фрагменты.. 18 процентов серого

18% сиво
Захари Карабашлиев

Ее нет.. девять суток.
...

стр.33

      С самых первых дней вместе поняли, что можем как говорить часами, так и молчать столько же, не скучая при этом. Наши интересы были абсурдно одинаковыми – музыка, книги, фильмы. Оба увлекались смотреть, как наши пути постепенно сближались и сливались в один. Старая магия любви была совсем новой для меня и для нее. Гимназиальные, неупотребленные влюбленности не имели ничего общего с этим чувством, которое испытывали - страстное, красивое, интеллигентное, неутомимое, яркое переживание. В первые месяцы не пропускал возможности любить ее, каждый миг, когда не было никого рядом, где бы мы не находились – на какой-то, из множества, вечеринке, в холодных и темных спальнях, пока другие танцуют и кричат в холле, в квартире ее родителей, в гостинице, в поезде, в машине, в парке, в море.. Не могу сказать, что тогда она испытывала удовольствие. Я был таким напористым и необузданным в своем голоде. Предполагаю, что был какой-то способ укротить меня. А может и не был. Может быть она его вовсе и не искала.
     Помню, когда она в первый раз дошла до конца вместе со мной – упругая, вкусная, плотная – как мидия во время полнолуния. Помню как начала пульсировать, потом учещенное дыхание, растерянный взгляд (что происходит!? это и есть?), ее стоны, короткий взвизг и тишину после всего.
     После обеда. С соседнего балкона.. доносился запах печеного перца.

...

Выезжаю из Памоны. Большие, перистые облака, синее небо, сухие деревья, холмы в желто-коричневом и кактусы, круглые, белые камни. Здесь где-то Сан-Паскуаль – в этой долине состоялось единственное сражение, в котором мексиканцы одержали победу в Мексиканско-американской войне. Погибло около двадцати человек с обеих сторон. Какой же бег был по этим камням? Сухо палили пушки, кровь чернела на камнях, орлы-стервятники кружили в синем небе. Проезжаю мимо страусовой фермы и въезжаю в Рамона. Нахожу кафе. Называется „Пакардс” и помещается в сарае с навесом над тротуаром. В маленьком помещении невыносимо жарко. Есть машина для кофе. Около нее, за прилавком, девушка пилит свои ногти.
Спрашиваю сколько стоит двойное еспрессо.
- Один пятьдесят стоит еспрессо. Три доллара за два.
- Я не хочу два, а двойное.
- Не имеет значения. Мне же два нужно заложить. Два по один пятьдесят это три доллара. Вдыхаю и пытаюсь поспокойнее:
- Здесь есть шеф?
- Нет.
- Я хочу с ним поговорить. – Она наклоняется и безмолвно указывает пилой к уличному телефону на том тротуаре. Я не шевелюсь. Молчу и смотрю в упор. Длинная пауза. Зачем я это вот делаю? Почему бы мне не заплатить за еспрессо и не пойти подальше отсюда и да побыстрее? Здесь так. Нет „Старбэкс”, нет „Пийт’с кафе”. Нету - один пятьдесят для кофе, а один семьдесят пять для двойного кофе, улыбчивой быстрой студентки за прилавком с серьгой на языке, гей мениджера рядом, интернета без кабеля, картин и фотографий на стенках, кожаной небрежняшкой мебели, кондиционера, интеллигентной музыки, благорасположенных людей, стиля.. Это все осталось там внизу, в городе.

Поворачиваюсь и выхожу медленно. Подхожу к автомобилю, протягиваю руку через открытое окошко, достаю „Никон” и тетрадь с ручкой. Делаю несколько фотографий сарая. Вхожу в него и начинаю фоткать девушку, не спрашивая можно ли.. нельзя ли... Сначала она изумляется. После чего до нее доходит, что она не будет выглядеть хорошо, если будет морщиться, а после нескольких кадров таак улыбается, при этом думая, что нужно улыбаться, если ей хочется увидеть себя в журнале. Даже пытается позировать. Окошко справа над ее головой обеспечивает мне почти ребрандовское освещение. Щелкаю около десяти раз, заказываю двойное еспрессо. Почти разочарованная от моей спешки, она спрашивает:
- Для журнала?
- Для какого журнала?
- Для нашего.
- Нет.
- Три доллара!
- Три доллара. – Подаю три доллара и пятьдесят центов. Почему я такой сейчас? Почему оставляю чаевые, после того, как меня взбесила эта тупая девушка!? Потому, что я добрый человек, поэтому.
- Только пятьдесят центов? - воскликает разочарованно она, подавая мне чашку. – Пятьдесят центов для фотографий? Нужно быть щедрее, мой человек..
– Мать твою, неблагодарная! Посмотри на себя какое же ты чучело! Бросаю уничтожительный взгляд, ложу аппарат на плечо и без единого слова выхожу на улицу. Чашка грязная по краям, а кофе выглядит тонким и кислым, даже не попробовав! Выбираю один из четырех пластмассовых столиков на тротуаре и сажусь. Столик раскачивается и половина кофе сливается в тарелочку. Чудесно! И без того он будет гадким! Отпиваю от того, что осталось в чашке. Нет, я был не прав, что будет гадким..
он Отвратительный!
...

держи вот эту карту перед собой.. на секунду, нужно замерить свет -
а что это? -
серая бумага -
вижу -
18% серого -
18% серого? -
термин. 18% серого -
чем тебе служит 18% серого? -
настраиваю светомер. вот направляю к серой бумаге - так - и светомер уже "знает", что это серое.. 18% серого. с этого момента калькулирует что потемнее этого серого и что светлее. видишь ли.. каждому светомеру, независимо от его точности, необходима точка отсчета. цвет этой бумаги и есть точка отсчета всех светомеров - 18% серого -
18%.. -
серое.., не спрашивай почему 18%.. -
не буду. просто че-то не такое круглое.. 18. было б другое.. -
каждый светомер, и самый дешевый и самый дорогой, должен быть настроен на 18% серого. в каждом из них заложена презумпция, о том, что видит это 18% серого -
значит жизнь сообразно фотографии это 18% серая -
сообразно черно-белой фотографии -
а почему называется "черно-белая"? а почему не серая? -
наверно потому, что не звучит. на самом деле черно-белая фотография это фотография серого. она отражает вещи и оттенки серого -
мне это еще держать перед собой? -
красота каждой фотографии, Стела, скрывается в разработке ее средних стоимостей, в сером. черное и белое это крайности, без которых и самый интересный негатив выглядит безконтрастным и.. недо.. недоразвитым. однако, детайли, жизнь фотографий это на самом деле в их средней стоимости -
понимаю, продолжаем? -
продолжаем -

вот почему здесь нет редактора? извините за допущенные ошибки.. но вот никак не остановлюсь.. :)

стр.60

ты видела из тех очень старых фотографий, на которых люди выглядят такими.. ну оцепенелыми? -
да -
фотоаппараты тогда были очень медленными и надо было для одной фотографии стоять неподвижно час, да и больше! требовалось вставлять скобы вот тут, сзади, на шеях людей, чтоб не шевелились -
ужас! -
от тебя хочу сейчас стоять неподвижно... всего лишь около пятнадцати секунд -
так? -
да. эту фотографию делаю на очень медленной скорости -
почему? -
потому что верю, что чем дольше держу бленду открытой, тем больше жизни входит в негатив -


продолжение...

рисунката и колажа са на автора-преводач :)