Ночь

Я просыпаюсь в тёмном помещении. Открываю глаза, и темнота ослепляет. Я просыпаюсь в маленьком, тёмном помещении. Отрываю глаза, и ослепляющая темнота зажимает в тиски мой мозг стенами комнаты. Я просыпаюсь в маленьком, тёмном, сыром помещении. Открываю глаза, и ослепляющая, сжимающая в тиски мой мозг, темнота, растворяет в себе образы.
Я закрываю глаза, и мысли наплывают со скоростью пули, влетающей в мешок, который висит на верёвке, рядом со скотобойней мистера Паркера. Мистера Паркера, жизнь которого искалечена димедролом и феназипамом, марихуаной и спиртным, табаком и бифштексами с кровью. Мистера Паркера, который сказал своей жене: «Прости, дорогая!». В то время когда я закрываю глаза в своей комнате, он висит на намыленной верёвке, рядом с прострелянным моими мыслями мешком. Ему надоело. Он ни к чему. Он ни в чём.
Мысли наплывают, закрывая собой друг друга, отталкивая и переворачивая себе подобных. Как люди. Как мы. Как я. Живые, думающие мысли. Мысли Homo Sapiens. Homo Sapiens-мысли. Каждая из них производит своё действие на мой ослабленный темнотой мозг. Каждая из них вносит свой вклад в мою неизбежную смерть. Каждая из них показывает мне мои внутренности.
Меня рвёт. Желудочным соком. Прямо на бетонный пол моей комнаты. Прямо на бетонный потолок моего соседа снизу. Зашейте меня. Пришейте ко мне перламутровые пуговицы с гербом Лихтенштейна. Пришейте ко мне лацканы из серебристого кашемира. Пришейте ко мне счастье.
Ночь подходит к концу. Небо озаряется первыми лучами утреннего солнца. Солнца, похожего на таблетку, на пробку от вина, на параллельное сечение шприца. Солнца, приносящего одним – радость, другим – горе, третьим – отчаяние, четвертым – надежду. Солнца, которое никогда не приносит смерть. Смерть властвует ночью. Смерть властвует в темноте.
Эту ночь я пережил…