От любви до смерти

РАЗГОВОР С ДОКТОРОМ

Какой это город – нет никакой разницы. Обычный город. Северный. Холодный. С ветрами и водой. Здесь много воды и мосты повсюду. Набережные – такие красивые и такие одинокие, особенно, когда ветер и дождь. Каждому было одиноко в этом городе. Ей тоже было здесь одиноко…
Эля шла по набережной в самом центре города. Моросил мелкий противный холодный дождь, он падал ей на лицо, мочил легкое пальтишко и вгонял в депрессию. Вообще, депрессия – было обычное Элино состояние последние несколько лет. Напевая невеселую песенку собственного сочинения, она медленно шла в сторону больницы. Ее высокие шпильки уверенно шагали по асфальту, шмякая по лужам и издавая неприличный звук. Не смотря на то, что было совсем не лето, Эля была в туфлях.
С каждым шагом она приближалась к больнице, с каждым шагом ее сердце начинало колотиться все быстрее, с каждым шагом она знала, что приближается – к Нему. И вот дверь, за ней начинается совсем другая жизнь. Эля дотронулась своей худой рукой до ручки и потянула на себя. Дверь нехотя поддалась. Она вошла в холл больницы, сняла с себя пальто, протянула его пожилому старику в гардеробе. Гардеробщик с ехидной улыбочкой старого бабника принял у нее пальтишко.
- Поела бы хоть… – прошептал он ей вслед хриплым прокуренным голосом.
- На себя посмотри, чучело! – таким же шепотом бормотала Эля, не оборачиваясь к гардеробщику.
Подходя к заветному кабинету, она уже издалека заприметила огромную очередь. На лавочках сидели старые бабки, от которых воняло утренним омлетом и мочой, беззубые лысые деды с ненормально большими глазами. Все они, как один, смерили ее скользким оценивающим взглядом, когда услышали уверенный стук шпилек. Ни один Элин мускул не дрогнул. Она уверенно прошагала в сторону кабинета, дернула за ручку.
- Куда, наглая тварь? – залепетала бабка, часто моргая. – Не видишь, люди ждут! Всем к доктору надо… Всем, всем. – Она обвела рукой, показывая на всех этих дедов и бабок, которые смотрели на происходящее с большим интересом.
- А я по записи! – с надрывом произнесла Эля, сильнее дернула ручку и шмыгнула в кабинет. Вслед она услышала неприятные ругательства и угрозы. Но в данную минуту это ее не интересовало. Самое главное то, что она наконец-то увидела Его. Посмотрев Ему в глаза, она широко заулыбалась.
Доктор сидел молча за своим столом. С большим интересом наблюдал за вошедшей своими большими умными глазами.
- Ах, До-о-о-ктор, – произнесла она, изображая кроткость… Ах, До-о-о-ктор, До-о-о-ктор… Какой же вы, До-о-о-ктор… – на слове «Доктор» она делала особый акцент, растягивая слово как можно зануднее. От такого растягивания звучание получалось какое-то гнусавое.
- Эля, вы пришли ко мне?.. Я удивлен, – сказал Доктор с улыбкой.
- А что же тут удивляться? – Эля наконец-то села на стул. – Вы же сами позвонили, сами пригласили, сказали, что надо побеседовать. Доктор, давайте беседовать?
- Я не думал, что Вы придете так скоро. Я звонил вчера. И вот сегодня, а вы, Эля, уже тут.
Пока Доктор говорил, Эля что-то искала в своей маленькой сумочке. Свои поиски она сопровождала словами: «Ну где же ты? Ну где же? Ах, зараза… Где же?» Не найдя нужной вещицы, Эля бросила свое занятие, закрыла сумочку, подняла голову в сторону Доктора, начала широко улыбаться.
- Ну так и что же, милый Доктор? Милый, милый… – она все продолжала улыбаться, глядя Доктору прямо в глаза.
- Я очень обеспокоен вашим здоровьем, – начал Доктор, – вашим душевным состоянием. Расскажите мне свои сны. Что вы видите? С кем общаетесь? Кто к вам приходит?
Эля закрыла глаза ладонью. Была длинная пауза. Было слышно, как в коридоре две бабки обсуждали кого-то.
- … такая противная, жирная вся, бока толстые, так воняет…Приходит и хрюкает, хрюкает. До самого утра…
- … а еще жадная. Ни с кем не делится. Все сама съедает. А он, главное, только на ее стороне. Как же он на ней женился?
- … любовь ведь… Говорит: «Такая она, любовь»…
Наконец Эля убрала ладонь от лица, но глаз не открывала. Так и сидела с закрытыми глазами.
- Что с вами, Эля… Эля? – Доктор даже привстал.
- Не волнуйтесь, – отвечала она. – Все хорошо. Просто вы были сейчас такой красивый, что я хочу запомнить вас таким. Я буду вас рисовать… карандашом на бумаге…
- Эля… – тон Доктора изменился, – расскажите про сны.
- Ах да, сны… А что сны? Я мало сплю. А если сплю, то как будто не сплю, а гуляю по заброшенному парку. А там вокруг не люди и не животные. Там везде скелеты и разлагающиеся трупы. – Неожиданно Эля открыла глаза, Доктор даже вздрогнул. – И вот, например, вчера ночью, иду я по такому парку. Страшно, страшно и холодно. Я ищу будто кого-то. А вокруг так: «У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у, у-у-у-у-у-у-у» – то ли волки, то ли ветер… И вот подходит ко мне такая вся в белом… Красивая… Смотрит, долго смотрит, прямо в глаза…
- Кто, кто смотрит? – не выдержал Доктор.
- Смерть, конечно. И говорит мне: «Я невеста. Видишь какая красивая у меня фата?» А я смотрю, у нее не фата, а противная паутина с пауками. А пауки все с красными глазами. Смотрят на меня, и все мух жрут. Жирные такие. Ну, я, чтоб не показаться невежливой, так тихо ей говорю: «Красиво. А выход отсюда где?» А она так посмотрела на меня, протянула руку. А рука у нее белая, холодная, а ногти желтые, как будто болеет она страшной болезнью. Говорит мне так по-театральному: «Спаси обреченного». Вот такие сны, Доктор. Такие, такие…
- А почему же сразу Смерть? Может и не Смерть это вовсе, не Смерть совсем? – с надеждой спросил Доктор.
- Да нет же, нет… Смерть. Я ее по лицу узнаю… Она часто ко мне приходит. Даже не во сне. Ей скучно, она постучит так тихонько «тук-тук, тук-тук», а я ей открою. Жалко мне ее, одинокая она. Как я. Налью ей чаю, она сядет. Скоромная такая – глотнет один раз, посмотрит на меня, глотнет второй. Скажет: «Хорошо у тебя. Я бы поселилась. Только опять кто-то зовет». И уходит. Говорит: «Не провожай, не провожай же меня, не последний раз захожу». А я потом все ночь не сплю. Курю, пью много кофе. А курить очень вредно?
Доктор побледнел. Встал со стула, подошел к окну. Схватил лейку, начал судорожно поливать сухие желтые цветы. Потом резко повернулся. Эля сидела тихо на стуле, смотрела в одну точку.
- Эля, – проговорил тихо Доктор, – милая Эля, не хотите немного у нас полежать? Мы вам поможем, подлечим. Вы будет спать, есть…
- И станете похожи на овощ… – закончила фразу Эля.
- Нет, нет же… Вы будете лежать под моим присмотром. Я буду лично к вам приходить.
- Мне пора. У вас очередь в коридоре. Все эти милые люди хотят попасть к вам.
- Эля, прекратите издеваться. Вы же знаете, что это больные. Им не нужен прием. Они сидят у моего кабинета до обеда. А потом вообще забывают, где они находятся. Их провожают до палат, приносят еду. А потом они спят. На следующий день все повторяется. Вы же знаете, я не провожу осмотров в кабинете.
- Все эти женщины в палатах… – неожиданно начала Эля, – они так смотрят. Одни что-то говорят, постоянно говорят. Ты не хочешь их слушать, а они подходят и так рукой – хвать тебя за одежду, разворачивают к себе лицом. «Послушай, послушай» – так говорят. Гримасничают, смеются… Я их боюсь. Я не хочу опять с ними, я не хочу, не хочу так! Вот так не хочу! – голос Эли задрожал. – А другие все время что-то прячут. Подходит, смотрит на тебя, ты только на нее глянешь, а она так злобно: «Я не покажу тебе, ты у меня отнимешь, не покажу, не покажу! Отстань!». Я не хочу к ним. Они совсем меня с ума сводят.
Эля говорила, говорила. Доктор на нее смотрел, что-то писал в своей тетраде. Потом перестал писать. Отложил ручку. Достал пачку сигарет из ящика.
- Вы не против, если я закурю?

ЭЛЯ

- Ну что так жалостливо смотришь? – спрашивал Доктора его друг, тоже работающий в этой больнице.
Они стояли у окна, из него был хорошо виден двор. Два доктора смотрели, как Эля выходит из больницы. По пути она уронила свою сумочку, открылась застежка, из сумки вывалилось содержимое. Она торопливо начала запихивать все обратно.
- Не смотри же ты так! Ты же врач, – не унимался второй доктор. – Ты же профессионал! Не в первый раз видишь такую сумасшедшую. У нее же башня совсем съехала. Как ее тогда выписали? Чем ты тогда думал? Ее надо было оставить здесь навсегда, как и всех остальных.
- Мне так ее жаль. Мне жаль ее. Она же не виновата, что так происходит… – почти шептал Доктор.
- Прекрати мямлить! Прекрати! Ты ее позвал, чтобы усадить ее сюда? Да? Ну так и усадил бы! Понятно, что она не хочет. Тут никто не хочет дышать чужой мочой по утрам и просыпаться от воплей всяких психов. Но ее же нельзя выпускать к нормальным людям! Ты о чем думаешь?
- Она же не буйная. У нее нет приступов агрессии, она не хватает топор и не рубит им по соседской двери. Это просто вялотекущая шизофрения, вызванная очень сильным стрессом. Ведь у нее нет родственников, – продолжал Доктор, – она рано осиротела. Мать ее попала в аварию, долго мучилась: два месяца пролежала в коме, пришла в сознание через три недели умерла. Ее отец не выдержал горя, повесился. Представляешь, приходит девочка из института домой, а на кухне папа висит с синим языком наружу. Тут у кого хочешь крыша съедет. Похоронила отца с помощью каких-то теток из деревни. И до сих пор живет одна. Единственное, что ее спасло так это квартира, которую отец завещал ей.
- А к нам-то она как попала?
- Попытка суицида. Вены резала. Был у нее любовник. Любила она слишком сильно его. А он работал с какими-то ребятами. Что-то нелегально вывозил. Ты же знаешь, как это бывает – кому-то он стал очень сильно мешать, то ли конкуренция, то ли ее что-то. Я в этих делах не очень разбираюсь. Короче, ему начали угрожать. А он испугался, депрессировать начал постоянно. Эля его утешала, помогала всячески. Но нервы, видимо, у парня были совсем ни к черту. Однажды заговорил он о своем «деле», вскочил с кровати, побежал к открытому окну и бросился туда со всего размаху. Пятый этаж, старый фонд. Она вызвала «Скорую помощь», только не успели они. Потом его увезли сразу в морг. И в этот же вечер она вены себе и вскрыла. Вскрыла вены и пошла бродить по городу, - голос Доктора задрожал. – Я этого не видел, только слышал пересказ этой истории. Но очень живо себе представляю, как это маленькая безумная девочка в уже невменяемом состоянии от сильнейшего стресса, идет по улице со вскрытыми венами. Кровь стекает прямо на асфальт, она с каждой минутой слабеет, но все идет, идет… Люди только смотрят вслед, никто не помогает, никто не вызывает врачей. И тут на свое счастье или несчастье она натыкается на милиционера, который берет ее на руки и несет прямо до больницы. В общем, успели ее спасти. И когда начали с ней общаться, то решили, что самое место ей у нас. Впечатлительная она. Сердобольная. Каждую собаку любит. Готова полюбить весь мир, а он, видишь, как ее любит. Я бы мог ее любить, но ты же знаешь… ты же понимаешь…
- Знаю-знаю, понимаю… А это она тебе рассказала про родителей и любовника?
- Что-то и она… Но я все документы видел, завещание отца, свидетельство о смерти ее любовника, - ответил Доктор и прислонился лбом к холодному окну.
- Ты каждый день видишь психов, каждый день с ними общаешься. Ну почему именно она тебя задела? Она такая же, как и все! Прекрати ее жалеть, в тебе вообще не должно быть этого чувства! – говорил уже на повышенном тоне второй доктор. Он схватил за плечо своего друга и пытался развернуть к себе. – Ну? Что же ты? Что же?

Эля шла по улице. Дождь все никак не хотел останавливаться, казалось, что он льет с новой силой. Пальто ее совсем промокло, тушь растеклась, помада стерлась, туфли промокли, но она не хотела идти домой. Эля дошла до ближайшего спуска к воде. Долго смотрела на воду. В голове ее мелькали разные мысли. Но больше всего ей было обидно, что Доктор, ее любимый Доктор не хотел ее увидеть, а хотел опять уложить ее в это ужасное место. Нет, она ни за что не согласится опять быть там! Ах, если бы Доктор смог разглядеть в ней просто любящее сердце, которое ничего не требует взамен, а только любви, любви… Как просто любить самой, как тяжело заставить любить других. Она знала, что и этой ночью к ней придет Смерть. Она опять будет разговаривать с Элей о тех, кого надо забрать. Но она не хотела забирать саму Элю, хотя она так просила: «Забери же меня отсюда, меня здесь никто не любит». А смерть ей отвечала: «Не могу, ты должна дождаться, обязательно дождаться. Ты для другого тут. Для другого. Понимаешь?» Но Эля не понимала, она только кивала головой и улыбалась, знала, что Смерть ей ничего больше не скажет.
Ее мысли прервал кто-то, прикоснувшись к ее плечу. Эля вздрогнула, обернулась. На нее смотрел странный мальчик с бегающим взглядом.
- Чего тебе? – спросила Эля.
- Ты, это, познакомиться хочешь? – проговорил скороговоркой мальчик.
- С кем же?
- А вон! – мальчишка махнул рукой в сторону невысокого полного мужика, который сначала посмотрел на Элю, потом очень засмущался и уставился себе под ноги. – Стесняется он, – продолжал мальчик.
- А нужно только познакомиться? – спросила Эля улыбаясь.
- Ты что, совсем дура? – мальчик покрутил пальцем у виска. – Секс, секс! Знаешь что такое? Хоп-хоп, вот так, – он начал похлопывать ладонью по кулаку.
В этот момент лицо Эли резко изменилось, она слегка оттолкнула мальчишку, направилась в сторону мужика, который продолжал краснеть. Она подошла к нему так близко, что смогла разглядеть противные черные волосинки в его носу. Потом обеими руками взяла его за щеки, развернула голову так, что ухо мужика было у Элиного рта, и проорала туда:
- Меня стеснительные не возбуждают!
Эля долго шла по набережной, пока не уперлась в свой дом. Она не хотела возвращаться в свою одинокую квартиру, но ей некуда было больше идти. «Все в этом мире сумасшедшие. И где тут разница между психбольницей и не психбольницей?» – крутилось всю дорогу в ее голове.
Эля вошла в свою квартиру. Было тихо и темно. Она потянулась рукой к выключателю, чтобы зажечь свет, но все попытки были бесполезны. Лампочка перегорела, и щелканье по выключателю ровным счетом ничего не давали. Сняв туфли в коридоре, Эля босиком собралась пройти в кухню, но на полпути остановилась, открыв рот от удивления. В дверном проеме был отчетливо виден чей-то силуэт. Кто-то стоял и смотрел на нее. Эля не видела этот взгляд, но чувствовала его всем своим нутром.
- Эй, – произнесла тихо Эля, когда наконец-то смогла говорить, – чаю хочешь?
- Хочу, – ответил силуэт тихим мужским голосом.
- А ты кто?
Силуэт вплотную приблизился к Эле, взял ее за руку, поцеловал тыльную сторону ладони. Отпустил. Отошел немного назад.
- Разве ты меня не узнаешь? – тихо спросил он.
- Нет. Совсем не узнаю. А разве я тебя знаю? Если только голос твой… Пойдем пить чай?
 Эля прошла на кухню, поставила чайник. Проверила наличие заварки в чайнике, взяла две чашки, поставила их на стол. Вдруг почувствовала, как кто-то дышит ей в шею. Резко развернулась. Перед ней стоял ее мертвый любимый.
- Не узнала совсем меня, – проговорил он почти шепотом.
- Ты пришел ко мне… Но как? – по Элиному лицу текли слезы.
- Меня отпусти к тебе ненадолго… – После небольшой паузы он добавил, – чаю попить.
- Я видела, как ты улетал. Я думала, ты никогда не вернешься. Оттуда не возвращаются. Я же знаю… Любимый, любимый…
Она начала гладить его лицо, он взял ее правую руку, поцеловал ладонь. Правой рукой она гладила его волосы и все шептала: «Милый, милый, любимый, любимый…»
- Прости меня, что я тогда ушел от тебя. Я не мог больше здесь быть. Ты все еще меня любишь?
- Я не умею любить мертвецов, – она опустила глаза, – ты прости меня, Костя, прости…
- Все хорошо. Да, так надо. Ты просто помни обо мне, – он поцеловал ее в лоб. – Просто помни. Люби живых. Им больше нужна твоя любовь. Люби его.
- Кого? – удивилась Эля и посмотрела Косте в глаза.
- Его. Доктора. Я знаю, ты любишь его. Я не сержусь. Он хороший.
- Да. Он мне напоминает тебя. Он спас меня. Вы с ним похожи. Лицо, глаза, губы, – она замолчала. Не могла больше говорить. Мешали слезы. Ком стоял в горле.
- Мне пора, – сказал Костя печальным голосом. – Я с тобой тогда не попрощался. Вот сейчас пришел. Ты отвернись. Я не хочу, чтобы ты видела, как я ухожу.
Эля отвернулась спиной к нему. Почувствовала легкое прикосновение к лопаткам, к позвоночнику. По спине побежали мурашки. Ей стал очень холодно и одиноко. Тогда она поняла, что Костя ушел, теперь уже навсегда.
Не поворачиваясь, она направилась в ванную. Там она открыла кран, вымыла лицо с мылом. Посмотрела в свое отражение в зеркале. На нее смотрела женщина двадцати пяти лет со светлой кожей, зелеными уставшими глазами, бледными губами, длинной шеей, темными волосами. Эля вздохнула глубоко-глубоко. У нее закружилась голова. Она присела на край ванны. Безнадежно заплакала.
- Даже чаю не попил, - проговорила Эля вслух и удивилась звучанию своего голоса. Он показался ей каком-то чужим.

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Уже был вечер, Доктор выходил из больницы. Его смена закончилась. Он был очень уставший. Выйдя из двери больницы, он спустился по ступенькам. Вдруг что-то на него налетело. Он не успел опомниться, как оказался на земле. Повернул голову, рядом лежала Эля в халате, поверх которого было надето пальто, туфлях на высоких шпильках, волосы ее были распущены, лицо не накрашено.
- Эля? – удивленно спросил Доктор. – Что вы тут делаете? Зачем вы меня роняете?
- Простите, простите, Доктор, простите меня. – Она начала подниматься, расправлять свой халат. Протянула Доктору руку, помогла ему встать.
- Вы так и шли по улице? – спросил Доктор, глядя на ее домашний халат и расстегнутое пальто. – Сейчас же холодно. Вы же простудитесь.
- Это неважно. Это неважно! Я так бежала, я боялась опоздать.
- Куда опоздать, Эля? О чем вы?.. Впрочем, я здесь недалеко живу, пойдемте ко мне. Я вам найду какую-нибудь одежду. Налью кофе. Вы мне все расскажите.
Через полчала Эля сидела уже на табуретке в кухне. Доктор стоял у плиты, варил кофе в турке. На Эле была надета белая блузка и черная юбка.
- Откуда у вас, женская одежда, Доктор, – нарушила молчание Эля.
- Вы же знаете, как меня зовут. Ну почему вы говорите мне всегда «Доктор»? – не оборачиваясь сказал он, резко меняя тему разговора.
- Для меня вы всегда будете Доктором. Простите меня, такую дуру. Прости, простите…
- Ну что вы, Эля? Хорошо. Называйте меня так… Вот, готов кофе, – сказал Доктор, поставив две чашки с кофе на стол. – Теперь вы мне расскажите, что случилось?
- Сначала ответьте вы: откуда у вас женские вещи? Вы ведь один живете.
Доктор сел за стол напротив Эли. Услышав вопрос, он опустил глаза. Взял чайную ложку, начал размешивать кофе в чашке, хотя сахара там не было.
- Она умерла уже давно, – начал он, – а я все никак не могу выбросить ее вещи. Вы как она. У вас такая же миниатюрная фигура.
- А кто – она? – осторожно спросила Эля.
- Она – это моя жена. Она умерла от рака. Никто не мог ее спасти. Она была для меня всем, всей моей жизнью. А теперь ее нет. И жизни нет. Так, просто существую. Засиживаюсь допоздна на работе, не хочу возвращаться домой. Мне тут нечего делать. Я тут только сплю.
- Я вас так понимаю. Ах, как я вас понимаю, Доктор. Вы такой красивый и такой несчастный…
- Вы обещали рассказать, что случилось.
- Только я вас очень прошу, выслушайте меня и не перебивайте. Это очень важно.
- Начинайте. – Доктор отставил чашку от себя, сложил руки крест на крест на груди, посмотрел Эле в глаза. – Я вас слушаю.
- Мне приснилось, будто кто-то хочет вас убить. И не то что просто убить, а отомстить вам за что-то. Будто вы сделали кому-то плохо, и он теперь хочет мести, кровавой мести, Доктор. И вот этот кто-то сидит в засаде. А вы идете и ни о чем не подозреваете. И вдруг он из-за угла стреляет, вы падаете на землю… И все, – Эля опустила голову, – вас больше нет. Я так за вас боюсь, – она подняла глаза на Доктора, смотрела на него пристально, не мигая, – я хочу, чтобы у вас все было хорошо. Вы мне очень дороги. Доктор, вы меня понимаете?
- Хотите еще кофе?
- Нет. Я пойду. Но знайте, я могу появиться в любой момент. Вы больше так не пугайтесь, не падайте на землю. Ведь так можно простудиться.
- Эля, не обижайтесь, но вы же не в себе. Но кто в такое время года бегает в халате и на шпильках?.. Но кто видит такие сны? Поверьте мне, что никто не хочет меня убить. Да, у меня есть враги. А у кого их нет?.. – Он задумался на несколько секунд. – Разве что только у вас. Вы ведь такая… неземная что ли, я не знаю. Я вам еще раз предлагаю остаться у нас в больнице.
- Нет, нет, – Эля замотала головой. – Еще раз – нет. Я не могу там быть. Я могу быть только рядом с вами. Но я понимаю, что вашу жену вам никто не заменит. Я не претендую. Вы же меня совсем не любите. Я же вижу. Понимаю, вы думаете, раз я общаюсь со Смертью, раз я вижу вещие сны, то я сразу сумасшедшая? Именно поэтому пять лет назад меня упекли в вашу больницу. Именно тогда, когда я сказала, что видела, как мой Костя улетал на небо, – Эля заплакала. – Я пойду, – сказала она, вставая со стула, после небольшой паузы.
- Останьтесь, Эля, не уходите. – Доктор подошел к ней. – Я хочу вам добра, – сказал он, смотря прямо ей в глаза.
- А я – вам, – прошептала она. – И если вас не будет, мне будет очень плохо. Я не могу без вас. Мне надо идти. Завтра рано вставать.
- Где вы работаете, Эля?
- Да все там же, Доктор, все там же, в прислужках…
Она торопливо вышла из кухни. Доктор услышал лишь звук закрывающейся двери. Эля ушла, а она все продолжал сидеть на кухне, глядя в одну точку.

СТРАШНОЕ ВИДЕНИЕ ЭЛИ

Вернувшись домой, Эля забралась в теплую ванну. Она долго лежала с закрытыми глазами. Через некоторое время закурила сигарету. В квартире было тихо и темно. Она не любила много света, поэтому ванну всегда принимала при одной зажженной свече. Смотря в потолок, она курила, медленно затягиваясь, смакуя сигарету. Докурив, потушила окурок в воде, в которой лежала, бросила его под ванну. Закрыла глаза.
- Эля, Эля… – кто-то тихо жалобно звал. – Эля, только ты можешь помочь. Ты должна…
- Но что я могу? – спрашивала Эля голос, глядя куда-то в серое небо. – Что?
- Ты должна, ты должна… – ответили с каким-то театральным пафосом.
Эля продолжала глядеть высоко в небо, пытаясь увидеть, кто же с ней разговаривает. Вдруг откуда-то сверху появляется лицо старухи с кривыми желтыми зубами. Это лицо все приближается и приближается к Эле, хохоча отвратительным громким протяжным смехом. Эля попыталась убежать, она уже не смотрела на небо, а бежала по дороге, но лицо так и стояло у нее перед глазами. Потом лицо старухи застыло и стало похоже на маску, которая повисла в воздухе. Смех резко прекратился. В этой гробовой тишине Эля слышала только свое дыхание, которое ей казалось очень громким и тяжелым. Маска немного покружилась в воздухе и упала на землю под самые Элины ноги. Она перешагнула маску и пошла дальше. «Отсюда должен быть выход» – прошептала Эля.
Она долго шла по какому-то заброшенному полю. Вдруг посреди проселочной дороги перед ней возникла дверь с надписью: «Выход». Эля рассмотрела ее со всех сторон. Заглянула за нее с левой стороны, там просто продолжалось черно-желтое поле с кусками снега. Она дернула за ручку и дверь с легкостью открылась. Из дверного проема полился яркий желто-золотой свет, который заставил Элю прищурить глаза. Она практически ничего не могла разглядеть, но, присмотревшись, она увидела силуэт выходящий из этого света. Это был он – Доктор. Эля его сразу же узнала по мягким шагам. Она бросилась к нему:
- Доктор, Доктор! Вот и вы. Я тоже тут! – Она хотела обнять его, так обрадовалась встречи, но, приблизившись, тут же отстранилась.
На нее смотрели безжизненные глаза Доктора. Лицо его все было в ссадинах и царапинах, в районе сердце – огромная дырка, из которого текла кровь, в правом плече – нож. Эля убрала холодные руки от своего лица, но, не сумев совладать с собой, опять закричала от страха. В этот момент она поняла, что задыхается, что не может больше дышать. Крик перешел в кашель. Вода мешала ей дышать, забила всю носоглотку. Воздух выходил из ее легких и тут же натыкался на воду. Эля дернулась и открыла глаза. Было темно и тихо. Она испуганно начала оглядываться. Долго еще не могла понять, где она, что с ней происходит. Начав нормально дышать, она осознала, что так и продолжает лежать в собственной ванне.
Поняв, что здесь находиться ей невыносимо, она выпрыгнула из ванны, зажгла во всей квартире свет. Встала голой у зеркала, начала себя разглядывать. Потом вспомнила, что многочисленные раны были не у нее, а у Доктора, поэтому, найдя его телефон в записной книжке, она торопливо начала набирать номер.
- Ало, ало! Доктор, ало! Это Эля. Доктор, Доктор, с вами все в порядке? Скажите мне, скажите мне просто «да» и я сразу же повешу трубку.– Ало, Доктор.
- Эля? – послышался сонный голос Доктора. – Пять утра. Так рано еще. Вы мне, кажется, только что снились. В белой одежде. Как будто вы – доктор, а не я. Со мной все хорошо. Что-нибудь случилось?
- Нет, нет. Спите же, спите… – и она повесила трубку.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

После бессонной ночи, работать всегда особенно сложно. Ноги Элю совсем не держали, руки не слушались. Она все время роняла пустой поднос. Голова кружилась так, будто она только что спустилась с комического корабля. Тошнота подступала к самому горлу. Дышать запахами кухни было невыносимо.
- Что ты какая-то не такая? – спросила вторая официантка у Эли. – Что с тобой? Ты не заболела?
- Возможно. Все может быть. И это не исключено, – отвечала Эля бесцветным голосом, сидя на стуле и глядя куда-то мимо девушки.
- Иногда ты бываешь такой странной!
Доктор сидел у себя в кабинете совершенно разбитый, будто всю ночь он не спал. Все мысли его были об Эле, а еще о его жене. В какую-то секунду ему показалось, что это вообще один человек. Поймал себя на этой мысли и сам себя начал ругать.
Его внутренний монолог прервал стук в дверь. Не дождавшись ответа, дверь открыли. В помещение вошли двое плотных мужчин в черных шляпах и пальто. «Прям мафия какая-то» – пронеслось в голове Доктора.
Посетителей в кафе почти не было. Эля сидела за столом в кухне и рисовала портрет Доктора. Когда-то в школе она училась рисовать, лучше всего ей удавались портреты карандашом. Вот и сейчас Доктор у нее получился как живой. Эля называла такую карандашную графику – «фотография карандашом». Закончив рисунок, Эля поднесла его к сердцу и закрыла глаза.
- А вот и мы, доктор, – сказал первый мужчина. – Узнали нас? Может быть, вы все-таки передумали?
- Нет, не передумал, – ответил решительно Доктор.
- Легче подписать! – резким тоном вклинился в разговор второй мужчина.
- Не буду я подписывать ваши документы. Вам лучше уйти.
- Мы-то уйдем, только и ты долго здесь не продержишься.
В Элину голову лезли всякие нехорошие мысли по поводу Доктора. Она так все время волновалась за него. Вот и сейчас на сердце было так неспокойно! «Кто-то хочет его обидеть» – вдруг подумалось ей.
После ухода двух мужчин, похожих на итальянских мафиози, в кабинет вошел второй доктор.
- Кто это был? – спросил он.
- Очень нечестные люди, – ответил Доктор, закуривая сигарету прямо в кабинете.
- Ты нервничаешь, – сказал другой доктор.
- Мне кажется, что они могут меня убить, - усмехнулся Доктор. - Да-да, не смотри на меня такими страшными глазами. Иногда мне кажется, что проще подписать эту чертову бумагу. Но я не могу, не могу здорового человека усадить на койку рядом с больными.
- А кого это они хотят усадить? – не унимался второй доктор.
- Не знаю… Какого-то старика. Там простая схема – старика привозят к нам, они получают его квартиру, а дальше могут делать с ней все, что захотят. Хоть продать, хоть самим жить. Но не думаю, что «джентльмены» вроде них нуждаются в жилье. Тем более – в таком. У бедного старика есть только эта «хрущевка». А от меня им нужна подпись, что он пациент нашей клиники, что он – невменяем. Но я-то знаю, что он нормален и вполне адекватен. Обычный старик.
- Надо же, какой интересный способ заработать… Ладно, пойду я. У меня сейчас осмотр. А ты – не хандри. Никто тебя не тронет, сейчас не то время. Девяностые давно позади…
В кафе пришли посетители. Эле пришлось выйти в зал их обслужить. Самое сложное для нее было понять, что заказывают люди, все записать и ничего не перепутать. К концу дня голова так и не прошла, кажется, что она начала кружиться еще сильнее.
В кабинете было тихо, свет Доктор не включал специально. Ему хотелось сидеть в темноте. Он думал об Эле. Курил сигарету за сигаретой. Ему было очень плохо и неспокойно.

НЕСЧАСТЛИВЫЙ КОНЕЦ

Домой Эля возвращалась ранним утром. Было около четырех утра, когда она вышла из дверей кафе и пешком направилась к своему дому. Городской транспорт еще не начал свою работу, а спать хотелось невыносимо. На девять вечера был назначен какой-то банкет – то ли день рождения, то ли поминки, то ли чья-то свадьба – Эля толком не разобрала. Да и к тому времени ей было уже все равно. Работы вдруг стало так много. А потом надо было все убрать. Расставить обратно. Домой Эля шла медленно. Дождя не было, но был очень холодный и сильный ветер.
В десять часов вечера Доктор проводил обход по палатам. Он лично подходил ко всем своим пациентам, общался с ними, справлялся об их самочувствии. Выслушивал истории каждой бабушки – он не торопился домой. Эти истории его уже совсем не пугали как раньше, когда он только пришел в эту клинику.
Закончив осмотр, он вернулся к себе в кабинет. Начал заполнять бумаги, сортировать документы. Не заметил, как было почти утро. Закрыл свой кабинет. Разбудил вахтера, попросил выпустить его. Вахтер спрятал бутылку водки, долго искал ключи, но все-таки нашел их. Отворил дверь.
- Это может тебя прикончить, - кинул Доктор в сторону вахтера, толкая дверь.
Эля была в семи метрах от своего дома, когда почувствовала приступ панической тревоги. Она остановилась. Было тихо. Даже ветер стих. Вдруг она развернулась и побежала так быстро, как только смогла. Через десять минут она почувствовала жуткую боль в ногах, но бежать тише не перестала. Она точно знала, куда несут ее ноги.
Проходя мимо темной подворотни, Доктор некоторое время помедлил. Потом вовсе остановился, прикурил сигарету. Он вздрогнул, когда чьи-то холодные руки прикоснулись к его руке с обеих сторон. Из-за темноты он не мог понять, кто же держит его. Потом его накрыла какая-то волна, и он упал рядом с лужей, ударился головой об асфальт. Что-то теплое и немного тяжелое лежало на нем. Все это произошло так стремительно, что Доктор не успел прийти в себя. Открыв глаза, он понял, что на нем лежит девушка. Он приподнял голову, ухватил девушку за бедра обеими руками и аккуратно сбросил с себя на асфальт так, чтобы она не ударилась. В темноте было сложно понять, кто же на него набросился. Он достал мобильный телефон, включил функцию фонаря и поднес телефон к лицу девушки. Это была Эля, которая лежала с полуоткрытыми глазами.
- Эля? Эля? Боже мой! Вы? Что с вами? Для чего же это? Эля? Эля? – он спустил фонарь ниже. Из левой груди текла струйка крови.
Доктора начало трясти, его охватило жуткое чувство страха. Он схватил Элю на руки и побежал с ней в сторону клиники. Он держал ее на руках так, как держат маленьких детей, когда боятся их разбудить. По дороге он все шептал Эле с придыханием от бега: «Тихо, тихо… Все будет хорошо. Я тебя спасу. Я спасу тебя, как ты спасла меня. Дура… Дура ты… Зачем же ты так? Для чего? Это была моя пуля… Это для меня… Это мне… Ты должна жить… Эля… Элечка». Он все бежал, по его щекам текли слезы.
Подбежав к собственной клинике, он начал громко стучать по двери, кричать, чтобы открыли, но никто не слышал. Вахтер выпил свою последнюю рюмку и умер пять минут назад на своем рабочем месте от сердечного приступа. Доктор все колотил в дверь, когда услышал тихий стон. Это была Эля. Она лежала на скамейке, завернутая в пальто Доктора. Он подбежал к ней, сел на колени, смотрел на нее, плакал.
- Где эта чертова «Скорая»???? Ну где же она? Ну где? Эля… Эля… – он гладил ее волосы.
- Доктор, – прошептала Эля.
- Да! Да! Я здесь! Эля! Все будет хорошо. Потерпите.
- Да, – хрипела она, – все будет хорошо. – Она попыталась улыбнуться. – Вы будете жить, а я сделала, что могла.
- Нет! Не говорите так! Они спасут тебя! Эля! Они спасут. Я знаю! Только не оставляйте меня здесь одного. Без вас я не могу.
Он рыдал. Слова, вылетавшие из его уст, были похожи на рев зверя. Эля смотрела на него своим затуманенным взглядом, потом произнесла:
- Они не приедут сейчас. Они не успеют. Она уже стоит рядом. Я вижу ее. Она смотрит на меня. Наконец-то она пришла и за мной. Я вас так люблю… Я давно вас люблю. Я сейчас уйду, но буду всегда рядом с вами. Я знала, что так будет. Я все видела. Я спасла вас. Вы живы. Живите.
- Нет! Нет! Нет! Нет! – он прижимал Элину руку к своим губам, он целовал ее щеки.
Когда приехала машина «Скорой помощи» по назначенному адресу, врачи застали такую картину: мужчина в одной рубашке на коленях сидел возле скамейки, на которой лежала женщина, укутанная в пальто. Мужчина все время плакал.
Элино сердце прекратило биться двадцать минут назад. Было шесть утра. Светать еще не начинало, но утро чувствовалось при каждом вздохе.
Когда Элю уносили на носилках, Доктор все повторял: «Нет, нет, она не умерла. Нет, так не бывает. Это все ошибка. Вы послушайте сердце… Оно же бьется!» Санитары не слушали Доктора, они продолжали нести носилки. Доктор сидел в карете «Скорой помощи» весь бледный с красными от усталости и слез глазами, раскачиваясь из стороны в сторону. В какой-то момент он закрыл глаза, потом резко открыл их, посмотрел на Элино бледное лицо. Вдруг Эля открыла глаза, посмотрела на него очень внимательно и улыбнулась.
- Мне даже не больно! Оказывается, так просто умереть! – проговорила она веселым голосом.
- Эля, Вы не умерли? Этого не может быть! Вы говорите со мной, значит – вы живы. Все в порядке. Вы живы!
- Я знаю, как тяжело, когда уходят не попрощавшись. Прощайте, Доктор. Прощайте.
- Нет! Не уходите! Нет! Нет! Нет! – он сорвался со своего места, подбежал к Эле, обхватил ее обеими руками, начал целовать ее волосы, лицо.
В этот же момент санитары начали отрывать его от трупа. Он сопротивлялся, вырывался, ударил одного из санитаров, и все пытался опять обнять Элю, крича что-то нечленораздельное.
Эля наблюдала за машиной «Скорой помощи» с высоты птичьего полета, все выше и выше отдаляясь от земли. На ней была белая одежда, ее волосы развивал ветер, ей было спокойно и хорошо. Набрав еще высоту, Эля заметила, что с двух сторон к ней подлетели мужчина и женщина тоже в белых одеждах. У них были очень красивые лица, оба были блондины. Они улыбались ей. Обхватив Элю руками, они посмотрели ей в глаза и синхронно произнесли: «Добро пожаловать. Ты как раз вовремя. Мы сейчас подготовим все документы».
Эля посмотрела вниз, там были лишь белые пушистые облака. «И здесь бюрократия» – подумала она.
– Куда уж без нее? – сказал мужчина и подмигнул Эле своим небесно-голубым глазом.
       
28.02.2008 г.