Борьба за чистоту генофонда или самоуничтожение ид

Борьба за чистоту генофонда, или Самоуничтожение идиотов.


Глупость - дар божий, но не следует им злоупотреблять.
Бисмарк.


Приоткрыв один глаз, я провёл рукой по нежному шёлковому белью, и ко мне окончательно пришло осознание, что ночевал  я опять не дома. Этот факт моему утрешнему мировоззрению придал какую-то особую философичность. Короче, в эту минуту на меня снизошло прозрение. Наконец-то я понял, что все мои проблемы кроются, в том, что детство я провёл под крылом своего горячо мною любимого дяди – отставного моряка и  полусексуального маньяка.  Вследствие  этого к семи годам жизни я знал многое из того, о чём мальчики в этом возрасте не только не задумываются, но и не догадываются. Разумеется, это не могло не сказаться на моём психическом здоровье. Однако не скажу, что это сильно осложнило мне дальнейшую жизнь, к тому же знания, почерпнутые из сексуальной жизни моего дяди, сильно разнообразили мою сексуальную распущенность. Как любой мало-мальски нормальный человек, пару раз в жизни я пытался избавиться от повадок, полученных от моего кровного родственника, но это мне не понравилось и, в конце концов, привело меня к мысли, что я своими руками разрушаю собственную жизнь. А что такое моя жизнь? Это история саморазрушения с быстротечными знакомствами и следующим за ними не всегда приятным сексом с малознакомыми женщинами, от которого, как правило, ожидаешь большего, чем получаешь. К тому же к этим женщинам, я почти никогда не возвращался, что неизбежно приводит меня к депрессии. Хотя нет, это сторона жизни меня никогда не приводит к депрессии. А что вообще меня приводит к депрессии в отношении с женщинами?
Я тру лоб и закрываю ладонями глаза, но что-то не могу, припомнить, чтобы меня приводило к депрессии в отношении с женщинами? И оказывается, что в этих отношениях меня ни хрена к депрессии не приводит, а только радует. Господи! Оказывается, я очень люблю свою жизнь!
Повернувшись на бок, я смотрю на женщину, дремлющую возле меня. Всё не так уж и плохо! Оказывается  ночь, я  провёл с  шикарной брюнеткой, надо будет поближе с ней познакомиться. Перебрав в памяти полтора десятка женских имён, но на ум так и не пришло то единственное, которое может принадлежать брюнетке. Сладко  зевнув  и потянувшись, я  пошёл на обычную в таких случаях хитрость:
-  Сокровище моё! Некоторые параноики считают, что кофе влияет на цвет лица. Искренне надеюсь, что ты не из их числа и это адское пойло в твоём доме водится.
-  Ты хочешь, чтобы я сварила тебе кофе?
- Даже боюсь об этом мечтать!
- Не бойся, мечтай в своё удовольствие, а пока я его для тебя варю,  можешь  покурить, пепельница возле кровати.
- Ущипни меня.
- Зачем? – извиваясь на постели и потягиваясь своим обалденным телом, спрашивает брюнетка.
- Я хочу быть уверен, что мне это не снится. Кстати, какие у нас планы на вечер? – проводя указательным пальцем вдоль её позвоночника, спрашиваю я.
- Шейпинг. А что поделать, моё тело шедевр не от природы.
- Тогда ну его в задницу твой кофе, наверняка, это какая-нибудь лёгкая дрянь без кофеина.
Понятное дело, что по ряду объективных причин на работу я опоздал, и виной тому вовсе не моя любовь к кофе, а милые пороки, привитые мне порочным, но горячо любимым дядей.   


В кабинете никого нет, но на своём рабочем столе я нахожу записку: «Надеемся, она того стоит! Если ты читаешь эту записку, значит, мы ещё не вернулись с места преступления. Любящие тебя друзья: Егор, Петя, Лёха, Макс, Веня».  Интересно, кто из них латентный гомосексуалист? Иначе откуда на листе бумаги взялся этот неаккуратный отпечаток алых мужских губ. Надо будет полазить по их карманам, если мне повезёт,  я найду у кого-нибудь тюбик с этой помадой.
Отодвинув от стола стул, чтобы сесть и заняться текущими бумагами, на сиденье я нахожу ещё одну записку с приклеенным скотчем к листу бумаги тюбиком губной помады: «Не парься! Не надо гладить нас по задницам, делая вид, что ты ищешь этот тюбик. Можешь взять его себе. Всё ещё твои друзья: Егор, Петя, Лёха, Макс, Веня».
А я не обиделся! Глупо обижаться, жизнь слишком коротка, чтобы хранить обиды на своих друзей. А ещё, прежде чем кинуть тюбик в корзину для мусора, я покрутил его в руках, и решил, что цвет у помады, конечно, дурацкий, но… всё равно миленький.
Включив чайник, сажусь за стол, размышляя над тем как бы половчее отомстить своим дорогим друзьям за подсунутую ими помаду, но так и ничего не успеваю придумать, потому что в кабинет врывается заместитель начальника уголовного розыска Семечкин. Тяжело переводя дух, он с сарказмом в голосе говорит:
- Я бы тебе посоветовал престать мечтать и настоятельно порекомендовал бы заняться делом. Это я тебе как доктор рекомендую!
Тоже мне доктор! С некоторых пор, Семечкин решил сменить имидж, нахватался где-то полоумных фраз и ходит теперь по конторе, выпендривается, изображает из себя развесёлого «рубаху парня». В целом, получается плохо, но Семечкина это обстоятельство ни сколько не смущает.
- Спасибо, конечно, за совет. Извини, конечно, но на доктора ты, очевидно, не тянешь. Однако если бы я был ветеринар, я бы не стал тратить время на пустые разговоры, а просто-напросто, тебя бы пристрелил. С безнадёжными кобылами именно так поступают.
Поиграв желваками, Семечкин произнёс:
- Ну что же, «ветеринар», поезжай в третью больницу. Там, в подвале обнаружили два полуразложившихся трупа. Разберись с ними, не скрою, я с нетерпением буду ждать от тебя новостей, а там поглядим, какого мерина из нас пристрелят первым.   
- Какая смешная мысль, можешь записать её в свой розовый альбомчик для девочек. Кстати, «доктор», как нарождающийся интеллектуал, ты случайно не знаешь, почему, когда человек разговаривает с Богом - это называется молитвой, а когда Бог разговаривает с человеком - шизофренией?


В больнице среди административного аппарата царит необыкновенное оживление, все охают и ахают, качают головами, и, естественно, ни от кого нет толку.
- А есть здесь кто-то, кто сможет ответить хотя бы на пару интересующих меня вопросов? – спрашиваю я
От толпы людей в белых халатах, больше напоминающих стаю пингвинов, отделяется человек лет пятидесяти, который вразвалочку направляется ко мне, от чего схожесть медработников со стадом пингвинов становится ещё больше.
- Заместитель главного врача по АХЧ , Свиридов Борис Алексеевич.
- Вы-то мне и нужны. – Протягивая ему руку, говорю я.
- Почему именно я?
– Завхоз, он как боцман на корабле. Должность вроде небольшая, но без него ни одно дело не делается и ни одно мало-мальски серьёзное  решение не принимается. А вы любезнейший, случайно на флоте не служили? Или,  например, в  тюрьме не сидели?
- В тюрьме  пока  не сидел, уберёг Посейдон, а на флоте служил. Боцманом на эскадренном миноносце «Якутский колхозник», – распираемый гордостью за своё боевое прошлое и собственной значимости от теперешнего настоящего, произносит завхоз. – А вы как догадались? Как Шерлок Холмс?
Я натягиваю на лицо маску лёгкого пренебрежения, однозначно означающую, что Шерлок Холмс против меня дитя. 
Жаль, некому запечатлеть минуту моего триумфа Шерлока Холмса, преподающего азы дедукции доктору Ватсону. Хотя любой из моих коллег по наколке на фалангах пальцев правой руки «БОРЯ», синему якорю и надписи «ВМФ» на тыльной стороне ладони левой руки, вкупе с чёрными клешами и тельняшкой, выглядывающей из-под белого медицинского халата, пришёл бы к точно такому же логическому выводу, как и я. Но всё равно - жаль.   
 - Проводите меня к месту происшествия.
Вместе мы спускаемся в подвал и долго плутаем по его лабиринтам, пока не выходим в дальний угол, где находим странное сооружение: большой белый цилиндр с парой иллюминаторов и круглым входом, закрывающимся на вращающуюся круглую рукоятку. Всё это сооружение опутано проводами и трубками и напоминает глубоководный батискаф, внутри него горит свет. 
- Что это за хрень? – спрашиваю  завхоза.
- Барокамера.
- Зачем? Не припомню, чтобы в нашем Уральском городке водилось хоть что-то, отдаленно напоминающее океанские глубины.   
- Наш бывший главврач писал докторскую, как-то связанную с этой штукой. Денег на её покупку ухлопали уйму, а он написал диссертацию и уехал в Москву. С тех пор  тут и стоит, никто даже толком не знает, как она работает.
- А кто нашёл трупы?
- Хирург из челюстно-лицевой хирургии, он сюда зачем-то спустился с медсестрой.
- А внутри этой штуки кровать есть?
- Есть, – кивает бывший боцман, а ныне завхоз уважаемого лечебного заведения.
- Тогда понятно, зачем.
Пока нет судебного медика, следователя прокуратуры и эксперта- криминалиста, я стараюсь без нужды ничего не трогать руками. Подхожу к полукосмическому агрегату и заглядываю внутрь. Печальное зрелище: два порядком раздутых трупа сидят за столом, на котором стоит початая бутылка водки, два пустых стакана, открытая банка каких-то консервов, валяется открытая пачка папирос «Беломорканал» и из пакетика высыпана какая-то зелёная масса. Что-то мне подсказывает, что это анаша.   
- Ребята неплохо собирались провести время.
- Точно, – заглядывая в иллюминатор через моё плечо, говорит появившийся судебный медик. – Ну, что? Посмотрим, что им помешало, поможешь мне вытащить трупы?
- Не скажу, что твоё предложение привело меня в восторг, но я так понимаю, что выбора у меня нет. Только знаешь что, давай для начала пошлём туда криминалиста.
- Ты его не любишь?
- Ни то чтобы не люблю, скажем так, он мне не нравится. А пока он  возится с отпечатками пальцев, в барокамере немного проветрится.
- Там никогда не проветрится, пока внутри лежат трупы. Ну, пусть лезет, если тебе так хочется.
Когда приоткрывают люк барокамеры, волна запаха разлагающейся плоти проносится по помещению, врезая по ноздрям, как боксёр лупит кулаком по носу своего соперника, то есть от всей души. Позади нас раздаётся вздох, и мы слышим шум падающего на пол тела. Обернувшись, мы с медиком замечаем потерявшего сознание завхоза.
- С непривычки, – констатирует медик.
- Странно, на вид он выглядел крепким. Кстати, насчёт понятых. Может, возьмём санитаров из местного морга?

Пока, задыхаясь, криминалист лазает в камере, выясняется, что потерпевшие - студенты третьего курса медучилища, проходившие практику в больнице. Пропали они неделю назад. Особой дисциплиной ребята не отличались, и раньше были случаи, когда они вместе пропадали на несколько дней, поэтому особого шума никто поднимать не стал. Никто и представить не мог, что дело примет такой печальный оборот.
А тем временем работа продолжается полным ходом. Почти задохнувшегося криминалиста сменил судебный медик, однако осмотр трупов результатов не дал. Вернее, судебный медик на трупах не обнаружил  никаких телесных повреждений, так что причину смерти до вскрытия  установить не удастся. Поэтому, для того чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, я сам лезу в барокамеру. Правда, перед этим, я очень грязно ругаюсь и смачно плюю на пол.
В камере, сделав несколько неглубоких вдохов, привыкая к стоящей вони, я приступаю к осмотру. В бутылке действительно водка, порядком выдохшаяся, но всё равно водка. Помяв зелёную массу между пальцев, убеждаюсь, что в пакетике действительно анаша. И всё равно это не объясняет, за каким чёртом надо было лезть в барокамеру, чтобы насладиться радостями жизни. Не понимаю! Ещё раз оглядываюсь по сторонам и у ножки прикрученной к полу кровати замечаю небольшой серебристый баллон, размером не больше полуторалитрового термоса. Легонько его пинаю - баллон катится по полу и с пустым металлическим стуком ударяется о ножку кровати. Читаю выведенную на боку баллона красным трафаретом формулу - N2O ( ). Так вот в чём дело! Парни решили вдохнуть полной грудью всех радостей жизни сразу. Да вдохнуть так, чтобы ни одна капля не пропала понапрасну. Как и любой другой чистый газ, закись азота необходимо смешивать с кислородом или воздухом. В противном случае любой нормальный человек просто задохнётся, что и случилось с этими двоечниками. Если бы они не прогуливали лекции по химии и фармакологии, они бы, наверняка, это знали. 
- Доктор! – зову  судебного медика. – Я, кажется, понял, что здесь произошло.
Оценив совокупность обнаруженных предметов, и приняв во внимание, что на трупах не обнаружено телесных повреждений, доктор со мной соглашается. Однако, почесав лысеющую голову, говорит:
- А знаешь, я даже рад, что они никогда не будут нас лечить.
- Ты настоящий «гуманист»! И пусть после этого кто-то посмеет назвать меня циником, – хлопаю я медика по плечу.


Вынув из кармана телефон,  набираю номер Семечкина, и когда он отвечает, спрашиваю: «Тебе удобно трубку копытом держать?». Пока он, задыхаясь, подбирает нужные слова, чтобы ответить хоть что-то мало-мальски достойное на мой вопрос, я продолжаю: 
- Только ты не подумай, что я позвонил, чтобы удовлетворить своё любопытство. Хотя признайся, это очень интересный вопрос. Кстати, а зачем я тебе позвонил? Ах, да! Я хотел тебе сказать, что трупы не криминальные и что они погибли от собственного невежества. И вот ещё что, я справедливо полагаю, что после того, что я тебе сообщил, как честный мерин ты просто обязан застрелиться. Не забудь!  ЗА-СТРЕ-ЛИ-ТЬСЯ! Помни, ты обещал! – почти умоляю я Семечкина и отключаю телефон. 
- С кем ты разговаривал? – прислушавшись к разговору, спрашивает у меня судебный медик.
- С начальником, вернее, с его полупародийным заместителем. Ты знаешь, с некоторых пор он представляет себя говорящей лошадью, меня это серьёзно беспокоит. Кстати, доктор, ты, как специалист, не считаешь, что это может быть опасно для окружающих?
- Точного ответа на твой вопрос наука не знает, но наверняка это не «птичий грипп», поэтому я почти уверен: передаётся эта зараза исключительно половым путём.
- Тогда всё нормально, я с Семечкиным не сплю даже в самых кошмарных своих снах.
- А-а-а-а! – неожиданно кричит следователь прокуратуры.
- Ты чего орёшь?- спрашиваю я у него.
- Хочу, чтобы все испытали за тебя радость, – пожимает он плечами. 
- Ладно, придурки, здесь мне больше делать нечего, я поехал. Но я за вас спокоен, потому что оставляю вас наедине с этими «прекрасными» парнями, успевшими перед смертью вдохнуть всех радостей жизни и… И я вас умоляю: не повторяйте, пожалуйста, их ошибок, – говорю я, прощаясь со  следователем прокуратуры и судебным медиком.
- А что, ты даже не обнимешь нас на прощание?
- Нет, конечно, если мне не изменяет память, я и раньше этого никогда не делал, но если вы  будете настаивать, могу предложить вам пару контрольных выстрелов в ваши пустые головы.
- Твоё предложение как нельзя кстати, я с утра размышлял: не покончить ли мне жизнь самоубийством, – признается судебный медик и спрашивает у следователя. – Ты присоединишься?
- Нет, я пас. У меня вечером свидание, если у меня опять ничего не получиться, я часа в три ночи позвоню Савранскому и попрошу выполнить его обещание.
- Ну, раз следователь пас, можешь пока оба контрольных выстрела сделать в мою голову.


Раз трупы некриминальные, мне действительно здесь делать больше нечего. Поэтому, попрощавшись со следователем прокуратуры и с судебным медиком, я бреду к своей машине. Чем дальше отхожу от больницы, тем запах вырывающийся из открытых окон подвала становится менее ощутимым. Однако когда я прохожу мимо мусорных баков, мирно роющиеся в них помойные коты дико округляют глаза глядя в мою сторону и, вздыбив шерсть на загривках, разбегаются в разные стороны, а стая зелёных мух, провожают меня с живым интересом.
- Да ладно! Вы гоните! – говорю я разбегающимся котам, однако, понюхав свою рубашку, с сожалением, вынужден согласиться, что в чём-то коты и мухи правы. Поэтому, сев в машину, я открываю  все окна и вдавливаю педаль газа в самый пол, выжимая из неё всё, что возможно, километров шестьдесят пять, чтобы врывающиеся в салон потоки воздуха хоть как-то проветрили мой организм. Рабочий-то день только начался, не ровен час появишься с таким запахам в приличном месте, а граждане, не разобравшись в ситуации, по старой русской традиции, загонят мне кол в сердце, приняв за зомби.


В РУВД, как  и прежде, никого нет. Ребята ещё не вернулись «с преступления», но поскольку они мне не звонят, значит, они во мне не нуждаются. Без цели пошатавшись по кабинетам и выслушав пару старых анекдотов от своих коллег, я вспомнил, что хотел у начальника РУВД подписать рапорт на отпуск. Нет, я не собирался ехать в кругосветное путешествие, просто настало время ежегодного капитального ремонта моего автомобиля. А на оставшиеся деньги я смогу заправить свой драндулет, чтобы доехать до деревни и навестить моего старого друга - отца Никодима и его приёмных детей. 
С рапортом  вхожу в приёмную начальника РУВД, из-за его двери доносятся крики и «поросячий» визг. Наш начальник, на мой взгляд, ошибочно полагает, что это его неповторимый и присущий только ему стиль  управления.
- У начальника совещание, - сообщает мне секретарша.
- Да!? Значит, я совершенно не обосновано решил, что там насилуют пожилого бабуина. Ладно, зайду позже, когда у него закончится приступ зоофилии.

Появление Петьки в кабинете несколько оживило обстановку.
- Я здесь. Ты успел по мне соскучиться? – подходя ко мне, спрашивает Петька.
- Не особо, но ничего не поделаешь, мы ведь неразлучны как игла для инъекций и латексный жгут, – пожимаю я плечами.
- Или как дивертикулит  и бариевая клизма.
- Чего-чего?! Ты откуда об этом знаешь?
- Ты разве не знаешь, что у меня мама доктор?
- Просто я был уверен, что она у тебя зубной врач.
- Может быть, именно потому, что я рано узнал, что такое бариевая клизма я и не стал врачом, как хотела мама, а стал милиционером, как не хотел папа. Короче, я никому не угодил, но зато я знаю, что такое  дивертикулит, правда, не знаю зачем. 
Тема могла получить шикарное развитие, но всё испортил ворвавшийся в кабинет растрепанный дежурный с известием об огнестрельном ранении в элитной бане. Что и сказать, умеют люди отдыхать.
- Ну что, несчастный «аборт» счастливой «медицинской» семьи, поехали? – Говорю я Петьки.
- Поехали, потенциальный экспонат медицинского паноптикума. 
 
        Элитная баня -  это такое забавное заведение, порождение переходного периода от социализма к капитализму. Ну, помните, тогда столовые уже закрылись, а конференц-залы и ночные клубы для ведения переговоров и празднования удачно заключённых сделок ещё не открылись. Следуя извечной русской любви к гигиене, обмывать удачные бандитские налёты, не вызывая подозрения у милиции, пришлось в бане. С тех пор традиция прижилась. Правда, для полноты чувств баню и конференц-залы, совместили ещё и с борделем, а назвали это всё культурно и непонятно – сауна.      


Первыми на место происшествия явились сотрудники ППС - добросовестные ребята не лишенные чувства юмора. Завалившись в сауну, они мгновенно отцепили место происшествие, лишив возможности девок, приглашённых для развлечения «солидных» бизнесменов, одеться. А чтобы у них не возникло соблазна закрыть свои прелести, ребята из ППС собрали  все полотенца и простыни, якобы для сохранения имеющих на них отпечатков пальцев. Так что к нашему приезду голые девки сгрудились в углу, стараясь спрятаться, за спины друг у дружки. Получается у них это плохо, как в калейдоскопе они постоянно меняются местами, отчего в  глазах рябит от разнокалиберных грудей  и  бритых лобков.      
- Укуси меня за коленку, – потирая глаза кулаками, бормочет Петька.
- Зачем?
- Я должен быть уверен, что эта прекрасная жизнь –  не сон.
- Да ладно! Увиденное должно тебя убедить, что только в кино красавицы выходят замуж за уродов. В жизни красавицы идут в проститутки, а уроды платят деньги, чтобы с ними спать.
- Как ты думаешь, если вон ту рыженькую я шлёпну ладошкой по попе, она сексуально скажет «У-у-у-у»?
- Не знаю, но стоит попробовать.
- У вас совесть есть?! – подаёт голос одна из девушек.
- А как же! – в один голос говорим мы с Петькой.
- Тогда как долго вы будете на нас таращиться?! Я бы на вашем месте…
- Ой! Извините, мы забыли вас предупредить: в том месте, про которое вы говорите, у меня дырка, – торопливо говорит  Петька.
- В совести?! – удивлённо спрашивает девушка.
- Нет, в заднице! – вздыхаю я. – Одевайтесь и не вздумайте смыться, иначе я разрешу этому озабоченному мальчику отобрать у вас всю одежду и сжечь её в топке.
 

До приезда «большого» руководства УВД города мы успели многое, а, если быть до конца честными, мы ничего не успели: ни осмотреть трупы, ни установить их личности. А почему мы ничего не успели? Вовсе не потому, что мы нерасторопные. Виной всему маленький извращенец Петька, который устроил небольшое стриптиз-шоу, собрав всю одежду проституток якобы для её осмотра на предмет наличия запрещённых предметов. К делу Петька относится чрезвычайно ответственно. Прежде чем отдать девчонкам одежду, он минут по пять крутит в руках пару верёвочек, именуемых  «трусы-стринги», пытаясь выяснить, где в них можно спрятать пистолет. От Петькиной тщательности процесс одевания идёт крайне медленно, но всех собравшихся, включая прибывшего следователя прокуратуры, судебного медика и эксперта криминалиста, это устраивает. Почему я не останавливаю Петьку? Да пусть себе развлекается, жалко, что ли? Когда ещё мальчику представится такая возможность.
Но как бы там  ни было, всему хорошему приходит конец. Девки, наконец, оделись, и тут со своей свитой ввалился в баню САМ.
 Докладывать нам  нечего, так как мы ничего и не успели сделать, зато как пионеры мы готовы с почтением кивать головами, широко растопырив уши, внимая всякого рода «мудрым» и неотложных указаниям.
 - Савранский!
- Я!
- Записывай!
- Есть!
- Первое - установить личности потерпевших, второе - выяснить, кто, где работает и не связано ли совершенное в отношении них преступление с их профессиональной деятельностью.  В-третьих…
- По-моему вон тот с золотыми часами депутат. Точно-точно депутат, я его по телевизору видел, – неожиданно прервав поток стройных указаний, льющихся из уст САМого, влез в разговор Петька.
Сначала я подумал, что его ремарка была совершенно неуместной, и мне даже пришла на ум фраза: «Ну, ничему тебя жизнь не учит»!  Но оказалось, что Петька не такой идиот, как может показаться на первый взгляд. Заслышав о том, что убит депутат, САМ сразу куда-то засобирался. Ну, это понятно, неужели у начальника УВД нет других дел, как заниматься разной ерундой, пусть даже это и раскрытие двойного убийства. Тем более что совсем некстати выяснилось, что один из покойников якобы депутат. Поэтому пока окончательно не выяснилось депутат потерпевший или нет, САМ, дабы поскорее смыться с места происшествия, но при этом не потерять лицо, до минимума сократил поток указаний и, спешно направляясь к выходу из бани, бросил мне на ходу: «Савранский! Когда всё выяснишь, что за личности потерпевшие, доложишь мне немедленно». Затем, задумавшись на секунду, он изменил свое взвешенное решение: «Доложишь не мне, Паханкину».
Таким образом переложив ответственность контролировать ход раскрытия преступления на своего начальника ОУР, САМ невольно обозначил всю щекотливость ситуации и, уже стоя в дверях, обернувшись к своей свите, он бросил: «На всякий случай, кто-нибудь останьтесь здесь, так сказать, для общего контроля и решения вопроса организации взаимодействия». Сказав это, САМ вышел из бани, и тут в дверях началась настоящая давка, какую я видел только в кино про гражданскую войну, когда мешочники,  расталкивая друг друга, штурмуют редкие по тем временам поезда. Привыкшие ни за что не отвечать и в основном надрессированные  в знак согласия кивать своими небогатыми на мозг головами и восторгаться «глубокими мыслями» САМого, «важные офицеры милиции» из свиты начальника УВД города оказались не готовы взвалить на свои «могучие» плечи оказанное им высокое доверие. Отчасти я их понимаю. Никому из них не хочется оказаться тем самым «кем-нибудь», с которого потом в случае неудачи за всё спросят. У них в свите как в стае чаек: утром они радостно хлопают друг друга крыльями по плечам, а вечером легко расклюют башку любому из своих слегка обкакавшихся  товарищей. 
- Кто последний, тому водить ! – с нескрываемым ехидством пискнул Петька, прячась за мою спину. Но он напрасно опасается быть замеченным. В царящей суматохе на его реплику никто не обращает внимание.
Минут через десять на месте происшествия воцарилась относительная тишина,  и мы смогли приступить к работе.
Перво-наперво мы осмотрели трупы. У одного было сквозное ранение в  голову, в  виске с правой стороны у входного отверстия я заметил ярко выраженные следы ожога и вкрапления точек пороха в ране, что однозначно свидетельствует: выстрел был произведён в упор. У второго трупа тоже имелось входное отверстие в правом виске, но без следов ожогов и не было выходного отверстия. Значит, пуля осталась у него в башке, а вот оружия и гильз нет.
- Саня, – зову я прапорщика, старшего экипажа ППС первого прибывшего на место преступления.
- Да Михалыч.
- Посмотри, стол накрыт на десять персон, проституток пять, покойников два, где ещё три человека?
- Не знаю. Когда мы прибыли, в номере находились только покойники и девки.
- Тогда возьми кого-нибудь из своих ребят и на всякий случай осмотри помещение, причём не только этот номер, но и другие, не пропуская ни одного закутка. Поговорите с людьми, выясните, кто что видел или слышал, и узнай, сколько выходов в заведении.
- Понял.
- Кстати, а как вы так быстро оказались на месте происшествия? Даже проститутки одеться не успели.
- Вот такие мы отзывчивые на человеческую беду, – пожимает плечами прапорщик.
- Ну, это понятно, - киваю я. – А если честно?
- Когда дежурный крикнул по рации об убийстве, мы в соседнем дворе пьяного подбирали.
- Пьяного-то подобрали?
- Нет, бросили.
-  Действительно отзывчивые люди.
- Петя, пойди к администратору, просмотри ….
- А может быть, они тут снимают частное порно?
- Вряд ли, хотя в данных обстоятельствах нам бы это здорово помогло. Я имею в виду видеокамеру, направленную на стоянку и вход. Это ведь солидное заведение, а значит, трепетно относятся к имуществу своих клиентов. Выясни, на каких машинах приехали потерпевшие. Учитывая цену за номер в здешнем заведении и стоимость выпивки на столе плюс вызов проституток, не думаю, что они пришли пешком или приехали  на трамвае.  Да и вот ещё что. Выясни, кто вызывал милицию и кто оформлял заказ на номер, а также узнай, куда делся охранник со входа. Не может быть, чтобы в таком заведении его не было. 
- Михалыч, а почему ты Сашке поручил нашу работу?
- На прошлой неделе он подходил к Егору, сказал, что в этом году  заканчивает школу милиции и хочет работать в нашем отделении. 
- А что, парень толковый, пять лет в ППС - это дорогого стоит.
- Ну, вот пусть и покажет, что он может, а я посмотрю, нужен ли он нам.   
Ребята разошлись выполнять полученные задания, а я вернулся к уже одетым и причесанным проституткам.  А ничего девки, симпатичные,  значит, и не дешевые. И в это время в сауне появился Егор:
- Что у нас тут?
- Мне кажется, что-то произошло внутри компании: спор, конфликт, ссора или ещё что-нибудь.
- Почему ты так решил?
- Нехарактерное место для убийства, слишком много свидетелей, видеонаблюдение на входе и потом это странное бегство остальных членов попойки…  Так что, я думаю, начинать надо именно с них.
Не знаю почему, но неожиданно Егор поставил под сомнение мои выводы:
- Ты в этом уверен?
- Я уважаю твоё мнение, но иногда, ненавижу твою паранойю! Как я могу быть в этом уверен, если это всего-навсего версия? Прошу прощения, у тебя что, есть предложение получше?
- Пока нет.
- Тогда иди, поройся в вещах покойников, может, найдёшь что-нибудь интересное.


Одевшись, проститутки расположились за круглым столом возле бассейна с голубой водой. Негромко переговариваясь, попивают виски с вишнёвым соком.
Взяв с барной стойки чистый стакан,  присоединяюсь к ним.
- Ну что, девчонки, поговорим?
- И это после того, что вы тут устроили? – спрашивает рыженькая, самая бойкая из них.
- Согласен, – фальшиво, но очень горестно вздыхаю я. -  Мальчику пора жениться, а то такой шалун растёт, прямо беда. Но о нём мы поговорим позже, а пока расскажите, что тут произошло?
- А мы ничего не видели, когда раздался выстрел, мы были в бассейне. Потом заблажил администратор, начал кричать  «убили!» и звать милицию. А потом приехали ваши, согнали нас в угол и устроили…
- Понятно, – перебиваю я рыжую девчонку.   
Окинув девок взглядом,  понимаю, почему за всех говорит именно рыженькая. Остальные, если даже закатят глаза внутрь своих черепных коробок, всё равно не смогут разглядеть там хоть каких-то признаков головного мозга. Но пока они вместе, будут дружно подтверждать то, что говорит рыженькая, поэтому я  обращаюсь к ней:
- Давай отойдём к бару, поговорим.
Она смотрит на свои крохотные часы на руке и отвечает:
- У нас ещё два часа оплачены, так что вполне можешь успеть потрахаться на халяву.
- Перестань, – морщусь я. – Не забывай, за стенкой валяются два трупа, и мы всё ещё не знаем, что тут произошло.
Вместе мы отходим к бару и садимся на высокие вращающиеся табуреты, девчонка закидывает ногу на ногу, демонстрируя мне свои обалденные ноги. Некоторое время я тупо на них таращусь, гоня от себя крамольную мысль, а не воспользоваться ли предложением девочки, пока она не трогает меня за плечо:
- Успокойся! Насчёт оплаченного времени я пошутила.
- Это всё меняет, тогда переедем сразу к делу?
Девчонка некоторое время размышляет:
- А если я буду настаивать, что мы ничего не знаем?
- Тогда ты заставишь меня заниматься кропотливой работой, которую я не люблю. Буду узнавать, с какого телефона вас вызывали, если узнаю, что вызывали вас через «мамку» накрою её притон, на время разрушу весь ваш бизнес, вас всех поставим на учёт, сюда приедет телевиденье, и ты сможешь лицезреть свою мордочку в вечерних новостях. После этого вас вряд ли вызовут в «приличное», а  значит и  хорошо оплачиваемое место. Кроме того, все эти мероприятия будут сопровождаться бесконечными допросами. Поверь мне, допрашивать я умею, в конце концов, какая-нибудь из твоих товарок заговорит, и мы плавно вернёмся к тому, с чего начали, то есть к вопросу, что здесь произошло. Но я уже не буду таким любезным, как сейчас. Тебе это надо? 
- А если не заговорит?
- Я тебя умоляю! Откуда такая нерушимая вера в законные методы ведения следствия? Хорошенько подумай своей башкой, кто при допросе будет чикаться с проститутками?
- Тебе, наверное, приходилось слышать, что ты сволочь?
- Чаще, чем ты думаешь.
- Ладно, в конце концов, это ведь не мои проблемы.
- Умница.
- Вызвал нас сюда Костя, постоянный клиент, тот, который в золотых часах валяется сейчас с дыркой в башке. Он со своими старыми друзьями обмывал какую-то ли сделку, то ли продажу, то ли  покупку, точнее не знаю, да я и не интересовалась. Кстати, его товарищи - тоже все наши постоянные клиенты.
- Об этом после, во сколько вы приехали и что здесь происходило.
- Мы с девчонками приехали сюда около восьми, а что делали? Верка, вон та крашеная блондинка большой специалист…
- Подробности опустим. Пока.
- Тогда чего глупости спрашиваешь, или ты думаешь, они нам деньги платят  за то, что мы с ними международное положение обсуждаем? Короче, часам к одиннадцати эти пузаны одноразовые, угомонились и оставили нас в покое. Мы пошли спать, а они сели играли в карты, ну и, конечно, пили. А утром, примерно в половине одиннадцатого, Костя из машины принёс кальян, накурились они какой-то фигни и одурели. Мне даже страшно стало, но, к счастью, зелье, которое они курили, на потенцию у них не повлияло, чего не скажешь о  мозгах.
Девочка замолчала, прикуривая сигарету.
- Что ты имеешь в виду? – поторапливаю я её, понимая, что мы приближаемся к развязке.
 - На удаль их пробило, естественно, в самой идиотской форме. Юрик, это второй с простреленной башкой, предложил сыграть в «русскую рулетку». Он сбегал в машину и принёс «пушку» вроде той, какими в гражданскую войну басмачи по «нашим» пуляли. 
- Наган.
- Типа того. С барабаном. Сначала-то все отнекивались, тогда Юрик крутанул барабан, подставил дуло к башке и щёлкнул. Ничего не произошло. Он бросил на стол наган и говорит, кто повторит тому свой «Лексус» отдам. Костя взял пистолет, говорит: «Да не вопрос! Ставь свою башку рядом с моей или слабо»? Слабо на слабо, Костя башку подставил, Юрик крутанул барабан, подставил пистолет к башке, только он не щёлкнул как в прошлый раз, а как бабахнет! Всё в крови, эти двоя - Боря и Петя -рванули со своих мест и бежать. Тут примчался администратор - и в крик. Ну а дальше ты знаешь.
- А наган куда делся?
- Не знаю, – пожимает плечами рыжая девчонка. – Наверное, кто-то из тех двоих утащил.
- Если всё, что ты мне сейчас рассказала правда, чего ты выкобенивалась,  вешая мне лапшу на уши, будто  вы ничего не видели?
- Слушай! Ты что думаешь, мне без этих заморочек неприятностей не хватает?
- Думаю, хватает, – соглашаюсь я.
- Вот именно.
- Ладно, как мне найти этих Борю с Петей? 
- Надо спросить у нашей специалистке по ана…
- Я же просил, без подробностей. Пока, по крайней мере.
В это время появляется Егор, он чему-то удивлён.
- Слушай, Михалыч, покойники какие-то странные.
- Да неужели?! 
- Точно-точно, у них на двоих полтары пары ботинок, причём все разного размера.
- Ну, чего только в жизни не бывает, – пожимаю я плечами. – У богатых свои причуды. Что-нибудь ещё нашёл?
 - Документы на имя Пелсутского Константина Олеговича и  Уткина Юрия Петровича, ещё на полу валялось несколько визиток на имя Пузанова Бориса Борисовича - директора компании «Уралстойкомплект». Думаешь, они имеют отношение к делу?
- Думаю, имеют.  Но сейчас мы это точно узнаем. И поможет нам в этом…
- Киножурнал «Хочу всё знать»?
- Нет, поможет нам специалист по ана…. Тьфу ты! Мы спросим вон у той крашеной блондинки.
Как оказалось, телефон, который назвала нам блондинка, и телефон, золотым теснением выдавленный на визитке, один и тот же, а это значит, что настала пора познакомиться нам с Пузановым Борисом Борисовичем.
Покидая баню, я подхожу к рыженькой.
- Хочешь позвать меня на свидание или будешь злоупотреблять своим служебным положением?
- Ни то и ни другое, сейчас вас допросит следователь прокуратуры, постарайтесь не умничать и расскажите всё подробно, надеюсь, на этом ваши неприятности по крайней мере на сегодня закончатся.
- Значит, свидания у нас не будет?
- У меня нет таких денег.   
Уже на выходе Петька демонстрирует нам запись на компьютере администратора. Двое голых мужиков с одеждой в руках выбегают из сауны и садятся в большущий «Мерседес», машина разворачивается, демонстрируя свой регистрационный номер, который я аккуратно переписываю себе в ежедневник. 
- Торопятся, – констатирует Петька.
- Наверняка, тому есть причина. Кстати, ты про охранника выяснил?
- Да, ночной охранник уже ушёл, а новый ещё не пришёл, у них тут смены не суточные, а по двадцать часов.
- Номера, массажные залы, подсобные помещения мы осмотрели, посетителей нет, посторонних тоже. Из обслуживающего персонала -администратор, официантка, помощник повара и две уборщицы, – явно не довольный тем, что ему не удалось проявить свои способности, говорит прапорщик  ППС.
- Не расстраивайся, если у тебя нет срочных заявок, можешь остаться здесь, поможешь Петьке, за одним посмотришь, как работают следователь прокуратуры и судебный медик. И пробей номер машины, потом перезвонишь мне на сотку, скажешь, кому она принадлежит. 
- А вы куда? По бабам? – интересуется Петька.
- Тебе ли жаловаться, мы тебе пять таких краль оставляем. Только не злоупотребляй, помни про свою нищенскую зарплату.
- Я тебе в займы не дам, – сразу предупреждает Егор. – Мне доски надо покупать, я новый туалет в саду строю.
Когда мы садимся в машину, Егор меня спрашивает:
- А та крашенная блондинка, правда что ли, специалист по этому самому? 
- Почему этому самому? – делаю я вид, что не понимаю, о чём идёт речь.
- Ну  по этому...
- Понятия не имею, о чём ты говоришь, но звучит это гадко. Однако отвечу на твой вопрос: я не знаю, является ли она специалистом в столь узкой области.
- Какая гадость!
- А ты откуда знаешь? Пробовал, что ли?


Офис фирмы «Уралстойкомплект» находится на краю города в промышленной зоне. Но от других, окружающих его зданий  интересующий нас офис отличается основательностью и хорошим ремонтом. Возле входа стоит большущий «Мерседес». Сверив  номер автомобиля со списанным мною с монитора в бане, я убеждаюсь, что это именно та машина. Охранник долго не хочет нас пускать внутрь, под разными предлогами не открывает нам дверь.
- Кажется, нам здесь не рады, – говорю я.
- Ага, мне тоже так кажется, – соглашается Егор. – Что будем делать?
- Сейчас  подгоню машину, достану трос, один конец примотаю к решетке, второй прикреплю к машине, разок дёрну - и мы внутри.
- Хорошая идея.
Подслушав наш разговор, охранник открывает дверь:
- Вы что это придумали! По-русски ведь сказал: из начальства никого нет, у нас ревизия, мы сегодня никого не принимаем. 
- А чья это машина? – киваю я в сторону «Мерседеса».
- Откуда мне знать, может быть, кого-нибудь из клиентов.
- Но у вас ведь не приёмный день, откуда же взялся клиент?
Охранник заикается, не находя подходящих слов, чтобы ответить на заданный мною вопрос.
- Ну! Ну! Ну! - стараюсь я ему помочь, но у охранника ничего не получается, не иначе исчерпал интеллект до нуля.
- Ларошфуко сказал: «Как часто люди пользуются своим умом для совершения глупостей». Знаешь что, Егор, по-моему, нам представилась прекрасная возможность войти внутрь. 
- Мне тоже так кажется, – соглашается со мной напарник.
Однако охранник совершает ошибку. Он хватает Егора за борта куртки:
- Куда прёшь?
Ну почему всегда найдётся идиот, желающий схватить мастера спорта международного класса по боксу Егора Карбитова за грудки. Лучше бы они в зоопарке кусали тигров за хвост, наверняка, это более безопасное занятие.
Когда мы поднимаемся по лестнице, Егор говорит:
- Надеюсь, ты подтвердишь, что он первый начал?
- Как обычно, мой друг, как обычно, – вздыхаю я.

В приёмной секретарша, хорошенькая девушка с чудесной фигуркой, в удивлении кидает на нас взгляд:
- Разве вам не сказали, что у нас неприёмный день?
- Ни то чтобы, совсем не сказали, просто ваш секьюрити был недостаточно убедителен, – отвечаю  я на её вопрос.
- А Борис Борисовича всё равно нет, – говорит девушка.
Но в это время за дверью кабинета генерального директора фирмы «Уралстойкомплект» раздаётся звон разбивающегося стекла.
- Борис Борисыча нет, а в кабинете буйствует тень отца Гамлета, – говорю, я сокрушенно качая головой. – С Вашего разрешения мы заглянем в кабинет.
Девушка соскакивает со своего места и третьим номером груди закрывает дверь  кабинета.
- Я вас не пущу! – категорически заявляет она.
- Да неужели!
В это время открывается дверь и в приёмную, слегка пошатываясь, входит секьюрити, прижимая окровавленный носовой платок к своему носу.
- Не повторяйте его ошибок, – говорит Егор. – А то ведь я могу и не делать половых различий между лицами, препятствующими исполнению правосудия.
- Он такой, – подтверждаю я. – Запросто переступит через этот застарелый стереотип, что женщин бить нельзя. 
- Звери! – говорит девушка, отходя в сторону от двери.
- А вот это очень благоразумно с Вашей стороны, – говорю я девушке, открывая дверь кабинета. 
В кабинете сидят два изрядно подвыпивших мужика, на столе стоят два ботинка разного размера и несколько початых бутылок с дорогими спиртным напитками. По виду заметно, что мужики не очень рады нашему визиту.
- Уже нашли? – спрашивает один из них.
- Мы старались! – самодовольно говорит Егор.
- То есть задавать вопрос, знакомы ли вы с ныне покойными Пелсутским Константином Олеговичем и Уткиным Юрием Петровичем, будет совершенно излишним, и вы сразу готовы приступить к изложению обстоятельств тех неприятностей, которые произошли в баньке? – перехожу я к делу.
Мужики не стали кочевряжиться и, перебивая друг друга, приступили к изложению своей версии произошедшего. Рассказ подвыпивших приятелей покойников мало, чем отличается от того, что мне уже рассказала рыженькая девчонка в бане. Ну, может быть, он был чуть-чуть более эмоциональный, как никак, а гражданин Пузанов со своим сотоварищем из-за одного выстрела потерял сразу двоих друзей. Какая невосполнимая потеря для отечественного бизнеса! Одно утешало: генофонд нации будет чище, потому что на двух дураков в этой стране стало меньше. Однако дальнейшее развитие событий показало, что у каждого вопроса есть две стороны, одна из которых может быть приятная, а другая - очень приятная.
- Слушайте! У меня к вам есть деловое предложение, – подал голос гражданин Пузанов.
- Внимательно Вас слушаю, – почуяв запах наживы, мгновенно отреагировал я.
Привыкший всё покупать, гражданин Пузанов полез во внутренний карман своего пиджака и выложил на стол пачку нерусских денег.
- Здесь пять тысяч долларов, они ваши, если поможете нам выпутаться из этой скверной истории с наименьшим  ущербом.
- Да как Вы…. – движимый справедливым гневом, необдуманно открывает рот Егор, но я быстро привожу его в чувства, ударяя локтём в бок.
- Ты чего?
- Доски!
- Какие доски? – не сразу поняв, к чему я клоню, удивлённо переспрашивает Егор.
- Доски для твоего нового садового туалета, – напоминаю я ему.
- Точно! – хлопает себя по лбу Егор и, обращаясь к гражданину Пузанову, совершенно другим тоном говорит. – Есть вариант. Вы выдаёте наган, из которого застрелились Ваши кореша, мы приглашаем сюда следователя, он у вас, его изымает, вы даете объяснение о том, как всё произошло - и гудбай! Мы расходимся как в море корабли!
- А нам поверят?
- Если вы добавите немного денег, мы возьмём на себя обязанность убедить проституток дать показания аналогичные вашим, – беззастенчиво лукавит Егор.
- Приемлемо, – кивает Пузанов. - Рублями возьмёте?
- По курсу?
- Само собой.
- Не вопрос!
«Как быстро перестроился Егор!» – глядя на своего товарища, в восхищении думаю я. А собственно, что сейчас здесь произошло? Ничего! Девчонки в бане уже дали показания о том, что Юрик с Костей застрелились сами, и всё, что требовалось от гражданина Пузанова и его приятеля, это выдать наган и подтвердить рассказ уже допрошенных свидетелей. Независимо от того, заплатит нам господин Пузанов или нет, на основании его показаний и показаний свидетелей следователь выносит отказной материал, и дело отправляется в архив. Но если гражданин Пузанов желает заплатить за возможность дать чистосердечные показания, мы не вправе лишать его такого удовольствия. 
Через час  всё закончено. Изъят наган, который находящиеся в состоянии крайнего душевного волнения друзья покойных случайно захватили с собой, спешно уматывая с места происшествия. Допросив гражданина  Пузанова и его товарища, следователь пришёл к логичному выводу: данное печальное происшествии не содержит признаков  состава преступления. После вскрытия трупов и получения результатов баллистической экспертизы им (следователем) будет вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Собственно говоря, в этом никто и не сомневался. Дабы сымитировать бурную деятельность и показать, что мы «честно отрабатываем»  почти  честно заработанные деньги, Егор с лицом заговорщика сообщил эту «добрую» весть почти счастливому гражданину Пузанову, при этом ободряюще похлопав его по плечу.   


- Этих денег мне хватит не только на туалет, я перекрою крышу в садовом домике шифером и настелю новый пол на веранде! А ещё…– усевшись в машину, блаженно закатывая глаза, Егор прикидывает, на что он ещё потратит деньги. Наконец  вдоволь насладившись мечтами, он меня спрашивает:
- Не знаю, уместно будет полюбопытствовать или нет. Но ты как думаешь, нас за содеянное  совесть не замучает?
- Думаю, нет. По крайней мере, не припомню случая, чтобы раньше она нас беспокоила по таким пустякам. К тому же я уверен, что деньги, которые гражданин Пузанов потратил за право открыть душу следователю, далеко не последние.
- Кстати, а ты на что деньги потратишь?
- О, брат! Планов-то громадина! Во-первых, я всегда мечтал, съездить в Санкт-Петербург, посетить Эрмитаж и Петергоф. Во-вторых, наконец-то позволю себе купить то, о чём давно грезил, – последнюю изданную в СССР «Большую советскую Энциклопедию». И, наконец, взамен того сорочьего гнезда, которое я таскаю зимой на башке, куплю себе новую зимнюю шапку.
- Красивые мечты! А энциклопедия тебе зачем?
Я смотрю на Егора и понимаю, что он не шутит.
- Под ножку холодильника подложу, чтобы не шатался.
- Ясно. Только я так и не понял, на что ты решил потратить деньги?
- Капитально отремонтирую машину, поменяю батареи отопления в квартире и, наверное, ещё сезон поношу свою старую зимнюю шапку.   
Некоторое время мы едем молча.
- А та рыженькая в бане была ничего! – говорю я, совершенно позабыв о том, что когда дело касается продажной любви, холостяцкой жизни и семейных ценностей, Егор садится на своего любимого  конька. 
- Савранский! Тебе надо жениться, - хлопая меня по плечу, безапелляционно заявляет мой друг.
- Нет уж, спасибо. Я пару раз пробовал на вкус эту сомнительную затею, так вот, женщинам, согласившимся вместе со мной поучаствовать в этой авантюре, в конце концов, это не понравилось.
- Собираешься провести остаток жизни в одиночестве?
- Да.
- Хочешь об этом поговорить?
- Нет.
- Очень хорошо! Тогда послушай, что я тебе скажу.
- Я ведь сказал, что не хочу об этом говорить.
- Да я понял, понял! Не хочешь, не говори, просто распахни пошире уши и послушай. 
- Заткнись!
Егор обижено засопел, но замолчал. Некоторое время едем молча, пока он, грустно вздохнув, не произносит:
- Ну ладно, согласен, рыженькая девчонка в бане была ничего!
- А я тебе что говорил! 
Дальше мы снова едем молча. Не знаю, о чём думал Егор, но осмелюсь предположить, что он всё ещё грезит о своём новом садовом туалете. А я вспоминаю рыженькую девчонку и не пойму, чем она меня так зацепила. Чтобы ехать было повеселее,  включаю радио. Не иначе грядут какие-то выборы, потому что из динамиков какой-то очередной будущий избранник народа вербует новых рекрутов в ряды своих избирателей. Будущая опора народа искренне убивается по поводу  незавидного удела сотрудников милиции. Видимо, он решил охватить своей заботой эту специфическую часть электората, но надо отдать ему должное - говорит  хорошо, почти искренне:
- В настоящее время в системе МВД оплата труда значительно ниже средней заработной платы в регионах. При численности штата уголовного розыска по России порядка 40 тысяч человек, недокомплект работников 4 тысячи, из них более 2 тысяч сотрудников из руководящего состава среднего звена. Сегодня в уголовном розыске лишь 0,8% сотрудников имеет стаж более 20 лет. Подавляющая часть работающего сейчас личного состава имеет стаж работы от 1 до 3 лет…
- У меня прям сердце сжимается от жалости, – вздыхает Егор.
- Слушай, что-то мне подсказывает, что сегодня, трудясь без обеда, мы явно перерабатываем за нашу нищенскую зарплату? Может, поедим мяса? Почему-то именно сегодня мне не хочется лопать холодные беляши в нашем буфете.
- Ты прям мысли мои читаешь, – соглашается Егор. - Давай купим колбасы. Или нет, лучше ветчины. 
- А ты уверен, что в них есть мясо? Вообще-то я имел в виду шашлык.
- Точно! Шашлык! Сегодня мы не должны себе ни в чём отказывать, даже если для этого нам придётся съесть собаку.


 Но как это часто бывает, между нами и шашлыком встал ещё один придурок, избравший необыкновенно изобретательный и весьма необычный способ ухода из жизни. Хотя нет, я не прав. Из жизни он вовсе не собирался уходить, скорее, наоборот, от жизни он хотел получить значительно больше, чем ему отвела судьба.   Когда мы, предвкушая сочное пиршество, подъехали к шашлычной, в машине ожила рация:
- 412! 412! Вятке ответь.
Я непродолжительное время матерюсь и после третьего упоминания нашего позывного в эфире беру в руки переговорное устройство:
- Надеюсь, ты спешишь меня обрадовать, что наконец-то нашли могилу Зигфрида .
- Да что ты?! А мне никто об этом не сказал? Кстати, а кто такой Зигфрид?
Сейчас было бы уместно спросить, кто над кем подшучивает, но я решил, чтобы не попасть в глупое положение, этого не делать:
- Ладно, говори, что стряслось?
- Тут такое дело, жена пришла с работы домой, а в комнате лежит труп её горячо любимого мужа, и у него это...  Даже не знаю, как сказать…
- Да ты не темни, говори всё, как есть.
- Он без штанов и у него какая-то ерунда с проводами на члене примотана.
- Чего?! Чего?!
- А вот то, что слышал, то у него на х… и примотано!
-  Забавно!
- Ещё как забавно, я туда на всякий случай ОМОН с минёром и собакой вызвал, но они пока заняты.
- Ты с ОМОНом-то погоди, говори адрес, мы первыми должны увидеть это чудо своими глазами.


К нашему приезду у подъезда дома уже собрались любопытствующие. Все живо обсуждают происшествие, мы с Егором, по старой ментовской привычке, не сунулись сразу в квартиру, а на всякий  случай потёрлись в толпе. Однако ничего путного  не услышали, так, пустые версии и досужие бредни. Однако все присутствующие сходились в одном: парень был со странностями. Ни то чтобы у него в голове было больше мух, чем у других, но они у него были какие-то особенно зелёные. Таким образом, общий психологический портрет пострадавшего к моменту, когда мы вошли в квартиру, у нас был, и вроде как удивляться нам уже нечему. Но когда мы посмотрели на покойника, поняли: соседи о покойном знали далеко не всё.  Молодой человек лежал у кровати в майке, но без трусов. В районе паха накинуто весёленькое полотенце с Мики Маусом, под которым громоздится что-то с толстыми проводами, выходящими из-под полотенца и идущими к большому реостату, в свою очередь провода от которого через разетку подключены к сети. Странная конструкция, я бы даже сказал пугающая. Чёрт возьми! Может быть, я поторопился  отказаться от ОМОНа с собакой и сапером?
- Что под полотенцем? – спрашиваю я у сержанта ГБР, который первым прибыл на место происшествия.
- А хрен его знает! – пожимает он плечами.
- Где его жена?
- В соседней комнате.
- Ладно, пойду с ней поговорю, а вы, пока я хожу, постарайтесь здесь ничего не трогать.
- Да мы и не собирались, – снова пожимает плечами сержант.


Симпатичная женщина лет тридцати с хорошей фигурой не выглядит очень расстроенной. Стоит у открытого окна и курит. 
- Надеюсь, Вы не собираетесь прыгать вниз?
- Я что похожа на сумасшедшую? 
- В общем, нет, но исходя из поговорки – муж и жена одна сатана, можно именно так и подумать, потому что Ваш муж выглядит, мягко говоря, немного странно.
- Вы находите? Тогда Вы его плохо знали.
- Да я его вообще не знал, – честно признаюсь я.
- Не жалейте об этом, смею Вас заверить, Вы не много потеряли, да и муж-то он мне только по паспорту, мы два года уже вместе не живём.
- Смею спросить, почему?
- Извращенец. 
- Кто?! Я?! Да за что ж Вы так со мной?! Я ведь Вам ничего плохого пока ещё не сделал! 
Женщина некоторое время смотрит на меня с интересом.
- Вообще-то я имела в виду своего ныне покойного  мужа.
- Фу! А я уже грешным делом… Кстати, а почему Вы со мной так откровенны, неужели я настолько внушаю Вам доверие?
- А Вы полотенце поднимали?
- Нет. Как-то не рискнул.
- Поднимите, вы ничем не рискуете, если, конечно, не станете заниматься такой же ерундой, и тогда Вы поймёте: всё, что я вам сейчас говорю, Вы и так будете вынуждены у меня спросить. Так чего тянуть, если я всё равно должна буду Вам это рассказать?
- Ну, хорошо, полотенце я подниму чуть позже, а сейчас ответьте на вопрос, как вы здесь сегодня оказались, если  с Ваших слов вы вместе не живёте уже два года?
-  Формально-то мы всё ещё муж и жена, и у меня остались ключи от этой квартиры. А как я здесь оказалась? Мы договорились с ним встретиться, чтобы поставить точку в наших отношениях и обсудить нюансы, связанные с разводом.
- Вы пришли одна или с кем-то?
- Одна. Вы думаете, это с ним сделал кто-то из моих знакомых? Вы ошибаетесь, я решила с ним развестись не потому, что собралась замуж. Просто я устала от вопроса, который мне постоянно задавали женщины, с которыми он переспал: не жена ли я этого урода?
- !?
- Ну, я же Вам сказала, что он извращенец! Как вы  думаете, почему, спустя месяц   после свадьбы я от него ушла?
- Откуда мне знать.   
- А Вам бы понравилось, если бы во время секса Вас связывали, использовали разные вибрирующие штуки и вместо  того, чтобы говорить нежные слова, хлестали по спине  ремнём?
- Я, конечно, не женщина, но думаю, что нет.
- Смею Вас заверить, в этом наши вкусы совпадают. 
- Хорошо. Побудьте пока здесь, следователь прокуратуры должен взять у Вас объяснение.
 
Выйдя из комнаты, я возвращаюсь в помещение, где лежит покойник. Наклонившись над ним, тянусь к полотенцу, прикрывающему горб на причинном месте.
- Ты хорошо подумал? Может быть, пока ты ставишь этот рискованный эксперимент, нам есть смысл отбежать метров на пятьсот? – интересуется прибывший вместе с судебным медиком и экспертом- криминалистом следователь прокуратуры.
- Жена покойного меня убедила, что этим я не нанесу существенного вреда здесь присутствующим и окружающей среде в целом.
- Мне бы твою уверенность, – вздыхает следователь.
- А ты чаще с ним общайся, дури хапнешь – будь здоров! – стараясь вселить в следователя уверенность, говорит Егор.
Но как бы смело я не выступал, полотенце  поднимаю с большой осторожностью. Род ним, нашему взору открывается чарующая картина человеческой глупости. На причинном месте покойника надето большое и, возможно, «доброе» сердце дохлой коровы, к мышцам которого с двух сторон зажимами типа «крокодил» закреплены толстые провода идущие к реостату.
- Вот это «настоящая» любовь к животным! – подавляя неуместный смех, произносит следователь.
- Если кто-то объяснит мне, что всё это значит, я буду чрезвычайно признателен этому умному человеку, – говорит Егор.
- Егор, в школе стоило любить не только уроки физкультуры, но изредка, так сказать для общего развития, нужно было посещать скучные уроки биологии. Тогда бы ты знал, что если на мёртвую мышцу подать слабый разряд электрического тока она сократится. Кажется, в седьмом или восьмом классе этот опыт ставят на бездыханных лягушках. Доктор я правильно говорю? – обращаюсь я к судебному медику.
- Лучше и не скажешь, - кивает медик.
- Ну, это понятно, а здесь-то что произошло?
- Я же по-русски сказал, при подаче слабого электрического тока мышца сокращается, видимо, наш покойник решил, что при подачи сильного электрического тока мышца сожмётся сильнее, доставив ему максимальное удовольствие. Вот только он, по-видимому, не учёл, что напряжение в 220V способно не только принести удовольствие, но и запросто может убить.
- Так это чё? Он из сердца дохлой коровы хотел сварганить что-то наподобие… - наконец дошла до Егора суть задумки покойного.
- Типа того, – соглашается следователь и, обращаясь к криминалисту, просит. – Сделай для протокола пару снимков.
- Не могу, у меня батарея села.
- Так заряди её от сети.
- Света нет.
- Включи автомат, наверняка, его выбило  от короткого замыкания.
Эксперт уходит в коридор и начинает щёлкать тумблерами автоматов в электрическом щитке. Свет вспыхивает и начинает мерцать, а это и неудивительно, подключённое  к сети сердце несчастной коровы из розетки никто не выдернул, отчего покойник на полу забился в конвульсиях.
- Вот примерно так всё и произошло, – констатирует медик.
Я подхожу к розетке и выдёргиваю из неё штепсель, труп на полу затихает. Бросаю вилку на пол и замечаю возле реостата плохо различимый след женской туфли. Следователь, уловив мой взгляд, тоже замечает след.
- Обработай ручку реостата на наличие отпечатков пальцев, – прошу я вернувшегося из коридора эксперта.
Повозившись пару минут со своими кисточками, эксперт говорит:
- Ничего.
- Совсем?
- Абсолютно.
Я смотрю на следователя, а он смотрит на меня, работаем мы вместе давно, поэтому понимаем друг друга без слов. «Ты думаешь о том же что и я?» -  мысленно спрашиваю я у него. «А чем будем доказывать»? – отвечает он мне. «Можно, конечно, дать ей по башке и вытрясти явку с повинной, но ведь ты понимаешь, что это до первого адвоката, после этого она от всего откажется, а мы получим железный факт и кучу неприятностей в виде жалоб на неправомерные действия», – так же молчаливо отвечаю я ему.
- Будем считать, что это судьба, - произносит следователь, подводя итог нашему телепатическому диалогу. 


Оставив следователя дописывать протокол, я возвращаюсь в комнату, где оставил жену пострадавшего.
- Поднимите, пожалуйста, ногу и покажите мне подошву Ваших туфель, – прошу  её. 
- Зачем? –  насторожено спрашивает женщина.
- Хочу кое-что проверить.
Она неохотно поднимает ногу, демонстрируя мне подошву своей обуви. Я удовлетворённо киваю - это именно та обувь, чей след я нашёл возле реостата.
- А хотите, я расскажу Вам, как всё было на самом деле?
- Что было? – переспрашивает она, делая вид, что не понимает, о чём идёт речь.
- Я расскажу, как умер Ваш муж.
- Очень интересно, – без уверенности в голосе говорит она.
- Возможно, Вы действительно сегодня пришли в квартиру, чтобы решить с мужем вопросы, связанные с разводом. Дверь Вы открыли своим ключом и застали мужа за его сексуальными извращениями. Не приведи Бог, увидеть такое воочию.  Возможно, Вы хотели выключить реостат, а, может быть, вы намерено включили ток на полную. Но как бы там ни было, вольно или не вольно, Вы его убили. Потом вытерли полотенцем ручку реостата, возможно, им же накрыли мужа и вызвали милицию, сказав, что нашли мужа мёртвым.
-  Вы сможете  это доказать?
- Нет, – пожимаю я плечами. – Кроме следа вашей туфли возле реостата у меня ничего нет.
- А почему Вы решили, что он погиб не по собственной неосторожности?
- Ларошфуко сказал: «Особенно несносны глупцы, имеющие некоторый зачаток ума».
- Вы это к чему?
- А к тому, что если бы Ваш муж не понимал всей опасности своей извращённой затеи, он бы не пользовался реостатом, а воткнул бы провода в сеть напрямую.
- Жаль у вас мало доказательств, чтобы подтвердить вашу теорию.
- Жаль, – соглашаюсь я. – Но это не самое страшное, вам-то остаток жизни придётся с этим жить.
- Я постараюсь себя простить, – говорит женщина.
- Старайтесь, – развожу я руками и выхожу из комнаты.


Больше нам с Егором здесь делать нечего. Преступление будет оставаться нераскрытым до тех пор, пока жену пострадавшего не замучает совесть. А как скоро это произойдёт и произойдет ли  вообще, я не знаю.
- Я что-то расхотел мяса, – вздыхая, говорит Егор, когда мы подходим к машине.
- Я тоже. А вот выпить, почему-то захотелось.
- Мысль настолько мудрая, что просто глупо её оспаривать.
Но сразу воплотить в жизнь хорошую мысль нам не удалось, и виной тому моя невнимательность. Выезжая со двора на проезжую часть, я не убедился в отсутствие помехи, дал по газу, и выскочил на дорогу, помяв дверь и снёся своей многострадальной «девяткой» бампер у проезжавшего мимо новенького шикарного «Лексуса». О чём я думал, выезжая на дорогу? Возможно, о рыженькой девчонки из бани, возможно, о чём-то другом, но вот точно известно, о чём я не думал в этот момент, так это о безопасности дорожного движения.
- Значит, выпьем мы ещё не скоро, – делает логичный  вывод  Егор.
- Зато появился серьёзный повод выпить.
- Какой?
- Выпьем с горя, обмывая безвозвратную гибель бампера этого «Лексуса». 
Тем временем дверь «Лексуса» открывается и на дорогу выходит пожилой, хорошо одетый мужчина.
- Ай-ай-ай-ай! – глядя на свою изуродованную машину, говорит он. - Молодой человек, я не буду Вас спрашивать, есть ли у Вас глаза? Это и так очевидно, глаз у Вас нет! 
Что я могу сказать? Ничего, поэтому я лишь виновато развожу руками.
- Моисей  в аналогичной ситуации сказал… – назидательно поднимая указательный палец правой руки, произносит мужчина.
- Прошу прощения! – перебиваю я его. – Не припомню, чтобы в книге «Исхода» упоминалось, что Моше, думая о том, как бы он весело провёл время с продажной девкой, врезался на своём верблюде в «Лексус».
- Да?!
- Я почти в этом уверен. В противном случае, отправляясь в Синайскую пустыню на поиски места для Ханаана, еврейский народ пошёл бы не пешком, а уселся бы в свои дорогие джипы с кондиционерами и следующие сорок лет скитаний провёл бы с большим комфортом. Хотя при наличии хорошего транспорта, я полагаю, они бы существенно сократили время, проведённое в пути.      
- Вы неплохо знаете писание.
- Рабби  был хороший, – пожимаю я плечами.
- Тогда я полагаю, как свои люди мы сможем разобраться без милиции?
- Давайте попробуем.
Мужчина достаёт из кармана сотовый телефон, кому-то звонит и описывает повреждения, полученные его машиной. Его разговор насыщен такими эпитетами как: Ай-ай-ай! Да, что вы говорите! Неужели так дорого! Короче,  мне становится грустно. Наконец он кладёт трубку.
- Надеюсь, машина у Вас застрахована?
- И не надейтесь, до сегодняшнего дня я считал это излишней предосторожностью, о чём сейчас, к слову сказать, сильно жалею. 
- Тогда я буду вынужден Вас сильно огорчить. Ремонт моей машины встанет как минимум в шесть тысяч долларов.
- Дорого, – сокрушаясь, качаю  головой. 
- Так ведь и машина, как Вы, наверное, успели заметить, недешевая. 
- Уважаемый, – подал голос, молчавший до этого Егор. – А пять тысяч долларов прям здесь и сейчас смогут уладить ситуацию?
- Только из уважения к вам, если здесь и сейчас, то будем считать инцидент исчерпанным, – кивает головой владелец «Лексуса».
- Давай свою половину, – говорит Егор, доставая из кармана свою долю полученных от Пузанова долларов.
- А как же крыша, веранда и новый садовый туалет?
- Рубли-то ещё остались, так что на туалет хватит, а остальное подождёт.
Я с нескрываемым уважением смотрю на своего напарника.
- Ну что ты на меня уставился? Давай деньги! – поторапливает он меня.
Я протягиваю  ему пачку долларов.
- Бог дал, Моисей забрал, – горестно вздыхаю я.
Пересчитав деньги, владелец «Лексуса» прощается с нами, и садится в свою машину.
- Если бы не твой геморрой, я бы с удовольствием надрал тебе задницу. О чём ты думал, когда выезжал на дорогу? – корит меня Егор, глядя вслед отъезжающей машине.
- О рыженькой девке из бани, она весь день не выходит у меня из головы. 
Егор как-то дико на меня смотрит, но произносит совсем не то, что я готов от него услышать.
- Да! Девка и впрямь была хороша.




1 АХЧ – Административно Хозяйственная Часть.
2  N2O — средство для наркоза («веселящий газ»).
3 ДИВЕРТИКУЛИТ (от лат. diverticulum — дорога в сторону), мешковидное выпячивание стенки полого органа (пищевода, кишок, мочевого пузыря), в котором задерживается содержимое полости, вызывая ряд расстройств. При нарушении функции органа лечение хирургическое.
4 МЕШОЧНИК - (устар.). Человек, ездивший в хлебные места за продуктами и спекулировавший ими (в годы гражданской войны).
5 Водить - В детских и некоторых спортивных играх: выполнять наиболее активные обязанности согласно с правилами игры.
6 ЗИГФРИД (нем. Siegfried) герой в германской и скандинавской мифологии. Его подвиги описываются в ряде песен и скандинавских средневековых балладах. Зигфрид — центральный герой первой части «Песни о нибелунгах», упоминается в средневерхненемецкой эпической поэзии.
7 МОИСЕЙ (иврит Моше), в Библии первый пророк, основатель религии Яхве, законодатель и политический вождь израильских племен, возглавивший их исход из Египта и основание государства в Ханаане (Палестине).
8 Раввин (от др. - евр. рабби — мой учитель), в иудаизме  руководитель общины верующих, служитель культа.