Собачий клев, Москва, 17. 04. 06 г

 Москва, 17.04.06 г.

       Собачий клев

       По японскому календарю наступивший год был годом собаки, а в «собачий» год все должно подчиняться собачьим правилам, даже такое занятие, как рыбалка. Настоящая рыбалка – дело серьезное и поэтому, прежде, чем заняться рыбной ловлей, мы с моим другом Лехой долго готовились к этой ответственной процедуре. При выборе места для ловли рыбы нам пришлось изрядно поломать голову,так как к этому времени в нашем распоряжении было несколько заманчивых предложений. У одного моего давнего приятеля в это лето пустовал небольшой домик на берегу реки Нерехты. Там, вдали от суетной цивилизации можно было вкусить все прелести незамысловатого летнего отдыха, включая, помимо упомянутой рыбалки, сбор грибов, ягод и купание в чистых заводях с песчаными плесами. Ночевка под крышей недостроенного дома без всяких удобств нас нисколько не смущала, мы могли бы спать и в палатке. Другое дело -дорога.Чтобы добраться до этого заповедного уголка, нужно было проехать 240 километров на старенькой Лешкиной "шестерке" по вполне приличной асфальтированной дороге, а затем еще 15 по разбитой, проселочной. Поскольку в дождливую погоду преодолеть последний участок можно было только на тракторе, то этот основной маршрут долго откладывался из-за частых дождей в средней полосе России.
Как только в Москве установилась жаркая погода, мы стали с нетерпением считать дни, оставшиеся до отпуска, но увы... Как назло, владелец дома неожиданно заболел, а без него о выезде на Нерехту нечего было и думать. Резервный вариант "второй" охоты также не состоялся по "уважительной" причине. Один хороший человек из Осташкова, обещавший устроить нас в уютном коттедже на берегу озера ушел в очередной незапланированный запой.
Долго горевать нам не пришлось. Я вовремя вспомнил, что рядом с домом нашего давнего знакомого, живущего в Калужской области, протекает река Протва. Не мешкая, мы связались с ним по мобильнику и заручились его согласием приютить нас в конце августа. За несколько дней до отпуска мы собрали все необходимые снасти и соответствующее снаряжение, в число которых входили: капроновая сеть, две удочки, спиннинг, около десятка донок, надувная лодка, резиновые сапоги, сачки и садки для рыбы, а также теплую одежду и плотные, непромокаемые куртки на случай непогоды. Казанок для ухи, треногу для костра и палатку нам обещал дать гостеприимный хозяин. Кое-какие продукты и обязательную в таких случаях выпивку мы рассчитывали купить по дороге.
       Как бы там ни было, но мы с Лехой сдержали свое слово и под вечер теплого августовского дня подкатили на его «жигуленке» к новеньким воротам добротного бревенчатого дома на окраине поселка Балабаново, в котором жил наш давнишний приятель Гена. Прочные, деревянные ворота были заперты изнутри, но сквозь металлическую сетку ограды нам был хорошо виден широкий двор, по которому носились возбужденные, совершенно неуправляемые псы. Их было около десятка, причем самых разнообразных мастей и калибров, от огромных породистых овчарок до средних размеров и не очень породистых терьеров, небольших пуделей, обычных дворняг и приземистых, смешно вытянутых в длину такс. Вся эта собачья свора непрерывно лаяла, рычала, скулила, визжала и грызлась между собой, то и дело, образуя плотные клубки сцепившихся в жарких баталиях лап, спин, хвостов и оскаленных зубов. Я не заметил среди собак принадлежащей хозяину дома беспородной сучки по кличке Дашка, но сразу догадался, что именно она является причиной столь широкого представительства четвероногих друзей на своем дворе. Проще говоря, у нее была течка и поэтому сюда сбежались кобели со всей округи.
       Время шло, а во двор никто не выходил. Несколько раз Леха пробовал сигналить, но звуки автомобильного клаксона тонули в непрерывном лае и рычании собак, и, очевидно поэтому, хозяин дома его не слышал. Наконец, после долгого гудения, лая и рычания, на крыльце появилась заспанная физиономия Геннадия.
       Вместо того, чтобы разогнать не на шутку сцепившихся псов и открыть нам ворота, он почему-то немного постоял на крыльце, с интересом наблюдая за сварой, а затем неожиданно скрылся в доме. Казалось, наше появление совершенно не волнует Геннадия, однако через некоторое время он вновь появился на крыльце. На этот раз в его руках было ружье. Деловито поправив седую бороду, Гена прицелился в кучу сцепившихся собак и нажал на курок двустволки. Раздался выстрел, после которого изнутри живого клубка послышался жалобный визг. Куча-мала тут же распалась на отдельных особей и теперь вся стая стремительно кинулась врассыпную. Лишь один кобель остался стоять возле крыльца. Это был крупный породистый ротвеллер с покусанной холкой и порванным ухом, из которого сочилась кровь. Стоя возле крыльца, он с опаской поглядывал на Геннадия, жалобно скуля и дрожа от страха. Угроза очередного выстрела оставалась реальной, тем не менее, упрямый пес не уходил, очевидно, инстинкт продолжения рода был у него так силен, что брал верх над страхом смерти.
– Ну что, Балдоня…– привычно обратился к нему стрелок – Опять ты удрал из дома? Ну, ты сегодня герой – добавил Геннадий в ответ на унылые завывания пса и, повернувшись к нам, приветливо махнул рукой:
– Подождите, я сейчас…
       Спустившись с крыльца, он поощрительно потрепал кобеля по израненной шее. Затем Гена неторопливо направился в нашу сторону и, открывая ворота, сокрушенно заметил:
– Вот, приходится с этими приблудными «женихами» разбираться! Иногда при помощи силы, по-другому они не понимают… Видали, как я бекасиной дробью по ним шарахнул? Да вы за них не переживайте, с такой шкурой им все нипочем. Вот увидите: через пять минут все кобели опять будут здесь. Просто одолели, черти! У меня здесь эта грызня каждый день происходит. Даже ночью спать не дают, будь они не ладны… и все из-за моей Дашки. Ну проезжайте, чего стоите?
       «Шестерка» въехала во двор и притормозила у крыльца. Пока мы с Лехой разгружали сумки, из дома выскочила главная виновница беспорядка и, приветливо виляя хвостом, бросилась к нам под ноги. Балдоня оказался тут, как тут. Он не стал тратить время даром. Быстро оправившись от страха, кобель попытался пристроиться к сучке сзади. Его усилия оказались тщетными, так как Дашка всякий раз ловко увертывалась от приставаний назойливого «ухажера» и свирепо рычала на него, оскалив зубы.
       Не обращая внимания на «женские» капризы, самоуверенный кобель раз за разом повторял свои недвусмысленные наскоки и это принесло, наконец, свои плоды. Очевидно, ободранный до крови победитель собачьих ристалищ произвел на уступчивую Дашкину натуру такое сильное впечатление, что она дрогнула. Балдоня самозабвенно принялся за свое нехитрое дело прямо на ступенях крыльца, перекрыв нам путь в дом. По правде говоря, ему было абсолютно наплевать на наше присутствие. Он не думал, а действовал, причем действовал весьма решительно. Поставив сумки на землю, мы с Лехой были вынуждены остановиться и уже готовились стать свидетелями банальной сцены собачьей «любви», но тут вмешался хозяин дома, возмущенный такой вопиющей бесцеремонностью нахального пришельца. Подойдя вплотную к «влюбленной» парочке, он пнул кобеля ногой и тот, не ожидая такого подвоха, покатился вниз по ступеням, увлекая за собой свою подружку. Путь был свободен. Из-под крыльца послышался жалобный визг, а мы с Алексеем получили, наконец, возможность внести в дом часть своих сумок. Вслед за нами в открытую дверь проворно юркнула Дашка и, дрожа всем телом, то ли от страха, то ли от полноты «чувств», собачонка забилась под кровать в дальней комнате. Балдоня попытался, было, последовать за ней, чтобы продолжить прерванное не по своей воле занятие, однако его вовремя остановил неумолимый сапог хозяина дома.
– Пошел к черту! Слышишь? Кому говорят!? – послышался из сеней недовольный возглас Геннадия, который, судя по всему, был адресован ошалевшему от возбуждения кобелю.
       Вскоре из-за стены послышался грохот упавших ведер, там возникла какая-то возня, сопровождавшаяся недовольным собачьим рычанием и кряхтением нашего знакомого, а затем все стихло.
– Ну, вот…, еле выгнал…– пояснил вошедший в избу запыхавшийся Генадий – Мишки, это соседа моего, пес. Так его сюда и тянет. У себя дома он на цепи сидит, Опять убежал из дома, видно Мишка плохо привязал. Да разве удержишь такого здоровенного пса, когда тут такой соблазн? Видать не выдержала веревка.
– У этого «ротвеллера» – продолжал Геннадий – есть вполне законная кличка:, «Джерри», но я его по-своему, Балдоней зову. Ничего, откликается, привык наверное… А вообще-то, достали до печенки, кобели эти проклятые! Дыхнуть не дают, лезут, понимаешь, во все щели, хоть кол на голове теши!
– Смотри, Ген, внимательно! Не ровен час, доберутся и до тебя – пошутил Леха.
– У меня-то хоть ружье есть заряженное, а вот ты для них очень даже подходящая фигура – смеясь, парировал хозяин дома – Вот переберешь спиртного, так я тебя обязательно положу спать в сенях. Ха-ха, утром посмотрим, что от тебя останется. Ладно, не грусти, так и быть, скажу Дашке, чтобы охраняла тебя и «отработала» ночью за двоих…
       Запах привезенного шашлыка скоро заставил небольшую дворняжку Геннадия забыть на время о неизбежных превратностях собачьей жизни и выйти из своего убежища. Усердно виляя хвостом, она юлой вертелась теперь около кухонного стола и проникновенно поглядывала на нас снизу вверх, выпрашивая у гостей вкусную подачку. Первым не выдержал плотного собачьего прессинга сердобольный Лешка. Он вынул из целлофанового пакета увесистый кусок сырого мяса и бросил его собаке. Через секунду кусок исчез в ее ненасытной утробе, после чего внимательный собачий взгляд переместился в мою сторону. Я, в свою очередь, тоже дал многострадальной «невесте» половинку сардельки, которая была ею проглочена, буквально, «на лету».
– Хватит, не давайте этой обжоре мяса, я ее недавно накормил – остановил нашу неумеренную щедрость Гена – Кстати, вы вовремя приехали, в самый раз к ужину поспели. У меня тут уже картошечка горячая на кухне полотенцем накрыта, а к ней соленые грибочки и маринованные огурчики, просто пальчики оближете. Так что мойте руки и садитесь за стол. Признавайтесь, что там вы привезли из выпивки?
       
       Ужин удался на славу. Вслед за бутылкой «Ржаной» последовала «Старая Москва», а затем Геннадий выставил на стол прекрасное вино собственного производства из красной смородины. Неудивительно, что в процессе трапезы нами были затронуты самые животрепещущие проблемы современной жизни, включая такие обязательные темы, как спорт, отношения с женщинами и политику. Мнения, сторон, как обычно разделились, но до мордобоя, все-таки, не дошло. А что, могло и дойти, спросит проницательный читатель? С учетом того, что мы трое знакомы много лет и за это время ни разу не воспользовались столь сильным аргументом, коим, вне всякого сомнения, является простой кулак, навряд ли, но, принимая во внимание количество выпитого алкоголя и остроту обсуждаемых тем, очень даже могло. Впрочем, это уже из области иррационального мышления, теории вероятности и софистики. Как говорила одна моя не по годам мудрая знакомая, то, что уже произошло, не могло не произойти, а то, что еще не произошло, может случиться всегда и везде. Впрочем, женская логика непостижима для понимания нормального мужчины, поэтому не будем подвергать сомнению упомянутое высказывание, чтобы не обижать милых дам и не отвлекаться от заданной темы.
       
       Застолье продолжалось до глубокой ночи, но когда мы, наконец, угомонились и легли спать, нас подстерегли новые испытания. Оказалось, что после полуночи собачьи турниры во дворе не прекращались ни на минуту, больше того, после полуночи они возобновились с удвоенной энергией, что не могло не сказаться на качестве нашего сна. Разумеется, на следующее утро мы благополучно проспали утренний клев. Лишь часам к двенадцати дня, когда солнце уже было в зените, нас разбудил насмешливый бас гостеприимного хозяина. Войдя в отведенную для нас комнату на втором этаже, он сказал:
– Эй, рыбаки,мать вашу так! Хватит спать! Рыба по вам лодырям, или по вас… Одним словом, горько плачет. Прямо из воды выпрыгивает и спрашивает: «Ну, где же эти чудаки на букву «м», которые нас ловить собирались? А может вы думаете, что она сама к вам нам самим к ним на сковороду пожалует?»
– Ты бы лучше своих кобелей разогнал, собачий король! – буркнул сквозь сон Алексей – Всю ночь выли, сукины дети! Какой уж тут сон, едрена вошь! По-моему они уже сделали самый настоящий подкоп под твою избу…
– Это точно – добавил я – Весь дом просто ходуном ходил, будто сюда ломились десяток крупных медведей. Это тебе не «хрен» собачий!
– Скажите, какие нежности…– коварно усмехнулся Геннадий и мне показалось, что гораздый на всякие выдумки и розыгрыши хозяин дома припас для нас кое-что похлеще собачьей «свадьбы».
– Подумаешь, собачки резвятся! – с улыбочкой продолжал Гена, усиливая мои подозрения – Эка невидаль: ну и пусть себе, размножаются друзья человека! Эка невидаль, спали бы себе спокойно, не к вам же в постель они рвутся, в самом деле! В общем, так, пора вставать, а то всю рыбу проспите. Завтрак уже готов.

       Худо-бедно, но примерно через час мы с Лехой вышли со двора и направились в сторону реки. Солнечный августовский день встретил наше появление безоблачным небосводом, теплым, ласковым ветром, запахом полыни и стрекотом кузнечиков. Несмотря на бессонную ночь, настроение у нас было вполне боевое. Из всего разнообразия привезенных из Москвы рыболовных снастей у нас с собой была всего одна удочка, да и то по чистой случайности. Видно, второпях, я оставил ее у крыльца дома, так она и простояла там всю ночь. Остальные принадлежности для рыбалки благополучно остались лежать в Генином сарае, в который мы сложили их вчера вечером, перед ужином. Однако вынуть снасти из сарая оказалось не так-то просто. Ночью кто-то из кобелиной стаи проник в сени и устроил там небольшой бедлам, в результате чего бесследно исчезли ключи от замка, висящего на двери сарая. Не ломать же дверь из-за такого пустяка! Пришлось довольствоваться тем, что есть.
       Перед самым выходом я вспомнил, что у нас нет приманки. Леня обратился к Геннадию с просьбой указать место, где у него на участке можно накопать червей для насадки, но тот с благодушной «иезуитской» улыбочкой махнул рукой в сторону берега и посоветовал искать червей под кучами коровьего помета по пути на речку. Для большей верности он, как «крупный» знаток рыболовного искусства, рекомендовал нам набрать ручейников в небольшой речушке, протекающей недалеко от дома. На этот случай я вытащил из кучи мусора во дворе жестяную банку, а Лешка с серьезным видом ушел в дом, где взял со стола кусок черного хлеба и, вынув из него мякоть, добавил в хлебный мякиш несколько капель подсолнечного масла.
– Эх, вот бы сюда чуток конопляного маслица добавить! – мечтательно произнес мой напарник, и, опуская в карман своей куртки завернутый в газетную бумагу ароматный сверток, добавил: – На худой случай и жмых тоже сгодился бы для прикормки. Ну, а если бы гречка с анисовыми каплями, то, считай, вся рыба наша… На эту приманку хорошо плотва берет.
– Остынь, романтик! – не удержался я
       Какой же он был наивный в ту минуту, всерьез думая, что нас ожидает самая настоящая плотвиная поклевка! Как бы не так! Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, говорят в таких случаях опытные картежники, имея в виду непредсказуемые повороты судьбы. Не подозревая о том, что нас ждет и полные радужных надежд, мы отправились в путь и, преодолев небольшую, поросшую густым кустарником лощину, вышли на дорогу, ведущую к реке. Перед нами было открытое поле, вслед за которым начинался обрывистый берег быстрой Протвы.
– А вот и они! – неожиданно весело воскликнул Лешка, как будто увидел впереди что-то родное и знакомое.
– Кто, это – «они»? – на всякий случай поинтересовался я, не замечая вокруг ни одного объекта, способного привлечь внимание.
– Наши четвероногие друзья – бесстрастным голосом естествоиспытателя произнес Леха, указывая в дальний конец лощины, откуда появилась цепочка и без того изрядно надоевших собак.
       Вытянувшись в шеренгу, собачья «свадьба» медленной рысцой направилась в нашу сторону. Тут я вспомнил, что во время своих предыдущих приездов часто брал собаку Геннадия на прогулку в лес или на речку. Сегодня я не звал Дашку с собой, по всей видимости, она заметила мое отсутствие и решила по собственной инициативе составить мне компанию. То обстоятельство, что на этот раз наша компания могла резко увеличиться за счет полутора десятка возбужденных кобелей, ее нисколько не смущало. Собачьи намерения, увы, но никак не вписывались в наши планы.
– Послушай… – обратился я к своему напарнику – ты когда-нибудь ловил рыбу в сопровождении собачьей своры?
– Да, нет…– растерянно пожал плечами Леха – …мы же с тобой не на охоту собрались. На кой леший они нужны на рыбалке? Только всю рыбу распугают!
– Я тоже так считаю. Что будем делать?
– Прятаться поздно, они бегут прямо на нас, убежать тоже не удастся, обязательно догонят. Остается только одно – попробовать прогнать их ко всем чертям!
– Идет – согласился я и, отложив в сторону чехол с удочкой, поднял с дороги несколько увесистых камней.
       Целенаправленное продвижение собачьей стаи в нашу сторону показалось мне подозрительным, тем более, что среди собак не было заметно Дашки. Это было уж совсем непонятно. Стая быстро приближалась.
– Что за чертовщина? – в сердцах выкрикнул я, бросая первый камень в бегущего впереди стаи огромного лохматого пса. Ловко увернувшись от удара, тот, как ни в чем, ни бывало, продолжил свое движение.
– Тебе не кажется, что эти ободранные самцы нас кое с кем перепутали – обратился я к озадаченному Алексею – Не возьму в толк, чего им от нас надо?
– Очень странно – согласился он, тщетно стараясь пнуть ногой другого кобеля, с ходу пытавшегося прорвать нашу оборону – Никогда такого не видел! Может быть, они ждут, что мы угостим их чем-нибудь, например, пойманной рыбой?
– Навряд ли…– покачал я головой – Собаки не едят свежую рыбу, тут что-то другое.
       
       Камни и отборная ругань не дали никакого эффекта. Окружив нас плотным полукольцом, животные заняли выжидательную позицию чуть в стороне от кромки поля, но не уходили, будто сомневались, что же им делать дальше. Мы тоже не знали, как себя вести в подобной ситуации. С обеих сторон наступило короткое замешательство, однако теперь с явным уклоном к взаимному согласию. Судя по поведению лохматого вожака стаи, нам не следовало опасаться какой-либо агрессии со стороны наших непрошеных гостей и вскоре мы двинулись дальше. Сохраняя безопасную дистанцию, собачий эскорт двинулся следом. Время от времени кто-то из кобелей изредка отваживался забегать впереди нас, как бы, проверяя нас «на вшивость» нашу бдительность, а затем, помельтешив под ногами, вновь отскакивал на безопасное расстояние.
       В конце концов, если собачье окружение будет вести себя также спокойно, то оно нам не помешает, решили мы с Лехой. Как показали дальнейшие события, и это была наша главная ошибка. Спустя несколько минут на наших глазах произошла очередная нешуточная схватка двух кобелей, один из которых был похож на породистую овчарку, а другой выглядел обыкновенной дворнягой. Породистый претендовал на главенствующее положение и был, примерно, в два раза крупнее соперника. Казалось бы, он-то и должен был одержать верх в схватке, но на деле все оказалось по-другому и причиной этому была злобная натура и воля к победе, свойственная малорослому, но более опытному сопернику. Изловчившись, дворовый пес повалил своего грозного противника на спину и схватил его за горло. Мы не стали вмешиваться в ход поединка и терпеливо ждали, что произойдет дальше. Вопреки нашим ожиданиям, схватка закончилась вполне миролюбиво. Как только поверженный соперник начал жалобно скулить, малый да удалый кобелек проявил рыцарское благородство и разжал челюсти на его горле. Опозоренный противник медленно поднялся на ноги и, поджав хвост, медленно поплелся в сторону.
– Давай назовем его «Опущенным» – предложил Леха, в ответ я пожал плечами.
– Давай. А того, победителя?
– «Неуловимым».
– Почему неуловимым?
– Хочешь анекдот? – лукаво щурясь, спросил Леха и, заметив мое недоумение, продолжал: Вот, слушай! Второй год мечется, скачет по прерии неуловимый ковбой, по имени Джо, то тут появится, то там покажется, постреляет немного и опять исчезает. Что это, спрашивает одна приезжая дама у местного продавца пирожков, услышав очередную стрельбу. А-а, не волнуйтесь, мэм, отвечает продавец, это наш Неуловимый Джо опять свирепствует. Возмутительно! Неужели его до сих пор никто не смог поймать, спрашивает дама. Да нет, отвечает продавец, захотели бы, давно бы уж поймали. Но почему же тогда он остается неуловимым, удивилась дама? Да потому, мэм, что он тут и на фиг никому не нужен – последовал ответ.
– Ну, ты… – давился я от смеха – ну, ты и вспомнил! Да этому анекдоту уже сто лет в обед!
– Зато, очень даже в тему! Все новое – всего лишь, хорошо забытое старое – философски заключил Алексей.
       Весело смеясь, мы подошли к чистому родниковому ручью, в котором согласно пророчеству Геннадия водились самые настоящие ручейники. Да и где же им еще водиться, как не здесь! Как говорится, сам Бог велел. Наконец-то, облегченно вздохнул я, теперь мы обеспечены прекрасной наживкой для местной рыбы, если она конечно, не слишком избалована изощренными в применении разнообразных приманок москвичами. Разумеется, я вспомнил, что мы тоже, «не лыком шиты», что в моей поклаже, оставшейся лежать без дела в Генином сарае, томятся изумительные (с точки зрения рыболова), красные, живые мотыли, купленные в зоомагазине на Старом Арбате. Там же пропадало тесто и распаренная гречка, приправленная анисовыми каплями и прочие «неотразимые» (с точки зрения рыбы), вкусные приманки. Вспомнил и еще раз вздохнул, на этот раз тяжело. Ну разве не обидно шарить по окрестным, пусть даже очень живописным ручьям и болотам в поисках приманки, которая бесполезно гниет в сарае по вине одного из тех самых кобелей, которые теперь с нескрываемым любопытством следят за каждым моим шагом из-за прибрежных кустов. Я спустился к воде и крикнул оттуда Алексею:
– Смотри за нашими милыми собачками и не подпускай их к воде!
– Почему? – вполне резонно спросил Алексей.
– Чтобы они воду не перебаламутили.
– Ясно, но как это сделать? Ведь я один, а их так много!
– Делай, что хочешь, но не пускай! У тебя в руках удилище. Черт возьми, в крайнем случае, лупи их этим удилищем.
– Я попробую – согласился Леха.
       Казалось бы, что может быть проще, чем набрать ручейников в прозрачной родниковой воде? Для этого достаточно найти тихую заводь, где они любят ползать по дну, заметить их на фоне камешков и веточек, а затем протянуть руку и наполнить ими жестяную банку. Собственно, именно это я и собрался сделать, но…даже сейчас, когда я пишу эти строки, у меня на голове шевелятся волосы. Если учесть, что вот уже который год моя голова совершенно лысая, как бильярдный шар, можно себе представить, какие сильные эмоции вызывают эти воспоминания в душе завзятого любителя рыбной ловли.
       Как только я стал высматривать в воде уже упомянутых личинок, откуда-то из-за ближайшей излучины ручья неожиданно появилась до боли знакомая лохматая собачья морда. За ней цепочкой тянулись остальные псы. Сообразительные животные обошли с тыла грозный форпост в лице Лехи и, ступая по воде выше по течению, решили наведаться в мою заводь. Нужно ли говорить о том, что ловля ручейников в замутненной собачьими ногами воде превратилась в совершенно бесполезное занятие. Забыв обо все на свете, я с кулаками кинулся на мирно бредущих по ручью животных, которые испуганно шарахнулись от меня, как от сумасшедшего, а затем, стараясь держаться плотной шеренгой, побрели вверх по течению. Плюнув с досады, я выбрался из воды и бессильно опустился на траву. Про ловлю ручейников теперь можно было забыть, если и не на совсем, то очень надолго.
– Та-ак…, делаем ставку на коровий помет – мрачно произнес я с видом Наполеона, наблюдающего разгром правого фланга своей армии в битве под Аустерлицем. Заметив саркастическую улыбку, появившуюся на Лешкином лице, я добавил:
– Поскольку ты, дружок, не справился с поставленной задачей, то вся ответственность за эту деликатную операцию ложится на тебя. Бери в руки палку и вперед!
– Зачем палку и куда это – «вперед»? – неуверенно переминаясь с ноги на ногу, переспросил мой единственный «боевой» соратник.
– Как это, куда? Видишь кучи коровьего помета вдоль дороги?
– Ну и что с того? – попытался прикинуться «шлангом» Леха.
– А то, что ты будешь ковырять палкой это дерьмо до тех пор, пока не найдешь в нем опарышей.
– А как хоть они выглядят? – продолжал придуриваться Леха – Я никогда не занимался подобной мерзостью и воообще, я не понимаю, почему этим делом должен делать заниматься именно я?
– А кто, по-твоему, должен копаться в дерьме, я?
– Ты же уговорил меня приехать сюда и обещал шикарную рыбалку с костром и ухой, тебе и карты в руки…
– А ты, стало быть, способен только на то, чтобы сожрать эту самую, готовую уху. Так что ли?
       Возникла напряженная пауза, во время которой Леха с ненавистью посмотрел на меня, и я понял, что над великим «полководцем» возникла угроза полной деморализации его уцелевших «полков». В моем воображении возникла жуткая сцена нашей ссоры, случившаяся из-за десятка опарышей, и эта сцена чем-то напомнила мне схватку двух облезлых кобелей из нашего добровольного эскорта.
– Ладно – миролюбиво предложил я – давай поделим поровну участие в этом не совсем приятном занятии. Я буду ковырять, а ты будешь собирать опарышей в банку. Идет?
– Нет, уж лучше наоборот! Давай ты будешь собирать эту пакость, а я поработаю палкой.
– Годится – кивнул головой я.
       Не стану живописать все деликатные нюансы упомянутой выше процедуры, скажу лишь, что наши усилия не увенчались успехом по элементарно простой причине. Опарыш развивается в свежем помете, однако в последнее время стояла жаркая погода и поэтому коровий помет превратился в сухие лепешки, пригодные разве что, для разжигания костра. Перекопав несколько «соблазнительных» куч коровьего дерьма, мы бросили бесполезные поиски. Следует отметить, что и эта очередная неудача не сломила наш неистребимый оптимизм. Кто-нибудь другой давно отказался бы от своих планов и вернулся домой, но только не мы. С упорством, достойным лучшего применения, мы неумолимо шли вперед. Вскоре дорога сменилась лесной тропкой, которая привела нас к долгожданному берегу. Надежда поймать хоть одну, пусть даже самую маленькую рыбку все еще тешила наше самолюбие, так как у нас с собой было вполне приличное шестиметровое удилище и неприкосновенный запас в виде хлебной приманки, приготовленной Лехой. Испытывая хорошо знакомое всем поклонникам рыбной ловли щемящее ощущение под ложечкой, я с любовью вытащил из чехла заветные трубки из пластика, аккуратно разложил их на берегу и направился к воде. Там я выбрал удобную площадку для заброса наживки, воткнул в прибрежный грунт две рогатули для удилища, а затем вернулся назад. Привычно собрав удочку, я повернулся к приятелю и сказал:
– Пора,доставай скорей свой стратегический запас из «резерва главного командования»!
– Не понял…– удивленно вытаращился Леха.
– Хлеб, Леша, хлеб… Может быть, на этот раз нам больше повезет.
       Пока Леха вынимал из кармана полиэтиленовый пакет с хлебным мякишем, я потянул за конец лески и…застыл от изумления и досады: на конце лесы не было самого главного – крючка.
– Какого дьявола!? – громко воскликнул я – Ведь он был только что! Я точно помню, что был!
– Что случилось? – послышался из-за прибрежных кустов Лешкин баритон.
– Случилось, мать их за ногу! - не выдержал я - Ах чтоб их трижды винтом по-собачьи! Сегодня у нас сплошные неудачи, «затыки» и «заморочки», просто руки опускаются. Кто-то оторвал крючок вместе с грузилом и куском лески. Не пойму, в чем дело!
– Пока ты ходил, здесь побывали наши знакомые кобели, но я вовремя успел их отогнать. По-моему, кто-то из них запутался в твоей леске и, возможно, оборвал крючок.
       Наверное,это была та самая капля, которая переполнила чашу моего терпения. Я молча взял из рук Лехи протянутый на ладони драгоценный сверток и без всяких объяснений со всего размаха швырнул его на середину реки. Несколько секунд я наслаждался произведенным эффектом, наблюдая, как плывет по течению пакет с приманкой и как изначально одухотворенные Лешкины глаза наполняются печалью по несостоявшейся рыбалке. Скоро они и вовсе полезли на его грязный от пота и пыли, перепачканный коровьим пометом лоб, когда я закричал во весь голос, победно размахивая удочкой:
– Ура, мы свободны!
– Ты что, совсем ума сбрендил? – опасливо покосился на меня Алексей и на всякий случай попытался сделать шаг в сторону, но было уже поздно.
– Свобода, понимаешь? – не унимался я, заключая его в радостные объятия – Не нужно больше копать червей, гонять кобелей, ковыряться в дерьме, искать крючок, часами сидеть с удочкой, ничего этого не надо… Да, здравствует простой, нормальный человеческий отдых. Солнце, воздух и вода. Ура!
       С этими словами я оттолкнулся от берега и мы Лехой, как были в джинсах и футболках, бултыхнулись в воду. Немного побарахтавшись, мы вылезли на берег, молча взглянули друг на друга и… покатились от смеха. Теперь нас одолел приступ долгого полуистерического хохота. Неизвестно, сколько времени продолжалась бы наша истерика, если бы над нами не прогремел выстрел. Оглянувшись, мы увидели стоящего на откосе Геннадия с ружьем в руках. Рядом с ним виляла хвостом Дашка.
– Ну и как успехи, рыбачки? – ехидно улыбаясь, поинтересовался Гена – Мы с Дашкой решили поспешить к вам на помощь. Как-никак, вы давно ушли и пропали. Наверное, рыбы столько наловили, что не унесешь!
– Не успеваем вытаскивать, видишь все мокрые? – все еще корчась от смеха, ответил Леха.
– Правда, что ли? – не поверил Гена, спускаясь ближе к нам.
– Да какая там рыбалка, сплошной геморрой! – ответил я – От кобелей прохода нет, замучили проклятые, дыхнуть не дают. Вот видишь, удочка на берегу лежит? Их работа! Последнюю леску вместе с крючком оборвали.
– Не эта, случайно? – Геннадий достал из кармана тщательно свернутый, небольшой моток лесы с знакомым крючком на конце.
– Он самый… – удивился я – А где ты его нашел?
– А мы с Дашкой успели только поле перейти, а кобели тут, как тут! По всей видимости, от вас бежали. Один из них тащил за собой обрывок этой лески, пришлось вынуть крючок из его лапы. Немного поскулил, но зато теперь бегает, как заводной.
- Да вот и он сам – сказал Гена, указывая на черного терьера со спутанной репейниками густой шерстью, промелькнувшего на крутом берегу реки.
– Не заметили ничего странного в поведении собак? – осторожно осведомился Геннадий, но хитрый прищур глаз выдал его с головой.
– Заметили, заметили, шутник! – осенило меня – Сознавайся, твоя работа?
– Моя – рассмеялся Гена – Решил устроить вам отдых, сделать для вас, так сказать, небольшую разрядку, а то вы слишком серьезно настроились на эту самую рыбалку. Одним словом, мы с Дашкой решили над вами похохмить…
– Как это? – в один голос спросили мы.
– А очень просто, принесите-ка мне ваш чехол для удочек. Сейчас поймете.
После того, как я с глупым видом принес Геннадию свой чехол, он спокойно вывернул его наизнанку и, заметив выпавший изнутри клочок материи, торжествующе посмотрел на нас.
– Ну и в чем же тут заключается твой прикол? – недоверчиво спросил Леха, рассматривая обычный кусочек пестрой материи.
– А ты попробуй, позови кого-нибудь из кобелей и дай ему понюхать этот обрывок. Посмотришь, что с ним будет – предложил Геннадий.
– Главное, что будет со мной – возразил Леха.
– Не бойся, дай понюхать вон тому, самому лохматому.
– На, на! – несколько раз позвал пса Алексей, протягивая вперед руку, в которой находился загадочный клок.
       Эффект не заставил себя ждать. Вначале пес остановился и недоверчиво посмотрел на Алексея, но затем подошел ближе, потерся об его ноги и стал кататься по земле, всем своим видом показывая испытываемое им блаженство. Эта сцена привлекла внимание других собак и они подошли ближе.
– Ну, что я говорил? – подмигнул Гена – Теперь ему даже Дашка не нужна. Ха-ха! Вместо нее будешь ты!
– Полный кайф – согласился я – Но в чем тут фокус, все равно никак не пойму.
– Что же тут непонятного – не выдержал Гена – Этот клочок материи я выдрал из Дашкиной подстилки. Он пропитан ее запахом, а кобели способны учуять этот запах за несколько десятков километров. Как только вы собрались на рыбалку, я запер Дашку на чердаке и получил желаемый результат. Все кобели пошли вслед за вами.
– Ну, ты – тот еще «фрукт»… – разозлился я – Ну, силен, стервец! А трюк с ключами от сарая тоже твоя работа?
– А как вы думаете? Я же хотел, как лучше… Вы ведь все равно проспали время для клева, а кроме того, мне нужно было хоть немного отдохнуть от всех этих кобелей.
       Вот так, так! Благодаря козням нашего друга, вместо ожидаемого плотвиного клева мы получили собачий. Я незаметно кивнул Лехе и мы мгновенно поняли друг друга. С обеих сторон мы потихоньку стали приближаться к Геннадию и в тот момент, когда он увлекся оправданием своих возмутительных для самолюбия любого заядлого рыбака интриг, неожиданно схватили его за руки и за ноги и поволокли к воде.
– За особые заслуги в деле разведения редких пород собак с особым, «рыболовным» чутьем… – зачитывал я импровизированный «приговор», крепко удерживая ноги брыкающегося Геннадия – …а также за выдающийся вклад в прогресс рыболовного искусства – продолжил вслед за мной Леха – за изощренное коварство по отношению к друзьям, и так далее и тому подобное, …одним словом, раб Божий, Геннадий, посвящается чистой речной водой и приговаривается к немедленному купанию в собственной одежде! – одновременно закончили мы обвинительную речь, и, раскачав, как следует, нашего старого друга, бросили его в реку.
       На обратном пути мы втроем шли босиком по мягкой, шелковистой траве заливного луга, сняв с себя мокрую одежду, и обсуждали план следующей, на этот раз настоящей рыбалки. Впереди нас горделиво вышагивала Дашка, со всех сторон окруженная плотным кольцом своих многочисленных четвероногих «кавалеров».

Александр Ребров