Счастье есть...

"Счастье есть. Я **** его!" - гласила надпись на стене. Белым балончиком для граффити на зеленом кафеле крохотной лесной автобусной станции какой-то философ написал фразу, достойную жить в веках.
Макс смотрел на неё уже невесть сколько времени. Может час, может год, может мгновенье. Но это ничего не меняло. Счастье... Чем оно было для Макса? Чем Макс был для него?
Он не был беспризорником. Родители не пили. Учился в нормальной школе. Ел досыта. Каждое лето на море. Но сволочная человеческая натура даже в нежном возрасте дает о себе знать. А уж в пятнадцать тебе все по плечу. Вот и ему было все по плечу. Впервые закурить в подъезде с какими-то девками, выпить первый стакан отвратительной водки из ближайшего ларька. Пристроиться к походу в сауну со старшими, потратив деньги, подаренные на день рожденья. Простое, плотское наслаждение! Но этого было мало... Нужен был драйв. "Украл, выпил, в тюрьму! Романтика..." - говорили герои одного фильма. И они пошли на кражу. Взломали ларек. Вынесли половину товара. А на следующий день менты накрыли их. Точнее взяли одного Макса. А подельники дружно показали на него пальцем и сделали вид, что сами спали в ту ночь дома, или вообще в городе не были. В милиции есть свои "заплечных дел мастера", не хуже чем у Торквемады. И через полчаса он подписал явку с повинной. Сидя в КПЗ, он впервые принял серьезное решение в своей жизни. Расстаться с этой самой жизнью. Он понимал, что из тюрьмы он не выйдет тем, кем был. Если выйдет! Да и в глаза родителей он смотреть не хотел. Так было проще. "Если есть выбор, то самураи выбирают путь смерти". И Макс откупорил банку с одним лекарством, снимающим рвотные спазмы, которое дают тяжелым раковым больным (менты, почему то не осмотрели его карманы), всыпал все в рот, проглотил с трудом таблетки и завалился на жесткую скамейку, ожидая финала...
Это была самая долгая ночь в его жизни. Он метался в бреду, его мутило. Сон не шел. А придя бил кошмарами. Ему снились друзья. Те, кто кинул его в ту ночь. И это было страшно...
Но он выжил. Потом он часто задавал себе один вопрос: "Почему??? Почему он не умер в ту ночь???" Но ответа не было. Дальше был суд, слезы матери, гнев отца. Деньги сыграли свою роль. Год условно - расплата за грехи.
И надо бы радоваться, что на свободе, что живешь, что родители запихнули в университет. Но покой его так и не нашел. Доучился Макс до третьего курса. А потом взял, и ушел в армию. Родители были в шоке, девушка в истерике. А Макс обнял отца, поцеловал мать, выпил с друзьями рюмку водки и уехал, не реагируя на плач девушки. Полгода в учебке прошли более менее гладко. Деды хотя и нагружали работой, особо не напрягали. А потом в Дагестан вторглись "незаконные вооруженные банд формирования". И Макс, которому надоело драить казармы и стоять на тумбочке, записался в добровольцы. Руководствуясь мнением, о том, что война - истинная радость настоящих мужчин он рвался на передовую. Через неделю они уже погрузились в Махачкале в громоздкие "Уралы" и поехали на передовую. О той войне у Макса осталось мало воспоминаний. Стреляли. Постоянно. Днем. Ночью. Утром. Вечером. Стреляли они. Стреляли в них. Дагестанцы оказались достойными мужиками. За свою малую родину воевали так, что порой даже Максу было жаль чехов. Чеченцы, кстати, оказались достойными противниками. Воевали грамотно. В горах вели себя по-хозяйски. Если бы не авиация, неизвестно, кто бы в этом побоище еще вышел победителем. Самым ярким впечатлением всей войны был момент, когда в их районе завелся снайпер. Причем не простой. Стрелял он пулями, которые контрактники называли "кондитерскими". Со смещенным центром тяжести и особой резьбой. Попав даже в ногу, она начинала гулять по телу, превращая внутренности в фарш. Она успела убрать два десятка бойцов, прежде чем на позиции приехал отряд спецназа. Они ушли в "зеленку", а через два дня притащили стрелка на позиции. Женщина из Молдавии... Её не стали передавать властям. Её даже не насиловали. Тяжелые берцы превратили ее тело в отбивную. В рапорте написали: "Была убита, при попытке к бегству".
Война закончилась для Макса в середине осени, когда федералы переходили границы Чечни. Их взвод скосила дизентерия. Провалявшись в больнице три месяца, Макс дембельнулся. Не без труда получил причитающиеся ему боевые, и поселился в Москве. Открыл свое дело. Сначала одну парикмахерскую. Потом еще одну, потом магазинчик. И следом еще один. Начал встречаться с Олей. Она работала в школе, родители были классическими представителями русской интеллигенции. Оля любила его. И прощала ему все. Его периодические загулы, его ревность. Все. Она чувствовала себя за Максом как за стенами форта. И ждала его поздним вечером сидя у окна. А в кастрюльке на плите булькало любимое мясное рагу для Макса. Они ждали ребенка и уже знали дату свадьбы. Макс ходил так, будто выиграл чемпионат мира по футболу и хоккею одновременно в составе сборной России. А потом еще и в лотерее повезло!
Во время родов Оля умерла. Ребенок тоже не выдержал. Макс выл! Как воют волки. Это выла его душа, которую разрывала боль! В больнице в ту ночь многие так и не смогли заснуть спокойно, вспоминая этот вой.
А Макс жил. По инерции продолжал вести растущий бизнес. Нашел себе куклу, работающую в модельном агентстве. Через ее зрачки была видна задняя стенка черепа, затянутая паутиной. Но Максу было все равно. Он спал с ней, выгуливал ее по клубам, покупал шмотки.
Однажды к нему пришли те, против кого он воевал в Дагестане. Не те самые люди, но очень на них похожие. И предложили избавление от всех проблем за умеренную плату. Макс взял дробовик и наделал в джипе "джигитов" кучу дырок.
Месть пришла через месяц. Ему прострелили легкое. Когда он выходил из машины, около своего подъезда. К нему подошел парень в дешевом спортивном костюме. Раздался хлопок. А потом стало тяжело дышать. В больнице Макс провалялся больше месяца. За это время ушлая фотомоделька провернула махинацию, и все деньги Макса стали внезапно её.
Из больницы он вышел нищим. На заначку, хранившуюся на самый черный день в наличности, в одном труднодоступном месте, он снял квартиру, купил дохлый ноутбук и занялся тем, чем хотел заниматься всю жизнь - писать. Писал статьи для журналов. Публиковался в каких-то контркультурных издательствах. Но счастья так и не пришло. Так он и писал, пока деньги не закончились. А когда закончились, он собрал свои вещи и начал путешествовать автостопом.
Порой, сидя на кухне, Макс курил, пил крепкий чай и думал. Он хотел все забыть. Сбросить счетчик жизни на ноль. Забыть лица людей, места, где был, все, что с ним происходило. Выбросить ненужный багаж, оставив лишь легкий рюкзак, где лежат лишь самые необходимые вещи: складной нож, фонарик, пачка презервативов, несколько книг и десяток хороших компактов, фляга коньяка и запасные носки. И пойти по линии жизни, никуда не сворачивая. А куда она выведет - это ты увидишь только тогда, когда пойдешь по ней. Счастья... Всем... Даром... И пусть никто обиженный не уйдет!!!
Макс достал бутылку водки из внутреннего кармана, открутил крышечку, подошел к стене, чокнулся с холодным кафелем и белой краской на нем. Отхлебнул прямо из горлышка. И пошел вдоль обочины в сторону поселения людей. До ближайшего города было пять километров. А до счастья цела жизнь