Cверчок

Анфиска пришла домой раньше обычного. За окном наступало вечернее безветрие, и шелест ее шагов был
слышен еще до того как она зашла в калитку. Да уж, чтобы Анфиска пришла домой так рано с прогулки, да к тому же в безоблачный вечер… это нонсенс!

- Что случилось?

- С чего ты взял? Просто… что-то спать хочется.

Через секунду она добавила: «Есть можешь не предлагать, я сыта по горло!»

- Ну, что ж, спать так спать. Только сегодня, я думаю, ты своим неожиданно-ранним приходом даже сверчков ошарашила своим ранним приходом, так что они бедняги даже от такого чумового состояния и не застрекочат до рассвета.

«Слушай, не приставай!» пробурчала она, не останавливаясь проскочив в комнату.

Я промолчал, но за нее стало как-то тревожно. Опять, наверное со своим повздорила.
Она закрыла за собой дверь комнаты, и стало слышно как переключаются чередой каналы на телевизоре.
Я налил чашку чая, и бесцеремонно, как ни в чем небывало зайдя к ней в комнату, сел в кресло и не поворачивая взор в сторону дивана, стал безучастно и без каких либо реплик созерцать на экран.

Через пять-шесть циклов прогона всех каналов, она произнесла: «Слушай, может быть я дура?»
Она замолчала, явно ожидая наводящего вопроса. Но, немного зная особенности молодых особ женского прелестнейшего пола задавать в таком состоянии вопросы без цели получить на них ответ, а только для того, чтобы развить бурное доказательство о примитивности иных взглядов и апонентов, я попробовал сломать ее раздраженное настроение.

- Ну это ты лишку хватила! Хоть вопрос твой и интересен, а учитывая, что он прозвучал от молоденькой блондинки, это еще больше предает ему интерес и неожиданность… Думаю, что такой диагноз ставить пока рано…

Она заулыбалась и попыталась не вставая с дивана дотянуться до меня для выдачи подзатыльника.
Я отпрянул в сторону, и естественно облившись уже подостывшим чаем, улыбаясь ее наивной попытке, прикрикнул, стараясь и далее ее удержать в этой шуточной атмосфере: «Так, слушай ты, белокурая бестия, прекрати тут террористические происки по отношению к престарелому родственнику…!»

Она заискивающе ухмыльнулась: «Ага, все вы престарелые, кто с рождения, кто после …» Она осеклась на недоговоренной фразе и опять уставилась в телевизор.

Я нарушил молчание после того как она прилегла на подушку, отложила пульт, и как-то грустно отвернулась к спинке дивана.
«Милая моя девчонка» – почти шепотом я попытался привлечь ее внимание: «Все, что с тобой происходит, пусть в тебе останется подольше. Ты сама еще не понимаешь, что эти переживания, достигшие тебя в твоем возрасте – это начало сказки, которую ты лет через двадцать захочешь вспоминать бесконечное количество раз, но уже никогда не сможешь быть героиней этой сказки на яву. Эти воспоминания никогда не смогут стать путеводителем…»

Она медленно повернулась и блестящими от полуслёз глазами уставилась в телевизор.
- А ты уверен, что женщина всю свою жизнь только и делает что живет воспоминаниями переживаний своей молодости?

- Анфис, ну не утрируй же все так. Пойми, переживания молодости это все-таки то, что мы пережили, а в молодости мы переживаем волнения, которые трудно назвать горем. Да, к тому же такие волнения души и тела с возрастом нам становятся все менее доступнее по многим причинам. Это и изменение мировоззрения, и жизненный опыт и старость. И дай Бог тебе это понять своевременно, а не так как мне.

Анфиска заулыбалась: «Ух, ты наш старичок дряхлый, все у него в прошлом… Вань, ну не смеши народ, мои сокурсницы тебя как увидели, когда ты мне в институт забытый у тебя на даче мобильник завозил, так всю плешь мне проели вопросами о том кем я тебе прихожусь. А ты же ведь не тупой, понимаешь, что если молодые девки спрашивают о тебе, значит привлёк их внимание. А ты всё старость, старость!»

- Не удивляйся девонька, но для мужика старость определяется не возрастом. Я уже давно стал замечать, что мужская старость помолодела! Страшно! Но, это уже факт.»

- Ну, ни фига же себе! А тебе не кажется, что вам мужикам так удобнее думать и нам дурам впаривать в мозги свои рассказы о старости и о мужской беспомощности, только чтобы не идти на встречу нашему мнению и нашим романтическим желаниям?

Я ухмыльнулся.
- Романтическим желаниям, говоришь…

«Ну… и романтическим тоже!» - съязвила она. «Все вы старые, пока миниюбку не увидели! Ну, и кобели же вы все! Объясни мне, ну почему вы все одинаковые и примитивные?»

Да, подумал я, теперь уж точно понятно в чем причина ее раннего возврата со свиданки.

- Девонька моя, поверь мужики не примитивны, с возрастом им просто удобнее, чтобы о них так думали те дамы, которые им мало интересны для долгих отношений. Это один из способов приспособленчества к суровой действительности феминизации общества. И, поверь, сами бы мужики не смогли бы так искусно надеть на себя маску такого приспособленчества. Как бы это не было прискорбно, а именно современные женщины в этом сыграли огромную роль.

Она заинтересовалось таким откровением. Я это понял сразу же увидев ее взгляд.

- Вань, а как же можно любить мужчину не ожидая долгих отношений с ним?

«Поверь мне» - продолжил я уже чуть слышным голосом: «Мужчины, в большей части случаев, перестали желать прекрасных и долгих отношений потому, что они стали бояться постоянства отношений с женщинами, так как увидели, что женщины очень полюбили роль экзаменаторов. А сдавать каждый день экзамены на предмет "Достоин ли ты меня» и "Докажи свою верность" нет у многих желания только по одной только причине - нет смысла доказывать чувства, в которые надо верить и которые можно только ощущать. Милая Анфиска, поверь мне, я не являюсь патриотом современных мужиков, но мне их очень жалко. У них резко сужается круг возможностей развить серьезность своих отношений, так как им постоянно внушают и словом и делом о их вырождении. Причем, заметь, только внушают, но практически не доказывают. Они по природе своей требуют доказательств, даже там где их не может быть в принципе. А предъявление доказательств, в наше время, является бременем только жертвы. А жертву любить нельзя по определению, в лучшем случае, ее можно только жалеть.
Ты спрашиваешь меня о любви? Оглянись вокруг! Женщины перестали помнить, а мужчины уже перестали верить и надеяться в то, что любовь имеет только один единственный характерный признак, по которму она отличается от симпатии, вожделения, привязанности или влюбленности, а он, этот признак остался неизменным «В любви всегда возникает потребность окружить любимого добротой и заботой, ничего не желая получить за это встречное. Невозможно любя думать, что на доброту и ласку получу то же... И еще, нет любви по причине! Можно уважать, ценить за что-то, но нельзя любить за что-то! Нельзя! В этом то и заключается всесозидающая и всеразрушающая сила любви! ...»

Мы оба замолчали.

За окном наступили поздние сумерки.

Я встал с кресла, и осознавая все бессмыслие попытки достучаться до Анфискиного разума своими откровениями, произнес более мягким, но поучительным тоном:

- Прошу тебя, дорогая моя принцесса, задумайся об этом, даже если сейчас все равно этого не сможешь понять из-за молодости возраста и эмоций нрава! И прошу тебя, не руби с плеча отношения с близким тебе человеком, не иди на поводу у какой-то миниюбки. Ведь в противном случае, это не он повелся на миниюбку, а ты, и только ты, если она стала причиной вашей ссоры! Не уже ли ты это не можешь понять!

Анфиска поёжилась от проникшей в комнату прохладной влажности опавшей росы.
Я подошел к ней, укрыл ее красивейшие ноги юной Афродиты шерстяным клетчатым пледом. Она глубоко вздохнула. Как ребенок свернулась на бочок, положив под щеку уголок пледа.
Я погладил ее голову, она прикрыв глаза загадочно улыбнулась, не проронив ни слова.
Выключив телевизор, я задернул штору и включил ночник.

- Спи давай, подрастающая бестия! Слышишь бычок на полке мычит «Спать пора».

Она продолжала улыбаться закрытыми глазами, необычайного малахитового цвета.

Я тихо вышел, не плотно прикрыв дверь комнаты. Вышел на веранду, и закурив, стал дымом сдувать назойливо пристающих комарих, желающих одарить меня своими поцелуями в щеку и шею.

Наступило полное ночное безмолвие, нарушенное стрекотанием сверчка.
Я улыбнулся, подумав, что это не просто какой-то там сверчок, а один из ошарашенных ранним приходом Анфиски…