Рассказик

Черная как смоль ночь обтягивает, окружает, наступает со всех сторон. Кажется, что еще чуть-чуть и затрещат, заплачут потемневшие от времени бревна старого дома. В голове пусто как и на дне кувшина, что стоит на широком некрашеном деревянном столе прямо передо мной. Я сижу в низком широком стуле с подлокотниками. Ноги, прямо в кожаных массивных сапогах покоятся на столе. Моя верхняя одежда, как и сапоги, пошита из нежной но прочной кожи ночной крысы. Сделать такие сапоги ни один мастер не возьмется, но я сам их шил, выдирая жилы из еще живого воришки, что сдуру сунулся в мой карман на темной улице. Что ж поделать, эту кожа лучше всего прошивается человеческими жилами, да и живет такая конструкция куда дольше.
Я сидел, развалившись, глядя в никуда и прислушиваясь к ночной жизни за стенами старого дома.

Ощущение силы в каждом мускуле и приятная расслабленность одновременно. Только полный дурак стал бы нападать на таких как я.
Эта ночь тянулась так же неспешно, как тягучее терпкое красное вино, заканчивался один кувшин, тут же брался следующий. Ночь только началась,
И всего один кувшин стоял опустошенным.
Горячее, распаренное пряное мясо приятно щекотало ноздри своим запахом. Я брал жирные куски, втыкая раз за разом острый нож в них. Миска стояла далековато и тянутся рукой было лень. Мой нож, длинный, плоский и широкий, как перо сокола ловко попадал и нанизывал все новые куски, и раз за разом отправлял в рот. По губам тек жир, но я не спешил стирать его. Впереди будет еще не одна миска мяса.

Я тип из тех, при котором недоверчиво похмыкивают даже весьма крепкие мужики. Бабы боязливо, тайком рассматривают, и совсем не спешат порхнуть в мои стальные объятия. Крупное мощное телосложение, короткие мясистые пальцы, темная короткая и всегда непослушная шевелюра больше смахивает на щетину орка, чем на человеческие волосы. Кожа, распаренная от душной, жарко натопленной комнаты покраснела, вспучилась, выбеляя каждый шрам, коими во множестве было усеяно мое тело. Низкий лоб, взгляд острый как мой нож и с искоркой веселья.

Сегодня я никуда не торопился. Сегодня я сидел совершенно один в этом доме. Человек, что жил здесь приготовил все заранее и удалился, что бы «не мешать господину размышлять».

У меня было время. Вся ночь – моя. Неожиданный подарок судьбы, столь редкий для меня. Ночь, позволяющая вальяжно рассесться и ничего не делать, позволяющая пить и есть вволю, ни о чем не думая. Ночь воспоминаний.

Сзади меня жарко пылал камин, окутывая новыми волнами жара.

Что ж, первый кувшин и первая миска с мясом прикончили и начали собирать кучку грязной посуды, что к утру станет горой таких размеров, что любой с завистью вздохнет, думая, как же славно этой ночью здесь пировали.