Кончита...

       - Иди сюда, Кончита.
       Это приглашение, сделанное низким грудным голосом, заставило бы и монахиню нарушить обет целомудрия. Он полулежал, запрокинув голову на спинку дивана, положив вытянутые ноги одна на другую. Потёртые кожаные туфли валялись рядом, как обломки кораблекрушения. Оборваные джинсы плотно облегали бёдра и пах. Только большой знаток моды догадался бы, что рубашка из импортного хлопка обошлась ему в несколько сот евро. Этот небрежный шик стоил недёшево.
       Кончита в одно мгновение очутилась рядом. Он притянул её к себе за плечи.
       - Мне так нравится произносить вслух твоё имя, - прошептал он.
       Ему было приятно, когда она склонила голову набок, дав возможность его губам оценить изящную форму её уха.
       - Ты правильно его выговариваешь, - сказала Кончита, затаив дыхание. - С самого начала. Большинство людей говорят "Канчита".
       - Кончита, Кончита.
       Он положил её голову себе на руку и приблизил губы к её губам. Первый поцелуй был лёгким, воздушным, как звук имени, которое ласкало его слух. Но после первого же прикосновения их языки стали играть друг с другом. Одной рукой он провёл по её шее и сложил вокруг неё загорелые пальцы.
       - Нам обязательно нужно заниматься этим? - спросила она, переводя дух между двумя поцелуями.
       - О да!
       - Может быть, нет?
       - Знаешь, в чём твоя проблема?
       - У меня их много.
       - Ты слишком стремительная. - Он покрывал её рот быстрыми поцелуями. Ты не ценишь игру.
       - Как насчёт паритии в тенис?
       - Как насчёт партии в страсть?
       Лёгкие поцелуи слились в один длинный и глубокий. Кончики его пальцев, едва касаясь, описывали контур её грудей. Он шептал ей ласковые слова, и голос его задрожал, когда рука опустилась и накрыла мягкий соблазнительный холмик. Он осторожно помассировал её плоть под тонкой материей.
       - Прекрати!
       Он продолжал собирать с её рта сладостный урожай сочных, страстных поцелуев.
       - Ах... ты... - Её голос сорвался до писка, когда он ущипнул выпуклую серединку её груди.
       - Нравится тебе, да? - Звук, который вырвался у неё из груди, он расценил как подтверждение. - Они становятся такими твёрдыми. Такими... такими сладкими.
       Он сомкнул губы вокруг одного из бутонов, который жаждал прорваться из-под туго натянутой ткани; затем потрепал его зубами, пока Кончита не начала извиваться.
       Он уложил её на спину и... потерялся в ней. Его тело знало лишь одну цель - проникнуть в плотный кулачок её женственности и позволить ему сдоить весь сок любви, накопившийся в нём. Он набрасывался на её рот с безумными поцелуями, а потом зарывался лицом в мягкую долинку между плечом и шеей и всё плотнее и яростнее вжимался в её лицо. Её задыхающийся, сбивчивый лепет наконец-то достиг его сознания.
       - Не здесь. Не сейчас. - Её тело сгорало от желания, но в глазах читалась мольба.
       Досадуя на то, что снова потерял контроль над собой, он поднялся и помог ей сесть. Откинув голову на диванные подушки, он закрыл глаза. Его лёгкие работали, как кузнечные мехи. Наконец дыхание выравнялось, и, не поднимая головы, он посмотрел на Кончиту.
       - Ну вот, я справился, - сказал он застенчиво и гордо, как мальчишка. - Здесь этого не произошло.