Берег волжский, берег каспийский

Футбольное противоборство Саратова и Махачкалы достигало своего апогея дважды. Первый раз это произошло в 1970-х годах, второй – недавно, когда команды этих городов являлись главными соискателями судьбоносных побед в первом российском дивизионе. Предлагаемый материал возвращает ко времени тех «битв», что ныне зовутся матчами нашей юности. Поединки махачкалинского «Динамо» и саратовского «Сокола» в эпоху чемпионатов СССР были не просто ярким зрелищем, а подлинной канвою мироощущения, вобрав полную палитру из надежд и разочарований, успехов и провалов, личных радостей и драм, без которых немыслимы спорт и жизнь вообще.

С мечтой о возвращении

Площадь у аэровокзала в Саратове теперь носит имя Совета Европы. Оттуда весь город виден как на ладони. Слева – широкая лента Волги, перетянутая горбатым автодорожным мостом, покрытая ожерельем островов; справа – длинная цепь возвышенностей, которая, охватывая Саратов дугой, выходит к реке оконечностью покатой горы Увек. Там же чуть поодаль - горящий факел у нефтеперегонного завода. Этот обзор – своеобразное «окно» на юг.
Взлетая из порта на холме, самолеты, словно оттолкнувшись от трамплина, в мгновение ока стрелами впиваются в поднебесье. Раньше гул авиационных турбин здесь не стихал ни на миг, пронизывая все пространство над городом. Чтобы добраться из Саратова до теплых морей России, необходимы сейчас целые сутки в поезде, а ведь в недавнем прошлом только в Махачкалу отсюда было три-четыре ежедневных воздушных рейса. На этой линии курсировали АН-24. Вполне вероятно, что под кафе на проспекте Шамиля в столице Дагестана приспособлен именно тот, который соединял каспийский и волжский берега.
Александр Маркаров рассказал: когда самолет, идя на посадку, проплывает над кварталами Махачкалы, из его иллюминатора хорошо различимы контуры и разметка футбольного поля на стадионе «Динамо». Иногда, небесный корабль, уже выпустивший шасси, рассекает лазурный свод прямо над трибунами и в этом угадывается некий знак того, что цель поездки в Дагестан зачастую обусловлена собственно футболом.
Каждый визит сюда заставляет игрока внутренне сжиматься. Так было неизменно и вне зависимости от рейтинга и состояния команды хозяев на текущий момент. Вместе с тем, такой вояж сродни бегству от обыденности - «Но очертаньем горных далей так нежно манит южный склон!», - дарующему всякий раз ощущение новизны. Нельзя не испытать радостного трепета первопроходца, когда взору открываются старец-море с шеренгами пенных волн, отшлифованный ветрами, выжженный солнцем, покрытый солончаками красный суглинок окрест аэропорта за Каспийском, лесистый шатер Тарков с парящими над ним ширококрылыми орлами. Столько дыхания, света несет эта нерукотворная благодать! Она ли не юдоль свободы?! И край этот – пусть встреченный впервые, не кажется чужбиной, будя генетическую память о наших общих кочевых предках, совершавших лихие набеги из кумыкских степей на конях, что стрел оперенных и вихря быстрей. «Мой дом на Востоке» - хороший заголовок для романа.
Быть может, врасти корнями в эту почву тому, кто на ней не рожден, нелегко, однако, зная Дагестан хоть немного, трудно не прикипеть к нему всей своей душой. А в 70-80-х, когда мы еще не ведали разобщенности, такого рода привязанность выглядела естественной, взаимной, и многочисленные воздушные «паромы», как и десятки наземных, свободных от блокпостов коммуникаций, надежно связывали маленькую республику со всей страной.
АН-24 – старый труженик с закопченными моторными гондолами, отрывался от махачкалинской «бетонки», и его пассажира охватывала неизбежная грусть расставания. Уютный приморский город с улицами в каштанах, парками, серпантинами стремительных спусков, тихими двориками в побегах виноградной лозы, быстро исчезал на глубине под фюзеляжем. Самолет рубил винтами багровевшее в закате небо над периной облаков, которые постепенно наливались чернильной синевой. В разрывах между ними точками виднелись равнинные села, рыбные промыслы, отсвечивали киноварью в последних лучах солнца рукава Сулака и Терека, проступал силуэт населенной пеликанами Аграханской косы, острова Чечень, воспетого Юрием Крымовым в повести «Танкер «Дербент». И так мечталось поскорее вернуться – туда, в Махачкалу, к своим друзьям, к аромату Каспия, россыпям пляжей, кострам аулов, зажигательным песням, танцам под транзистор, ночным бдениям с долгими задушевными беседами на мансарде. И, конечно же, к футболу, без которого полностью не представить Дагестана.

Родство «непохожих»

Что и говорить: «король спорта» был и остается неотъемлемой принадлежностью бытия этой страны гор, такой же ее визитной карточкой, как, допустим, изделия балхарских умельцев или знаменитая лезгинка. Футбольная команда Махачкалы всегда излучала самостоятельное, а не отраженное сияние – даже будучи полностью укомплектованной «варягами». Жарко полыхало пламя в очаге ее игры, являя победительную психологию «Динамо», и от бурлящих трибун к их кумирам на поле словно протягивалась вольтова дуга. В Саратове данные отношения представали по-иному. Вратарь Литовченко вспоминал: обращается к нему пролетарий в сединах – «Володь, ну ты красавец, здесь отбил, там вытащил!», - и после преамбулы вдруг – «Дай-ка мне трешник на опохмелку!». Это к тому, что коренная публика - потомки мещан, купцов и лабазников, обычно не ведает бескорыстной любви. Глубоко ошибочно мнение, будто устроить тут свою судьбу проще, нежели на юге. Вообще, выбирать между Махачкалой и Саратовом все равно что - меж двух огней: и здесь и там - ярко выраженная тенденция жизни по законам волчьей стаи, традиционно высокий уровень преступности, коррупции. Печально, но факт: образ этого волжского города чаще ассоциируют не с дореволюционным университетом, консерваторией либо десятками крупных промышленных предприятий, а с женщинами легкого поведения, которые открыто «работали» и во времена правления Хрущева с Брежневым, в скверах завлекая клиентов. Сумму стоимости услуг они проставляли себе на ноге шариковой ручкой.
Гости, особенно южане, склонны отождествлять бытовое хамство в Саратове с махровой ксенофобией. У местных болельщиков долго в ходу было скандирование: «На Кавказе все барыги, «Сокол» будет в первой лиге!». Такие «декларации» нередко обретали оскорбительное националистическое звучание. Самый мягкий пример, когда приехал сюда на первый матч «пульки» 1986 года Ворошиловград – «Хохлы не люди, «Заря» не команда!». Эти выпады исчерпывались устной формой (исключая всеобщую потасовку в июне восемьдесят восьмого на игре с азербайджанским «Гоязаном»), однако, выглядя очень странными в регионе, населенном 111-ю народами и народностями. На футболе в Махачкале слышать подобное не доводилось. Лишь затем посещало уяснение того, что не все однозначно за фасадом этикета дагестанского гостеприимства; так пленяет Сулак в зной летнего полудня, но, пересекая реку по железнодорожному мосту в Кизилюрте, видишь, как у его опор небесно-голубые струи закручивает в глубокие воронки.
Под Саратовом природа неброская для искателя экзотики – лесостепь, зона рискованного земледелия. Впрочем, ряд географических названий определенно указывает на родство этих территорий, мало похожих друг на друга ландшафтами: сравните речные окончания «озень» к северу от Дербента, и «Узень» (Большой и Малый) в засушливых далях за «великой водной гранью» (по Твардовскому). Корни имени «столицы Поволжья» - Сары-тау – желтая гора. Главный на сегодня сближающий фактор – наличие громадной, экономически сильной и влиятельной диаспоры дагестанцев, обитающей в городах и селах здешней области с незапамятных времен.
Отчетливые параллели, совпадения, существуют и в истории футбольных команд мастеров Махачкалы и Саратова, что уже само по себе тех обрекает на постоянное бескомпромиссное соперничество. Прописку в союзном чемпионате первый раз они обе получили в 1946-м, когда эйфория возвращения к мирной жизни вызвала дотоле невиданный в стране бум вокруг «игры миллионов». Была создана третья группа, вобравшая целый легион ячеек футбола, главным образом с периферии. Символично, что на этой тропе саратовские укротители кожаного мяча осваивались также под флагом общества «Динамо», представлявшего всесильное ведомство с центром на Лубянке. Дебют им дал победу в Нижневолжской зоне и выход во вторую группу. Правда, уже спустя четыре года они обретались в путине разветвленного первенства РСФСР, откуда выбраться наверх по спортивному принципу сродни подвигу. Попасть в класс «Б» помогли личные связи в Москве. Однако саратовская профсоюзная «Энергия» держалась там лишь пару лет, в 1955-м очутившись последней в реестре шестнадцати. Еще через год, став под патронатом Приволжской железной дороги «Локомотивом», команда вернулась на соревновательный ярус «Б», выступая неровно. В 1961-м она смогла-таки оседлать вторую итоговую строку в турнирной таблице вслед за «Крыльями Советов» (Куйбышев). После чего вновь сменила вывеску - на «Труд», а 16 сентября 1962 года впервые отыграла календарную встречу как «Сокол», дома разгромив «Торпедо» из райцентра Горьковской области, города Павлово-на-Оке, со счетом 4:1.
Столице Дагестана поначалу вовсе нечем было гордиться на этом фронте. В сорок шестом ее «Динамо» заняло предпоследнее седьмое место в Северокавказской зоне и затем вплоть до 1958-го, когда ведущий футбольный коллектив республики принял название «Темп» (также под эгидой ДСО «Труд»), проследить хронологию и ареал его матчей довольно сложно. С 1961-го на майках клуба опять появилась динамовская литера. Он «выстрелил» в 1967-м: взошел на верхнюю ступень в подгруппе класса «Б», а затем, выиграв полуфинальный и финальный переходные турниры (оба - в Махачкале), стал чемпионом РСФСР. В том же сезоне саратовский «Сокол», обеспечивший себе плацдарм в классе «А» на два года раньше дагестанцев, достиг полуфинала Кубка страны.

Пионеры шестидесятых

Тагир Мугадов – патриарх футбола Дагестана, не успел разделить лавров той победы в качестве ее непосредственного творца, годом ранее завершив игровую карьеру в «Динамо», однако внес вклад в успех как помощник Золотухина. В 70-х он поработал с еще одним опытным навигатором махачкалинской команды – Николаем Рассказовым. Проведенная в Зернограде под Ростовом юность впечатала в его речь специфичное казачье «г». Ему выпало там жить в оккупации во время Великой Отечественной, и там же он и начал заниматься футболом. Выступал за местную заводскую «артель», позднее – за команду группы советских войск в Венгрии, а, перебравшись в Махачкалу, с 1959-го состоял нападающим «Темпа». Стадион в периметре улиц Дахадаева, Котрова и Горького тогда был сооружением с двумя небольшими деревянными трибунами и земляным полем, которое задерновали при именитом предсовмине республики Шахрудине Шамхалове в связи с решением, что защищать честь Дагестана в чемпионате СССР будет именно «Динамо». Эта арена существовала еще до войны, и на ней, в частности, тогда демонстрировал зрителям футбольное искусство шурин Мугадова Николай Князев. Она впоследствии обрела вид подковы, отграниченной от центральных ворот стадиона велотреком, а к своему современному облику вплотную приблизилась в семидесятых годах, отличаясь меньшей, нежели теперь, вместимостью. Но вулканизм страстей, присущий футболу на всем Кавказе – от Ейска до Кировабада и от Ставрополя до Абовяна – был градусом повыше сегодняшнего.
Дискутируется: какое достижение махачкалинского «Динамо» признавать максимальным – 2003 года, когда оно, словно поезд по рельсам, катило к станции первого российского дивизиона, или же то самое, конца шестидесятых? Хотя, оценивать данные успехи в ракурсе их сопоставления – дело неблагодарное: слишком разными были их слагаемые, среда и перспективы сейчас и в советскую пору. Личность заслуженного тренера РСФСР, москвича Ивана Золотухина, умершего в феврале 1992-го – главная в галерее таких же полузабытых фигур – Валерия Алабужева, Ивана Тимошенко, Вячеслава Соловьева, Юрия Жукова, Николая Панфилова, многих других «старых гвардейцев». Сформированный ими коллектив добыл для Махачкалы третье место в насчитывавшем 21 участника подразделении второй группы класса «А» в 1968-м. Он зиждился на спайке класса ветеранов-динамовцев Москвы, своих восходящих звезд – Касима Акчурина, Валерия Ващенкова, Семена Валявского, и амбиций исполнителей крепких, в самом соку, но не востребованных на тот момент более сильными командами. Впереди дагестанского клуба оказались тогда «Уралмаш» (Свердловск) и «Спартак» (Орджоникидзе): против них он сыграл вполне убедительно – 1:0,0:2 и 2:0,0:0 соответственно. Говорят, что руководство республики опустило перед ним шлагбаум исходя, главным образом, из финансовых соображений. Впрочем, обмен между первой группой класса «А», читай - высшей лигой, и нижестоящим эшелоном был крайне ограничен. Занявшие вторые-третьи ступени в подгруппах оставались за бортом, победа же в одной из них (чье число и структура менялись) еще не означала полного триумфа, ведь путевка наверх была единственная - оспариваемая в дополнительном турнире первых лауреатов. Правда, в шестьдесят девятом, когда производился отбор в лигу, ставшей классической первой, в круг счастливчиков из 1-й подгруппы попали четыре команды, причем спартаковцы Северной Осетии шагнули сразу в элиту, а вот парни с каспийского побережья, не повторив рывка, остались изгоями на восьмой строке.
«Разве знаешь, высоты беря, ты себя покрываешь славою или кровь проливаешь зря?» (Расул Гамзатов «Мой Дагестан»). Золотухин – человек с жилкой настоящего коммерсанта – за свою карьеру тренера, начавшуюся в середине пятидесятых, вел «менеджмент» в 15-и «фирмах». Он обеспечивал приличные висты, однако сорвать банк ему удавалось, помимо Махачкалы, еще только три раза – с «Волгой» (Горький), которая в 63-м обрела членство в «вышке», и двумя «Спартаками» - костромским и нальчикским, проникавшими из второй лиги в первую через мелкоячеистое сито «пулек». Нередко же судьбу команды и ее наставника определяет одно-единственное действие – точный удар, откуда не ждалось нанести его, или же неверный поворот стопы бьющего, когда до ворот легче доплюнуть. В 1969-м «Сокол» соревновался по довольно мудреной системе в два этапа. И в итоге, отстав на очко от избранника фортуны - астраханского «Волгаря» (превзойденного Саратовом в предварительной фазе), накрепко застрял в той епархии отечественного футбола, которая напоминала безразмерную бутыль с очень узким горлышком. Случилось так, что в предпоследнем туре, где «Соколу» требовалась исключительно победа, им не был обыгран дома «Кузбасс». Кемеровский дуэт братьев Раздаевых – Виталия и Владимира, уже звучал штормовым предупреждением для соперников. Но тогда гости подверглись энергичному давлению. Наконец, в пользу хозяев назначили пенальти. К отметке подошел свободный защитник «Сокола» Михаил Проскурин. Разбег – удар, и – стадион погрузился в траур: вратарь парировал мяч. «Зеро-зеро», по сути, означало для Бориса Яковлева финал его саратовской эпопеи в пять с половиной лет. Золотухин из махачкалинского клуба удалился также после осечки-69.
В шестидесятые годы, и в «Соколе», и в «Динамо», непосредственной предтечей обоих этих выдающихся специалистов был зять легендарного Григория Федотова - Василий Жарков. Его служба в штабе дагестанской команды не ознаменовалась ничем особенным, зато в Саратове он соавтор первого истинного взлета местных мастеров футбола, выигравших зональный турнир в классе «Б» 1963-го. Кстати, тогда на матче со вторым «призером» - грозненским «Тереком», из-за аннулированного арбитром гола волжан возникли на трибунах такие массовые беспорядки, каких периферийный город С., пожалуй, не знал со времен угрозы прорыва войск Деникина и Колчака. Все же деятельность тезки красного командарма Василия Ивановича, старожилы «Сокола» оценивают невысоко, полагая тот успех исключительно заслугой ансамбля, созданного предшественником – Владимиром Ивашковым из «Локомотива» (Москва). К слову, команда провалила завершавший сезон раунд «фильтрации»: полуфинальная группа состязалась в Саратове, однако ранний мороз со снегом нивелировал козыри «Сокола» - технику и скорость, тем самым фактически лишив его преимущества своего поля.
1963 годом и датируется официальное знакомство махачкалинских и саратовских футболистов, открывшее очередной чемпионат. В государственном архиве России сохранился судейский протокол этого поединка. Там - следующие данные:
5 мая. Махачкала. Стадион «Динамо». 10 000 зрителей. Начало игры – 16.00.
Судьи: В. Бурсенский (игрок «Энергии» из Саратова 1954-55 г.г. – А.Т.), К. Беликов (оба – Волгоград), А. Магарамов (Махачкала).
«Динамо» (цвета – желтые, синие): Клишин - Григорьянц, Шульгин, Колтунов, Алешкевич – Муртузалиев, Шаповалов, Киреев – Удунян, Мугадов, Кабардиев. Запас – Гамаев, Жирноклеев, Гончаров.
«Сокол» (белые, синие): Кудасов - Джикия, А. Семенов, Сердюков, Барцев - Андреев, Гаврилин, Тамбовцев - М. Семенов, Шпитальный, Чернышков.
По традиции уделявшая футболу информационно наполненную площадь, газета саратовского комсомола «Заря молодежи» дала анонс этого выездного матча. Отмечена небезынтересная деталь: в те годы динамовцы Махачкалы провели международную встречу – с восточногерманским «Einheit» («Единство»), и уступили со счетом 0:1. Также подчеркнуто, что старший тренер «Динамо» Александр Соколов (выдвиженец Москвы, впоследствии работавший со сборной Кубы – А.Т.) в текущем первенстве надеется со своим коллективом войти в «пятерку». Но та дагестанская команда, по воспоминанию Мугадова, была беднейшей в материальном смысле; лишь 11-е место покорилось ей тогда. Шесть коренных воспитанников состояло в ней, другие ее кадры являлись мигрантами из Москвы, Грозного, Баку. Достаточно пестрым генезис штатов был и у «Сокола». Среди них - будущий арбитр Всесоюзной категории Леонтий Сердюков, а наибольшую славу стяжает вратарь Лев Кудасов, кому в 63-м исполнилось 20 лет, и кого ждала головокружительная одиссея в армейских клубах Москвы и Ростова, олимпийской сборной Союза, участие в трех финалах Кубка СССР. Правда, один из них обернется тяжким потрясением (гол от Логофета с нулевого угла на последней минуте), и жизнь Кудасова стремительно покатится под гору: у него на роду останется доигрывание в «Ростсельмаше», беспробудное пьянство, возвращение в родной Саратов, забвение, острая нужда и ранняя кончина.
Однако вернемся к тому внешне рядовому поединку. Его первый тайм завершился в пользу «Сокола» - 1:0, гол забил также ныне покойный Николай Гаврилин. После перерыва Вадим Шпитальный довел преимущество волжан до двух мячей. Но – показательно: «хорошо» в протоколе тренер Жарков поставил только двум своим футболистам, голкипера и большинство полевых игроков аттестовал тремя баллами, а ветерану, фланговому защитнику Валериану Джикия вовсе вкатил «двойку». Можно предположить, что из его «коридора» (слева) и был осуществлен прострел, используя который центрфорвард Мугадов поразил ворота гостей, как он рассказал - ногой в падении, установив окончательные 2:2 (ранее отличился голом Евгений Шульгин).
С ответного матча 23 июля, эти соперники взяли старт во втором круге. «Заря молодежи» сопроводила встречу репортажем и снимком эпизода борьбы за мяч, где динамовцы - в классической форме своей «фабрики звезд»: белая майка с буквой «Д», трусы с широкой светлой каймой и темные с тонкой полоской гетры. Фон игровой композиции – переполненные трибуны. Тогда спектакли на саратовском «Локомотиве» регулярно собирали 20-25 тысяч (абсолютный рекорд, который там уже никогда не будет перекрыт, отмечен маем 1967 года на стадии 1/16 финала Кубка Союза: за двумя битвами с московским «Спартаком», поверженном хозяевами, наблюдало по 35 тысяч зрителей – А.Т.). Перевес лидировавшего «Сокола» над гостями из Махачкалы был подавляющим. К сожалению, не установлен автор гола престижа дагестанцев при счете 0:3. Корреспондент «Зари» сообщает: удар произвели со штрафного метров с пятидесяти (!) и шквальный ветер, который дул все девяносто минут, занес мяч в сетку, обманув далеко вышедшего из ворот Кудасова.
Счет ударом головой с подачи Шпитального открыл Михаил Семенов, обязанный прозвищем «Сайгак» своему быстрому бегу и происхождению из Калмыкии. О втором его мяче в данной дуэли газета вещала взахлеб: «Бразильская система строится на молниеносной и виртуозной игре нападающих против массированной обороны. В этот момент, по меньшей мере, шесть человек защищали ворота «Динамо». Но, мне кажется, они даже не успели что-либо понять: столь красива и стремительна была комбинация Семенов – Шпитальный – Семенов». Сам Шпитальный на исходе схватки подвел черту – 4:1, а «два - ноль» на табло привычно появилось усилиями лучшего снайпера «Сокола» тех лет – Виктора Чернышкова. Вот уж с чьим обликом никак не вязалась кличка, почему-то прилипшая к нему с детства и навевающая образ утомленного понурого коня – «Чалый». Первый в Саратове футболист, кому присвоили звание мастера спорта, дока по решающим голам и пример верности родному клубу, он всечасно опровергал каноны строго коллегиального советского стиля игры, с виртуозностью плетельщика декоративных кружев «нанизывая» по двое-трое противников, завершая наскок зрячим, хитрым уколом. Его не раз привлекали в сборную РСФСР вместе с Кудасовым и Шпитальным. Легкий в общении, со смехом звучащим как заливистый колокольчик, он благотворно влиял на коллектив, но и не стеснялся резать правду-матку. И в недавнем прошлом, трудясь детским тренером в школе «Сокола», крыл открытым текстом клубных мародеров, отмывающих сотни тысяч долларов на трансферных махинациях, но отказывающихся вкладывать серьезные средства в дело воспитания юных футбольных талантов, коими Саратовская губерния далеко не бедна. Это ему стоило рабочего места. Вполне вероятно, именно из-за таковой своей особенности характера Чернышков не занял в «Соколе» должности «старшего», на которую прочили его в 1971 году, когда он служил на поле свой последний сезон. Тогда же после восьмилетней паузы маршруты «Динамо» (Махачкала) и «Сокола» (Саратов) вновь пересеклись в только что учрежденной второй лиге.

Генерация нового взлета

14 мая 1970 года в Махачкале произошло землетрясение значительной силы. Первый его толчок ощутили в час дня. Один очевидец вспоминал, как борщ в поставленной перед ним в обеденный перерыв тарелке, вдруг выйдя из берегов, разливается по столу. Ближе к ночи, когда тряхнуло второй раз, весь город высыпал на улицу. Разрушения в дагестанской столице оказались локального характера; в большей мере пострадали окрестные села и Чиркейская ГЭС, которая под натиском стихии все же сдержала напор водохранилища, и это оградило от большой беды. Каспий не вздыбился приливной волной, пусть ученые всерьез толкуют о возможности цунами на этом замкнутом море. Но случившаяся напасть пробудила внимание всей страны: на восстановительные работы в республике откомандировали лучших специалистов. Благоустройство и последовавший рост экономики, правда, фактически не отразились на местной футбольной инфраструктуре. База динамовцев - на спуске к станции Махачкала-1, представляла собой невзрачный деревянный домик, где игроки жили по трое в комнатах. Там вечно гуляли сквозняки, стояла сырость, не было спасения от свирепых москитов. Тренироваться приходилось, в буквальном смысле, где попало. Впрочем – «И на камнях растут деревья»; а первейшая живительная подпитка для футболистов махачкалинского «Динамо» - атмосфера вокруг матчей. Когда хозяева забивают, экстатический рев трибун отзывается эхом на близлежащих к стадиону улицах: внимая «взрыву», прохожие восклицают, - «Это гол, гол!», водители давят на сигналы. Описанная ситуация подобна дуновению тайфуна. Ведь жизнь в Дагестане, также как сама здешняя природа, полна бурных явлений, резких контрастов.
Тут особенно отчетливо сознаешь истину, что любовь и ненависть нередко разделяются одним шагом. Семен Валявский, перейдя в стан динамовцев Махачкалы из «Урожая» (Дербент) и выступая против своей бывшей команды на ее арене, встретил яростную обструкцию зрителей, которые еще вчера души не чаяли в нем. Угроза «дать по башке» - в ответ на его гол казалась настолько серьезной, что на другой день, когда гости посещали баню, этот игрок не стал покидать автобус: товарищи мылись, а переметчик прятался в салоне между сиденьями. Так или иначе, для Валявского «радостный Дербент, и море, и залив» - пожизненные талисманы; сам он считается наиболее выдающейся футбольной креатурой этого древнего уголка. Однако в контексте его спортивной биографии как-то теряется обстоятельство, что Семен Борисович – некоренной житель города-крепости у подножья горы Джалган. Он родился в Риге, затем семья переехала в Белоруссию, и, наконец, в 1960-м обосновалась в Дербенте, где ее глава получил должность начальника отдела снабжения при заводе шлифовальных станков. Карьера Семена в футболе развивалась впечатляюще: с юношеской сборной Союза участвовал в соревнованиях в ГДР, а со сборной России – в турнире «Подснежник», по итогам которого был рекомендован в московский «Спартак». Там в пяти испытательных матчах за дубль забил шесть голов, тем самым, претендуя на вписку в «основу». Отставка дуэту во главе "красно-белых", братьям Гуляевым, лишила такого заманчивого шанса. Валявскому предлагалось ехать в «Шахтер» (Караганда). Но форвард возвратился домой: сначала - в заштатный «Урожай», на тренировочной базе которого - в славящемся виноделием селе Геджух, под кроватью старшего тренера, как рассказывают, всегда стояло ведро с дарами Бахуса. Семен же безупречно следил за своей формой. Приглашение в махачкалинскую команду позволило ему экстерном состричь адекватные мере таланта купоны - 26 мячей за чемпионат 1967-го, получить признание в качестве лучшего из молодых игроков финальной «пульки», титул мастера спорта в 18-летнем возрасте. Удостоиться этого отличия тогда было вообще сложно. Здесь, как правило, требовалось попасть в национальную сборную или хотя бы войти со своей командой в полуфинал Кубка СССР, либо занять в высшей лиге место не ниже десятого. В 80-х годах условия смягчили: звание стали присуждать и за выслугу лет. А Валявский заработал его как лауреат Кубка РСФСР, обладателем которого он делался дважды – в шестьдесят седьмом и семьдесят пятом - из динамовцев Махачкалы единственный, кому удалось такое. Его неоднократно звали в клубы иерархической «галерки». Тогда, впрочем, был в почете традиционализм, влияния которого не избежал и "генеральный" бомбардир футбольных чемпионатов Союза во второй лиге Александр Маркаров, сохранивший верность дагестанской команде, пусть им интересовались все головные отряды высшей лиги за исключением киевлян. Валявский предпринимал две попытки уйти на сторону. Но, направившись по призыву Ивана Золотухина вместе с Ващенковым и Акчуриным в ярославский «Шинник», повстречал там пьяную вакханалию и вернулся, а когда планировал переезд в «Крылышки» из Куйбышева, у него банально похитили паспорт, и вояж пришлось отменить. Эту кражу, по собственным словам, он пережил не так болезненно, как исчезновение из закрытой на матч раздевалки стадиона в Грозном подаренных ему корифеем Вячеславом Соловьевым, кто был тогда партнером Валявского, бутсов фирмы Adidas. О, мириада столичных звезд: на тот момент одни разгорались, иные угасали, однако все они в полной мере подсветили махачкалинское «Динамо»! Борис Алешин, Валерий Маслов, Борис Игнатьев, краснопресненский парень с забавно интерпретирующейся фамилией «Я – кубик», способный, писал Лев Филатов, ударить по воротам так, что мяча в полете не увидишь. Последним из этой фаланги играл в Махачкале 32-летний заслуженный мастер спорта, полузащитник Маслов, сумевший прославиться и в роли снайпера, чемпиона и двукратного покорителя Кубка СССР по футболу в составе московских «бело-голубых», и как владелец великого множества трофеев хоккея с мячом. Его достижения тем более удивительны, если учесть, что поборником строгого спортивного режима сей поистине двужильный человек, мягко говоря, не был, из-за чего едва не оказался отчисленным исполнявшим обязанности старшего тренера, более молодым, чем он сам, Гаджи Гаджиевым. Но Маслов, когда не «квасил», действительно играл как бог, поэтому бывал на поле не понят сотоварищами из дочерних динамовских команд. Поскольку история старейшего футбольного клуба Дагестана подана в ракурсе пересечения с летописью саратовского «Сокола», отметим - в 1989-90 г.г. Валерий Павлович работал там помощником. Однако присутствие в команде звучных персоналий – не панацея успеха, таинств селекции тут не меньше, чем в мичуринском садоводстве. Стабильные победы долго обходили стороной хорошо укомплектованное «Динамо» (Махачкала): в 1970-м оно занимало 18-ю итоговую строку, в 1971-м – 9-ю, в 1972-м при Маслове – 12-ю, в 1973-м – опять 9-ю, в 1974-м – 6-ю. Вместе с тем, все настойчивее в его «мелодике» слышались четкие аккорды – игра строилась преимущественно на коротком и среднем пасе, неустанном движении всех футболистов. Валявскому вручили "первую скрипку" на краю атаки: ему, наделенному способностью пробегать тридцать метров за 4,1 секунды, пожалуй, не нашлось бы лучшего применения в годы культа фланговых челноков в футболе. Манерой обводки он весьма напоминал Славу Метревели - качнув корпус, уходил с мячом в противоположную сторону, но чаще демонстрировал безотказную «коронку» - пробрасывал мяч в пустующую зону и спринтерским рывком оставлял соперника позади. Умел забивать по всякому: после углового, с трех-пяти метров на опережении, посредством индивидуального рейда из глубины, нередко – в концовке игры при зыбком счете. Но радости и печали ему доставались поровну. В шестьдесят девятом году немедленно после вступительных экзаменов в пединституте Семен отправился вслед за командой в Кабардино-Балкарию. Такие региональные дерби вызывали особенный ажиотаж: орды болельщиков на автотранспортных кавалькадах сопровождали футбольных идолов от Аракса до Кубани, создавая иной раз сотрудникам ГАИ серьезную головную боль. К восторгу своих почитателей, Валявский «с листа» провел победный гол нальчикскому «Автомобилисту» (1:0), - мяч в сетку закатился чудом, миновав штакетник ног в запруженной штрафной площади. И тут же во время прыжка на верховую подачу соперник нанес ему сильный удар в позвоночник. Игрока словно пронзило иглой: тело онемело, сознание затуманилось, ведомый под руки с поля, он едва мог самостоятельно передвигаться. Перед началом феерического для динамовцев сезона 1975-го, Семен, в предыдущем чемпионате записавший себе в актив 9 мячей, внезапно почувствовал недомогание на разминке: на сборах в Кисловодске бегали ежедневно по 35 километров кросса и сердце дало сбой. Поправившись только через полгода, он снова очутился «на линии огня». Триада махачкалинского нападения – Валявский, Маркаров, Мантай Мантаев – во второй лиге едва ли не самая грозная на домашнем плацдарме, продолжала наводить страх на соперников от Урала до Черного моря. Но это звено просуществовало недолго, и с уходом младшего Мантаева из футбола в 27 лет, построение атаки команды изменилось в корне – Семен стал действовать оттянутым, позади Маркарова. Финиш игровой карьеры в 1980-м, он отметил с 103 забитыми голами в общем зачете. Это второй показатель результативности в клубе, с которым бомбардир распрощался не по возрасту, а из-за скандала. Принимали «Химик» (Дзержинск). Валявского допекал юнец-соперник – на ногу наступит с умыслом, клюнет по икрам предательски с тыла. Строгие нравоучения ветерана провокатор встречал издевательской ухмылкой, а рефери из Ленинграда Мильх вовсе не реагировал на эксцесс. Тогда, потерявший терпение, рассвирепевший Семен воздал по полной программе - шипами бутсы распорол обидчику бедро и голень, и тот с двенадцатью наложенными швами лег на больничную койку на целых два месяца. Естественно, поляну покинул и мститель, наказанный красной карточкой. После матча он в судейской вцепился в Мильха: «Почему довел до такого?! В голове что-то сломалось?». Арбитр, сникший под психологическим натиском хищного, точно ястреб, футболиста с Кавказа, оправдывался, как мог. В ответ на угрозу, - «Ты больше сюда вообще не приедешь!», - Мильх заверил, что попытается загладить инцидент. Однако в своем рапорте, видимо, сгустил краски. И 31-летнего Валявского дисквалифицировали до конца чемпионата, и еще на год условно. Так пришлось ему завершить карьеру длиной в четырнадцать сезонов. Это было ядовитым уколом. Форвард все же не зациклился на обиде, и в госпитале навещая пострадавшего, виновника опалы, а теперь в известном смысле - товарища по несчастью, принося ему фрукты, лишь давал назидания по-отцовски: «Ты понял, что играть так нельзя? Если хочешь ударить, бей как мужчина – лицом к лицу!».
В родное «Динамо» Семен возвратился через двадцать с лишним лет после описанного события: его привлек на должность помощника Леонид Назаренко. До этого работал детским тренером. Среди его воспитанников – Шамиль Асильдаров, Мурад Рамазанов, представитель редкой для Дагестана формации многообещающих вратарей – Тимур Исламов. Три года Валявский преподавал физкультуру в монгольском городе Чойбалсан (расположенном в полутора часах лета от Улан-Батора). Он один из создателей республиканской футбольной школы Махачкалы. Совершив с командой своей молодости путешествие из века в век, разделив ее успехи и неудачи, Семен Валявский олицетворяет ту связь традиций и поколений, без которой все вместе взятые достижения дагестанского футбола были бы немыслимы.
Еще трое выдвиженцев юга республики, кто выступал в ее главном футбольном клубе в 70-е годы – выходцы из Дербента голкипер Чистяков, хавбек Вадим Мороз, защитник Анатолий Подколоднев из поселка Дагестанские Огни, кто долго носил капитанскую повязку в «Динамо». Обычно действуя в центре обороны, Подколоднев при своей бешеной самоотдаче выполнял и функцию диспетчера, выискивая компаньонов нацеленными длинными пасами. Иногда он резко подключался к атаке, по краю, и, как заправский «бортовой», мощно и остро простреливал вдоль ворот. Еще более сложным «шифром» для неприятеля была заготовка с участием другого махачкалинского защитника Александра Решетняка, неподражаемо вводившего мяч из аута. Готовя этот фирменный номер, из своего левого «тоннеля» он вразвалочку бежал к противоположную бровке и пауза наполнялась протяжным гулом, похожим на звук набирающего обороты пропеллера – зрители ждали чего-то необыкновенного. Бросок мяча обыкновенно адресовался Маркарову, а тот, находясь к «раме» спиной или вполоборота, эксплуатируя свои крупные габариты, в прыжке заваливался на опекуна и, продавив его, делал партнеру сброс под завершающий удар, мог и сам пробить. Зная об этом ноу-хау, соперники порой находили ему противоядие. На полуфинальной «пульке» 1975 года в Махачкале, вратарь «Сокола» Владимир Литовченко, выдвигаясь  на целый квартал, методично прерывал те подачи, снимая мяч с головы Маркарова, кого превосходил ростом, не уступая ему в конституции, выдерживая силовую борьбу, и все закончилось со счетом 0:0. Голкипера тогда страховал на «ленточке» центральный защитник Виктор Карпов. Но в свою очередь Решетняк перестраивался кидать мяч по-хитрому, в сторону, чтобы страж ворот остался не у дел, и – направляя бросок на другого партнера. После такой пасовки Валявский забил «ножницами» гол волгоградскому «Ротору» на глазах восторженного домашнего зрителя.
Решетняк происходил из Каспийска - самого урожайного города республики по числу воспитанников, когда-либо зачисленных в команды мастеров. Местная группа подготовки надежно ковала кадры: многие ее выпускники определяли облик махачкалинского "Динамо" в семидесятые-восьмидесятые. На определенном этапе не меньшую, чем Каспийск, подпитку махачкалинцам давал Баку. В 1971 году оттуда в столицу Дагестана перебрались Александр Маркаров, Рустам Рагимов, Сергей Мелкумов, Успат Рашидов. Еще один бакинец – Надыр Эйнуллаев, – тонкий «мозаик», отменный дирижер, прибыл из «Автомобилиста» (Нальчик). Баку и Махачкала в сравнении между собой выглядели как небо и земля. Однако при заметном отличии культуры футбола на территории к югу за рекой Самур, тяготеющего к сплошной импровизации, от жесткого, дисциплинированного, атлетического стиля команды Махачкалы, многие пробовавшиеся в "Динамо" футболисты из «Нефтчи», Сумгаита, Кировабада прижились здесь. Маркаров и вовсе стал фигурой общесоюзного ранга, в итоге забив 254 гола - второй после Виталия Раздаева снайперский показатель по всем лигам. Он-то полностью отвечал игровой модели клуба и некоторая узость его арсенала (недостаток скорости, изъяны техники на нижнем ярусе) не воспринималась на этом уровне как явный минус. Крепкоплечий, с литыми буграми мускулов на бедрах, гривой смоляно-черных волос, густыми бакенбардами, то и дело издававший львиный рык и на партнеров, и на противников, напоминая устрашающего Люцифера, он вел бесконечные схватки за верховые мячи, тараном врубаясь в чужую «цитадель». Поразительно - травмы его щадили! Выше сказано, - этот врожденный «стрелок» был всюду нарасхват. В ходе первого же сезона в Махачкале Маркарова едва не забрал в Москву ведомственный гегемон в лице тренера-олигарха Константина Бескова. Как рассказал сам Александр Ашотович, его сразу внесли в заявку на участие в Кубке Кубков, где «бело-голубые» дошли до финала, проигранного ими «Глазго Рейнджерс». Перед футболистом вырисовывалась радужная перспектива. Но как знать: не постигла бы его метаморфоза Андрея Якубика, для которого в ташкентском «Пахтакоре» вся команда таскала из огня каштаны, а в первопрестольной он попросту скисал из-за огромной конкуренции? В дагестанском клубе ничто не могло поколебать маркаровский трон, и свита подобралась на загляденье - с железными мышцами, лужеными глотками, спаянные, злые дуэлянты. Игра махачкалинцев подтверждала популярную теорию, что по-настоящему зрелищный футбол может произрасти только на южной почве.
Слабых звеньев в этой команде уже фактически не было в середине семидесятых годов. Даже на традиционно уязвимой для кавказских команд позиции – вратарской, "Динамо" располагало двумя равноценными игроками – Успатом Рашидовым и Камилем Асеевым, чье установившееся в 1974-м двоевластие продолжалось пять лет. Они убедительно дополняли друг друга: обладавший фундаментальной выучкой, рослый Успат, прекрасно действовал на выходах, а прыгучий, реактивный самородок Камиль вытаскивал «мертвые» мячи из самых «девяток». Первого выставляли обычно в гостевых матчах, второго сообразно – в домашних, пусть «единичка» на свитере принадлежала Рашидову. Несмотря на относительно малую разницу в возрасте с более опытным коллегой по амплуа, Асееву после ухода этого напарника из спорта было уготовано еще целые десять лет выступлений за "Динамо" и еще два сезона за «Нарт» (Черкесск) вплоть до последнего чемпионата СССР в 1991 году. Завязав с выступлениями в футболе, через какое-то время он устроился в мебельную фирму «Каспий» художником (истинный талант хваток во всем!). Занимался с юными вратарями в спецшколе и вместе с Валявским привлекался на должность помощника главного тренера в родной клуб. Вот судьба Успата Рашидова сложилась печально. Покинув команду, тот, казалось, нашел нишу, став милиционером и дослужившись до звания капитана. Вроде бы все у него складывалось благополучно – семья, двое детей, однако бывший голкипер вдруг сильно запил. Видели: на центральном пляже Махачкалы средь бела дня он – лежащий в алкогольном угаре, палит из табельного пистолета в песок, пока не опустошит обойму. К фатальному концу Рашидова привела элементарная житейская небрежность – сковырнул родинку на руке, быстрых мер не принял, развилась злокачественная опухоль, которая всего за три месяца отправила его в могилу. По той же причине умер первый тренер Рината Дасаева, астраханец Геральд Бледных, повредивший родинку веником в парной.
Отправной точкой в формировании «звездного» футбольного ансамбля в Махачкале считается 1973 год, хотя активная смена поколений команды началась на два сезона раньше при Николае Рассказове. О нем ветераны футбола вспоминают с особой теплотой. Личность неординарная – участник обороны Севастополя в дни Великой Отечественной, он был в плену, оттуда бежал в победном сорок пятом. Дальнейшая его биография связана, в основном, с двумя городами – Баку и Краснодаром. Интеллигентный мягкий человек, Рассказов мог подпадать в командах, где работал, под влияние отдельных лидеров и целых землячеств. Говорят, в «Динамо» (Махачкала) фракция бакинцев во главе с Маркаровым, вертела им, как хотела. Зато Рассказов имел качество, ценимое в работе с южными клубами выше сугубо профессиональной квалификации - знание психологии, особенностей национального характера, уклада жизни, что обеспечивало контакт и с игроками, и с власть предержащими. Те, кто, не учитывая всей специфики, лезли в чужой монастырь со своим уставом, скоро получали вотум недоверия - в Махачкале обжегся, например, заслуженный тренер трех союзных республик Евгений Горянский, руководивший здесь всего несколько месяцев в 1978-м. Предшественника Владимира Маслаченко в воротах московского «Локомотива» 50-х - Вадима Кублицкого, на посту старшего тренера в Дагестане выручала коалиция с уроженцем Хасавюрта Гаджи Гаджиевым. Злые языки утверждают: молодого Гаджиева, применявшего в клубе зарубежную методику вместе с новомодным тестированием, поначалу не воспринимали всерьез, так как он в свое время не был сколько-нибудь заметным игроком. Однако он брал целеустремленностью и, регулируя отношения в команде, демонстрировал властность сатрапа, что сполна возмещало недостачу его тренерского авторитета на том этапе. Намеченный Кублицким курс на приоритетное комплектование команды дагестанскими футболистами, позволил Гаджиеву, как знатоку  местной ярмарки талантов, наладить селекцию. На карандаш к нему попадали и мастера иного «разлива», а инициированные им приглашения утверждались предсовмином Шахрудином Шамхаловым и заместителем председателя Дагсовета общества «Динамо» Расулом Халидовым, поэтому с вербовкой кадров почти не случалось осечек. В «Лори» (Кировакан) был «захвачен» воспитанник грузинской футбольной школы Рафаэль Сафаров, на кого раскатывали губы в Минске, Ереване и Ростове-на-Дону, а в итоге он очутился в Махачкале, о местоположении которой, по собственному ироническому признанию, ранее не знал. С его приходом и с возвращением Касима Акчурина средняя линия команды стала одной из самых виртуозных во второй лиге. Полузащитники хорошо держали мяч, закручивая «водоворот», синхронно меняясь позициями, и могли с любой возможной дистанции поразить цель. Если в прошлом у «Динамо» в нападении существовал всего один тактический прием – «на Маркарова», то затем батарея начала выстреливать отличные матчи и в отсутствие этого главного орудия.
Вадиму Кублицкому не довелось сполна ощутить плоды своей деятельности в Махачкале. Срыв на финише чемпионата 1974 года, вызванный интригами конкурентов в зональном турнире, закрыл перед командой дверь в первую «тройку». Тренеру дали отставку, а по городу распространялись призывы к бойкоту игр – от любви до ненависти воистину один шаг. 
Контуры дагестанской dream-team семидесятых дочертил заслуженный тренер РСФСР и Азербайджана Владимир Шувалов, до этого возглавлявший ставропольское «Динамо».

Продолжение следует

       Александр Тиховод,
       Махачкала – Саратов, 2005 год.