Прости меня!

       
       Она сидела перед портретом покойного мужа, смотрела в его живые, несколько печальные глаза и думала о том, почему так сложилась ее жизнь сейчас. Почему она все время одна? Почему ни один из ее сыновей не хочет с ней жить? Почему ни с одной невесткой она не смогла найти общий язык?
       Последняя сцена с младшей снохой, женой ее любимчика, совсем молоденькой по сравнению с ней,83-летней пожилой женщиной, стояла перед глазами. Она слышала нескрываемую радость в голосе невестки – «Если Вы уйдете жить к старшему сыну, мы со своей семьей переедем в эту квартиру, сделаем ремонт и будем нормально жить!». А ей хотелось закричать, затопать ногами, разбить что-нибудь. Неужели ей старухе нет места в семье сына. А ОН, тот, в котором она не чаяла души, в кого верила, молчал, опустив голову. Все вокруг говорили, надо жить для детей, живите как можно дольше – для чего? Ощущать себя никому ненужной, немощной, бессильной что-либо изменить?
       Слезы покатились по морщинистым щекам, сердце зажали тугие тиски, одиночество густым туманом заползло в комнату. Муж с осуждением смотрел на нее – он не любил, когда она плакала перед его портретом. Женщина торопливо вытерла ладошкой слезы, улыбнулась ему, ушедшему 21 год назад и заговорила с ним виноватым голосом.
«Не сердись, золотой мой. Когда уж с тобой встретимся- столько нужно рассказать тебе. Видишь, как все вышло – не нужна твоя Роза никому. И не спрашивай – почему. Наверное, я сама виновата во всем». Встав со стула, покачнувшись – а в последнее время у нее часто кружилась голова, тряслись руки,- она привычно протерла стеклянную рамочку портрета специальной тряпочкой, включила настольную лампу и вышла на свою кухонку.
       Кончились сигареты, старший сын не приходил больше недели. Обычно он закупал продукты, и главную ее еду – сигареты облегченные. Но у нее была давняя привычка, еще с совковых времен – делать заначку. Просто в последнее время плохо стало с памятью – не могла вспомнить, где была спрятана пачка сигарет . Ходила по кухне, по всем комнатам, не нашла.
       От резкой телефонной трели екнуло сердце, предательская тошнота подкатила к горлу и радость – это он звонит! Сынок, любимый мой, не забыл, наверное, тоже переживает. Ничего, сейчас я его успокою, пусть не нервничает.
       Она не смогла скрыть своего разочарования - звонила бывшая жена старшего сына Жанна, единственная из всех снох, с которой бы ей хотелось доживать свою жизнь. «Умница, всегда звонит вовремя. Чувствует меня на расстоянии. Искренне любит меня, может быть единственные на этой земле люди, которым я нужна – Жанна да сын ее, мой самый старший внук, красавец и умница!»
       «Привет, т.Р.», неповторимый тембр голоса любимой , хоть и бывшей снохи. «С молодости называет меня так, сокращенно, а и не обижаюсь»
       «Здравствуй моя дорогая!», пытаясь сдержать слезы, ответила женщина.
       «Что случилось у Вас? Я сидела , работала. Вдруг кольнуло сердце ! ».
       Этих теплых взволнованных искренних слов оказалось достаточно. Случилось то, чего давно она не делала при посторонних– долгожданные, как ливень в жаркий знойный день, слезы хлынули, отчаянные рыдания разорвали тишину этого одинокого дома.
 «Я сейчас приеду, не отходите от телефона», прокричала Жанна.
       Бедная женщина не могла ничего ей даже ответить. Видно, долго она так сидела и плакала. Как много слез у человека! Вдруг услышала крики со двора. Кто-то выкрикивал ее имя.
 «Жанна! Как быстро она приехала, совсем себя не бережет! Сейчас скажу ей – пусть не водит сама эту машину».
Не дай бог, что-нибудь с ней случится. У нее с детства больное сердце. Больное, но какое большое и доброе. Жанна – опять защемило сердце, как всегда, когда она думала о невестке. Красивая, успешная, любимая и любящая мама, замечательная бабушка, справедливая свекровь, талантливая и…всегда одна. Это неестественно, когда такая женщина живет одна. Она создана для семьи и любви.
«Вот и расплачиваюсь я своим одиночеством и ненужностью никому за Жанну. Только я одна и виновата, что они разошлись много лет назад. А ведь сын так и не полюбил никого с тех пор, как Жанна ушла от него. Во второй раз женился он просто так, на первой встречной. Надо было жениться »
       Воспоминания о том страшном времени – развод сына с Жанной- на время притупили ее боль. Страх при виде обезумевшего сына, ревевшего как раненый зверь, бегавшего по комнате, как в клетке. Потом долгое молчание. Он просто лежал в комнате, на той самой кровати и в той самой комнате, где они с Жанной прожили несколько лет. Он лежал, глядел в потолок и пел про себя песню, любимую песню невестки: сын аккомпанировал на гитаре, Жанна пела свои красивым очень низким для женщины голосом.
       И тогда она пошла на преступление против семьи сына – она наговорила столько всякой ерунды о невестке, что до сих пор испытывает стыд. Жанна была очень красивой девушкой. Да именно девушкой, потому что в свои двадцать шесть она выглядела восемнадцатилетней девчонкой. Никто не верил в существование 7-летнего сына. Смуглая, стройная, с высокой красивой грудью, тонкой талией, огромными красивыми жгуче-черными глазами, умница, эрудированная молодая женщина. Покойный муж любил по вечерам разговаривать с ней на кухне, потом в спальне рассказывал ей, свекрови, о чем они говорили и восхищался и горевал: «Бросит она его, когда надоест, посмотришь!»
       В такие моменты она испытывала приступы беспричинной ревности. Жанну любили все. Каким-то образом она стала необходимой частью семьи, семьи, в которой было три сына. Неженатые еще мальчишки, братья мужа, приводили к Жанне, а не к ней, матери, своих девчонок, знакомиться и на смотрины. Ее мнение было очень весомым. Она знала все секреты и никому о них не рассказывала. Она была надежной.
       Даже после развода ребята звонили к ней, советовались. Да и с сыном она смогла сохранить хорошие отношения после расставания. Могла вернуться, но не вернулась. Жила трудно, но никогда не просила помощи. Было только одно объяснение такой непреклонности – разлюбила! Удивительная девочка – она и сама не поняла, почему она называет Жанну девочкой. Тонкая, очень ранимая, доверчивая, добрая – жизнь не смогла «исправить» невестку.
Надо открыть дверь. Сколько раз ей говорил внук – вытаскивай ключ из замка, она забывала. Какими долгими были эти шаги до входной двери. Она несла себя к ней как сосуд с драгоценной живительной водой, боясь упасть и расплескать что-то важное.
« Мне нужно ей все рассказать, она рассудит, она поймет. Лишь бы дойти эти последние три шага! Повинюсь перед ней»
В голове шумело, все вокруг вертелось. Почему руки стали такие короткие, не могу дотянуться до стены. Темно. Что это - опять отключили электричество, но нет, впереди что-то забрезжило. Какой яркий свет, как будто автогеном режут металлическую дверь. Наконец-то рука дотянулась до ключа, хорошо хоть дверь открывается сама.
А там и Жанна подхватила ее на руки. С трудом, но донесла до спальни. Положила на кровать. Взбила подушки, вложила под язык нитроглицерин. Побежала на кухню, принесла пепельницу и зажигалку.
«Я знаю, что у Вас кончились сигареты, т.Р. Закурим?»
Еле слышно женщина прошептала «Прости меня, Жанна!»
Прекрасные черные глаза невестки понимающе и очень добро улыбнулись:
«Я давно все поняла и простила. Не думайте о плохом, я рядом сейчас и буду всегда, даже там». Она подняла указательный палец вверх.