный запах, а разноцветные лепестки, с различной степенью насыщенности цвета – это все наши духи, одеколоны, гели, масла, ароматические палочки, дезодоранты, душистые подушечки и прочее.

С раннего детства у меня обнаружилась феноменальная чувствительность к запахам. Я не просто чувствовал, что молоко скиснет через день или что сыр начнет заплесневеть через три часа. По запаху, приходящему вместе с человеком, я определял характер и сущность человека. Намерения, с которыми он обращается к моим родителям. В подростковом возрасте, я пытался найти какое-нибудь объяснение этому в книгах, но нашел лишь старинные мистические легенды, которые меня заинтересовали, но не удовлетворили. И однажды я решил абстрагироваться от собственного обоняния и стал развивать зрение. Я хотел читать людей по их взглядам. Сама мысль возбуждала своей небывалой дерзостью: прочитать всю жизнь человека по одному сиюминутному взгляду. А, прочитав жизнь прошедшую, повернуть голову в направлении будущего этого человека.

Я упорно шел к своей цели, я тренировался на друзьях, родных, приятелях, потом решился на эксперименты с общими знакомыми, затем, с большой опаской, стал вникать в первых встречных. Казалось, с последними-то ничего не выходит. Я подолгу сидел на обрыве, свесив ноги, глядел в синюю гладь озера и меня грызло подозрение, что я все придумал. Что моя идея абсурдна. И успехи со знакомыми – плод того, что я знаю их судьбу, а будущее предрекается очень просто. Точнее, просто предсказать будущее чужим, но не себе. Себе страшно, а другим можно, особенно если для великой идеи.

В один день все перевернулось с ног на голову. В очередной раз. Но уже навсегда. Я очень хорошо помню этот день. Жаркий сентябрь, вечер среды, я шел по парку после учебы. Мне было 18. Я увидел девушку, она смешно и несколько неуклюже прыгала на одной ноге, вытряхивая камешки из туфельки. Ветер играл с ее широкой легкой юбкой, мешая, пытаясь повалить на землю. Я поравнялся с девушкой и поддержал ее за локоть. Она благодарно вскинула на меня глаза. Они оказались изумрудными, обрамленные короткими густыми ресницами. Я прочитал ее за секунду, как газетное объявление. Мы разговорились, стали общаться. Впоследствии я узнал, что прочитал девушку совершенно верно. С каждым новым днем, дарившим мне общение с ней и одновременно уверенность в себе, росло чувство собственного могущества. С тех пор я окончательно уверился в своих идеях, возможностях и силе.

Я редко использовал свой дар в корыстных силах, не открывал ее даже самым близким. Конечно, про мое острое обоняние знали многие, но реальный размах они не могли представить даже в самых фантастических мечтах. Я жил спокойно, оберегал себя и друзей от опасных людей. Иных старался направить по верному пути. Другим даже не начинал помогать, видев, что страдания пойдут впустую.

Наверное, моя жизнь должна была стать скучной. Ведь я не сделал ни головокружительной карьеры в парфюмерном мире, никоим образом не использовал дар, чтобы получить положение в обществе. Возможно, благодаря этому я сохранил чувство радости открытия, прелесть созидания и способность спокойное взирать на тревожных людей. Мне все еще было интересно жить со своим обонянием и со своим зрением. Я не мог пресытиться этим и насладиться до конца. Меня устраивает такое положение вещей, и я никуда не тороплюсь. Я знаю, что жизнь еще представит мне возможность для чего-то большего, а пока я просто иду по вечернему Арбату и изучаю прохожих.