глава 3

Пролог

Янтарь с детства любил истории про Величайшего Морока, величайшего мага, самого могущественного человека на земле... Он просто обожал все эти морокские легенды... Его интриговала мысль о том, что многие поколения самых могущественных мороков вступали в связь друг с другом, пестовали своего гения, и каждый рожденный ребенок был на порядок сильнее своих родителей... Это было... Так романтично...
А теперь он стоял и буквально трепетал от предвкушения. Ему было шестнадцать- и он еще не получил своего морокского имени.
-Так. Стоп. А чего это я, собственно, так волнуюсь? –вдруг задал сам себе вопрос Эрик. -Это просто рождение моего младшего брата.- успокаивающе произнес он и сердце вновь начало биться как сумасшедшее. Но это Эрика не устраивало.- Ладно, попробуем по-другому.
Юркой тенью он проскользнул на кухню, налил себе большую кружку морковного сока и сделал пару бутербродов. Прихватив все это добро с собой, он вернулся к двери в спальню и вольготно расположился в кресле, приготовившись к зрелищу.
Все детство он впитывал в себя легенды о великих мороках, впитывал их как губка. И лет в пятнадцать он решил, что хочет быть как Гато. Невозмутимым в любой ситуации. и теперь Эрик прикладывал массу усилий чтобы приблизиться к своему идеалу.
Он доел уже второй бутерброд, когда из комнаты вышел его отец. Эрик затаил дыхание. Отец его -бывший когда-то одним из самых могучих мороков его поколения-с делал
несколько нервных шагов, прежде чем справился с отчаянием и сумел согнать его со своего лица. А некоторое время спустя он заметил Эрика.
Тот, поняв, что его обнаружили, отсалютовал отцу полной кружкой.
-Нечего праздновать крушение. -резко произнес отец и пошел прочь.
Эрик поймал себя на том, что удивленно приподнял брови. А спустя несколько лет он понял, что в тот момент ему было совершенно все равно.

Глава 3
3289 г.
Они собрались в том самом месте, где умер Янтарный Глаз. Они – это Урх, Йорх, слегка улыбавшийся уголками губ Роса, уверенная Рубиновый Палец, замкнувшийся в себе Слоновая Кость, веселый Ветер, мрачный Смеющийся и молчащая №8. Они переглянулись и больше не расставались. Вскоре после этого они начали подыскивать себе место, где можно было бы жить, да не попасться в лапы к варх’гонам.
Буквально через неделю они собрались вновь на той же поляне и Урх сказала:
- У меня две новости. Я нашла наш тайник и нас стало больше. – Из-за ствола дерева вышел стройный черный ворон с черными волосами, темными крыльями и пером в волосах. – Это Вороненое Перо. Он один из нас.
Тайник, тот, что позже назывался ставкой Пернатых Тварей, располагался совсем недалеко от того места, где когда-то стоял их первый дом. Чуть дальше в сторону Аристо, в пустыне, стоял одинокий колодец, глубиной около 25 футов. Там, в этом колодце, Урх нашла способ проникнуть под землю.
Где располагался какой-то подземный город, полный развалившихся и засыпанных комнат, с несколькими ярусами, имевшими такой вид, как будто на этом месте было несколько городов, один за другим насильно погруженных под землю.
Там и началась история Племени Пернатых Тварей. Собственно, пернатыми тварями аристовцы называли всех, кто имел крылья. Не разбираясь – полукровка ли, ворон ли.. все, что отклонялось от внешнего вида аристовцев, распиналось на воротах, будучи замеченным на расстоянии трех метров от города.

Вороненое Перо продержался месяц, потом он начал страдать нервными
расстройствами. Он стал очень нервным, дико раздражительным и все время говорил, что он «больше так не может». Так продолжалось почти неделю. Потом он стал бледнеть, еще позже – все забывать; когда уже почти кончился месяц, он исчез. Растворился в воздухе, как Янтарный Глаз. Хотя.. Он и занимал в Племени именно его место. В это время они жили как раз там, где и жили все остальное отмеренное им время. После того, как добрый, мягкий и хороший Вороненое Перо исчез, Племя собралось вместе и, хорошенько подумав, единогласно решило, что никого на место Янтарного Глаза брать не надо. Позже Дохлый Номер пришел к выводу, что есть болезнь Вороненого Пера, особенно после того, как ему объяснили эту историю. Появление пустых коек в казармах имело корни именно в истории с Вороненым Пером.

-Я боюсь.. я .. боюсь.. – сказал сам себе Боевой Нож, осторожно ступая по каменным стенам вглубь темного глубокого колодца. Слова гулко ударялись о стены и падали вниз. – Я определенно боюсь. – настойчиво повторил он, спускаясь шаг за шагом.
Сверху, наверху, на земле.. где-то там, позади, он оставил голубое безжалостное небо над Аристо и молчание умирающей матери под свист летящих в нее камней, где-то там, позади, он оставил обломки своей стабильности, свою умершую уверенность в завтрашнем дне… теперь ему нужно было углубиться в эту темноту колодца, позволить себе глотнуть одиночества, уснуть в объятиях так любезно принявшего его неизвестного…
Боевому Ножу было страшно, невыносимо страшно…

Утро началось не с холодных ладоней солнца, так и не спустившегося в этот колодец, и даже не с испуга, пригревшегося у него в душе. Это было просто ощущение. Ощущение чего-то такого, что было немножко странным. Полукровка привык к одиночеству, поэтому присутствие – или, вернее, предчувствие присутствия –иных существ мигом заставило его вскочить на ноги.
Перед ним виднелись двое. Едва они сделали первое движение по направлению к его насторожившейся фигуре, как страх взял над ним верх.

Ничего не понимающий, полубезумный от страха Боевой Нож мог только хлопать ресницами, то и дело скрывая от этих серо-стальных уверенных глаз свои карие испуганные глазищи. Он даже не уловил суть разговора между этими тремя.. все, что он смог сделать – это молчать. И не отрывать взгляда от этой высокой стройной женщины, от ее вьющихся темных волос и странной обреченности ее взгляда.
Наверное, он уже тогда понимал, что она навсегда останется его загадкой…

 Когда они выяснили, что этот тощий темноволосый ворон с идиотской аристовской прической просто искал воду, Роса засмеялся и сказал:
- Урх, давай оставим! – и, наклонив голову набок, посмотрел на нее.
Так Боевой Нож остался в Племени.

Боевой Нож стал чуть ли не самым ценным приобретением для Урх. Обычно воронам очень сложно сломать или хоть
как-то повредить крылья без их желания. Поэтому рабы-вороны носят тяжеленное ядро на левой ноге – чтоб не улетел.
 Женская половина воронов имела преимущество перед мужской – они умели прятать крылья. Никто не знал, куда они
 это делали, но факт оставался фактом. А Боевой Нож был уникален. Первым доказательством уникальности был тот
 аспект, что он родился – в прямом смысле этого слова – в Аристо, без всяких вмешательств с воронской стороны.
 Нет, вмешательство, конечно, имело место, но когда-то очень давно. С полукровками такое случается. Один
 Каменный Кулак чего стоит. В общем, в тихой семье в городе Аристо родилось дитятко с крыльями. Начало расти. Все такое общительное, до безобразия. Его, естественно, всячески прятали – Аристо, как-никак. Там с полукровками сложно. Когда же Боевой Нож дожил до определенного возраста и прятать его стало невозможно, его мама оттяпала ему крылья по самое небалуйся. И стала эта душа компании редкостным мудаком, эдаким мелким тираном. А дня за три до того момента, как вышеупомянутые крылья отрасли заново и вырвались наружу – а росли они почему-то скрытыми от чужих глаз – он стал опять душой компании. И эта «приятная» процедура повторялась у Боевого Ножа вплоть до его семнадцатилетия. Когда ему пришла в голову мысль полетать..
Умение обходиться без крыльев сделало его незаменимым для Урх созданием. Универсальный шпион – вот кем он для
нее стал.
Но, как и Быстроногий, он тоже стал источником сюрпризов.

Чуть позже Роса привел Холодноглазого со словами:
- За ним идет охота. Он превратил охрану какого-то чиновника в ледяные статуи. Урх, мы его спрячем?
Та просто кивнула. Рубиновый Палец неодобрительно покосилась на Холодноглазого, длинного, худющего, гордого обладателя ледяных глаз. Никто еще не знал, что они станут друзьями – и даже больше. Палач пришел сам, пару дней спустя. Сказал, что хочет с ними. Седому белому ворону поверили сразу. Вскоре Палач привел в Племя Пурпурного, светловолосого белого ворона с искуственной правой рукой, страстного любителя пурпурных оттенков, и начал его пропагандировать. К тому времени Психопат уже был в племени, приведенный самой Урх.
А дело было так:

Психопат рассматривал какую-то из странных выпуклостей на гладкой стене здания, когда его схватили за рукав и потянули прочь. Он даже не удивился, лишь сожаление мелькнуло у него в голове.
- Кто ты? – не то сказал, не то подумал ворон.
«У меня нет имени.»-варх’гонка резким движением откинула с лица паутину волос. – «Я тебе скажу только одно нужно бежать!»
Он подчинился. Но спустя пару сотен метров он замер, остановив взгляд на странно живой статуе, вмонтированной прямо в стену. И наклонился рассмотреть поближе, привлеченный внимательным взглядом.
«Нужно бежать, я же сказала!» - и ворона оторвали от стены в самом прямом смысле этого слова.
- Но я же только посмотреть!- пробормотал он.
«Не засоряй воздух пустыми словами!» - он не знал, как это воспринял, но из ее разума это звучало как жесточайшее оскорбление.

- Почему ты покинула город? – спросил Психопат, запнувшись на последнем слове. Изначально он хотел сказать привычное всем воронам «Племя», но быстро опомнился. Неожиданная спутница его смущала.
Ответ пришел незамедлительно.
«А почему ты говоришь, а не думаешь?» - насмешливо спросила она.
«Потому что я сам не знаю того, как ты услышишь мои мысли,» - язвительно подумал Психопат и только открыл рот, чтобы сказать что-нибудь умное, как в его голове раздался смех.
«Так-то лучше. Это хотя бы правда.»
психопат перевел взгляд на сидящую перед ним варх’гонку. Все в ее облике говорило о том, что в ее роду были люди. Слишком светлые для варх’гона волосы, слишком маленькие для варх’гона глаза, слишком ярко выраженный для варх’гона рот. Все слишком.
Но ее как-то это не заботило.
Казалось, этот разговор ее забавлял.
- Почему ты покинула своих? – серьезно спросил ворон. Варх’гонка засмеялась.
«Ты так любишь знать?» - мелодично спросила она. Но ворон смотрел на нее пытливым взглядом, качал головой и повторял свой вопрос. Пришлось ответить.
Варх’гонка вздохнула и ответила.
«Потому что меня там называли Плоскодонкой.»
- Почему? – удивился Психопат. Варх’гонка критически его осмотрела, дольше всего рассматривая крылья, и безнадежно махнула рукой.
«А, тебе не понять.»
Минута молчания.
«Ладно, теперь моя очередь. У тебя есть имя?»
Ворон кивнул.
«Счастливчик…»- завистливо вздохнула она. Психопат понял многое – ей около 15-17 лет, варх’гонам имена давали к
20-ти годам, только варх’гоны из материнского мира получали имена с рождения. Психопат улыбнулся. Если бы его
 имя, данное ему с рождения, стало известно ей, ей пришлось бы туго!
«А какое у тебя имя?» - поинтересовалась она.
- Психопат. – ответил ворон. Варх’гонка слегка нахмурилась. Что-то было не так. Ворон даже не успел подумать, в то время как она вскочила и в мгновение ока свершила что-то с его волосами. Вернулась на свое место и, критически посмотрев на творение рук своих, засмеялась:
«Теперь похож!»
Психопат посмотрелся в блестящее днище тарелки. Действительно, похож. Он широко ухмыльнулся и вдруг начал дурачиться:
«За содеянное тобой, - он встал и принял геройско-пафосную позу. Смешно же это, наверное, выглядит со стороны – эдакий немой театр. - Я даю тебе имя. – он остановился, комично наморщив лоб, с поднятой рукой и прижатым ко лбу пальцем. Варх’гонка с плохо скрываемым восторгом следила за ним. – Тайна! – громко подумал он и указал пальцем прямо на нее. – теперь тебя зовут Тайна.»
Варх’гонка счастливо засмеялась и захлопала в ладоши. Она была счастлива.

Утром Психопат проснулся раньше, чем она. Встал и посмотрел на ее счастливое лицо спящего ребенка. Прошептал:
- Спи, тайна, а я… я должен идти, чтобы ты не подверглась моей опасности.
И взмыл вверх.
Он благополучно добрался до Племени и окончательно вступил в него. Но в тот же год он оказался в К’Хатуме, где ему рассказали о гениальной воровке без имени, величайшей воровке в мире, борющейся с бандой Танцующего Крыла. А так же о том, что она будет казнена в Дитуме. И он отправился в Дитум. Там приверженцы воровки рассказали ему о том. Что ее казнят сегодня вечером, а схватили ее неделю назад, спящей в лесу, незадолго до рассвета. Психопат понял, что они не все тогда сказали друг другу и пошел на площадь. Там, к вечеру, он увидел выводимую из ворот тюрьмы Тайну, в ее одежде, той же самой, что и тогда, когда он ее видел. Психопат сопровождал ее до эшафота, проталкиваясь сквозь толпу. Он сопровождал ее и мысленно пытался до нее докричаться. Но она обернулась к нему уже на эшафоте – где ее должны были повесить.

Поистине странный был у них диалог.
«Ты все еще любишь знать?»
«Я все еще здесь ни при чем. Мы просто многое не сказали друг другу.»
«Слабый любознательный ум.»
«Ты тоже хороша».
«Почему ты ушел? Только правду.»
«Я Пернатая Тварь.»
«А я воровка.»
«Вот и поговорили.»
«ты не виноват.» - услышал он и ей на шею накинули петлю. Психопат очнулся и понял, что уже кончается ритуал – монотонное перечисление лишения приговоренного всех прав, заслуг и имен. На последнем пункте варх’гонка крикнула во весь голос:
- У меня есть имя! – и на губах ее заиграла довольная улыбка. А в голове Психопата раздалось:» «Я знаю, ты возьмешь для меня автограф у Урх».
Потом веревка натянулась и ее не стало.
Без Домный вывел сомнамбулу Психопата из толпы и увел обратно в Племя. Там он сидел в углу двое суток, уставившись в одну точку.

Некоторое время спустя Психопат, так и не начав разговаривать, начал подавать признаки жизни. А спустя еще неделю он начал двигаться.
-Как же тихо и приятно на ночной кухне, – подумал Боевой Нож, готовя себе бутерброд. Прошлое опять не дало ему спать – вот он и удрал от него на кухню. Там было тихо и темно. Только Чешуйчатокрылый в углу пил чай.
-А, черт! – Боевой Нож сунул палец в рот. Только что вошедший Психопат метнулся к нему.
-Да ладно тебе!- сказал Боевой Нож, улыбнувшись, когда увидел перед собой два огромных, обеспокоенных серебристых глаза.
Но Психопат схватился за нож и быстрее быстрого резанул себя по ладони. В следующее мгновение его липкая окровавленная рука крепко сжала порезанный палец Боевого Ножа. И ополоумевший полукровка помчался к флегматичному Чешуйчатокрылому.
Тот сам подставил руку.
А когда все кончилось и Психопат отпустил руку ошеломленного Боевого Ножа, Чешуйчатокрылый улыбнулся.
-Теперь мы родственники, - и несмелая улыбка выплясывала на худом лице.
Психопат же не проронил ни слова.

А заговорил он спустя месяц.
Психопат тихо прикрыл за собой дверь и обернулся, тут же застыв с открытым ртом. За столом сидел грустный Боевой Нож.
- Привет. – сказал Боевой Нож. Ошалевший Психопат кивнул и, сглотнув, сказал:
- Привет, - едва шевельнув пересохшими губами. Собрался с силами и продолжил:
- А.. Почему ты не спишь?
- Не могу. – развел руками Боевой Нож.
В душу Психопата закралось смутное подозрение, но он все же спросил, слегка нахмурив брови:
- Почему?
- Тебя не хватает.
И Психопата как будто обдали холодной водой.