Таежный циклон

Дождь лил уже который день, но теперь уже не за окном вагона. Хорошо, что я догадался купить еще в Москве гидрокостюм. И все равно в череп, казалось, просочилась вода, которая путала немногочисленные мысли о медленно тонущем острове Каналостроителей. Одно утешало: в дождь найти меня гораздо труднее.
Мокрые ветки лещины при каждом шаге хлестали по лицу и за полдня вымотали гораздо сильнее, чем путешествие в поезде за несколько тысяч километров. Впрочем, Маше с Леной на острове сейчас куда хуже. В голове не укладывалось, что советские люди, комсомольцы, скатились к первобытной дикости. Увы, слышно Машу было плохо, и связь быстро прервалась - окончательно. Только и понял, что Борис убит, Маша с дочкой скрылись в пещере, рассчитывать им не на кого.
Правда, Славка где-то здесь служит, но что толку? Он же военный, простой исполнитель приказов. Потеряли мы друг друга за последние годы, а ведь когда-то всей четверкой на съезде мечтали участвовать в стройке века. Ни у кого не сложилось, а я и вовсе разочаровался в этой идее.
Вдалеке послышался гул: где-то шумела разлившаяся река. Идти стало веселее, тем более кустарник сменился ельником. На каждом шагу – грибы, но мне не до них. Рев приближался, и через полчаса я стоял на берегу речки, которую на карте не обнаружил. Наверное, это просто ручей, который теперь разверзшиеся хляби небесные превратили в ревущий грязный поток шириной метров двадцать. Что ж, пусть он выведет меня к морю Столетия Октября. Осталось не больше семи километров, если карта не врет. Дождь внезапно прекратился, хотя косматые черные тучи никуда не делись. Но я почувствовал себя гораздо увереннее.
Часа через полтора услышал неподалеку тарахтение УАЗа. Затем автомобиль остановился, и раздались отборные матюги. Поток продолжал реветь, так что я пробрался сквозь чащу, не боясь хрустнуть веткой, и выглянул на шоссе. Двое военных в полевой форме – длинный майор и коренастый прапорщик - стояли у речки и на чем свет стоит костерили ее за разрушенный мост.
- Недавно смыло, - голос говорившего был хриплый и принадлежал мужчине лет тридцати пяти. – Вчера с Васей нормально проехали. Присаживайся, Федя, покурим, да обратно.
- Товарищ майор, он и вправду может быть здесь? – раздался в ответ юношеский басок. – Что он у нас забыл?
- Кто этих диссидентов поймет! – прохрипел майор и закашлял. - Не то за границу решил удрать, не то бывшую жену найти. Написано в ориентировке, что Кирилл Протасов исчез, как только по телевидению показали список терпящих бедствие на острове Каналостроителей.
- Не сиделось же мужику в лаборатории! – с ненавистью пробасил водитель. – Мокни теперь! А он где-нибудь в Шереметьеве с фальшивыми документами! И чего с ним носятся?
- Наверное, участвовал в секретном медицинском проекте, - пояснил майор. – У них это наследственное. Егор Ильич Протасов, дед его, самого товарища Андропова вылечил, когда другие врачи рукой махнули. А отец гнилой был. Поддержал на двадцать восьмом съезде горбачевских ревизионистов.
- Откуда вы все знаете? – удивился прапорщик.
- Пришла секретная сводка. Мы всю подноготную Протасова должны знать, если в переговоры вступать придется.
- Жалко, шлепнуть его нельзя! Даже противно вместо боевых патронов эти шприцы таскать!
Военные мне понравились, особенно майор. Весьма информированный товарищ! Из чехла я вынул «крота», собранного перед самым отъездом. Получится или нет? Только не колебаться! Рука взлетела вверх, щелчок - есть первое испытание на людях! Свиньи после такого визжат, собаки скулят, кошки с воплями носятся по загону, а военные инстинктивно начали тереть глаза.
- Что за черт! – басок водителя начал срываться на истерические ноты. – Товарищ майор, я ничего не вижу!
- Оставьте глаза в покое, - ответил я вместо майора, появляясь из кустов. – Через два часа воздействие на нервную систему пройдет, зрение восстановится. Но учтите – стоит дернуться, усиливаю мощность излучения. Тогда ослепнете навсегда.
- Кто вы такой? – прохрипел майор, но глаза тереть не перестал. – Что за идиотская шутка?
- Вы обо мне только что говорили, - я нашел силы ухмыльнуться. – В отличие от начальника лаборатории, вы уже в курсе, что опытный образец «крота» работает.
- Да выключите свою хреновину! – заорал майор, теряя самообладание.
- Уже, - откликнулся я. – Все равно ждать два часа. Прапорщик, снимайте форму!
- Еще чего, контра!
- Вам что дороже – зрение или эти тряпки?
Через несколько минут я прямо на камуфляжный гидрокостюм надел форму водителя, а тот в одних трусах остался стоять привязанным к дереву с заклеенным ртом. В «буханке» нашлась плащ-накидка, и я прикрыл пленника от гнуса и возобновившегося дождя. Помог майору забраться в кабину, сам сел руль. Когда отъехали с километр, сделал заложнику укол в вену. Минуты через три тот буквально просиял:
- А говорили, два часа!
- Укол ускоряет процесс восстановления. Но я ввел небольшую дозу, просто чтобы не были слепым кротом. Но учтите…
- Знаю! – раздраженно рявкнул майор. – Что вам нужно?
- Попасть на пункт управления.
- С ума сошли! Пристрелят!
- Посмотрим, - задумчиво сказал я. – Расскажите лучше, как организована охрана…

Через полчаса шоссе вывело нас к морю Столетия Октября. По телевизору видел его много раз, но все равно ощущение непередаваемое: что-то вроде гордости с примесью горечи. Сколько энергии потрачено! Я до сих пор не разобрался в сложной системе каналов, которая привела сюда обские и енисейские воды, заполнившие гигантскую котловину среди сопок. По водохранилищу гуляли волны, явно гибельные для речных судов. Другого берега не видно даже в хорошую погоду. Зато между двумя горами хорошо просматривалась мощная плотина длиной в несколько километров. За ней – широкое русло. Бездействующее… Только ливни временно наполнили его. Дождь усилился, дворники усиленно работали, но «буханка» продолжала движение по шоссе в сотне метров от воды.
- Не знаю, чего вы добиваетесь, Кирилл, - вдруг захрипел майор, - но дело очень рискованное. Хотите, помогу вам бежать за границу? Продадите свое изобретение, я согласен на десять процентов.
- А еще коммунист! – с укоризной сказал я. – Уточните лучше, где второе КПП.
Именно там, по словам пленника, из-за дождя вышла из строя сигнализация, а отремонтировать смогут минимум через два часа. Боевое же оружие только у караула. Вскоре ослепленные дежурный по КПП и его помощник испуганно заметались. Два выстрела из пистолета майора – и оба, получив по шприцу в плечо, заснули. Не зря в «Зарницу» в школе играл - не промахнулся. Спрятать спящих, открыть ворота и загнать на территорию базы УАЗ было делом полуминуты.
До пункта управления осталось метров триста. Промчались вдоль казармы и штаба и оказались у приземистого сооружения из железобетона за ограждением из колючей проволоки. По углам и над воротами – сторожевые башни.
Огонь по «буханке» часовой открыл без предупреждения: или к КПП кто-то подошел, или обнаружили в тайге прапорщика. УАЗ крутнулся на пробитых шинах и съехал с шоссе. Несчастный майор, имени которого я так и не узнал, выскочил из кабины и кинулся прочь. Тут же словно налетел на невидимое препятствие, рухнул на мокрую траву и затих.
Я тупо смотрел на труп и дрожащими руками кое-как перестроил «крота» на дальнее расстояние. Казалось, мне все снится. Пули взметали фонтанчики грязи перед УАЗом: часовой, очевидно, исполняя приказ, только пугал меня. Выла сирена, и в зеркальце я увидел тягач, несущийся от казармы. «Крот» вверх – щелчок, назад – щелчок. Стрельба с вышек мгновенно прекратилась, а КамАЗ резко затормозил метрах в пятидесяти.
Я подбежал к кабине и вышвырнул оттуда стонущего водителя, не забыв забрать боеприпасы. Не думая о том, что ошалевшие солдаты в кузове начнут стрелять куда попало, сбил тягачом ворота и оказался у входа в бункер. Гранаты помогли справиться с металлической дверью, и вот я уже бежал по коридорам, щелкая «кротом» во все стороны.
Через две минуты стоял в помещении пульта управления, успев захлопнуть дверь и взять на прицел молодого подполковника с ранней сединой на висках. Тот даже не шелохнулся в кресле и спокойно смотрел на меня умными глазами. «Крот» замер в руке. Так вот где служит Славка!
- Чего буянишь, Кирилл? – а голос такой же душевный, как на съезде ВЛКСМ десять лет назад. – Нехорошо!
- Открывай шлюзы на плотине, немедленно! - скомандовал я. – А те, что на питающих каналах, закрывай!
- С каких пор гражданские указывают военным? – засмеялся Славка и тут же осекся, закрыв лицо ладонями: - Ой!
В двух словах я повторил «лекцию», что читал в тайге.
- Слава, не дури, - мрачно добавил я. – Говори, куда нажимать, я все сам сделаю.
- Ты сумасшедший! – резко ответил он. – Представляешь, что тебя ждет?
- Буду работать в тюремной лаборатории, только и всего. Главное, спасти Машу с дочкой.
- Но вода уйдет не сразу!
- Еще сутки они, надеюсь, продержатся. А потом вода немного спадет, освободится посадочная площадка на острове, и ты отправишь туда вертолет.
Я говорил уверенно, а у самого кошки на душе скребли. Вдруг обезумевшие «робинзоны» все-таки нашли Машино убежище?
- Идиот! – выругался Славка. – Как можно идти против линии партии и резолюции Совбеза ООН из-за нескольких ничтожных жизней! Да пусть на острове все друг друга перебьют, раз опозорили звание комсомольца мародерством и насилием!
- Месяц назад линия партии была совсем другая, - напомнил я. – На ООН плевали с высокой башни. Забыл, зачем энтузиасты на остров приехали? Если бы товарищ Долгополов не покинул нас, ты бы уже давно сиял как начищенный сапог и торжественно пустил воду в дальний путь к среднеазиатским арыкам и Аральскому морю. А я бы плевался от злости, что всю экологию разрушили. Видишь, что уже натворили! Тропический ливень в тайге!
- Байкал неизмеримо больше моря Столетия, но катаклизмов не провоцирует, - парировал Славка. – Этот циклон - единичная аномалия. И вообще, скажу тебе по секрету: готовится постановление ЦК об объявлении товарища Долгополова волюнтаристом… Что за черт, я так и буду сидеть как слепой крот? – Славка все-таки сорвался.
В тот же миг несколько телефонов зазвонили одновременно.
- Отвечай! – распорядился я и коротко проинструктировал бывшего приятеля.
- Слушаю, подполковник Сластин! – Славка схватил трубку. – Пульт управления захвачен профессором Кириллом Протасовым с помощью экспериментального оружия. Я временно ослеплен и взят в заложники. Прошу штурм не начинать. Профессор готов сдаться после выполнения его требования. Он просит вертолет для спасения терпящих бедствие на острове Каналостроителей. Да знает он, что погода давно нелетная!
- Молодец! – похвалил я Славку. – А теперь рассказывай, куда жать.
- Кирилл, одумайся! – взмолился пленник. – Дело не только в ООН. После смерти товарища Долгополова в среднеазиатских республиках ухудшилась обстановка Сепаратизм набирает силу. КГБ с трудом контролирует ситуацию. Нельзя давать воду, пока не восстановится порядок.
- Придумают другой рычаг, - откликнулся я. – Слава, хватит агитировать, ближе к делу.
- Надеешься, что Маша к тебе вернется? – он гаденько засмеялся. – Черта с два! Ты же скрытый диссидент, она это давно поняла, потому и ушла к Борису. Вот он настоящий коммунист.
- Борис погиб, - сообщил я. – Но дело не в этом. Я на днях узнал главное: Лена – моя дочь. Поэтому мне плевать на вашу политику вместе с морем Столетия. Готов наступить на горло собственной песне и спустить его, как бачок унитаза, лишь бы спасти Леночку.
- Ты ненормальный, - вздохнул Славка. – Впрочем, если вода северных рек все же пойдет в Среднюю Азию, можно будет провернуть одну комбинацию. Надеюсь, в ЦК до нее не додумались, а я подскажу. Так что действуй, Кирилл…

На следующий день я в сопровождении нескольких солдат и генерала с мрачным лицом поднимался на борт вертолета. Наверное, человек с лампасами с удовольствием пристрелил бы меня, вот только все материалы по «кроту» несколько дней существуют лишь в моей голове. Так что в интересах генерала беречь ее, словно величайшую драгоценность.
Дождь наконец прекратился, и с высоты я увидел, как из шлюзов бьет мутная вода, наполняя русло. По морю Столетия Октября до сих пор гуляли волны. Вся надежда только на вертолет. Вдруг мы еще успеем?