Спасти не рядового Зю

Любые совпадения имен и фамилий считать случайными. Редакция не несет ответственности за реакцию читателей, повлекшую за собой припадки неоправданной гордости, необузданной радости и хронических запоев, в свою очередь приведших к личным физическим и моральным травмам, переходящим в устойчивую депрессию. Авторы не виноваты, они сами такие и не местные.

 
Глава 1.
Путь.

Протезы поскрипывали в такт колесикам самодвижущегося инвалидного кресла и звону бутылок капельницы. Организатор оставшейся здоровой рукой поправил повязку на голове и успев сделать себе инъекцию, продолжил:
- На последнем сеансе связи удалось уточнить ориентировочное местонахождения товарища Зю. Левая третья трещина справа от «Седловины». Глубина от 10 до 50 метров. Положение объекта около 45 градусов от оси. Температура среды ниже нормы. Запасов пищи на 3е суток. Батарейки сядут через час. Промедление смертеподобно.
- Ваша задача спасти товарища и доставить невредимым на Родину. Противостоять вам будет элитная немецкая дивизия «Эдельвейс», агенты гестапо, погода и цены.
К сожалению обстановка на фронтах не располагает к моему личному участию в операции. Да и здоровье… Но, знайте: я всегда с вами! На астральном уровне. В добрый путь!
Бокалы наполнились густой и притягательной жидкостью. Организатор любил только хороший коньяк.
 
Итак, решено. Никаких колебаний, страховка, докупка алкоголя и патронов, несколько ППШ-41, два 14,5милиметровых ПТРД, трофейные PanzerSchreck и 7,92милиметровый MG-42 с боекомплектом на трое суток, не считая дюжину ТТ и пару Luger-ов Р-08. Все это свалено на заднее сиденье «Willys MB», заблаговременно, для конспирации перекрашенного в серый цвет.
Автоответчики на явочных квартирах отключены. Дети спят. Бабы плачут.
 Мы выезжаем в ночь и светлячки на обочинах сокрушенно машут в след полосатыми палочками.
-Граница рядом. – в ночь говорит Жека и мы долго молчим осознавая этот факт.
Фары потушены, едем по приборам. Торжественность обстановки и опасная важность задания вдохновляют и мобилизируют. Хочется выпить….

…Линию фронта как проехали, помню смутно. В воспаленном сознании лишь обрывки с улыбающимися лицами наших и немецких офицеров, кучами пустой тары вокруг КПП, горящими танками и «трубами»…

Последние следы комфорта по пути на Кавказ встретили под утро на замаскированном лесном аэродроме «Ш-1». На опушке под маскировочной сеткой - батарея турецкой пластмассовой мебели. На столе: водка, закуска, оружие и карты. Сдавал рыжебородый субъект в тюбетейке. На поясе деревянная кобура с двадцатизарядным К-96 системы Маузер, на ногах пластмассовые горные ботинки с кошками. Вид его был сосредоточенно-суров. Это был «товарищ Паша», резидент местной резидентуры, на счету которого была не одна сотня немецких альпинистов.
Willys остановился когда половина турецкой мебели уже была сметена и бампер уперся в дерево.
-ААА.. Товарищи диверсанты.- заметил нас «Паша» и помог выйти из машины.

Посидели, помолчали, выпили. Наконец в небе раздался гул приближающегося самолета. Как обычно бывает у профессионалов – сработал рефлекс. С криками «воздух» мы с «товарищем Жэкой» бросились в кусты и обстреляли противника.
Ушло по «рожку», пока «товарищ Паша» не объяснил что это НАШ самолет и в нем остаток группы.
       Как только горящий Douglas DC-1 приземлился, из задымленного фюзеляжа стали выпрыгивать остальные агенты нашей группы. Некоторые с парашютами. Все удивительно разные люди! Мурманский университет подледных диверсантов, Ленинградское училище агентов влияния, Московский школа юных помощников ГРУ, Датский лицей ушных ядотравителей. От несовершеннолетнего Питерского студента, у которого только пять нашивок за ранения (и это только головы!) за Финскую кампанию, до матерого «декана» из Мурманска, у которого ГОРЫ трупов за спиной и сотни завербованных студенточек!
 Все молчаливо сосредоточены и подозрительны. Порывы ветра доносят от самолета запахи марихуаны, кажется, общение будет невозможно и каждый так и останется в себе до конца задания. Особенно был подозрителен датчанин, родина которого была то ли оккупирована, то ли в союзе с врагом.
- Ничего, брат, вместе мы победим и вытащим твою фрау из скользких и цепких лап похотливого фрица! – Попытался разрядить обстановку Паша.
Все заулыбались.
-Итак: сверим часы. - наполнил стаканы Паша
-Пол восьмого.
-У меня одиннадцать.
-Нет, сейчас семь. Ровно семь.
-Я только пиво!
-Пиво будем, когда Зю добудем!
-Так, отлично, сверили. Точка сбора – явочная квартира на 3м этаже пансионата «Вер Вольф», хотя немцы его почему то называют «Партизанский штаб». Прошу не путать с гостиницей «Э. СС. Эн». Там штаб оккупационных сил. Пароль: «Здесь партизанский штаб?» Отзыв: «Нет». Если ответят «Да» - явка провалена. Тогда сбор в ресторане «Великая Балкария». Выпьем, обсудим положение….
До первой явки добираемся двумя группами: одной и второй. Первая с головорезами из «Молодой гвардии» и «ботаниками» из ГРУ, своим ходом на Willysе по недавно отстроенной немцами автостраде; вторая на гужевом транспорте со мной через непроходимую топь «Сгнившие кости нелегала» и перевал – семитысячник «Обледеневший труп партизана». Промежуточная остановка на обед у первой группы в ночном клубе «Красный досуг», у второй – перекур и передых в избушке лесника на пике «Сдохнешь». По коням!

Спрятав парашюты и приняв на дорожку, двумя группами выдвинулись к Баксанскому ущелью. К рассвету вторая группа свернула в горы. Мы, кажется, в последний раз увидели печальный блеск их глаз и услышали ободряющие присказки агента Паши: «Ничего! Все ТАМ будем…»

Первые сутки пути прошли почти без происшествий, если не считать мелких стычек с танковой бригадой альпийских карателей. Израсходовано половина бое- и спиртозапаса. Настроение было паршивое. Тупо хотелось кого то побить, пока под утро наша группа не столкнулась с провиантным обозом «СС», доставлявшим рождественские подарки. Долго думали атаковать или договориться….
Совместный банкет закончился под вечер. Нагруженные водкой, подарками и провизией, под «Die guten Wege!» мы продолжили свой непростой путь.
У второй группы тоже были свои сложности. Проходя непроходимую топь, попали под бомбежку, на перевал пробивались под обстрелом тяжелой артиллерии, а перекурить и передышать не пришлось вовсе. На 90-градусном спуске группа была атакована отдельной дивизией бронетанковой кавалерии и кавалерийским танковым батальоном, не считая смертельно жалящих атак карательно-пыточного корпуса балкарских жандармов, на время новогодних праздников временно переметнувшихся к врагу.

Из 200 человек второй группы на исходе 4х суток к пансионату «Вер Вольф» подтянулась окровавленная дюжина. Наша группа уже третий день не могла покинуть гостеприимных чертогов ресторации «Великая Балкария». Там то мы и столкнулись первый раз с хваленой альпийской дивизией «Эдельвейс». Было весело…

Кругом красивые аборигенки в волнительных купальниках, некоторые в эССесовской форме. Дружелюбные хлопцы из Абвера еле успевают наполнять бокалы «баварским» пятигорского разлива, толстый обаятельный фельдфебель, еще недавно травивший анекдоты про Гитлера и Сталина, а теперь мирно спящий под столом. Звонко хохочущий на коленях пьяных фронтовиков кардебалет. Горы разбитой посуды и оружия! А Кругом крутые склоны гор, уходящие высоко вверх на кажущуюся недосягаемой высоту… Совсем другой масштаб у этого мира!
Трудно верится в то, что уже завтра предстоит преодоление этих бесконечных подъемов
и дневные перестрелки по 8-10 часов с перепадами настроения, станут
реальностью, а прекрасные люди вокруг захотят твоей крови…

Глава 2.
Кровь.


Когда веселье затихло, мы тайно покинули «Великую Балкарию», оставив за собой десяток трупов: ничего не поделаешь, рефлекс.
Через черный ход, впотьмах, то и дело спотыкаясь и падая в груды альпинистского снаряжения, пытаясь в меру своих сил и состояния создавать минимум шума, мы поднялись на третий этаж пансионата «Вер Вольф» и постучали условным стуком в заветную бронированную дверь. О пароле как-то забылось, но нас впустили и через мгновение мы уже опохмелялись по поводу воссоединения наших групп. Паша зализывал раны и ковырялся с «Компом». Так он ласково называл свой смертоносный двадцати зарядный К-96, предвосхищая тем самым будущие великие открытия.
 Поставили пластинку, и в маленькой бронированной и прокуренной комнатке зазвучала музыка. Девушки захотели танцевать.
Мальчики вышли посмотреть порнушку, покурить и передать шифровки.

Из последнего сеанса связи с Организатором стало ясно, что он продолжает болеть за нас и утреннюю бомбардировку Берлина посвящает нам. Зю еще жив, но соскучился. К Азау (система укреплений противника в подножиях Эльбруса) стягиваются свежие силы, в том числе только что переброшенная из северной Африки танковая армада Роммеля, а из под Сталинграда отмороженная армия Паюлюса. Да. Будет жарко. А ведь еще акклиматизация…

Секретный партизанский магазин находился в подвале полуразрушенного здания бывшего публичного дома «Большевичка». С началом оккупации все сотрудницы уехали на валютные заработки в Берлин. Осталась только бандерша да охранник, которые за небольшую мзду согласились продавать партизанам патроны и водку. В то время партизан было еще много, но пьянство, карты и бабы довели многих до цугундера.
В магазине все долго и много примеряли, особенно девушки. Долго торговались, но из-за отсутствия долларов и марок рассчитывались натурой. Часто водкой.

Когда всполохи взрывов на вершинах гор и грохот бомбежек на дальних перевалах стал невыносим, мы выдвинулись.
 Затянутые в кожу и трико, перемотанные пулеметными лентами, и кровавым кумачем, в летных очках и танкистских шлемах, выбивая искры хромированными кошками, поверх белоснежных ленд-лизовских валенок из сырого, как местный шашлык, камня, наша группа для каждого встречного казалась призраком его несбывшихся страхов и опасений.
Уже на подступах к первому подъемнику мы только своим видом обратили в бегство батальон резервистов и женскую стрелковую роту. Патруль «СС» просто не захотел разговаривать, а старушка чеченка плюнула вслед.


И, наконец, первый выход в бой у ущелье Терскол. Первый же небольшой
подъем в горку сбивает обкуренное дыхание и вся группа задыхается, рвет прямо под ноги и материться. По всеобщему признанию после, думаем с ужасом о том, что это конец и делать нам тут нечего, а еще нам не встретились регулярные части! Через некоторое время мы выкуриваем и выпиваем по одной, организм адаптируется, и приходит состояние легкости и желани всех убить. Начинаем бой.
Вялая позиционная перебранка и перестрелка с Вермахтовским блок-постом. Все довольны. Перекурили. Увидели, как справа почти по отвесному склону на нас заходит презрительно шурша взвод Panzer III. Выпили. Слева с десяток Panzer IV пытаются отрезать нас от замешкавшегося со своей кобурой Паши. Перекурили. Нервы не выдержали, когда кто-то заорал «Воздух» и с неба прямо на нас начали пикировать вражеские вампиры-оборотни в погонах. Первыми струхнули «ботаники» и стали забрасывать вампиров гранатами. Питерские товарищи планомерно и флегматично вдруг стали целиться. Паша бросился под танк, а товарищ М. С криками «Торо-Торо» бросился снимать с врагов скальпы. И только «Молодая гвардия», да пара девушек проявили хладнокровие и решили пообедать.
После первой схватки, куда то пропал подозрительный датский товарищ, но потом выяснилось, что он захватил вражеский танк и мотался в Азау за «третьей».
Так прошло наше первое боевое крещение. За исключением раненого Паши и девственности, потерь не было.

Постепенно набираем высоту по петляющей дороге. Состояние получше и народ начинает фотографировать и опохмеляться. Через час первый привал
и агент Паша решает срезать одной очередью блок-пост итальянцев далеко вверху, около обсерватории. Мы не верим ему. Спор на бутылку водки и агента Машу, из «Рыбинских моторов» (есть такая женская школа диверсантов под Тюменью). За честь Маши заступается агент Леша (писатель из Москвы). Все его бьют. Всем интересно.
Как настоящие джентльмены, мы, простые парни из «Молодой гвардии» заступаемся за честь Леши и уводим его на очень крутой склон, который штурмуется
в лоб. Первое настоящее испытание на выносливость, психологическую совместимость и на способность уговорить организм больше не пить, когда он категорически хочет.
Через пару часов борьбы с постоянно идущей вверх дорогой, наконец, видим цель сегодняшнего пути: водопад «Усы Гитлера» (до оккупации «Die Schnurrb;rte Stalins») и резвящихся в воде весталок. Пока не подтянулись остальные, решили сделать привал, отдых и полоскание в холодной воде.
Вода кажется настолько вкусной и освежающей, что мы не сразу понимаем что это сливной коллектор пивзавода «Красный Калдырь», который немцы для маскировки переименовали в «Обсерваторию» из-за проблем с желудком. Подтягиваются остальные. Не хватает московского товарища, агента Сергея, переносящего батарейки для рации. Поэтому связи нет. Он возвращается под вечер с улыбкой, грязный и пьяный. За ним – горящие руины пивзавода.
Наскоро перекусив заливной телятиной, рябчиками, слабосоленой семужкой, жирной шурпой, кроликом в сметане, супчиком с потрошками, Фуа-Гра, трюфелями, лягушачьими лапками, ушицей севрюжьей, голубцами, марципанами во фритюре, сибирскими пельменями, солеными груздями в сметанке под водочку, домашней соляночкой, уткой по пекински, морковкой по корейски и мясом по министерски, агент Паша начал вечерний инструктаж:
- Братья и сестры! Товарищи!
       Не славы для, а перемоги ради, нас Родина отправила в поход.
 Дала оружие, оснастку, кошки, флаги и не забыла про живот.
 Дала нам песнь задорную и водку, травы дала и девушек дала.
 Что б мы, не забывая мочить глотку, упорно били бы врага!
 Что б враг бежал, что б злой и трезвый, чтоб мучался всегда похмельем,
 Что б на Эльбрус был путь отрезан. Вперед, товарищи, к победе!

Глава 3.
Горы.

Который день новые испытания. Задача поставлена практически нереальная:
подъем ползком от подножия пика Чегет, (в переводе с местного диалекта «Warum dir hier zu sterben?», 9800м) до Вершины (в переводе «Stirb, der Bergsteiger!», 13484м, и это только перевал!).
Самоотверженно ползем вверх. Группа разделяется. Часть загадывает города, часть говорит, что надоело. Остальные поют песни.
Несколько человек ползут следом, постепенно отставая. Это алкоголики, они хотят еще раз незаметно сгонять в Азау за водкой.
Паша о чем то сам с собой разговаривает:
- Каждый должен ползти своим ритмом, дыханием и усилием, иначе не получится длительной многочасовой нагрузки. Ползем с остановками. Через пару часов доползаем на уровень первой очереди канатной дороги. Будем резать всех.
Ему мало кто верит. Становится жутко. Маша на ходу переодевается в «Маргариту» и улетает. Леша убегает за ней. Агент «Декан» пытает своими байками неоформившийся организм ветерана Финской компании, товарищ М. надевает повязку ниндзя и исчезает во тьме, московские товарищи на ходу пьют пиво и им похуй все. Художник Иван (Ленинградский, дважды орденоносный институт художественной пытки) раскладывает мольберт и точит скальпель.
Я понимаю, что уже начинается «горянка», инфекционно-вирусное венерическое заболевание, поражающее в горах и на больших глубинах.
С горем пополам доползли до первой очереди канатной дороги. В сборе все – алкоголики успели вернуться с водкой, Маша оделась, агент М. Принес несколько скальпов. Лешиного не было.
 Внезапный грохот тяжелой артиллерии не дает насладиться потрясающим видом Баксанского ущелья, уходящими уступами огромных гор в белесую даль. Завязывается бой. Нам с Жэкой дается задание захватить вагончик канатной дороги. Остальные прикрывают.
Перебежками, под градом пуль и осколков, дугой через местный бар мы приближаемся к цели. Взвод эССесовцев в белом камуфляже преграждает на дорогу.
- Die Ausweise! –орут они, но их не слышно.
Короткая очередь из доброго 7,92милиметрового MG-42. Путь свободен.
- Слева, слева! – орут вдогонку нам прикрывающие. Я поворачиваюсь вправо и вижу надвигающуюся громаду трех Panzer IV. Над ухом проноситься что-то обжигающе обнадеживащее. Это вдруг вынырнувший из ниоткуда Леха со своим верным PanzerSchreck.
Танки горят! Из пламени люков выпрыгивают обкуренные фашисты, а Паша их режет, режет, режет…
- Капитаны консервных банок! – задумчиво и романтично протягивает голодный Олег вытирая о штанину окровавленный топор.
Трассеры крупнокалиберных MG-34, разрывы осколочных гранат и Серегины китайские фонарики освещают нам путь к канатке. Когда отряд прикрытия продвинулся до уровня бара, стрельба немного стихла. Но вот запасы пополнены и снова рев раскаленных ППШ и Mp-40 (в простонародье «Шмайсер»). Гул и грохот стихает, когда вся группа ощетинившись стволами и гримасами заполнила тесный вагончик и Паша нажал тумблер. Где то далеко внизу еще постреливали, слышалась пьяная немецкая брань и стоны попавшего в плен ветерана Финской компании.

Тихо поскрипывают шестеренки покачивающегося на ветру вагончика. Лампочки перебиты – мрак. В ночном небе полная луна освещает только наши макушки и бликует на вороненых матовых стволах. Внутри только частое посапывание, храп, чес и нежный девичий шепот: - Уберите руки!

К следующей станции надо опять пробиваться с боем. Задача усложняется общей вымотанностью и отсутствием алкоголя. Паша достает последний косяк, прикуривает и пускает по кругу. Уже совсем близко вверху огни станции «Мир». Это настораживает. Мы застываем и вслушиваемся в тишину.

-Wen tr;gt dort?- разрывает идиллию вражеский голос сверху.
-Мы сами не местные. Рашин альпинисто…- не успевает оправдаться Паша, как автоматная очередь проходит по окнам вагончика и осколки стекла сыпятся на прилегшего поспать и поесть товарища Олега.
-Кто здесь!? – кричит он вскакивая и срывая с гранаты чеку.
-ААА, рашен альпинисто! Gehe, gehe zu mir! – отзывается сверху фашист противным вражеским голосом.
- Спокойствие. Главное спокойствие. – шепотом ободряет всех Паша. Группа уже вся проснулась и приготовилась. Даже девичий голос шепчет еще более спокойно: - Руки уберите.
- Эх, еб. В… м…! – кто-то из нас задорно заорал во всю глотку и открыл огонь.
- Олег бросает гранату, Сергей светит фонариком, Витя в экстазе разрывает на груди рубаху. Волны смертоносного свинца поливают станцию Мир и в этом громе захлебывается уже почти безжизненное: - Und, die russischen Bergsteiger….

Среди трофеев оказалось много танков и девушек. Трофейный граммофон заведен и из него льется божественная «Du hast». Все танцуют. Все счастливы. Все свободны.

С утра, на краю пропасти нам открылась еще более, поражающая воображение панорама пылающего Терскола, разбомбленного пьяной союзнической авиацией Азау
и прилегающих ущелий в дымах пожарищ, с возвышающимися над ними величественными шапками Эльбруса.
 Как на ладони внизу видно весь наш вчерашний, усеянный свежими трупами маршрут до водопада (какая херня, оказывается).
 Эльбрус настолько господствует своим размером, величием, крутизной склонов, укрепленностью группировки и калибрами высокогорной артиллерии над остальным окружением, что начинаешь ощущать некое уважение-благоговение к немецкой военной машине.
С противоположной стороны гордо и неприступно светятся на солнце почти отвесные стены Донгу-Зарун («Смерть фашистским оккупантам!») с
нависающими шапками ледяных карнизов и ДОТов. Пока мы поднимались, с этих стен
сорвались три немецких альпиниста и взвод итальянских саперов, инициировав оглушительным грохотом мини-войну между Грузией и Республикой Коми.
Единственный раз по этим неприступным стенам высшей категории сложности
удалось подняться альпинисту и человеку, рейхсфюреру Гимлеру, погибшему при спуске на коньках, попав на минное поле, оборудованное советской минно-подрывной ротой вертикального минирования. Красивооо….

Глава 4.
Смерть.
       
- Друзья, - начал Паша очередной инструктаж. – Было тяжело. Мы многих потеряли в неравных боях, но потеряем еще многих. Будет еще тяжелее. Еще кровавее, еще опаснее, еще страшнее и смертельнее. Я не хочу вас пугать, НО СДОХНУТ ВСЕ!!!!
 Поэтому: дисциплина и еще раз дисциплина! Никаких отлучек, никаких перекуров и перекусов. За неисполнение – расстрел на месте! За ослушание – пытки и смертельные инъекции. Замочу всех!!! - здесь мы поняли, что Илья остался внизу неспроста.
- Так вот. Сегодня отдохнем. Немного потренируемся падать и лететь. Выспимся и расслабимся, а через час выступим к «Бочкам».
Все замерли. Это магическое слово приводило в страх и трепет еще со школьной скамьи. В детстве непослушных младенцев пугали этим леденящим душу названием бывшей базы отдыха «Ветеранов Заполярья», а ныне…
 Ныне «Бочки» представляли собой концентрационный лагерь для особо опасных советских разведчиков-альпинистов и артистов разговорного жанра. Никто не возвращался оттуда живым.
Огороженная 5-метровым рвом, 10-метровым забором и тройной колючей проволокой территория базы, была защищена тремя батареями тяжелых гаубиц на паровозной тяге, зенитной батареей на гужевом ходу, танковыми бригадами Готта, Роммеля и Манштейна, пехотной армией отморозков Паулюса и самое страшное, здесь находились основные силы элитной горной бронетанкокавалерийской дивизии альпкиллеров «Эдельвейс».
 Подступы к базе неусыпно охранялись засевшими в замаскированные под брошенные «Ленд-Роверы», ДОТах, прикованными к своим крупнокалиберным MG-42 ветеранами Заполярья, продавшимися за пайку сервелата и поллитру шнапса оккупантам.
 Внутри периметра находилось несколько хозпостроек (баня, бар, казино, публичный дом, три ресторана, бассейн, суши-бар, фреш-бар, боулинг,аквапарк и комната анимации) и несколько сотен наглухо закупоренных бочек из под солярки, в которых и коротали свои вечера несчастные заключенные.

Некоторые музицировали, остальные играли в домино. У самого края бездонного обрыва находился крематорий и наиболее страшное место всей этой далеко невеселой богадельни. Здесь происходили наиизощреннейшие пытки и издевательства над телами и душами наиболее беззащитных заключенных. Называлось оно незатейливо по французски: «La toilette -la place pour les excr;ments de l';me et le corps». Каждое морозное утро грузный, злой, неопохмелившийся фельдфебель заливал из своего толстого фашистского шланга все подступы к «La toilette -la place pour les excr;ments de l';me et le corps», из-за чего для несчастных военнопленных утренний «La toilette»,к которому по утрам их выгоняли насильно, прикрываясь бездушными санитарными нормами рейха (Die Haupt-sanit;ren Normen Des III Reiches, п.7.9 ), становился последней дорогой жизни. До сих пор в толще вечного льда можно разглядеть гримасы ужаса и нетерпения, которые неплохо сохранились.
Страшнее этого зрелища было только лицо фельдфебеля.


«Бочки» решено было или брать с ходу, или вообще не соваться. В разведку отправили агентов М., Ж. и еще каких то. Для полной безопасности решили заходить со стороны «La toilette -la place pour les excr;ments de l';me et le corps», причем с подветренной. Выдали противогазы и трубочки со смертоносным датским ядом.
Когда небосвод, в который раз уже за последние сутки озарился кровавым цветом, сопровождаемым вселенским грохотом и свистом, мы поняли – разведчики дошли.

Вернулись из них не все. Агент М., как обычно со скальпами ( на этот раз Манштейна и Паулюса), Датский товарищ с водкой и языком, остальные зависли кто в публичном доме, кто в анимации. Языка решили пытать без них, пусть потом обижаются.
Им оказался тот самый грузный, злой, неопохмелившийся фельдфебель.
Заговорил он минуты через три, когда некоторые товарищи уже стали расстегивать ширинки.
- Dieses ;berfl;ssig, Herren. Ich werde mich und so allen sagen, nur geben Sie, auszutrinken!!!- просил он не издеваться и выпить.
- Нет уж! Господин ,хороший. ; la хер, comme ; la хер…- глаза нашего Паши как то по недоброму блестели, а в голосе чувствовалось предвкушение.
- Нет, это не наши методы! – вдруг заступился за пленного Леша и стал сильно, с оттяжкой, долго и настойчиво бить фельдфебеля ногами в кошках. Все дружно присоединились. В эти минуты, по настоящему, мы ощутили себя одной командой!

«Бочки» захватили ночью. По какому то дурацкому немецкому расписанию все заведения работали до 22.00, поэтому банкет решили перенести до утра. Собрав награбленное оружие и необходимую водку, травим анекдоты, вспоминаем фельдфебеля и с интересом наблюдаем, как освобожденные нами соотечественники разбирают немецкую технику на металлолом, а фашисты из-за ограждения подтягивают свежие силы. Паша злится и придумывает новые интересные маршруты. Здесь все уже собраны и насторожены. Когда из-за ограждения послышались робкие немецкие голоса – стало ясно, что мы окружены и блокированы.

Над захваченной базой барражировал дирижабль местных гринписовцев с плакатом “Не трогайте кошек”. По всему периметру злобно сверкали дула 45 милиметровых пушек. Это для «Несогласных».
- Эх жаль, ПТУРСЫ подвезут только завтра. Сегодня пойдем без кошек. Товарищ Зю только что передал шифровку (методом перестука по льду),что продержится еще немного. (Благо его расщелина рядом с оживленной тропой и в компании недостатка нет.)
- Поэтому сегодня будем отрабатывать бег вверх по минному полю. От пуль желательно уклонятся. Бронежилеты выдадут только в “ПРИЮТЕ 11-ти камикадзе”-дальше без них никак. - Голос Паши звучал приглушенно и обреченно.
 Все поняли –это п…..ц. Лед под некоторыми начал таять, дрожь в коленях вот-вот готова была вызвать очередную лавину.
-Не Сc..ть!.Минное поле –это херня.Сначала надо из бочек вырваться.
К счастью и всеобщему удивлению сторона лагеря ведущая к минному полю охранялась хуже. Дело было к полудню, и часовые разбрелись по открывшейся к этому времени увеселительной инфраструктуре. Колючую проволоку перегрызла вышедшая часом раньше группа греческих антифашистов. Об этом говорила сотня подвисших и замкнувших высоковольтные провода тел.

- Спасибо, товарищи. – искренне и проникновенно шептали Витя с Олегом, добивая не успевших умереть, тяжело раненых греческих товарищей, короткими очередями. – Извини, брат, больше не могу, надо и для фашистов оставить.
- По машинам!- скомандовал Паша и воздух наполнился притягательн-опьяняющими выхлопами нескольких, оставшихся нераскуроченными ретраков (тяжелых горных бронированных велосипедов с батареей залпового огня на передней башне).
Перед собой было решено выпустить захваченных в плен эССесовцев из обслуги казино.

В сладковатом дыму, по грязно-красному снегу, по костям и фишкам ретраки выдвинулись к «Скалам Пастухова». С обоих флангов на нас черными лязгающими массами надвигались, непрерывно паля из орудий и обзываясь нехорошими словами танковые армады Pz-IV Tiger Ausf.E и PzV Panther Роммеля. В центре наш путь преграждала безжалостная рота обкуренных румынских резервистов.
Едем медленно, метр, остановка, вдох-выдох. Нужно поймать дыхание и темп так, чтобы
организм без перегрузок равномерно ехал вверх к румынам несколько часов. Это наша военная хитрость. Закуриваем. Сначала тяжело, но постепенно становится все легче и легче. Даже появляется некая эйфория, так все гладко идет, и даже танковые армады кажутся милыми и потешными. На высоте 4300 нас накрывают облака нашего курева.
Видимость пропадает - нас невидно и лишь слышатся крики сцепившихся в нулевой видимости румын с Роммелем. Начинается снег, что в сумме с сильным ветром
оставляет незабываемые впечатления. Все уже одели все, что было с собой (колготки, шорты и пионерские галстуки), горные Очки меняются на памперсы.
Агент Паша, не без радостной поддержки группы, принимает решение идти дальше и выше, пока не кончаться силы у тяги наших ретраков. Тяга возмущается, но по-немецки мы не понимаем.

По плану - русский диверсант Пастухов, сброшенный сюда несколько лет назад и державший высоту на 4800м, должен был прикрывать нашу группу на наиболее тяжелом участке после "Приюта 11 камикадзе". "Большая земля" регулярно сбрасывала в вероятную точку его дислокации продукты и ящики с патронами к его трехлинейке. Судя по разбросанным фантикам от конфет Пастухов от продуктов не отказывался.Характерно изуродованные обмерзшие труппы говорили ,что винтовка тоже в строю. Однако сегодня Пастухов молчал.
       -Да... Без Пастухова нам не пройти.
Голос Павла выдавал тревогу, голоса остальных уже начали выдавать утренний завтрак.
-Дальше пойдут только партейные. Я буду за политрука.
После шквального огня в спину из приюта 11 камикадзе -выяснилось что партейные все.
-Японцы... Фашистские саттелиты -мать их так.
Павел поднимает свой трофейный шмайсер кверху и сбивает пролетавший мимо японский спутник, ведший корректировку огня. Огонь утихает.
-Это горы. Тут высоко и спутники близко. Обьясняет он ситуацию.
 Пикирующий спутник покрывает всех отборным русским матом, врезается в «Приют» и неожиданно оказывается родной станцией «Мир», из-под обломков которой выбираются, офигевшие от таких дел, кавалеристы 214 полка. Начинается братание и сестрение с Машей. Все довольны.
Нечаянную радость немного омрачает лишь выползший вслед последний камикадзе. В зубах у него была зажата граната, а окровавленные, переломанные пальцы, еще по самурайски крепко сжимали обломок оплавившейся катаны.
- Бан…Зай…- успел прохрипеть он, перед тем как конь командира дивизии наступил ему на ухо.
Когда некоторые товарищи еще шарили по его одежде в поисках дешевой и качественной японской электроники, а агент М., аккуратно (что б не попортить шкурку) снимал скальп, Паша объявил совместное заседание штабов группы диверсантов и кавалерии. Кавалеристы спешились, диверсанты отпустили тягу и на радостях оставили в живых. Посреди заснеженной окровавленной, затянутой густым едким дымом догорающего «Приюта» и станции «Мир», пустыни накрыли большой стол, на который поставили водку и разложили карты. Сдавал опять Паша, но играть с ним вызвался лишь командир 214го полка товарищ Миллер, долго убеждавший всех перед этим, что он русский. На повестке было два вопроса: Что делать, и Кто виноват.
 По первому приняли решение все таки дойти хотя бы до «Седловины», по второму были долгие прения, пока не пришли к консенсусу, что пора бы еще раз смотать в Азау за водкой. Вызвались все.
 Мы чувствовали себя победителями, заработав выходной перед решающей схваткой
Ночь прошла почти без сна: за стенкой палатки кто-то постоянно трахался. Ворочаешься в спальном мешке, пытаясь найти комфортное положение, вроде дрема есть, а сна нет, и тогда идешь трахаться тоже.
К утру следующего дня, беспорядочной стрельбой из-за укрытия, обнаружил себя Пастухов, он пришел опохмелиться и узнать последние новости.
Утром мутит и колбасит - вот она, дешевая водка из Азау и отсутствие хороших немецких контрацептивов.

После легкого завтрака из размоченных в ручье фасоли и гороха, выходим на тропу войны. Курим на дорожку. Двадцать косяков идут по кругу (из экономии) и по паре тяг достается даже лошадям.

К обеду выступаем на ледник и учимся использовать кошки и ледоруб. Небольшой, отставший от главных сил, отряд гестаповских карателей дается крайне
тяжело - компенсация вчерашней бодрости и неумение пользоваться ледорубом. Повалявшись с ними в снегу, переругиваясь и вяло отстреливаясь, продолжаем восхождение. Из потерь – три зверски изнасилованные лошади и украденная банка тушенки.

 Все сосредоточены в преддверии главного испытания. Суровым мужским голосом звучат песни Октябрьской революции – это Маша вспоминает молодость.
Чувствуется величие момента и значимость грядущих боев.
Даже на ходу сна опять практически нет.


Глава 5.
Страх.

Пастухов отстал уже через час пути, мотивируя это категорической невозможностью пропустить встречу очередной посылки с «Большой земли». Обещали резиновых женщин и патроны.
 214й полк в полном составе отстал «попоить коней». Надежда осталась только на какую - нибудь нечаянную подмогу. Множество бликов на седловине подтвердили наше предчуствие.
- Резервисты Нальчикского снайперского политехникума – разъяснил Паша – подразделение УТОС.
Конечно, бликовали их оптические прицелы и очки с огромными диоптриями.
Множество счастливых лиц уже выглядывали из окопов, безжалостно сверкая вторыми парами глаз на полуденном солнце, когда их накрыла напалмом неожиданно вынырнувшая из-за вершины эскадрилья «Люфтваффе».

Восхождение. Наиболее отважные (коих было только трое из 12)
решили дальше вообще никуда не идти а «прикрывать снизу». Основная группа в полном обмундировании, уверенно и планомерно закрепилась на пяти тысячах и принялась нервно и судорожно просить у «Центра» подмогу. «Художник» Иван нервно, в который раз за сутки раскладывает мольберт. Час – другой и началась бы паника, если бы из ниоткуда не появилась парящая в воздухе белокурая женщина в прозрачной тунике.
Кто не успел отхлебнуть – зажмурился или отвернулся. Страх «Горянки» и «Горячки» с недавних пор преследовал всех.
- Спокойствие. Только спокойствие. – сухо и по-деловому заговорила она – я ваш проводник, Лена. – последнее было сказано уже весело и игриво.
Отлегло. Мы повскакивали и бросились на неё, но Лена оказалась быстрее и полетела в сторону «Седловины». Началась погоня. Никто не понимал зачем и куда он несется, но тем не менее остановиться не мог.
- Лена, Лена! – вылетало суровое и голодное из обоженных ветром и водкой мужских ртов.
- Лена! – рычал Паша. – Упадешь, Лена! Там дорога не достроена!
Но проводница все парила и удалялась, пока вдруг мы не услышали отчаянный женский вскрик, и Лена пропала из поля видимости.
Еще по инерции мы добежали до места, где она исчезла, и нашим затуманенным взорам открылась длинная и бездонная «Седловина». Из глубины все еще доносился еле заметный женский дух и слышалось ворчливое мужское покряхтывание.
Как обычно, приняв, начали спускаться. По дороге попадались оплавленные очки и снаряжение несчастных учащихся Нальчикского политехникума. Шли змейкой.

Сумерки - никогда не забуду этой удивительной картины. За белоснежный склон уходит красное солнце, снег поземкой стелется по горе, а на небе фантастическая
тень от Эльбруса в виде правильного тетраэдра. Вокруг у подножия в сумраке
исчезают горы, которые теперь уже далеко вверху и кажутся нереально
маленькими. Вниз уходит бесконечный склон, усеянный камнями, скалами и пустыми бутылками.
Оступись и сорвись вниз - скользить долго, плавно и безнадежно. По вертикальному
траверсу группа идет ровно, но дышать из-за разряженного воздуха становится
все тяжелее и тяжелее. Вообще Все достало. Хочу домой.

 И вот, после второго привала , сбив темп движения, я уже не могу справиться с дыханием. Вокруг воняет блевотиной и махоркой. Боковым зрением замечаю жирную коричневую надпись на леднике: «Здесь был Зю» и понимаю что двигаемся в правильном направлении. Под ногами множество бычков и мятых консервных банок. Остановки после каждой боковой траверсы, чтобы покурить и выпить.
Основная группа уходит вперед, и я уже вижу их привал ниже. Они собираются пить без меня! Ускоряю темп и еле успеваю ко второй. Через какое-то время упиваюсь и мне уже похуй все.
 Группа уже опять ушла дальше вниз по склону. Понимаю, что оставшиеся 10
метров (а это несколько часов хода) уже не поднять, а еще долгая и
изнурительная дорога обратно вверх!

Неожиданно нога проваливается в снег и я понимаю, что это конец.
- Аааа!!! - раздается откуда-то из-под ноги. Почуяв жареное, часть группы спешит ко мне и помогает выбраться.
 Под обрушивающимся неожиданно шквалом огня и осколков главных калибров рейхспронепоезда «Ihr Gl;ck», случайно затормозившего в Азау, вытаскиваем из трещины мерзкого, противного, но еще живого типа.

Это Зю. Мы нашли его. Грязного, вонючего и помятого, с отломанными шипами кошек в лысом, заиндевелом черепе, матерящегося и плачущего, мы нашли его!
- Ну как ты, как ты?! – тормошил его Паша. В замерзших синих руках Зю был зажат подозрительный объект цилиндрической формы. Всем стало вдруг интересно, в горле приятно запершило и засосало под ложечкой. Это - московские товарищи уже вскрывали последнюю консерву на закусь.
- Люди, люди… - бормотал синими обмороженными губами Зю. – Моя прелесть, моя прелесть… - шептал он и нежно облизывал зажатый в неподвижных обледенелых руках цилиндр.
Откуда-то появилась уже не парящая, а прихрамывающая Лена. На её уже далеко небелоснежной тунике висела санитарная сумка цвета хаки с огромным жирным красным крестом.
- Сейчас, сейчас, родной. – и принялась медленно раздеваться. Все засмущались и отвернулись, кроме «художника» Ивана, начавшего раскладывать мольберт и точить скальпели.
Обстрел пронепоезда не прекращался, вокруг все взрывалось и горело, и что-бы как то себя занять решили выйти на связь с центром.
- Девушка, Девушка, Алло! Прием! Бля, девушка! Еб! Ты, Ссука!
- Да, семьдесят вторая слушает!
- Ах, вот уже ответили! Здравствуй, это я.
- Ты?!!!
- Я, дура, я!
- А тебе уже есть восемнадцать?
- Да у меня таких как ты девятнадцать было!
- Тогда, слушай. Я, медленно-медленно расстегиваю блузку, обтягивающую мои набухшие от твоего голоса груди и ….
- Бля! Центр давай, Дура!
- Ну, погоди, давай дослушаем. - вмешивается в работу радиста «декан» из Мурманска.
Неожиданный осколок бронебойного разносит рацию в щепки, да и товарищ Сергей с батарейками куда то исчезает.
Все оборачиваются и долго, пронзительно смотрят, как Лена, согревает своим дыханием уже начавшего коченеть Зю, беспомощно размахивающего забинтованными культяшками.
«Художник» приносит заветный цилиндр в обрамлении ледяных рук. Крови практически нет – мороз.

Паша деловито и осторожно вскрывает цилиндр топором Олега, под пристальным вниманием сгрудившихся вокруг диверсантов.
- Ого!
- Ни х…я, себе!
- Что за херня?!
- Даааа, не выпьешь…
- Это «криптекс» - протискиваясь в круг, заключает агент Маша. – Внутри пузырь со спиртом, снаружи послание. Если неаккуратно вскрыть, пузырь лопнет, пропадет и послание и спирт. Надо сначала сложить какое нибудь слово, тогда «криптекс» сам раскроется.
Все уважительно, со знанием закивали и стали предлагать слова. В надежде, что это произведение когда-то напечатают не только в альтернативных изданиях, список слов приходиться пропустить.

Вернулся агент Сергей, весь в саже, без батареек, но с водкой и с бронзовой табличкой под мышкой «Ihr Gl;ck». Артобстрел как-то стих.
- А, чо это вы тут делаете? Бля.
- БЛЯ!!! – заорал Паша и стал судорожно набирать код «криптекса».

Спирту, конечно, было так себе, но разбавили водкой. К утру вспомнили о послании и прочитали.
- «АБЫР, АБЫРВАЛГ»
- Это шифр. Что делать, шеф, что делать!!?? – сорвалась в истерику половина диверсантов.
- Не ССАТЬ! Маша, ну-ка…- срывающимся от вдруг накатившей «белки» голосом взвыл Паша.
- Может это по-немецки?
Позвали датского товарища: - Ну, давай, давай брат, не томи!
Пьер три раза провел грязным пальцем по буквам, что-то бормоча себе под нос, потом от бессилия расплакался, расхохотался и убежал.
- Эх, бля, Европа! Какие мы нежные! Может правда не по-немецки? Может все-таки шифр?
- Товарищ Паша, у нас есть шифровальщик.
- Кокой шифровальщик?! Где?
- Илья. Он в плену.
- Товарищ в плену?! Как?!!
- У него с дисциплиной было не в порядке.
Стало как-то грустно и мерзко на душе. Илью вдруг стало жалко. Товарища решили спасать. Выработали план, хороший такой, красивый план. Не хватало только одного. Не хватало летательного аппарата.

Через час вооруженные топорами и сюрикенами Леша, Паша и агент М., переодевшись в черные лохмотья ниндзя, уже приближались к недавно захваченной нами станции, с высоты птичьего полета сплевывая кожуру семечек на немногочисленные разрозненные группы чудом оставшихся в живых счастливчиков из «Эделвейса». Дул ветер, волнующе развевая одежду единственного нашего собрата, способного к левитации. Из-за горы презрительно рыча моторами появилось звено «Мессеров».
- Я их задержу! – крикнул Леша и, дождавшись, когда приблизится головной истребитель, зажав в зубах топор и сюрикены, сильно оттолкнувшись, прыгнул.
Под неожиданным весом «Мессер» вошел в штопор, а Леша все прыгал и прыгал с самолета на самолет, отвлекая фашистов от их главной цели. В те горячие мгновения мы не знали, что в Азау открылась еще одна рюмочная…

Над станцией канатной дороги решили сделать два круга для рекогносцировки.
- Слазь, спина болит. – из последних сил выдохнула Лена и дождавшись когда у Пашы и агента М. раскроются парашюты, ушла в глубокое пике.
Остальное было не интересно. Просто жутко и страшно.


Глава 5.
Слава.

Умытый и причесанный Илья сел в позу лотоса, деловито расправил, покрытые шарфом с надписью «Московский Спартак» плечи, закрыл глаза и стал разговаривать с ветром. Что бы не мешать, Паша объявил перекус и все опять напились. Когда Илья с горящими глазами, переполненный расшифрованной информацией и тайными откровениями тормошил товарищей, им было уже не интересно, все были уже «не здесь».

На следующее утро опять приперся, постреливая Пастухов, просил кипяточку. Его побили, но опохмелиться дали. Вернулся Леша с крылом «Мессера», уставший но счастливый, Пьер из Азау и Миллер с напоенной лошадью. Зю так и не окоченел, поэтому долго бросали жребий кому его тащить обратно. Иван разложил наконец то мольберт и нахмурившись писал групповой портрет Маши и Лены. Было холодно, и девушки отказались позировать обнаженными. Товарищ М., развешивал сохнуть на натянутой между лыжной палкой и «деканом» свежие скальпы. Паша раскладывал пасьянс, так как играть с ним никто не хотел. Остальные упивались чудесным морозным утром и подначивали трезвого Зю. На душе было спокойно, легко и сухо.
Вновь вышедшему в астрал «ветерану финской компании» Маяк сообщил, что Германия капитулировала из-за невозможности противостоять Красной армии на Северном Кавказе. Капитулировали также Соединенные Штаты и Королевство. Балкария и Коми объвили суверенитет. Нейтральными остались Албания и Гондурас. Им и до этого было не до этого. Поздравительная посылка с Большой земли убила лошадь Миллера. Опять побили Пастухова, что б не ржал. Так, в приятном безделии прошел еще один день, и еще один, и еще…

Когда водка кончилась, принимаем решение, вернуться. Возвращение, как и ожидалось, оказывается долгим и тяжелым, практически из последних сил, сквозь сжатые зубы окоченевших фашистов, по стеклам очков незадачливых учащихся «Нальчикского Политехникума», фишкам гитлеровских крупье и кровавому снегу. Вокруг горы битой тары и техники. Позади горы бычков и трупов.
Около часа дня возвращаемся на Бочки. Здесь, как и прежде, тихо, чисто и спокойно. Вот он знаменитый педантизм отступающих немцев.


- Вот с такими результатами завершилось это восхождение. – через неделю докладывали мы Организатору. - Гора опять не пустила к себе, шлялись все больше по трещинам, хотя в этом больше заслуг компании алкоголиков, в которой мы очутились. Тем не менее, это было достойное испытание, объединившее в едином стремлении найти Зю, многих разных людей, заставившее на какое-то время забыть все мании, тревоги, проблемы с кредиторами и почувствовать себя в другом, чудесном мире алкоголя, безнаказанности и разврата и, возможно, взглянуть на некоторые вещи со стороны тех несчастных, которых мы оставили там, на высоте 5642, без водки и женщин, с чувством глубокого неудовлетворения.
       
 
Das Ende.



Приложения и справочные материалы:

1. «Путешествие на Эльбрус. Записки восходителя» Автор Леша. Москва. Стенгазета «Как я провел лето». 2006г. тираж 5000000экз. суперобложка. Картинки.
2. www.games.1c.ru/ww2ru/?action=weapon_germany
3.
4. «Новые интересные маршруты» автор Паша. Пятигорск. Изд-во «Дороги в Ад» . 2006г. тираж ограничен «Ассоциацией «Родственники альпинистов». Мягкий переплет. Карты. Три колоды бонус.
5. «О вкусной и здоровой пище и еде или чем и как кормят в горах, чтоб не сдохнуть с голоду» Автор Олег. Москва. Изд-во «Еда в горах» 2006г. Четвертое издание дополненное и расширенное до немогу. Бонус 1000 рецептов.
6. «Записки патологоанатома» автор Миша. Мурманск. Изд-во «Детская литература». 2006г. Просто очень интересная книжка.
 
       7. «Wie in den Bergen ich Alkoholiker wurde» автор Пьер. изд-во «Die Trunksucht und die Alpinistik» Kopenhagen. 2006г. Даже не тратьте деньги, все равно ничего не поймете. Бонус ящик пива.

8. «Сборник песен» составитель Маша. Рыбинск. Изд-во «Боинг». Распространяется подпольно.

9. Другие интересные книжки по психиатрии.