Гагик-джан

       Директор, после Коллегии Министерства промстройматериалов, вызвал меня к себе
и «обрадовал»:

       - К нашему прибыльному комбинату на правах цеха присоединили кирпичный завод! Теперь у Министерства в нашем городе нет убыточного предприятия, а у нас практически вся прибыль уйдет на покрытие убытков этого нового цеха!
       Администрация на кирпичном заводе гражданская, а трудятся лица, условно осужденные, сто восемьдесят человек, для которых существует комендатура. Проживают они в общежитии, рядом с комендатурой и заводом.
       - Радости нет! Они съедят нашу прибыль, зарплата упадет, показатели слетят вниз. У них травматизм высокий! У них печи архаичные, на угле, - заметил я.
 - Вот, я решил, что ты будешь куратором кирпичного цеха, пока не поправишь положение. Здесь, на комбинате, пусть твои замы и главные специалисты покрутятся. Подключайся, только если ЧП. Я уже распорядился: у тебя там тоже кабинет, секретарь, прямой телефон со мной, городская и комбинатовская связь тоже.
Олга(вперед), инженер!!

       Приказ о моем закреплении уже через минуты оказался на кирпичном заводе, который был в восьми километрах от комбината. Я собрал замов и главных специалистов, скорректировал им нагрузки на комбинате. Уже в конце краткого совещания зазвонил телефон и голосом начальника цеха кирпичного завода неторопливо сказал:
- Здравствуйте, у нас проблемы!
- Какая основная?
- Некому работать!
- Сколько у Вас условников, сколько вольнонаемных?
- Сто восемьдесят условников и шестьдесят вольнонаемных.
- Сколько должно быть по штатному расписанию?
- Двести двадцать
- Не понимаю, резерв в сорок человек!
- Некому работать!
- Ну, как так? Не может быть!
- Условники не выходят!
- Я сейчас приеду, соберите ИТР и работников комендатуры.
- Обед приготовить?
-???
Я положил трубку, предупредил диспетчера и двинулся на кирпичное производство.
………………………………………………………………………………………………….
       Территория завода была покрыта сантиметровым слоем угольной пыли.
       Пахло угарным газом.
       Там и тут валялись кучи кирпича, которым было столько же лет, сколько и мне.
       В центре(!) заводского двора стоял туалет из кирпича, а в самом в углу, в бараке, ютилась администрация.
       Перед конторой - несколько автомашин, в том числе милицейский УАЗ. Я приехал на своих «Жигулях» - не знал когда вернусь, поэтому водителя с персональной «Волгой» отпустил.
       Меня ждали на крыльце. Поздоровавшись со всеми, - милиционерами и не милиционерами, - не зная, кто есть кто, я прошел в кабинет начальника цеха. Дышать было нечем, прокурено «наухнарь»!
       Начали совещание, все представились. Попросив не курить во время планерки, я велел принести табель выходов работников. Фамилии были «наши», местнораспространенные: Абдуллаев, Мухаммедов, Гафуров и т.п.
       Выяснилось, что в комендатуре отбывали наказание лица из Ферганы, Коканда, Намангана и других недалеко расположенных городов и поселков. Периодически они сбегали на побывку, спроса с них не было.
       Все лежало на поверхности.

       Набрав номер начальника милиции, я обрисовал положение дел, ввернул выражение о дефиците стройматериалов в Республике, попросил поправить ситуацию с дисциплиной в комендатуре.
       Майор - начальник комендатуры, клятвенно заверил, что в течение трех дней всех соберет, и впредь за неразрешенные поездки будет возвращать условников в места лишения свободы.
       Почему так не делалось раньше?
       Поручив начальнику цеха сделать на три дня график выходов, с учетом укомплектованности смен, призвав направить в цех на эти дни часть конторских работников, я спросил о следующих проблемах.
       Начальник цеха, медленно, подбирая слова, сказал:
- Остальное попроще! Ночью сгорела сторожка, разбили стекла на экскаваторе карьера лёсса (глины). Карьер у нас далеко, за кладбищем, еще шесть километров ехать.
- За кладбищем? Вы полагаете, хулиганят кто - ОНИ?
- Не знаю, - начальник цеха не понял иронии.
- У Вас там сторож предусмотрен?
- Да.
- Кто должен был дежурить сегодня?
- Да есть тут один, из условно осужденных.
Повернувшись к начальнику спецкомендатуры, я сказал:
- Немедленно обеспечьте его явку сюда!
Начальник, вставший, когда к нему обратились, сказал:
- Разрешите позвонить по городскому телефону.
- Пожалуйста.
Изогнувшись, как в поклоне, он почтительно выговорил в трубку:
- Гагик Арутюнович, извините, приехать не сможете на завод? Новый начальник видеть Вас хочет! Да, прямо сейчас.
- Как, он дома живет?
- Да, ему разрешили!
       Мы вышли на улицу подышать воздухом. Через двадцать минут у конторы пришвартовалась канареечного цвета «шестерка», стекла тонированные. Когда открылась дверь, стало ясно, что и чехлы канареечного цвета, раздавалась громкая музыка. Из машины вышел невысокий человек, явно армянской национальности. Нос, очевидно, когда - то был сломан, волосы с проседью. Увидев меня,
он произнес:
- Вай, наконец, нормального человека прислали. Как Вас звать?
Я представился.
- Что случилось? Я буду Вас Эдик - джан звать!
- Давайте в кабинет пройдем.
 -Скажите, Гагик Арутюнович, Вы кем числитесь?
- Э-э. Сторожем!
- Что Вы охраняете?
- Э-э! Много чего. Там - разное, где глину копают.
- Сегодня охраняли?
- Обижаете!.. Конечно! Всю ночь - на своей машине.
- А Вы знаете, что ночью сожгли домик сторожа и чуть не обворовали экскаватор?
- Э-э! Там экскаватор есть?
       И, не задумываясь даже на доли секунды, он сказал:
- Наверное, утром, когда я уехал. Какие люди, э-э!
- Вы знаете, Гагик Арутюнович, завтра обворуют нас на карьере, растащат бульдозеры и экскаваторы!
- Пусть все выйдут.
Работники комендатуры: воспитатели, инспекторы по розыску, комендант без дополнительных просьб вышли, за ними выскочили конторские.
       Наклонившись через стол, Гагик певуче сказал:
- Эдик-джан, если что-то сгорит или украдут у Вас, то я компенсирую, мамой клянусь!
       Я невольно засмеялся.
       Конечно, сторожа на карьер поставили другого. Гагика назначили вести учет отпущенного кирпича на городские стройки.
……………………………………………………………………………………..
       Мы с Гагиком оказались ровесниками, а находясь в одной конторе, в соседних кабинетах, невольно познакомились поближе.
       Выяснилось, что он окончил Ереванский медицинский институт, мама тоже врач. Женат, есть малыш, Артурчик!
       В нашем городе у него дальние родственники, к ним однажды приехал, встретил будущую жену и остался.
На вопрос о том, почему не работал по специальности, он рассказал:
-«Эдик-джан, у нас принято помогать людям своей нации, да еще родне - это святое. Мне тетя и нашла работу. Директор лимонадного цеха.

       Привели в кабинет: стол, стул, сапоги резиновые. Сидел целый день, только в туалет выходил. Никто не пришел, ничего не подписывал. Вечером на столе нашел четыреста рублей - двухмесячный заработок инженера.
Второй, третий и последующие дни не отличались. Четыреста рублей.
       Какие-то технологи, разливальщики, эссенции, сахар, вода, цистерны - меня не привлекали.
       Все было схвачено до меня и отлажено. Ни проверок, ни забот.

       Жара, компенсированная холодными напитками, нужными людям, давным-давно отрегулировала статус лимонадного цеха.
       Эдик-джан я отработал восемь лет без отпуска! Спросишь, почему – отвечу!
Как представлю, что в отпуске буду месяц, так начинаю перемножать четыреста на тридцать, и желание отдыхать пропадало.
       Купил коттедж, машину, обставился мебелью, маме помогал. Все замечательно.
Я не удержался и спросил о том, как он попал в этот ад газа и пыли?
- Стал думать, что я все могу и ничего не боюсь! Как – то подъезжает к моему коттеджу большая машина. Вызывают. Рассказывают, что привезли мебель из города Янгиюля для большого человека, а того нет дома. Просят разрешения оставить эту мебель у меня в коттедже, а то машину нужно отпустить. Я согласился, машину разгрузили, а через час во
дворе работала оперативная группа, занимавшаяся расследованием хищений мебели.
       Я был привлечен за укрывательство краденого, отдал сумму, равную стоимости машины, получил два года условно и разрешение жить дома, но обязательно работать, где скажут. Вот так я оказался в этом болоте.

Очень скоро пришло решение об условно-досрочном освобождении Гагика.
Мы встретились года через два. Спросил:

- Ну, как дела? Где работаем?
- Пока нигде! Отдыхаю после Вашей тюрьмы!
Почему - то, запахло лимонадом.