Я бы сняла кино про очевидный конец

-Есть три типа людей.
Он чрезвычайно важен в своем черном пиджаке и коротком карандаше в кармане рубашки. Карандаш короток настолько, что его ластик на конце лишь чуток превышает край кармана. Если приглядеться, видно что дерево погрызено, а ластик почти истерт. Он бы заметил, он любит приглядываться. Белая рубашка и белые же полоски на черных штанах делают его похожим на мафиози из старых доцветовых мультиков. Только отблески огня в камине на его очках добавляют ему цвета. Она мысленно рисует ему пистолет, спрятанный по одеждой. Он не может держать его в руках-левой он держит карты, а правая подпирает щеку.
Она тихонько хмыкает. Он еще и левша.
-Есть три типа людей.-повторяет он и теребит край одной из карт. Еще минута молчания и он кладет ее на стол. Шестерка червей. Она тут же кидает сверху еще одну шестерку. Трефы. Он вскидывает бровь-козырь в самом начале игры?- и продолжает.
-Есть люди, которые мне непонятны. Они слишком торопятся, слишком нервничают, слишком..нелогичны? Нелогичны...-он предлагает ей вторую шестерку, теперь это пики. Она широко улыбается и забирает карты. Развернув добычу веером, глаза ее начинают блестеть словно у пирата при виде сундука, полного пиастр. Изучив каждую шестерку в отдельности, она кивает.
Он вздыхает.
Вот так.
Вздоооххх.
На столе появляется десятка пик. За ней следует недавняя трефовая шестерка. Снова шестерка-недостающие бубны. Она кладет поверх них новую десятку. Он изучает оставшиеся четыре кадры, но десяток больше нет. "Побитое" собирается аккуратной кучкой на краю стола. Ее глаза снова блестят.
-На кладбище их! На кладбище!
Вздооххх.
В камине потрескивают дрова, мерно тикают часы, карты шелестят на гладкой поверхности стола. Она внимательно слушает про непонятных людей. Ее шея скрыта шарфом, зато рукава какие-то странно короткие. Словно фокусник она двигает руками "без всяких секретов". Пальцы длинные, руки тонкие, да она вся тонкая, тонкая и длинная как тот ивовый прут, что часто поминают эти писатели, будто не знают как ивовый прут больно бьет по рукам. Он следит за ее картами, отвлекаясь на ее подпрыгивающую челку. Она не может спокойно сидеть на месте.
Он тихонько хмыкает. Она еще и блондинка.
Пару ходов она забирает, он слегка расслабляется и снова начинает говорить.
-А есть люди, которые мне близки. Эта их притягательная точность, это их спокойствие и вдумчивость...-он кладет козырную даму поверх ее десятки червей.-Каждое движение создается в абсолютной гармонии с предыдущими и последующими.
Дама побита королем.
Король побит тузом.
-На кладбище-командует она, набирая недостающие карты. Он молчит, не желая, видимо, расходовать лишние вздохи.
Так что вздох молчаливый, тихий-тихий такой.
Вздоохх.
Несколько ходов они молчат. Третий ход нарушается полуночным боем часов и снова шуршание бумаги сопровождается тиком часов. Она заворачивается в его плед в клетку-такую же черно-белую, как и он сам. Он спиной осторожно касается спинки кресла и теребит монетки на шарфе, свисающем с ручки. Таком же, как у нее.
Он продолжает говорить, она продолжает слушать. Карты с уменьшением колоды начинают появляться и исчезать все быстрей, словно каждому игроку хочется побыстрей закончить начатое. У него остается некозырной туз и он почти, почти уверен, что у нее шестерка. Его ход, он кладет, почти бросает карту на стол каким-то неумолимым движением, будто весь мир, все догорающие полена, стремящаяся к часу стрелка и позвякивающие монетки-все зависят от туза бубен.
Она кладет поверх туза шестерку треф.
Он начинает смеяться, словно ребенок, словно мир вдруг поменялся, но уже не знаешь-хорошо или плохо, польза или не польза, логично..или нелогично.
Она начинает смеяться, словно ребенок, словно смеялась всю свою жизнь и, черт побери, сегодня не вечер чтобы вдруг перестать.
-Шах и мат!
Она хлопает в ладоши.
-И почему Дурак-я?
Он снова вздыхает своим фирменным вздохом.
-Есть три типа людей-понятные, непонятные и совсем загадочная ты.
Он подставляет лоб и она звонко лепит ему заслуженный щелбан.
На кухне свистит закипающий чайник. Она жмурится, глядя на огонь.
Подумать только, в его вселенной всего три типа людей.