Тайна Халидокеана. ч. 2

На мозги давило до боли знакомое слово «Бафомет». Я тщетно пыталась вспомнить, где и от кого его слышала раньше? С ним было что-то связано. Это не просто промелькнувшее в телевизоре или книге имя. То, что это было имя, я не сомневалась. Возможно, какого-то божества или героя древности. Поэтому, вернувшись домой, я тут же включила компьютер с намерением покопаться в Интернете. Но сделать это я не успела. В углу экрана замелькала зеленая ромашка – на мою «аську» пришло сообщение. Я очень удивилась. Кроме Антона я ни с кем не переписывалась. А его уже больше года, как нет в живых. Антон… Да, вот оно! Это же он рассказывал мне про загадочного Бафомета. Антон был помешан на истории какого-то рыцарского ордена. Последнее время эта тема настолько поглотила его, что я уже начала беспокоиться о его психическом здоровье. Любой наш с ним разговор невольно превращался в лекцию по истории. Как-то, лежа в постели, мы обменивались мнением по поводу верности и преданности. Так мой возлюбленный с личностных отношений опять перескочил на средневековье. И поведал о том, что крестоносцы поклонялись идолу, сущность которого они так ревностно защищали, что не выдали даже под пытками. Одни описывали его, как мужскую голову с длинной бородой, в которой видели голову Иоанна Крестителя, другие — женскую голову или женскую фигуру с козлиной головой. Сейчас я была уверена, что речь шла о Бафомете. До сих пор точно неизвестно, что означает это имя. Некоторые буквально переводят с древнегреческого: «крещение мудростью», «посвящение в знание». Я тогда еще очень разозлилась на этого неведомого мне Бафомета, который отвлек моего любимого от более интересной мне темы.
От всех этих воспоминаний по спине пробежал легкий холодок. Мы с Антоном были очень близки. Дружили с первого класса. Постепенно дружба переросла в симпатию, и как мне казалось, даже любовь. Мы почти не расставались, даже придя вечером домой, подолгу общались в чате. Все изменилось, когда умерла его бабушка. Забавная была старушка. Старенькая, но с такими трезвыми мозгами! И с чувством юмора все в порядке. Это, несмотря на то, что была репрессирована в Сталинские времена, провела несколько лет на Соловецких островах. Все называли ее просто Катрин. Вот она-то, как видно, и подсадила внука на историю. Часто просила его в Интернет лазить, что-то для нее выискивать. Антон, конечно, относился к ее увлечению по-доброму скептически. А вот когда ее не стало, как подменили его. Молчит. Все тайны какие-то. Умер он в Риге, от сердечного приступа. Я сначала не поверила. В его-то годы. То ли к каким-то дальним родственникам, то ли к друзьям семьи поехал. Я о них даже и не слышала раньше. Переживала жутко. Такая пустота вдруг образовалась после его смерти…
С неподдельной дрожью я включила «аську». Вместо номера адресата обнаружила длинный ряд из знаков препинания. «Это еще что за новшества? Такого же не бывает», - подумала я и уверенно открыла текст сообщения. На экране была надпись: «22 часа ваше время 7 Мгц».
- Что за чушь! – произнесла я, выключая технику. Заснула я моментально, лишь только коснулась подушки.
Какой странный сон… Я долго лежала с закрытыми глазами, постепенно начиная воспринимать реальность. Но ощущение сновидения, почти физическое, не отпускало. Я как бы пребывала на перепутье двух миров. Во мне переплелись два сознания, две сущности. С той, которую я знала уже более двадцати лет, было все ясно. Другая была также женского пола, что уже хорошо. Но жила она в средневековом замке, и, к тому же говорила по-французски. Самое интересное, я отчетливо помню, что свободно разговаривала на этом языке. Хотя познания мои далее «шерше ля фам» никогда не заходили. Я попыталась собрать в кучу разбредающиеся по времени и пространству мысли. Сюжет оказался на удивление последовательным и логично построенным. Словно фрагмент из фильма. Интересно только, что было в начале, и чем дело кончилось…
… Раннее осеннее утро. Меня разбудил шум у ворот замка. Я выбегаю во двор. Люди в белых накидках с алым крестом открывают ворота и впускают королевскую стражу. Происходит что-то ужасное и непоправимое. Я чувствую невыразимый страх и обреченность. Эти чувства тяжким грузом повисли в воздухе, отразились на лицах женщин, высыпавших на улицу. Одна из них, как я поняла, моя мать. Она целует в губы мужчину, моего отца. Молча отступает на шаг, подходит ко мне, берет за руку. Слезы ручьем текут по щекам. Но ни единого звука не вырвалось из ее уст. Объятая горем, она молча смотрит вслед уводимому солдатами мужу. Отец обернулся, пристально посмотрел мне в глаза. Он спокоен. Во взгляде – просьба помнить о чем-то важном, известном нам обоим. Там, во сне, я прекрасно понимаю, что он имеет в виду. И понимаю, что вижу его последний раз…
Воспоминания прерываются. Далее я вижу себя уже в стенах замка. Бегу по длинному узкому коридору. Отовсюду слышны возбужденные крики. Стражники обыскивают помещения, круша и ломая все на своем пути. Я очень напугана, спускаюсь куда-то по винтовой лестнице. Вдруг одна из ступеней проваливается подо мной, и я, больно ударившись, падаю вниз. Сильный удар о каменный пол. Чувствую его, как сейчас. Захотелось снять одеяло и осмотреть тело. Но ведь это всего лишь сон. Я откинула эти несуразные мысли и попыталась восстановить в памяти дальнейшее развитие событий.
Поднимаюсь на ноги. Вонь ужасная. Я в каком-то мрачном туннеле. Где-то вдалеке маячит свет. Пробираюсь, почти на четвереньках. Свет исходит от факела. Вдали на стене еще несколько. Подземный ход резко поворачивает вправо. Иду уже в полный рост. И тут до меня доносится еле слышный стон. Я убыстряю шаги. Вдали на земле что-то белое. Это человек. На нем все тот же белый плащ с красным крестом. Коротко остриженные волосы на голове с лихвой компенсированы длинной густой бородой. Из раны на его груди сочится кровь. Он узнает меня, что-то шепчет про моего отца. Во сне наш разговор продолжался довольно долго. Сейчас вспоминаются лишь отдельные фразы. Что-то про тевтонского рыцаря, которого я должна найти, и который должен помочь мне добраться куда-то. Перед тем, как испустить дух мой собеседник протянул мне две вещи. Первая – небольшая круглая печать, на которой была изображена лошадь с двумя всадниками. Второй предмет стерся из моей памяти окончательно и бесповоротно. Как я ни старалась, в мыслях всплывало лишь смутное очертание какого-то свертка.