В плоскости оконного стекла

В плоскости оконного стекла умещался весь объем "заоконного" пространства. По вибрациям стекла Она могла определить скорость ветра и темы звучащих по ту сторону разговоров; по разводам, внезапно появляющимся и исчезающим через мгновение, определяла запахи, поэтому то, что Она видела, никогда не походило на то, что мог видеть обычный человек, взгляд которого цепляется за более постоянную картинку, не вспыхивающую красным от свечей иланг-иланга и не приобретающую седину от запаха ладана. Все, что Ею воспринималось, накатывало волнами, поэтому единственной стихией, которой Она могла доверить свои тайны и догадки, была вода. В нее Она нашептывала молитвы и стихи, тихо пела и рассказывала сказки, а потом закрывала в банки и ставила на полки, чтобы однажды, осторожно открыв сосуд, прочитать каждую каплю и вспомнить все. У воды был один недостаток: разливаясь, а это неизбежно происходило, как только сосуд открывался и стихия выпускалась на волю, она размывала комнату, в которой находилось то самое окно, вместе со всем ее содержимым. Постепенно вода поднималась все выше, оставляя все меньше личного пространства, обменивая его на воспоминания, разъедающие Ее. На стекле постепенно пропадали картины, сначала тускнея, потом застывая, разбиваясь на части, резко сменяясь новыми. Постепенно в плоскости стекла не осталось ничего, кроме нее самой, тусклой, неживой и неподвижной. Вода подступала к горлу, оставалось только наблюдать, когда она поднимется до той отметки, когда все превратится в кубик стекла, который тоже станет частью какой-то плоскости и будет Кому-то отображать Его жизнь.