Гибель богов...

ГИБЕЛЬ БОГОВ...
К концу января 1943 года из под Сталинграда через Таганрог повалили остатки разбитых частей 8-й итальянской и 3-й румынской армий.
Комендатура превратилась в диспетчерский пункт. Немцы стремились как можно быстрее, спровадить своих союзников дальше на запад. Вид их был ужасен: на головах женские платки, шали. Ботинки обмотаны разным тряпьем. Их вид, безусловно, мог только деморализующе действовать на немецкие подразделения, дислоцированные в городе. Поэтому генерал Рекнагель и отдал приказ: итальянцам, румынам, выдавать паек на четверо суток и прямиком в Мариуполь и дальше, в Бердянск.
Итальянские и румынские офицеры пытались было спорить со своими германскими «коллегами», они доказывали, что их солдаты не в силах больше без транспортных средств двигаться дальше, что многие получили обморожение, люди на пределе физических возможностей. Есть раненые. Но немецкое командование было неумолимо: госпитали Таганрога переполнены. Транспортных средств нет. В Таганрог каждый день прибывают немецкие части, двигающиеся с Кавказа, и те, что остались за внешним кольцом окружения, из донских степей. Кроме того, немецкое командование не может гарантировать союзникам снисходительного отношения со стороны германских солдат, вырвавшихся из-под Сталинграда. Ведь им хорошо известно, что только нестойкость итальянской и румынской армий под Сталинградом привела к тому, что 6-я немецкая армия попала в такое тяжелое положение.
-- Возможны инциденты! -- прямо заявил комендант города итальянскому полковнику.
Итальянец молча повернулся и пошел к своим солдатам, которые ждали своего командира во дворе.

* * *
В начале второй декады февраля гауптман Шульмайстер вызвал Ларсон и спросил, как много у нее вещей, если придется эвакуироваться на запад?
-- Сразу должен заметить, что мы не располагаем большим количеством транспорта. Можно будет взять только самое необходимое, -- предупредил помощник коменданта.
-- Дела на фронте так плохи?
-- Да уж хорошего мало, -- не удержался Шульмайстер. -- 6-й армии больше не существует. Последний германский солдат в Сталинграде погиб как герой*.
-- Можете не беспокоиться обо мне, -- сказала Ларсон, -- у моих знакомых есть лошадь.
Астрид давно решила, что под этим благовидным предлогом она сможет затеряться среди отступающих и, смотря по обстоятельствам, или вовсе не покинет Таганрога, а где-нибудь пересидит несколько дней, пока не придут наши, или, в крайнем случае, выедет из города и останется в одной из ближайших деревень, где ее никто не знает.
Шульмайстер даже не стал ее расспрашивать, кто эти знакомые. Он выполнил свой долг: предложил место в машине в случае эвакуации. Если она обойдется своими силами, тем лучше: штабной автобус и так будет набит битком.
В Германии объявили трехдневный национальный траур по 6-й армии. Центральная берлинская радиостанция передавала траурные бетховенские марши.
Когда вечером, придя домой, Астрид включила радиоприемник, из него полились торжественно-зловещие звуки вагнеровской «Гибели богов».
Настроение у офицеров комендатуры было подавленным. Все ждали сигнала об эвакуации. Несколько раз распространялся слух, что Ростов уже взят.
* Германская пропаганда еще долго скрывала тот факт, что огромное количество немецких войск пленены, в том числе 24 генерала и более 2500 офицеров.

В комендатуре то и дело раздавались звонки: правда ли, что русские уже в Ростове?
-- Нет! Нет! Нет! -- твердил дежурный офицер. -- И больше не звоните! Комендант приказал мне брать на заметку подобные звонки. Учтите это!
Штаб фельдмаршала Манштейна покинул Таганрог заранее. Манштейн теперь возглавлял группу армий «Юг», образованную из частей и соединений, ранее входивших в группу армий «А» и «Дон».
Ларсон беспрерывно названивали русские, служившие у немцев и знавшие ее еще по работе в хозяйственном отделе. Позвонил редактор газеты «Новое слово».
-- Фрау Ларсон, надеюсь, вы меня помните? Очень хотел бы знать ваше мнение: не пора ли нам смазывать пятки? -- со свойственной ему прямолинейностью спросил Кубанцев.
-- Помощник коменданта запретил немецким офицерам обращаться к нам с такими вопросами, -- ответила Астрид.
-- Я ж не к нему обращаюсь, а к вам. Ихнее дело -- военное. А наше -- цивильное. У меня есть пара лошадок. Огонь, а не лошади. Вмиг домчат нас с вами до Мариуполя, а там и далее.
-- Вы что, предлагаете мне ехать с вами?
-- А почему бы нет? Мишка Терехов не предложит. Он -- жлоб. Два воза краденого нагрузил и ждет только команды. Я ж с барахлом возиться не хочу. Возьму только золотишко. Прокормлюсь как-нибудь. И вас, в случае чего, не обижу. Вы мне только сигнальчик вовремя подайте. А, фрау Ларсон? Договорились?
14 февраля русские освободили Ростов. Ларсон позвонила Кубанцеву.
-- Да уж без вас знаю! -- рявкнул он и бросил трубку. Первыми из города побежали немецкие прислужники. Срочно покинул город советник Фибих.
Орудийная канонада уже явственно слышалась на северо-востоке. Но комендатура города не покидала.
Как и в ноябре сорок первого года, несколько дней громыхало, не утихая, ни днем ни ночью. То и дело с воздуха доносилось завывание авиационных моторов, пулеметная стрельба.
Советские штурмовики совершили дерзкий налет на аэродром и сожгли почти все немецкие самолеты, находившиеся на нем.
По ночам над городом снова застрекотали легкие ночные бомбардировщики.
Но вот стали приходить сведения, что русское наступление остановлено. Фронт стабилизировался на Самбекских высотах и по реке Миус. В немецких штабах все чаще упоминался термин «Миус-фронт».