Беженцев гнать нельзя оставить

       «Беженцев гнать нельзя оставить».
Где европарламент собирается ставить запятую?

       «И всегда, и во веки вечные,
       Кто с кнутом - гонит тех, кто с посохом...
       Словеса речет человечные,
       По крови идя, аки по суху.»
 
       Исход из Египта... Только в этот раз обойдется без Моисея. Теперь, когда парламенту Европы осталось только утвердить проект «Закона об общеевропейских нормах экстрадиции нелегальных мигрантов», принятый 5 июня 2008 года министрами внутренних дел 27 стран-членов ЕС на заседании в Люксембурге. У них, как впрочем и всегда, как учит история, похоже - нет другого выхода. Закон будет утвержден, невзирая на многочисленные протесты правозащитных организаций, которые тщетно и даже с какой-то ленивой обреченностью, вполголоса пытаются докричаться до мировой общественности, что данный закон не только нарушает права человека, но и противоречит конституции всех европейских стран.
       Нелегалам без документов грозит тюрьма. И не беда, что их не два, не три человека, а десятки, а по всей Европе, может быть, и сотни тысяч. У них нет документов, и они пересекли границу нелегально, а это преступление! Как будто когда-то беженцы могли пересекать какую-то границу легально. Или когда идет война - заботишься не о спасении жизни, а о спасении документов.
       Особенно умиляет вот эта фраза:
«Закон предусматривает, что в случае отказа миграционных органов в легализации прибывшего в любую из стран ЕС мигранта, он должен покинуть территорию ЕС "на добровольной основе". В случае его отказа - закон предусматривает принудительную экстрадицию».
       Хорошо хоть «на добровольной основе» догадались взять в кавычки. А так как миграционные органы до того наловчились отказывать, что и с полным комплектом документов очень охотно дают от ворот-поворот, а уж без документов теперь ты не беженец, а преступник, то число просящих убежище после этого наверняка сократится.
       Конечно, это не первый случай в истории, когда ранее узаконенные права постепенно отбираются. Так было всегда; и «опыт - сын ошибок трудных», как всегда, ничему не учит.
       Колесо истории, как и положено колесу, движется по кругу. Всегда, во все времена, сначала урезались права и свободы какого-либо малочисленного, зачастую всеми презираемого, а посему и без того бесправного слоя населения. Как правило, это не вызывало особого возмущения у большинства: мол - это нас не касается, а этих давно пора урезонить, чтоб не мешали людям жить. Но постепенно процесс начинал распространяться на следующих, затем на очередных... И в конечном итоге - на всех, потому как бесправие одного слоя населения всегда влекло за собой бесправие всеобщее. Постепенно законная власть присваивала себе абсолютное право бороться с беззаконием, ею же творимым. И так - вплоть до тех пор, пока все это не взрывалось бунтами, революциями, войнами. После чего человечество, содрогнувшись от содеянного, начинает очень ценить права человека и спешит их узаконить. Опять идет щедрая раздача прав и свобод. Затем, временное затишье порождает беззаботность. И все начинается заново.
       Последний всплеск гуманизации, связанный с принятием основных общечеловеческих законов, таких как «Всеобщая декларация прав человека», принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, как и многих других, пришелся как раз на послевоенное время. Как собственно и ужесточение всех законов - на время, предшествующее ей.
       Кстати сказать, ужесточение и принятие неправомерных законов в довоенной Германии и породило всплеск эмиграции - то огромное количество беженцев, которое заполонило впоследствии всю Европу. Но принятие закона о защите их прав, то есть «Конвенция о статусе беженцев» (http://www1.umn.edu/humanrts/instree/Rv1crs.html), принятая 28 июля 1951 года, приходится, как мы видим, опять же на послевоенный период. А именно - на то несытое время, когда Европа еще помнила о своих злоключениях, а следовательно и к другим могла себе позволить относиться с пониманием и сочувствием.
       Как очередной пример, само понятие «беженец», появилось в международном праве опять же - после Первой мировой войны. В 1922 году Лига Наций обнародовала первое соглашение о статусе беженцев.
       Сейчас понадобился закон о борьбе с ними.
       Что же изменилось с тех пор? Нет больше войн? Никого больше не преследуют и не убивают? Или, может быть, в то далекое время у всех беженцев были документы и поэтому они считались беженцами, а не преступниками?
       И войны по-прежнему полыхают, и людей преследуют, как и раньше, и документов, как и раньше, у многих нет никаких! По той простой причине, что, спасаясь от беды, позаботиться о будущем не всегда успеваешь.
       Но это все сантименты.
Закон будет принят ввиду «назревшей его необходимости».
       Но возникают естественные вопросы. Например: почему такая необходимость назрела именно сейчас? Неужели только сейчас стало известно о «нелегальных» беженцах?
       Когда принималась конвенция о статусе беженцев, Европа еще не была Евросоюзом - а беженцев было намного больше, чем сейчас. Дальше был заметный спад, но они, насколько известно, бежали всегда. И процент их присутствия довольно давно уже стоит на одном примерно уровне с периодическими всплесками, связанными с войнами и стихийными бедствиями. Но в последнее время больших катаклизмов не происходило - и число просящих убежище пошло на спад. Например, в 2006 году количество людей, надеющихся получить в Германии статус беженца, было самым низким за последние 20 лет. За первую половину 2007 года соответствующее прошение подали только 8.500 человек, что на 20% меньше аналогичных показателей предыдущего года. Так почему же она все-таки назрела – необходимость принять «Закон об общеевропейских нормах экстрадиции нелегальных мигрантов»?
       И еще: действительно ли эта необходимость назрела настолько, что можно закрыть глаза на права человека и конституционные нормы так называемых «правовых» государств?
       А главное - что же дальше? Выгоним их - и опять станем соблюдать права человека? Или оставим это достижение на будущее - на случай, если появятся еще какие-нибудь инакоживущие или инакомыслящие?
       Есть и еще вопросы. Например: объявив этих людей, эти десятки тысяч семей, включая больных и несовершеннолетних детей, преступниками, упрятав их в тюрьмы и в конечном итоге выслав туда, откуда они бежали, — какую проблему пытаются решить господа министры? Проблему беженцев? Они перестанут убегать от войн, от преследования, от угрозы жизни? Или господа министры готовы удовлетвориться тем, что эти несносные беженцы, испугавшись данного закона, перестанут бежать в Европу, и Европа сможет наконец вздохнуть свободно? Беженцы из Африки, Афганистана, Ирака, Чечни, теперь вот из Грузии, спасающиеся от смерти, врядли испугаются европейской тюрьмы.
       Как показывает опыт прошлых лет, ужесточение законов против беженцев никогда прежде не избавляло от них, а только порождало новые проблемы.
       А может быть - это делается только для статистики? Что ж, беженцев, безусловно, теперь станет меньше — зарегистрированных беженцев.
       Если вернуться немного назад и вспомнить, что подвигало в прежние времена правительства европейских стран, на принятие более лояльных законов в отношении беженцев, так это, как раз, попытка их легализации. Беженцы жили неизвестно где, неизвестно на что, и это, естественно, вызывало вполне обоснованную тревогу властей.
       Беженцы для Европы всегда были или бичом, или орудием борьбы с тоталитарным режимом. В зависимости от этого - ими либо гордились, либо гнали. Сейчас гордиться ими не перед кем, и от них с постепенно возрастающей настойчивостью пытаются избавиться.
       Нужно подчеркнуть, что принятие «Закона об общеевропейских нормах экстрадиции нелегальных мигрантов» для большинства ведущих европейских государств ничего не изменит, так как в некоторых из них такой закон уже действует. Это, естественно, породило увеличение числа «неофициально» живущих беженцев, многие из которых ушли на нелегальное положение уже после подачи прошения о статусе беженца. Получив отказ миграционных служб и не согласившись «добровольно покинуть» страну, они - из страха быть заключенными в тюрьму с последующей высылкой - были вынуждены отказаться от дальнейшей регистрации.
       То есть беженцы, не имеющие документов, превратились из нелегалов де-факто еще и в нелегалов де-юре, что, в свою очередь, повлекло за собой необходимость усиления паспортного контроля. И у вокзалов появились наряды полиции, выборочно проверяющие паспорта у мирных граждан - без объяснения причин, чего раньше практически никогда не наблюдалось. Вероятно, скоро понадобится расширить зону их действия. С введением нового закона нелегальных беженцев появится, наверняка, намного больше. Да и закон об укрывании нелегалов, как и закон о несообщении о них, тоже вполне может стать необходимостью в скором времени. Правда, подобные законы будут касаться уже не только беженцев.
       Это очень напоминает превентивные меры, за которые ратовали силовые структуры в России и которые впоследствии - в совокупности с ужесточением законов и нагнетанием враждебной межнациональной атмосферы - привели к тотальным проверкам всего и всех. И в огромном государстве количество «криминального» населения чуть не сравнялось по количеству с населением страны. Как потом с этим боролись - все видели. Напомню только, что беженцы — последствия этой борьбы.
       Но начиналось все постепенно - с незначительных мер, которые, по заверениям министров, должны были стабилизировать обстановку. Нынешняя шумиха о превентивных мерах, как под копирку, повторяет в точности все доводы, которые приводились в свое время в России. Довод первый - угроза терроризма: «мы ее пока не видим, но она существует, и это очень опасно». Трудно сейчас сказать, что появилось раньше: курица или яйцо; но принятые впоследствии законы против терроризма в России повлекли за собой столько уголовных дел, с ним связанных, что если все их суммировать, становится непонятно, как там вообще выживали при таком количестве террористов и их пособников - до принятия этих законов. Кстати сказать, от терроризма это тоже не уберегло – видимо, дело было не в превентивных мерах, а кое в чем другом. А именно - в нагнетании враждебной межнациональной атмосферы и принятии заведомо неправомерных законов, после чего превентивные меры стали «назревшей необходимостью». Что, в свою очередь, стало возможным из-за тяжелого экономического кризиса, в котором оказалась Россия на то время.
       Сейчас в Европе тоже постепенно растут цены. Уровень жизни хоть и не падает резко, но и не растет, как того хотелось бы, и все чаще на всех уровнях поговаривают об инфляции. Все чаще пугают ныне работающих тем, что пенсию им платить будет нечем (если не увеличить количество молодежи за счет иностранцев; но это уже другая тема). Как правило, в таких случаях всегда ищут виноватых. А так как свои промашки никто видеть не хочет, чтобы отвлечь внимание от них - находят мальчиков для битья. Примечательно, что первоначально всегда для битья выбирались самые бесправные и незащищенные. И только потом, когда вне закона оказывались все инакомыслящие, начинали удивляться: как же это могло произойти, ведь и меры были необходимые, и слова самые убедительные - национальные интересы, ответственность, суровая необходимость!
       Удивительно, что Европа, имея за плечами немалый печальный опыт подобных провокаций, в очередной раз идет на эту авантюру и даже не просит: «Поднимите мне веки!» Ленивые попытки правозащитных организаций поднять вопрос просто игнорируются, как, впрочем, и всегда - во времена долгого сытого застоя. Нормальная человеческая реакция на затянувшееся страдание ближнего.
       Когда в 1933 году появились первые беженцы из Германии, на это тоже тогда мало кто обращал внимание. В Германии же это вообще объяснялось просто: бегут ведь только евреи, которые подрывают нашу экономику и мешают нормальному развитию страны...
       Сейчас вот ругают беженцев. Приезжают, мол, сюда в поисках лучшей жизни; и хотя миграционные власти их беженцами не признают - живут тут годами, сидя у нас на шее, мешая нормальному развитию страны и подрывая нашу экономику. Как же с ними еще поступать?
       Можно, конечно, на это возразить, что абсолютное большинство людей, неожиданно срываясь с насиженного места, бросая дома, родных, привычную атмосферу, родину, где все говорят на твоем языке, бегут не ради лучшей жизни, а от угрозы жизни, угрозы здоровью! А тех, кто приезжает в поисках лучшей жизни или работы, — единицы. Но даже если бы их было и большинство, то нельзя же всех наказывать за это поголовно, не щадя ни больных, ни детей!
       Но, невзирая на эти аргументы, как и было сказано , закон уже действует в ряде ведущих европейских стран, и это приносит свои плоды.
       Германия , одна из передовых европейских стран и некогда самая лояльная к беженцам, ныне использует этот закон особенно «гуманно». Это не только недостаток информации и ограничение свободы выбора места проживания, из-за чего миграционная политика немецких властей в последнее время подвергается жесткой критике со стороны международных правозащитных организаций, которая кстати проигнорировалась Германией в лучших традициях прошлого столетия. Но и все более изощренные способы притеснения.
       Ограничение свободы передвижения, как правило, влечет за собой ограничение свободы вероисповедания, так как не везде где размещают беженцев, есть возможность проводить свои религиозные обряды.
       Замалчивание необходимой информации, а зачастую - умышленное ее искажение, создает нервозную обстановку в среде эмигрантов, что, естественно, отражается на их поведении.
       Привязанность к месту жительства и запрет на передвижение - в совокупности с умышленным разъединением семей беженцев (изобретение последних лет) - приводит к вынужденным нарушениям беженцами этих бесчеловечных установок. А это, как правило, служит предпосылкой к принудительной высылке беженцев, по этому закону.
       Все вышеперечисленное, усугубленное постоянным психологическим давлением, вызывает у людей, приехавших искать защиты, состояние обреченности и безнадежности, что - в свою очередь - выражается в повышенной криминогенной обстановке в среде эмигрантов.
       Создается впечатление, что процент криминализации среди беженцев взращивается чиновниками миграционных служб сознательно, дабы иметь неопровержимые доводы для ужесточения законов против них.
       В связи с наметившейся государственной политикой выдворения неугодных - многие чиновники миграционных служб воспринимают этот закон довольно однобоко, устраивая настоящую травлю, в которой беженцы, естественно и заведомо, - проигравшая сторона.
В совокупности с юридической безграмотностью и бесправием вторых и абсолютной безнаказанностью первых - это и приводит к тому, что уже сейчас, как в далекие 30-е годы, беженцы уходят на нелегальное положение. Иные просто бегут из Германии. И пусть это называют «на добровольной основе» - сути это не меняет. Беженцы всегда покидали страну, из которой бежали на добровольной основе, и всегда находились красивые слова, помогающие обойти самые простые законы человечности!...
       «БЕЖЕНЕЦ - человек, оставивший место своего жительства вследствие какого-нибудь бедствия» ( Толковый словарь Ожегова) казалось бы должен вызывать сострадание?
       Так что же всетаки происходит с нами? Или это колесо истории начинает новый оборот? Первые симптомы, во всяком случае, - налицо: все более растут цены, вводятся новые налоги, постепенное усиление превентивных мер, принятие неправомочных законов...
       В прошлом столетии это колесо совершило в Германии два полных оборота, и первые симптомы были всегда одинаковые. Обидно будет если начало нового столетия ознаменуется в последствии в истории как начало нового витка. В любом случае можно быть либо зрителем, либо действующим лицом.
Только у беженцев теперь такого выбора нет.

P.S.Пока писалась статья, оставалась еще надежда. Но, чудес не бывает. Европаламент определился с орфографией. Запятая поставлена.
       Беженцев гнать, нельзя оставить!
Мир с каждым днем становится все гуманнее.
06.06.2008