Глава 20. КОНКУРС.
На следующий день ученики поехали, как и было оговорено ранее, к генералу Хитрован знакомиться с материалами конкурса «Лучший по профессии». Генерал радушно принял их в своём кабинете.
— Конкурс профессионального мастерства сотрудников МКВД проводится ежегодно в соответствии с приказом министра, — начал свои пояснения генерал Хитрован, — проходит в течение месяца, и в результате выявляются лучшие по профессии специалисты в своих областях. В этом году в соответствии с приказом в конкуре принимали участие следующие специалисты: среди высшего командного состава — начальники главных областных и краевых управлений Министерства; среди среднего командного звена — начальники отделов МКВД на местах, ну и младшее звено, — продолжил генерал, — участковые инспекторы.
— А где же борцы с экономической и организованной преступностью, ОМОН, спасатели, пожарные, наконец? — поинтересовался Папа.
— Мы не можем каждый год проводить конкурс по всем специальностям. Всё делается в соответствии с приказом министра…
— Понятно, — сказал Папа, — продолжайте, генерал.
— Участковый инспектор — это, можно сказать, основа нашей милиции, — объяснял Хитрован, — он работает на определенном участке и должен досконально знать всё, что там происходит. Иначе грош ему цена. Он принимает население, рассматривает заявления и жалобы… Он должен знать каждого на своём участке.
— Да, — вздохнул Папа, — я помню, какой у нас раньше участковый был… Здоровый, как гора, весь в ремнях. Идёт по улице, как корабль. И боялись его, и уважали!
— Так это когда было?.. — сказал Карпыч. — Я вот недавно ходил за справкой на оружие… Чтобы получить разрешение на охотничье оружие помимо всего прочего нужно справку у участкового взять, что дома оборудовано место для его хранения. Пошел я в отделение милиции, чтобы узнать, где участкового искать. Куда там!.. Всё забором обнесено, на воротах стоит мент с автоматом, никого не пускает. Хорошо, что проходил мимо какой-то капитан и сказал мне, где искать участкового: «У него комната в подвале в «китайской стене». Пошел я искать… «Китайская стена» — это дом у нас такой, красный и длинный, пятнадцать подъездов. Оказалось, что и подвал такой же. Два раза весь подвал обошёл, участкового нет. Народа там полно всякого сидит: фонды какие-то, ветераны чего-то, пенсионеры… А про участкового никто и не слышал… Вдруг негромкий такой фон, какой обычно издает пьяная компания — пошел на звук: мат уже отчетливо слышен, ругань спокойная… Дверь в комнату приоткрыта, оттуда дым табачный валит, слышен разговор: «А сам-то ты откуда в Москву припёрся? Семизалупинский район? Деревня «Большая шишка»?» Ну думаю, нашёл наконец-то. Захожу в комнату. Сквозь дым видно несколько человек за столом, половина в форме, на столе водка и колбаса варёная. Разговаривают уже плохо… Я поздоровался, спросил кто участковый по такому-то адресу? Они говорят: «Мы! Что надо-то?» Я объяснил, что охотник, хочу купить ещё одно охотничье ружье, и для этого мне нужна справка от участкового об условиях хранения… Тут один встает и говорит: «Ты завтра с утра поляну накрывай, мы придём проверять условия хранения. Без поляны мы справок не выдаём!» В общем, слово за слово… Достали они меня: «Не дадите справку, пойду, куплю гранатомёт «муха» на рынке без всякой справки и захреначу вас тут всех!»
— Да ты что? И вправду? — удивился Папа.
Генерал ухмыльнулся.
— Нет, конечно! — улыбнулся Карпыч. — Просто по-другому они не понимают.
— И что дальше было? — спросил Папа.
— Объявился всё-таки мой участковый, заполнил быстро справку и говорит: «Я в отдел сбегаю печать поставить, а ты — в магазин, за водкой. У нас уже кончается. Через пять минут тут и обменяемся!» Ну и обменялись…
— Вот видите, — отозвался Хитрован, — с какими участковыми приходится работать? Аалкаш из Большой шишки. А про начальника своего, небось, забыл. Много у нас ещё, к сожалению, таких участковых. Поэтому конкурс и проводим, чтобы равнялись все на лучших. Мы даже слоган придумали и рекламу даём: «Участковый — это от слова «участие!»
— А я думал, что это от слова «участок», — удивился Папа.
— «Участие на вверенном участке!» — прояснил Хитрован. — Он обязан знать всё, что творится на его земле, и во всём принимать участие. Регулярно делиться полученной прибылью с начальством. А дел у участкового невпроворот: регулярное обследование и контроль над жилищным фондом, а то можно и прозевать какую-нибудь квартирку у алкашей или пенсионеров; постоянный обход всех торговых заведений: магазинов, рынков, палаток. Бабулек около рынков тоже надо погонять, чтобы торговцам не составляли конкуренцию. Обход всех злачных мест: торговля проститутками, наркотиками, водкой палёной. Много дел на участке, надо вовремя со всех дань собрать. На вверенной ему территории могут быть стройки, промышленные предприятия, значит, нелегальная рабочая сила, нарушения всякие… А иначе сам ничего не заработает и начальству не принесет. Хороший участковый да на хорошем участке заработать может очень много, — генерал Хитрован плотоядно заулыбался.
— А в каком смысле «жилищный фонд»? — поинтересовался Папа.
— Эта деятельность, конечно, больше касается городских участковых, особенно в крупных городах. Хотя жилищный фонд есть и в сельской местности, но там жильё стоит значительно дешевле…— генерал замялся. — Хотя, какая сельская местность. Бывает и наоборот. Тут на конкурсе канфуз вышел, — генерал засмущался. — Один участковый вместе с экологическим полицейским (они оба с севера на конкурс приехали) нагрянули в один коттедж, в который как раз соваться не стоило, — генерал опять засмущался. — Хозяин коттеджа просто бычок участковому об фуражку затушил… А на улице ветер дул — бедолага чуть не сгорел на службе. Но с другой стороны, — это опыт. Не зря в столицу ездил.
— Пардонтий! Я даже догадываюсь, кто мог бычок затушить. Давно это было… Значит, курит он до сих пор… В советское время случилось, летом. Стою я на пешеходном переходе, народу много, что-то зеленый никак не давали, наверное, начальство ждали. Едет черная «Волга» с тонированными стеклами, понятно, что машина непростая. Тогда «Волга» самая крутая машина была, а уж если с тонированными стеклами... Откуда ни возьмись, выскакивает молоденький гаишник, пацан совсем, и тормозит её палкой. «Волга» остановилась, чуть-чуть опустилось стекло. Гаишник наклонился к окну посмотреть, а из окна высовывается рука и тушит бычок об его фуражку. И уехали… А гаишник стоит растерянный, фуражка дымится, народ ржёт… Правда, ветра тогда не было, — Карпыч улыбнулся. — Я думаю, что в этом коттедже был тот же самый человек… Крепкие они, коммуняки. Живучие.
— Пойдёмте дальше, генерал! — сказал Папа.
— Так вот! — продолжил генерал Хитрован. — Жильё очень дорогое, и участковые обязаны собирать информацию обо всех квартирах на участке, которые могут подлежать продаже. Он должен знать наперечёт такие квартиры — это основной доход. Получается хороший процент от реализации. Одинокие пенсионеры, алкоголики, неблагополучные… Работа с ЖЭКами, паспортными столами. Участковый обязан своевременно и оперативно передавать всю эту информацию руководству.
— Я что-то не понял, доложил он руководству? И с какой целью? — уточнил Карпыч. — Ведь не дело начальника милиции заниматься отдельно взятой старушкой или алкоголиком. У него и других дел навалом.
— А начальник милиции и не занимается отдельно взятой старушкой. Когда он получает рапорт от участкового, просто дает ход делу. Ставит визу и передаёт в исполнение. А когда уже получит деньги от продажи этой квартиры — справедливо их распределяет. Но тут очень важно качество рапорта. Вот посмотрите, — генерал встал, подошел к своему столу и стал перебирать бумаги. — Вот рапорт участкового, лейтенанта Дурнева. Мы этот рапорт будем использовать, как отрицательный пример написания рапортов. Послушайте: «Абнаружена пожилая, старая старушка. Судя по внешнему виду — адинокая… На маё замичание: «Что ты тут шляешься, сука старая?» — ничиго не ответила, из чего можна сделать вывод, что не канфликтная.». — генерал посмотрел на Карпыча, — как Вы считаете,
какой вывод можно сделать на основании такого рапорта?
Карпыч немного растерялся, не ожидая вопроса.
— Пардонтий! Жалко старушку. Плохо ей, — засмущался он.
— Я сейчас не о том. На основании этого рапорта невозможно сделать вывод, забирать у неё квартиру или нет. Кто она, кто ещё в квартире прописан? Может, у нее сын — генеральный прокурор. Выкинешь её, а потом всем отделом во главе с начальником за ней в Тверскую область на кладбище поедешь, — было видно, что поездка в Тверскую область в планы генерала совсем не входила, он продолжал: хоть и фамилия у лейтенанта наша, милицейская, потомственная, — генерал задумался, — много Дурневых служило родине в наших рядах. Да и сейчас служит. Я сам многих знаю… Но лейтенант фамилию опозорил. Теперь его рапорт будут разбирать во всех подразделениях, как отрицательный пример, — он осуждающе покачал головой. — А вот рапорт нашего победителя, капитана Хряка, — генерал просиял, — вот это молодец! Всё узнал, не поленился, поработал с разными службами и дал полную информацию. Вот так и должны работать наши сотрудники. Слушайте: «Трёхкомнатная квартира. В собственности. Праписано двое. Мать, — заслуженная пенсионерка, бывшая учительница, всю жисть детей учила. Сын — алкаголик, неработает, развёден, детей нету. Имеет научную степинь доктора наук (возможно бывший медик). Раньше работал ученым в НИИ, но после ликвидации этой НИИ, работу ни нашёл и начал водку пьянствовать. Пенсию у матери отнимает и прапивает. Больше родственников нету.» Вот видите, — восхищался генерал, — сколько информации, сколько порыва к работе. Этот рапорт тоже будет рекомендован, как пособие для участковых, но со знаком плюс!
— И что теперь с ними будет? — поинтересовался Карпыч.
— Хряк получит заслуженную награду, процент от реализации, а Дурнев просто так домой поедет.
— Да мы не про участковых, — уточнил Папа, — с учительницей этой, пенсионеркой и сыном её? Они же уже в этой квартире не останутся?
— Конечно, не останутся! — согласился генерал. — Я думаю, что их уже из квартиры выписали, или они договор продажи квартиры подписали, или генеральную доверенность, или ещё как-то — очень много всяких способов…
— Способов много, но путь один — в Тверскую область на кладбище…— грустно заключил Папа. — И не жалко Вам их?
— Вы шутите? — растерялся генерал Хитрован. Что же их жалеть-то?!
— Люди же. Вы призваны оберегать и охранять граждан.
— Вот мы и оберегаем, и охраняем. Граждан. А от этой шелухи избавляемся, — он улыбнулся, — ну и заработок хороший, — генерал заискивающе кашлянул. — Генерал Мзда сказал мне, что Вы начальник спецотдела аппарата Президента.
— Да! — утвердительно сказал Папа.
— Тогда странно от Вас слышать такие слова.
— Какие?
— Ну… Не жалко ли старуху эту с алкашом? — генерал исподлобья посмотрел на Папу. — Я далек от политики, но… Какие уж вы там, у себя, решения принимаете. Так наша старушка со своим алкашом — просто цветочки. У нас по всему министерству их тысячи, даже десятки тысяч проходят, — генерал аж покраснел под суровым взглядом Папы, ладно, по всей стране, вместе с алкашами и одинокими, может, и сотни тысяч. Но у вас-то… что ни указ — миллионы! Что ни подпись — горы таких старушек. В Освенциме так людей не уничтожали!.. — генерал был очень испуган своей собственной наглостью и смелостью, но остановиться уже не мог, у него тоже были вопросы к проверяющим. — Старушки эти и алкаши ведь не с неба к нам падают. И ладно бы только старушки. А молодых сколько! Да добрая половина будет. Это после ваших указов так происходит, — генерал стал постепенно переходить на заискивающий тон, — вот Сывороткин этот, алкаш бабушкин… которого Хряк нашёл… Он ведь талантливым ученым был, открыл даже что-то умное… Хряк и это выяснил, кто же виноват, что НИИ это, где он работал, бандиты отобрали под казино, и что физики не нужны теперь никому?
Карпыч грустно и растерянно посмотрел на Папу. Тот тоже сидел невеселый. «Вот же попали, — думал Папа, слушая обличительную речь генерала МКВД да ещё в свой адрес, — правильно излагает, но сволочь редкостная!»
— Так что мы ваш материал подчищаем, — совсем уже заискивающе продолжал Хитрован. — У нас только тактика — стратегия ваша, — он улыбнулся. — А Вы говорите: «Жалко!»
— Не умничай. Слишком много рассуждаешь. Не положено генералу своего мнения иметь. Понял? — Папа строго посмотрел в глаза генералу.
— Виноват! — звонко выкрикнул генерал Хитрован, пугаясь.
— Ладно. Вольно… Мы проверяли тебя. Понимать надо, — Папа грустно посмотрел на генерала.
— Рад стараться! — обрадованно гаркнул генерал.
— Что там у тебя дальше по конкурсам?
Генерал, чувствуя, что наговорил лишнего, пытался, как мог, реабилитироваться:
— Извините меня, пожалуйста, за глупые высказывания.
— Да всё уже, — отмахнулся Карпыч, — забыли… Зуб даю. Дальше излагай.
Услышав знакомые слова, генерал приободрился. Он взял со стола бумаги и, периодически в них заглядывая, продолжил свое повествование:
— Конкурс на лучшего участкового проводился следующим образом: конкурсант прикреплялся к незнакомому участку и в течение месяца оценивался комиссией. Заданий у участковых в рамках конкурса было много. Им предлагалось найти максимальное количество квартир для возможной реализации, — генерал посмотрел на проверяющих, уютно сидящих на диване, — на этом я уже подробно останавливался. Конкурс оценивается не по количеству найденных квартир, а по совокупному доходу от их продажи — это точнее.
— Так их же ещё не реализовали, эти квартиры, — удивился Карпыч.
— Ну и что, — возразил генерал Хитрован, — в состав комиссии входят представители крупных риелторских фирм, которые имеют огромный опыт работы на рынке, включая чёрный. Они и оценивают квартиры и продают их потом. Хочешь не хочешь — оценишь правильно. Милицию обсчитывать не рекомендуется.
— Чёрный опыт, в смысле, негативный? — поинтересовался Папа.
— В смысле «чёрные риелторы», — пояснил генерал. — Следующее задание — это сбор дани на закреплённом участке. Очень тяжёлая, кропотливая работа, требующая аккуратности и внимательности. Заодно надо смотреть, не появились ли на участке новые источники дохода, ещё не охваченные участием участкового… Новый магазин или палатка, или ещё что-то явное не вызывает трудностей. Пришёл, объявил цену, если что, попугал, дал по роже пару раз — и готово — приходи только за деньгами регулярно…
— А если хозяин этой палатки откажется платить, как тогда? — допытывался Карпыч.
— Как это? — не понял вопроса Хитрован. — Откажется платить нам??? — генерал рассмеялся. — Такого не бывает, — он явно развеселился, — ну иногда попадаются, конечно, экземпляры, которые не понимают, что делиться надо… Но очень редко. Тем более что мы же не одни… Делиться со всеми надо…
— А у меня один знакомый открыл ремонт обуви, — опять встрял Карпыч, — так менты и все другие с него денег не брали. Брали услугами. Ему столько обуви в ремонт на халяву приносили, что несколько месяцев он на них проработал и закрылся — невыгодно. Для обычных людей такие высокие цены получились, что заказов совсем не было.
— А кто ещё? — спросил Папа. — Вы же за охрану берёте, за «крышу»… А другие-то за что?
— Мы не за крышу берём. Крыша — это совсем другие бабки и другие люди, не участковые… — генерал улыбнулся, — мы берем дань за то, что эта гнида на нашей территории бизнес делает, людей обкрадывает. А ещё кто берет? — генерал поднял голову к потолку и задумался… — Считайте… Если это маленький магазинчик, то надо делиться со всеми, кто может как-то влиять на его деятельность: запретить, закрыть, опечатать, арестовать, отключить, поджечь… И много ещё всего. Так вот, мы, бандиты наши местные, пожарные, управа — там целая компания — местная власть, налоговая инспекция, СЭС, экологи, миграционная служба, энергетики… — генерал опять поднял голову к потолку и задумался, — экологическая милиция ещё, архитектор районный…
— Ну уж и архитектор! — усомнился Папа. — Они же интеллигентные люди — после МАРХИ. Неужели и они взятки берут?
— При чем тут МАРХИ? А что это такое, кстати? Взятки не берут только невезучие. Те, кому их не дают, неустроенные в этой жизни люди, — он посмотрел на проверяющих, и ему стало как-то неудобно, ведь он не знал точно, берут они взятки или нет. «А вдруг не берут? — с ужасом подумал генерал Хитрован. — Странные они какие-то. Уж я-то проверяющих перевидал на своем веку, но эти чудные… вопросы детские задают. Удивляются всему, что ни скажешь… Как с другой планеты, и морды какие-то подозрительные. Но ведь из Администрации… Там случайных людей не бывает. Не попасть бы под раздачу. На фига они сюда припёрлись? — так ничего и не придумав, генерал решил в соответствии с приказом министра Мзда «Доложить про конкурс всё, как есть!» ничего не выдумывать. Я же не на первом канале телевидения!» — Разрешите продолжать?
— Конечно, продолжайте! — утвердительно кивнул Папа.
— Если участковый не может своими силами решить этот вопрос, я имею в виду сбор дани на своем участке, тогда он, как человек маленький и подчиненный, пишет рапорт начальнику: «Так, мол, и так… Такие-то и такие-то отказываются… На все уговоры и стрельбу холостыми по ногам не реагируют… Прошу принять меры…». И тогда начальник принимает меры: или ОМОН, или проверки различные, или уголовное дело за хранение и распространение наркотиков, или пожар в магазинчике… Можно привлечь и партнёров: налоговую, СЭС, других… Много всяких способов. И коммерсанты тают. Как правило… Если совсем тупой попадётся, тогда сюжет про него в «Петры 38 — дежурная часть» по телевизору. Жанна Отжимина томным голосом расскажет, что ещё одно ужасное дело раскрыли — и в Бутырку.
— Молодцы! — одобрил Карпыч. — Схема отработана у вас. А почему не в Лефортово?
— Вот когда начнут политикой заниматься, тогда в Лефортово поедут, а для торгашей — Бутырка! Разрешите продолжать? Этот конкурс оценивался в денежном выражении. Из длительных заданий было еще два: правильное написание протоколов, рапортов и объяснительных записок, а такжереагирование на обращения и жалобы населения. По первому заданию были проанализированы все бумаги, написанные участниками конкурса. В комиссию были привлечены как лингвисты, так и несколько барышень — самые модные написательницы расхожих детективных романов. Были, правда, безобразные сцены при разборе материалов: барышни с лингвистами встали стенка на стенку. При помощи председателя комиссии договорились всё-таки. Генерал их примирил…
— Сын моего знакомого, хороший мальчик, закончил один из престижных ВУЗов с военной кафедрой, два иностранных языка знает, юрист… — Карпыч вздохнул. — Насмотрелся сериалов про ментов и решил идти работать в милицию следователем, — он опять вздохнул, — уперся, как баран: «Хочу бандитов ловить!» Мать с отцом как только не отговаривали… Напрасно.
— И что? — поинтересовался Папа.
— Не взяли. Не подходит, — рассмеялся Карпыч, — вот радости-то было.
— Что же тут удивительного? — ухмыльнулся генерал. — Зачем нам такой сотрудник? Вот то, что Вы сейчас перечислили, нам совсем не подходит: юрист, языки знает, хороший мальчик… Тем более следователем.
— Вы же сами жалуетесь, что пишут неграмотно… — заметил Папа.
— Я жалуюсь? — разгорячился генерал. — На что нам его грамотность? Вызубрил он законы, так вы же их каждый год меняете!.. Нам такие менты не нужны даже в аппарате министерства, не то, что на земле. Они не деньги зарабатывают, а права качают. И мешают работать. Нам безграмотные больше подходят — сделаем для них словарь, будут грамотные. Голодные должны быть, корыстные. А про конкурс следователей я ещё расскажу, и тогда будет понятно, почему его не взяли.
— Хорошо, ну а с написательницами-то что? Драки хоть не было? — улыбнулся Карпыч.
— Была! — доложил генерал. — Но поскольку барышни ещё в соку, одна, кстати, раньше у нас в кадрах работала, а лингвисты, хоть и мужчины, но возраста мудрости, силы были равны. Дрались с минимальным количеством крови. В результате драки родился словарь часто употребляемых слов при написании рапортов. Мы его рекомендуем к руководству во все отделы МКВД вместе с руководством по правильному написанию рапортов. Главным примером будет рапорт победителя — капитана Хряка!
— А что за словарь? — поинтересовался Папа.
— «Словарь часто употребляемых слов, написанных в рапортах и других бумагах с ошибками»! Разошлём его во все отделы и не только для участковых, но и для всех сотрудников, — генерал взял со стола листы и протянул их Карпычу, — можете ознакомиться, это макет книги. Она уже в типографии.
Карпыч взял листки и начал читать.
— Гавно, аткат, замичание, чорножопый, праписка, вазбудить, атбить, «па» (па почкам, па роже, па яйцам, па пяткам, па кошельку), оторванный погон, мертвый труб, абвиняемый… — он удивленно поднял глаза на генерала, — что это такое?
— Это перечень слов из рапортов, написанных с ошибками… Часто встречающихся…
— Видно, что с ошибками, — строго заметил Карпыч.
— Всё в порядке, точно с рапортов
— А где же правильное написание?
— Так это в другом словаре под названием: «Словарь часто употребляемых слов, написанных в рапортах и других бумагах с исправленными ошибками». Но его издание пока задерживается. Опять разногласия в комиссии. В ближайшее время выпустим, как только утвердят. И оба словаря под грифом «ДСП». А пока пусть первым руководствуются. Ещё комиссия оценила работу конкурсантов по реагированию на обращения и жалобы населения. Оценивалось очень просто: чем меньше участковый реагировал на эти самые жалобы, тем больше баллов он получал. За исключением, конечно, жалоб, связанных с получением прибыли.
— Это как? — поинтересовался Карпыч.
— Тут всё очень просто. Вот, например, поступила жалоба от жильцов, что над ними в квартире проживает большое количество азиатов, скорее всего, незаконно. Хозяева квартиры алкаши. Конечно, участковый пошёл разбираться, в чём дело. Оказалось, что всё так и есть. Двадцать азиатов. Они даже не знали, что воду на пол лить нельзя. Что она может протечь в нижнюю квартиру. У себя дома они в мазанках каких-то одноэтажных живут, и вода там дефицит, иногда и попить не хватает… А здесь раздолье. Хочешь — пей, хочешь — мойся! Очень хорошая жалоба оказалась. И азиатов данью обложил, и по квартире рапорт пошел на реализацию. Вот такая хорошая жалоба, — генерал весело посмотрел на проверяющих, — а на обращения по поводу того, что в подъезде наркоманы колются или собака у соседей лает реагировать не нужно — только сапоги топтать казенные, там денег не заработаешь…
— Понятно, — погрустнел Папа. — Это все задания для участковых?
— Длительные все, — ответил генерал Хитрован, — ещё проводились разовые конкурсы. Сбор денег в течение смены на улице совместно с патрульно-постовой службой.
— Это как? — насторожился Папа.
— Я знаю. Мой однокурсник Ферзь, можно сказать, официальный спонсор одного из ОВД, хотя постоянно с воды на хлеб перебивается. Но когда он получает какие-то деньги, с ним происходит одна и та же история… Едет он домой, выходит из метро. Стоят менты, спрашивают документы. Достал он паспорт, а там триста баксов — нет бы ему их куда-то подальше спрятать... «Или мы делим деньги по справедливости, — говорят они ему, — нам двести и тебе сто, и ты спокойно идёшь дальше… Или по-честному: забираем всё, бьем тебе харю и везём в отдел за сопротивление властям. Выбирай!»
— И что он выбирает? — спросил Папа.
— Ферзь всегда за справедливость. Не любит с разбитой мордой в обезьяннике сидеть.
— В целом, правильно, — прокомментировал генерал, — еще два конкурса на рынке. Первый — это разгон незаконно торгующих у рынка старушек. Проводится на время и оценивается по количеству разогнанных индивидуумов. А второй — защита торговцев от покупателей.
— Я думал, что покупателей надо защищать на рынках, — возразил Папа, — это их обвешивают, обсчитывают, гнилье впаривают. Да потом ещё и обхамят. А того, кто послабее, и побьют!..
— Это всё есть. Но защищать надо продавцов. Они ведь нам деньги платят, — не сдавался генерал. — Конкурсант, прогуливаясь по рынку, дожидался конфликтной ситуации и немедленно спешил на помощь. В его задачу входило осаживание покупателя, разъяснение, что тот неправ. Сложность заключалась в том, что по условиям конкурса запрещалось применять физическую силу, мат и демократизатор. Угрозы, запугивание, легкие толчки в грудь — это допускалось… Если наглец всё-таки потом писал жалобу, конкурсант получал штрафное очко.
— Очень простой конкурс, — заключил Карпыч, — это не квартиры продавать.
— Мы тоже так думали, — ответил генерал, — опасались только, что проведение его займёт много времени. Но оказалось наоборот. Провели очень быстро, даже не на все крики у прилавков успевали реагировать. К сожалению, некоторые конкурсанты получили штрафные очки, — расстроено сказал генерал. — Наверное, мы поставили их в очень ограниченные рамки…
— Какие злые люди пошли, — пытаясь не показать иронии, сказал Папа.
— Просто ужас, — ответил генерал. — Понимаете теперь, какая у нас тяжёлая служба. А конкурсы очень помогают в работе. По результатам уже принято решение: разделить в дальнейшем сельских и городских сотрудников. Очень разная специфика… В сельской местности совсем забыли, как выглядят деньги… Один сельский участковый после задания по сбору денег на улице принес в комиссию ведро картошки и два десятка яиц! Мы даже не поняли сначала…
— Я надеюсь, куриных? — улыбнулся Карпыч.
— Да. А каких же ещё?
— Да кто вас знает, — уже без улыбки ответил он.
— Это все конкурсы? — спросил Папа.
— Было ещё три: незаконная выписка-прописка населения на скорость, конкурс на жадность и внешний вид.
— А что это за конкурс про жадность? — оживился Карпыч.
— И «Жадность», и «Внешний вид» — очень простые конкурсы. Внешний вид милиционера состоит в том, чтобы от него сильно не воняло. Вы, конечно, понимаете, — генерал посмотрел на проверяющих, — что я не говорю про высшее командное звено, там с этим дело обстоит нормально.
— А перегар? — уточнил Карпыч.
— Но мы же говорим про форму внешнего вида. Перегар тут ни при чём. Это уже другой запах. А если от сотрудника сильно воняет, начальству неприятно с ним общаться, это сильно бьет по обонятельным рецепторам руководства. А «Жадность» тоже простой конкурс, но он имеет очень большое значение для нас. Дело в том, что не только участковый, но и любой сотрудник милиции обязан делиться со своим начальством, можно сказать, с человеком, давшим ему возможность работать и зарабатывать… А некоторые отщепенцы, которые затесались в наши ряды, пытаются утаить от начальства собранные ими деньги. Вот мы и проверяли конкурсантов на жадность… Как правило, во время очередного обхода территории и сбора дани конкурсанту «подкидывали» крупную сумму денег.
— А как это «подкидывали»? Деньги в него бросали, что ли? — поинтересовался Карпыч.
— Это условно. Ну, например, проверяет он автосервис на своём участке и «случайно обнаруживает» несколько ворованных иномарок… Или зашёл на стройку на своем участке и «обнаружил» нелегальных рабочих-гастарбайтеров. Или ещё что… И ему, чтобы он глаза на это закрыл, предлагают десять тысяч баксов. Чтобы конкурсант ничего не заподозрил, комиссия придумала реальные, часто встречающиеся стандартные ситуации, типа таких, о которых я говорил. Всё проходило под нашим контролем.
— Ну и что? Все конкурсанты деньги взяли?
— Взяли, конечно же, все! — отрезал генерал. — Кто же откажется от таких денег? Я бы с такого лично погоны сорвал — не место ему в органах! Мы эту ситуацию и не планировали. Ведь конкурс называется «Жадность». Важно, кто эти деньги себе присвоит. Не поделится с руководством. Вот что мы пытались выяснить. Тем более что участковые обязаны сделать это в соответствии с инструкцией.
— У вас и на это инструкция есть? — удивился Папа.
— А как же. Мы ведь военные люди, у нас всё по инструкции, — он взял со своего стола засаленную книжицу. Сразу было видно, что генерал очень часто её читал. — Вот! «Инструкция по распределению взяток, мзды, откатов, рекета, дани универсальная (между сотрудниками Министерства крышевания внутреннего дележа)» — сокращённо ИВМОРДУ! Это наша внутренняя инструкция. Тут всё расписано: как распределяется, сколько кому, за что, таблицы по регионам, графики… Утверждено министром… Имеется в каждом подразделении, — генерал с гордостью посмотрел на слегка опешивших проверяющих, — не лаптем щи хлебаем.
— Что-то я такую Инструкцию ни разу не видел, — заявил Карпыч.
— Так она секретная. Лежит у каждого начальника подразделения в сейфе, и он периодически доводит её содержание до подчиненных вместо отменённой политинформации… Так вот, — генерал надел очки и начал зачитывать инструкцию: «Перед каждым дежурством после проведения инструктажа старший обязан довести до каждого сотрудника или группы сотрудников, или экипажа, в зависимости от вида несения службы, какое количество денег, именуемое в дальнейшем «План», после дежурства необходимо сдать старшему. Указать наименование валюты, в которой необходимо проводить поборы и указать курс перерасчета… План рассчитывается и устанавливается в зависимости от нескольких критериев (см. таблицу): доходность места проведения дежурства (патрулирование, проведение спецоперации и т.п.), наличие техники и спецсредств, безопасность проведения дежурства.
— Да, у всех свой план. Безопасность — это очень важно, — заключил Карпыч. — Я как-то грибы собирал в лесу, недалеко дорога. Вижу сквозь деревья, у обочины останавливается ментовская машина. Выходят несколько сотрудников с автоматами пописать… Только они приступили к процессу, как в лесу раздались выстрелы: то ли охотники, то ли ещё кто… Как они ломанулись к машине своей, не успев толком пописать, даже ширинки не застегнули… И по газам в противоположную сторону от выстрелов.
— Правильно! — одобрил генерал. — Кому охота под пули лезть? — он посмотрел на проверяющих. — Я понятно все рассказываю? Вопросов пока нет? — генерал опять посмотрел на проверяющих в ожидании похвалы. — Пока всё хорошо?
— Все нормально, генерал, — приободрил Папа, — докладывайте дальше.
— Я хочу объяснить на примере… Перед выездом гаишника на дежурство ему устанавливается план… Сумма зависит от многих причин, и уже решать руководству, сколько он должен денег за смену собрать… Когда гаишник на Мерседесе, да ещё сам жирный, нарушителю неудобно мало денег дать. В хлебном месте, под знаком «40», или у рынка, или на хорошем участке дороги, где водитель может разогнаться, а гаишник ловит его из кустов, можно заработать гораздо больше, чем на плохом участке. Например, регулируя движение в пробке, что заработаешь? После дежурства в первую очередь сотрудник обязан сдать собранные деньги начальству. Всё, что он собрал сверх плана — это его заработок. План устанавливается с учетом интересов инспектора. Бывают, конечно, неудачные дни, мы же не звери, подождет начальник пару дней, пока инспектор долг не вернет… Если такие истории будут повторяться, переведут на менее выгодный участок, если и там не будет получаться, выговор объявят…— генерал заглянул в инструкцию, — вот тут все написано: «В случае неоднократного невыполнения плана сначала объявляется выговор, потом неполное служебное соответствие, потом увольнение из органов». У участкового нет ежедневного дежурства, как у гаишников, патрульно-постовой службы или пожарных, и у него нет ежедневного плана, у него план месячный. И деньги, «подброшенные» ему в соответствии с инструкцией, являются «случайно добытыми»! Он обязан их сдать руководству, а уж оно будет определять его долю.
— А пожарные-то тут причём? — удивился Папа. — У них тоже план? Они-то с кого деньги будут собирать? С погорельцев, что ли?
— Это, смотря, что тушить! — выпалил генерал. — Можно тушить квартиру, а можно склад бытовой техники… У пожарных не план — у них добыча! Но работа очень опасная.
— Иногда и ювелирные магазины горят! — дополнил генерал. — Но это случается очень редко. Лично я считаю, что пожарным лучше в надзоре… Акты, проверки… Там хлеб постоянный. И работа несложная. Пришел, нашёл нарушения, а они всегда есть, пригрозил всё запретить и опечатать, составил протокол, обложил данью, порвал протокол — и вся работа.
— Ну да, когда я бизнесом занимался, и у меня был свой офис, я тоже пожарным платил, — сказал Карпыч, — берут они недорого — можно и заплатить. Точно не помню, но за месяц капитан получал, как проститутка за ночь…
— Давайте вернемся к конкурсу, — прервал Карпыча Папа. — И сколько же конкурсантов сдали «случайно добытые» деньги?
— Никто не сдал… — грустно констатировал генерал и, как провинившийся ученик, опустил глаза в пол.
— Как?! — воскликнул Карпыч. — А капитан Хряк?! Неужто и Хряк не сдал?!
— Не сдал…
— А Вы его лучшим участковым выбрали. На него же все равняться будут, — с иронией сказал Папа.
— После долгих дебатов комиссия пришла к выводу, что этот конкурс оказался чересчур сложный, и его результаты аннулировали. Доложим министру, сделаем выводы… Придётся, скорее всего, вносить изменения в инструкцию…
— А среди младшего звена конкурс проводили только с участковыми? А где же другие? — спросил Папа. — И там надо лучших определять.
— В этот раз — только участковые, но мы постоянно проводим конкурсы по разным специальностям. Отмечаем лучших, иногда и к внеочередному званию представим, грамоты, ценные подарки… В прошлом году лучший наркополицейский получил приз от спонсора — почти новый Мерседес.
— А почему не новый, и от какого такого спонсора? — поинтересовался Карпыч.
— Спонсор — Руснаркобизнесбанк — очень надежный, с хорошим рейтингом, давно на рынке, является нашим постоянным спонсором в проведении конкурсов наркополицейских. А Мерседес этот использовался наркокурьерами для перевозки наркотиков элитным потребителям… Налетели случайно на несколько автоматных очередей. Врагов-то тьма. Машина новая, жалко… Отверстия от пуль зашпаклевали, кровь из салона вычистили и подарили!
— А что это за банк такой? — поинтересовался Карпыч. — Что-то я не слышал. Они наркотиками занимаются?
— Наверняка слышали! — оживился генерал. — Очень известный банк. Не помню сейчас его первое, официальное название… Только наркотой и занимаются. У них же Генеральная лицензия Правительства на финансирование программы этой… Федеральной… — генерал задумался, вспоминая название программы, — вспомнил: «Федеральная программа по активному внедрению наркомании во все слои населения России в рамках демократизации и прав человека на свободный выбор всего». Вы не могли про эту программу не слышать! — генерал был удивлен. — Ведь это всё у вас разрабатывается, мы только исполняем!..
— Слышали, конечно, — невозмутимо соврал Папа. — Но это не совсем наша специфика, в подробностях не знаем. «Надо будет у Шулера или Секретаря подробнее расспросить», — подумал он и посмотрел на Карпыча. Тот сидел задумчивый… «Как это ловко все у них получается!..— думал Карпыч. — Ведь ещё несколько лет назад никто толком и не знал, что это такое — наркотики… Пить — пили… Но чтобы колоться или таблетки эти поганые глотать... В деревнях раньше и про водку-то толком не знали — только самогонка или брага… А теперь в любой школе можно эту наркоту поганую купить. Скоро и в детских садах, наверное, начнут продавать!»
— Там несколько федеральных программ, — продолжил генерал, — я могу и напутать. Это не моя тема, но раз вы спросили, там, кажется, ещё и игровые автоматы, проституция, развращение населения, спаивание населения, ещё что-то, — генерал посмотрел на проверяющих. — Если вам интересно, я прикажу — сейчас из архива принесут.
— Да нет, — остановил его Папа, — мы у себя посмотрим. Так что это за банк?
— Всё бюджетное финансирование этой федеральной программы идет через него. Ещё он вкладывает в свой бизнес деньги частных вкладчиков, — генерал внимательно посмотрел на проверяющих. — По моим данным ваши-то почти все туда деньги вкладывают. Странно, что вы про это ничего не знаете!
— Наши «почти все» — это кто? — прищурился Карпыч.
— Это общеизвестно! — ответил генерал. — И члены Правительства на этом бизнес делают, и депутаты, и администрация Президента, и олигархи… Все, у кого деньги свободные есть… Бизнес-то очень выгодный. Это не алкашей из квартир выселять!.. — генерал опять задумался. — Если я правильно помню, на каждый вложенный бакс через три месяца получаешь десять или пятнадцать!.. Чем не бизнес?
— А… — Карпыч хотел уже поспорить с генералом, не согласиться с ним, сказать, что это не бизнес, что не может быть бизнеса, построенного на горе и несчастьях людей. Сколько бы процентов он ни приносил! Много что собирался сказать Карпыч, но вспомнил, что является для генерала представителем администрации Президента и понимал, что получит в ответ фразу: «Я-то тут причем? Это же вы там всё придумываете, а мы только исполняем». Хотя и на это можно было возразить: «Ты же генерал! Офицер! Как же ты можешь спокойно смотреть на уничтожение своего же народа? Народа, к которому и ты принадлежишь, и дети твои, и внуки! Сделай же хоть что-то! Что можешь! Хоть спичку им в жернова. И то польза какая-то будет. Если каждый по спичке — может и застопорим мы эти жернова!» Нет! Бесполезно. Он скажет: «Если я начну тут спички совать направо и налево, то вылечу из своего кресла моментально. Есть правила, которые надо соблюдать, и не мы их придумали. Это ваши правила!»
— А почему через три месяца? — продолжил Карпыч.
— Это связано с оборотом денежных средств. Там много разных вариантов, но этот самый быстрый. Закупить, привезти и продать. На всё это надо три месяца. И Ваш бакс умножается на десять или пятнадцать. Они предлагают различные виды вкладов. Можно в производство вложиться, но это долгосрочный вклад… Можно уже здесь купить и распространять. Это быстрее, но денег меньше… Если вам интересно — вы можете в банке и узнать. С простыми людьми этот банк, конечно, не работает, только с элитой. Всё узнаете и можете денег заработать.
— Хорошо, генерал, а сам конкурс наркополицейских в чем заключался? — спросил Папа,
— Главная их задача — всячески препятствовать распространению наркотиков в стране. Ловить наркокурьеров, отслеживать связи, обезвреживать распространителей.
— Как? — удивились проверяющие. — Вы же только что говорили всё наоборот.
— Вот в том-то и сложность, — генерал улыбнулся, — вы замечали, что ведется огромная работа по борьбе с распространением наркотиков? Очень много денег на это тратят.
— Да, вроде бы по телевизору показывают, — заметил Карпыч, — то там поймают, то тут!..
— А наркоманов с каждым днем становится все больше и больше. Федеральная программа реализуется вполне успешно. А смысл в том, что ловят бандитов и пройдох, которые пытаются наживаться на наркотиках и бедах населения в обход Руснаркобизнесбанка, который имеет Генеральную лицензию Правительства. Вот этих сволочей мы и ловим. Очень тяжёлая, очень опасная и бескомпромиссная борьба. Мерседес вот расстреляли. Основная сложность в работе наркополицейского — это отличить своего от врага. А иногда путают.
— Да!.. Как непросто-то все у вас!.. Так сразу и не подумаешь… — заключил Папа. — А какие конкурсы проводились по другим специальностям?
— В испытаниях принимали участие следователи, патрульно-постовая служба, уголовный розыск, паспортно-визовая служба, бойцы собственной безопасности, сотрудники транспортной милиции, экологические… И, конечно, сотрудники Госавтоинфекции. О ком рассказать?
— А Вы так, коротенько, обо всех… — ответил Карпыч. — Специальность? Какие задания? А то и так времени уже много потратили на низшее звено, а ещё про начальство надо послушать.
— Слушаюсь! Начну со следаков… Они должны иметь хоть какое-то представление о кодексах…
— Да… Кодексы надо знать хотя бы офицерам… — оживился Карпыч. — Помню, как мой знакомый, майор Борзяк, надо мной смеялся. Я ему сказал, что милиция не имеет права врываться в помещение без ордера. Сначала он возмутился, потом удивился и чуть не описался от смеха!..
Генерал подошел к своему столу, присел и начал листать бумаги:
— Разрешите мне с места докладывать? У меня тут как раз материалы о проведенных конкурсах…
— Конечно, — разрешил Папа.
— Так вот. Задания для следаков: знание ранее упомянутой ИВМОРДУ, — генерал посмотрел на проверяющих, — это основополагающий документ, и его знают, но мы всё равно проводим этот конкурс для закрепления навыков. Дальше… Знание статей УК и УПК, шельмование в бумагах и подделка подписей на скорость, фабрикование уголовных дел, высасывание доказательств из пальца, проведение первичных переговоров и выставление максимальной цены за открытие (закрытие) уголовного дела против невиновного в интересах заказчика, подбрасывание подозреваемым наркотиков, оружия, денег и т.п., подбор вещдоков на помойках, умение вести переговоры с родственниками и друзьями подозреваемого на предмет получения максимальной взятки за развал и закрытие уголовного дела, уничтожение или протирка спиртом вещдоков…
— А почему спиртом? — поинтересовался Папа.
— Спирт уничтожает отпечатки пальцев на вещдоке, — объяснил генерал, — но конкурс показал, что лучше не поручать уничтожение отпечатков на вещдоках следователям, а сдавать на несколько часов в аренду вещдоки за плату третьим заинтересованным лицам. Это очень удобно. Сразу живые деньги за аренду и полная гарантия, что отпечатки будут уничтожены.
— А что, следователь не может справиться с такой простой задачей — смыть отпечатки пальцев? — удивидся Карпыч.
— Сможет, конечно! — улыбнулся генерал. — Но на конкурсе были случаи, когда спирт следователи выпивали, а отпечатки протирали тряпкой, предварительно на неё подышав. И отпечатки удавалось обнаружить. Это брак в нашей работе. А вот лучший следователь, ст. лейтенант Хитроглазов, отдал в аренду автомат Калашникова всего на полчаса представителю одной из ОПГ за двадцать тысяч баксов! Не знаю, как они его мыли, но через полчаса не только отпечатков не было — все пластмассовые и деревянные детали на нем растворились. Принесли следователю назад одни ржавые железяки. Вот как надо работать!
— Да. Орлы! А что-то очень дорого заплатили, — прокомментировал Карпыч.
— Так из этого Калаша замочили несколько человек! И ещё четыре в больнице умерли!
— Пардонтий! А если подозреваемый ещё на свободе? Он ведь может обратиться к врачам, сказать, что его избили, справку взять. Потом пойдет в прокуратуру жаловаться, правду искать. Имеет право! — возмутился Карпыч.
— Право на что? Жаловаться? — генерал вздохнул. — Имеет, конечно. Ну и что? Из прокуратуры едут к нам с этой жалобой и берут с нас деньги. И теперь ему платить уже намного больше. Прокуратура мало не берёт. Если уж попал к нам в отдел — сиди и не вякай. И готовь побольше денег! — генерал улыбнулся.
— Хватит уже про этих извергов рассказывать! — вдруг подал свой голос Папа. — Давай дальше. Кто там ещё в конкурсах участвовал?
— Патрульно-постовая служба! — доложил генерал. — Основная их задача…
— Народ на улицах обирать и морды всем бить! — продолжил его слова Папа. — Я же просил без мордобоя!
— Как-то моего знакомого генерала, Джин-тоника, забрали в обезьянник! — встрял Карпыч.
— Как генерала? — удивился Хитрован. — Он что, не показал удостоверение?
— В том то и дело, что показал. Но он ментам не понравился, видно вёл себя неподобающе, не оказал им должного почтения. Тем более что был одет по гражданке. Сказали, что пьяный, удостоверение левое и забрали в отдел. Сидит он в обезьяннике: куртка рваная, злой и просит офицера позвать. Ему отвечают, что офицер тут — это демократизатор, и если он ещё будет вякать, то точно получит по почкам! «Сначала деньги заплатишь, гнида! Потом уже болтать будешь!» Поскольку генерала даже не обыскали, у него при себе остался табельный пистолет. И когда через какое-то время мимо обезьянника проходил начальник отдела, Джин-тоник клацнул затвором и заорал что есть силы: «Ложись, ментяра, твоя смерть пришла!» Потом, конечно, разобрались, извинились, отвезли домой на машине…
— Вот и ты теперь со своими историями! — занервничал Папа. — Так он же трезвый был, как они его могли за пьяный вид забрать?
— Это его больше всего и возмутило, что он трезвый был — с ним такое редко случается. Вот генерал не даст соврать, — вставил Карпыч, если клиент трезвый и не хочет добровольно принять водки, делается так: первый мент его держит, второй к его рту подносит стакан с водкой, третий мент со всей дури бьет его под дых. Когда клиент после удара непроизвольно делает глубокий вдох, второй мент ему в рот заливает водку… И уже в протоколе можно с полным основанием записать, что преступник был пьян. Любой мент этот метод знает.
— Да! — согласился генерал. — Есть такой метод — действует безотказно! Вы вот мне не разрешили про работу ППС рассказать, — сказал генерал, — а вот непроизвольно, само собой и получилось… Виктор Карпович и разъяснил
— А я еще могу дополнить, — опять встрял Карпыч, — у меня гараж рядом с железной дорогой, и там дедушка старенький на рельсы писал — так налетели на него менты, избили, надели браслеты и сказали, что теперь дедушка пойдет по статье: «Подготовка теракта с особым цинизмом»! И зачем это? С дедушки денег точно не получишь. Только весь обезьянник записает! У него, наверное, не все в порядке с мочеиспусканием!
— Я точно не знаю, зачем его забрали, но думаю, для отчетности. Ведь проще поймать на рельсах дедушку и посадить его по серьёзной статье, чем лезть под пули, — заключил генерал.
— А у вас до сих пор отчетность сохранилась? — удивился Папа.
— А как же? Функции старые так никто и не отменил. У людей ещё осталось мнение, что милиция должна их защищать, под пули лезть. А мы сажаем народ регулярно для отчетности, дедушек таких, как Вы рассказали. Много дел по бытовым преступлениям, ведь спивается народ, наркоманов полно. А там и раскрывать ничего не надо, дело оформил и в суд… Но всё равно это очень отвлекает от основной работы. Может, вы там, наверху, обратите внимание на наше бедственное положение.
— Давай уже, генерал, заканчивай про низовое звено, — потребовал Папа, — кто там ещё остался? Только без мордобоя и крови.
— Виноват! — засмущался генерал. — У нас силовое министерство. Как же без крови? — он обиженно посмотрел на проверяющих. — Ещё были конкурсы у паспортно-визовой службы, но там всё просто: делают подлинные паспорта за деньги, прописывают, выписывают… Далее идут бойцы собственной безопасности… Тоже всё просто: обязаны обеспечивать безопасность сотрудников от всевозможных проверок, ревизий и подстав. Дать возможность осуществлять свою основную деятельность спокойно, уверенно, без оглядки. Живут за счёт обнаглевших и зарвавшихся сотрудников. Не сказать, правда, что бескровно, такие бои иногда у них случаются!.. — генерал вздохнул. — Кто тут у нас ещё бескровные? Гаишники остались…
— Вот-вот-вот! — воскликнул Папа. — Расскажи нам про конкурс гаишников.
— Слушаюсь! — отрапортовал генерал, вытирая пот со лба. — Госавтоинфекция является… Тфу! — генерал фыркнул, — Виноват. Тут пошутил кто-то, так теперь и прилипло! — он виновато кашлянул. — Госавтоинспекция является подразделением, которое обязано собирать деньги с водителей автомобилей как при движении оных по дорогам, так и при всех действиях, связанных с регистрацией и техосмотром. Поскольку настоящий гаишник просто обязан быть жирным, первый конкурс сделали отборочным — конкурсанты проходили через эталонный трафарет. Неважно, какой частью тела он не пройдёт, хоть щеками, но надо обязательно зацепиться и повалить трафарет. Иначе к дальнейшим испытаниям конкурсант не допускался.
— Пардонтий! Так и в условиях конкурса было записано? — поинтересовался с улыбкой Карпыч: «Неважно, какой частью тела?»
— Виноват! — засмущался генерал.
— В той комиссии лингвистов не было. Допустили ошибку? Конкурсанты валили трафарет в основном животами или ягодицами.
— Ладно, ладно… — успокоил генерала Карпыч. — У меня был знакомый гаишник с полным отсутствием чувства юмора, зам. начальника районного ГАИ по регистрации, майор. Но бабки он не на ГАИ делал, он машины из Германии пригонял. И мне Мерседес пригнал хороший. Хотя Мерседесы, как водка, бывают или хорошие, или очень хорошие. Так вот, едем мы к нему в ГАИ на моем Мерседесе по шоссе, а ГАИ слева, на горке. А там две сплошные. Ну, он и говорит: «Встань в левый ряд. Включи мигалку, пропусти встречные машины и сворачивай!» А с той стороны, метрах в двухстах от нас, стоял гаишник, ловил нарушителей. Увидел он, что я через две сплошные поворачивать собираюсь да ещё на свежем Мерседесе (в то время и 124-х мало в столице было), и бегом ко мне. А дело зимой было. Он жирный, в тулупе, шапка на затылок съехала, палку по дороге потерял… Да скользко ещё, в валенках, где ногами бежит, где, как гамадрил, руками себе помогает. Пару раз на бочок завалился, но бежит. Очень, наверное, хотелось денег получить. Измазался весь… Но успел! Только мы свернули, и он подбежал, руками машет… Майор стекло кнопкой приоткрыл и спрашивает его: «Чего бежал-то? Поздороваться хотел?» Тот, как увидел майора, так и опешил: стоит, морда красная, весь в поту, грязный и сказать ничего не может. «Ну, тогда здравствуй!», — Майор закрыл окно и говорит мне: «Поехали! Чего ржёшь-то?» А на меня хохотун напал. Не могу ехать!
Папа снисходительно улыбался, а генерал терпеливо слушал, ожидая окончания рассказа.
— Так я к чему это рассказал? — продолжил Карпыч. — Майор начал смеяться и адекватно реагировать на смешные анекдоты только через полгода, как его из «Петров» выпустили и отправили в отставку, — это я про «выступающие части тела». Генерал, имейте в виду, что чувство юмора — дело наживное…
— А Петры-то тут причем? — спросил Папа.
— Отказывался машины ворованные регистрировать. Он машины из Германии гонял, у него свой бизнес был. Вызвали его пару раз в Московское управление на ковёр, потом даже в главк. А он всё отказывается. А после ковра в главке дорога только в Петры. Продержали трое суток без еды. Правда, не били... Он ничего не подписал. Вышел — и сразу рапорт об отставке. Через полгода стал адекватно на хорошие анекдоты реагировать, смеяться…
— Виноват! — вступил в разговор генерал. — Ведь он же занимал хлебное место и не приносил прибыли! Так нельзя. И правильно сделали, что уволили.
— Скажите, генерал, а если в вашей системе начнут появляться люди, которые не будут брать взяток: участковые станут искренне переживать за каждую бабушку; следователи перестанут бить подследственных; наркополицейские, действительно, начнут бороться с распространением наркотиков; гаишники будут заниматься дорожным движением и переживать за безопасность водителей, если появятся такие люди, как тогда быть? Что с ними станет?
— Ну это вряд ли. Откуда они возьмутся-то? Отделы кадров пока ещё никто не отменял, — улыбнулся генерал, — Попадаются, конечно, отдельные отщепенцы и оборотни в погонах, но от них очень быстро избавляются. Да и как же им работать?! Например, установят гаишнику на смену план в шестьсот баксов, и что он вечером привезет? Что он будет после смены старшему объяснять? Почему он денег не добыл? Все привезли — а он нет! — генерал даже слегка возмутился. — Скажет, что он честный и не берет взяток с водителей. Следит, чтобы всем ездить было лучше. Борется со смертностью на дорогах. А что потом старший смены начальнику скажет? Что у него инспекторы так переживают за водителей, что престали взятки брать? А начальнику надо деньги в округ везти. Что он там будет объяснять? В результате, — генерал рассмеялся, — приедет главный гаишник к министру и вынет из кармана фигу вместо денег. Интересно, какая реакция на это будет у генерала Мзда? А потом к нему приедет главный пожарный и скажет, что все его инспекторы решили бороться с огнем и не станут больше за деньги подписывать липовые акты. Будут теперь бесплатно требовать ото всех выполнения противопожарных мероприятий, — генерал скромно улыбнулся.
— Пожарные теперь к другому министру ходят! — сказал Карпыч.
— Виноват! — отрапортовал генерал Хитрован. — Другой министр тоже человек, тоже может с ума сойти. Хорошо, придёт главный экологический милиционер: «Господин генерал! Мы все решили бороться за экологию. Взяток за закрытие глаз на загрязнение родных просторов больше не берём!» И все остальные тоже, каждый со своей фигой к министру!
— Вот жизнь бы началась… — мечтательно произнес Папа.
— Просто, как в раю, — продолжил генерал, — сидели бы все на одной зарплате, лампасы на тренировочные штаны пришивали… Только боюсь, что генерал Мзда не смог бы фест-министру правильно объяснить, почему он денег не привёз.
— Представляю себе эту сцену, — улыбнулся Карпыч, — как наш фест-министр получает фигу из кармана генерала Мзда. А за ним стоит очередь из других министров, и у каждого в кармане своя фига. Вот у него рожа-то весёлая будет!..
— Если бы ему потом ещё к вам не ехать, — добавил генерал, — в Аппарат… У вас там уже не до смеха будет.
— Генерал, а кто вообще вам этот план устанавливает?
— Вы меня опять проверяете? — обиделся генерал. — Планы всегда спускаются сверху вниз. Точно по вертикали власти. Вот у вас там её и выстраивают изо всех сил. То, что его не инспектор ГАИ устанавливает — это точно.
— Генерал, — Вы ведь давно тут служите, должны помнить, не всегда же так было?
— Довольно давно, — сказал генерал. — Как при царе-батюшке было, не знаю, а при коммунистах застал: всё государственное, о демократии и не слыхивали, о частной собственности тоже. Крышевать тогда было нечего… Работали за звания, почёт и зарплату с премией. Имелось много хороших кадров, честных и принципиальных: и сыскари хорошие, и следователи грамотные, доходило до того, что многие из них знали и выполняли уголовный кодекс и законы. Я хорошо помню те времена. Были, конечно, менты с гнильцой… Раньше кто взятки брал? Ну гаишники… Ну пожарники… Ну ОБХСники иногда. И всё! — он вздохнул. — Больше взяток не брал никто. Это как-то позорно считалось… Попробуй следователю денег предложить. Сто раз потом пожалеешь. А когда начались реформы, министерство очень долго лихорадило. Один за другим менялись министры, стали реорганизовывать главки, управления, отделы. Всё это сливалось, объединялось, сокращалось, потом опять расширялось, объединялось… Запутались так, что до сих пор разобраться не можем, кто чем должен заниматься. Все грамотные и опытные кадры в процессе реформ разбежались кто куда… Тяжело им было смотреть и участвовать в этих реформах… — генерал призадумался. — На их места пришли молодые мальчишки без опыта, без знаний, без традиций… Но с большим желанием заработать побольше денег. Мест освободилось много, поэтому и стремительный рост… Вчера ещё лейтенантиком бегал, а сегодня встречаю — полковник… Брюхо уже успел отрастить! А мозгов и умения и на сержанта не хватит! Вот и получилось министерство в его сегодняшнем виде…
— Хорошо, — сказал Папа, — мы опять отвлеклись… Давайте вернемся к конкурсу. Настоящий гаишник должен быть жирным. А это для чего?
— Чем жирнее гаишник, тем больше к нему уважения, а чем больше уважения к инспектору, тем больше размер его вознаграждения. Если жирному инспектору дают сто баксов, то худому в подобной же ситуации больше пятидесяти никогда не дадут. Это уже статистика. А с ней не поспоришь. И ещё, жирного инспектора меньше сдувает с дороги ветром от проезжающих автомобилей, чем худого. Это тоже точно — мы проводили научные исследования, у нас же есть свои научно-исследовательские институты. Хотя это и очень дорого, но мы на науке не экономим. Недавно чуть не погибли два худых инспектора. Их засосало в струю воздуха, создаваемую проезжающими грузовыми автомобилями! — генерал посмотрел на проверяющих, поняли ли они его, — а толстых инспекторов не засасывает.
— Это понятно! — хмыкнул в кулак Карпыч. — А какие еще конкурсы проводились?
— Помимо общемилицейских, о которых я уже рассказывал, — «Подделка водительских удостоверений и ПТС» и Конкурс на осязание «Определи бумажку». Конкурсант должен определить в сложных погодных условиях на ощупь достоинство денежной купюры, находящейся под комплектом документов на машину и правами, которые обычно проверяет инспектор. Определив достоинство купюры, он должен в доходчивых выражениях потребовать от водителя увеличить достоинство купюры.
— Что значит «доходчивые выражения»? — уточнил Папа.
— Ну, например: «Снимайте номера, я взятки не беру, придется забрать у Вас права а автомобиль отогнать на штрафстоянку». Больше всего комиссии понравилось выражение майора Бессребреника: «Ты сколько суёшь?! На погоны-то посмотри!» Дальше был конкурс на знание ПДД и умелое трактование их в пользу инспектора, конкурс на экстремальное вождение в трезвом виде, проведение техосмотра на скорость — тут первым тоже был майор Бессребреник. За два часа он провел сто два техосмотра и всем выдал талоны. Вот это работа! Он, кстати, и стал победителем конкурса.
— Звонит мне как-то генерал Джин-тоник. Он как обычно по-пьяни забыл корочку, и его тормознули гаишники: «Вить, у меня права отняли, говорят, что на лобовом стекле должна быть какая-то бумажка приклеена! А у меня её нет. Разводят меня? Что-то там такое про машину… Типа, исправная или нет.».
— Извините генерал, а почему подчеркивается, что вождение возможно именно в трезвом виде? — удивился Папа.
— Потому, что вождение в трезвом виде намного сложнее, чем в пьяном. А поскольку менты в основном ездят за рулем пьяные, включая сюда и гаишников, то комиссия решила устроить им такое вот зверское испытание. Все готовились, дули в трубочки, волновались очень…
— Сейчас проще стало, — подал голос Карпыч, — стенды диагностические, компьютеры… Раньше не было этого ничего… Я всегда проходил техосмотр у майора одного, рыжего… Я его недавно видел: и сейчас работает, и до сих пор майор, поседел только сильно… Первый раз он долго и не смотрел мою машину: «У тебя стоп-сигналы не горят — езжай лампочки менять!» Обидно, конечно, но поехал домой. Попросил соседа посмотреть, горят ли стопы, они ведь сзади, самому не видно. Сосед говорит — горят! Вот же, говорю, а рыжий сказал, что не горят: « Это он всем так говорит, — просветил меня сосед, — пока пять рублей в документы не положишь, стоп-сигналы гореть не будут.» Положил я пятерку в документы, и сразу все у меня заработало… А ещё они очень активно использовали способ трех ручек…
— Что это ещё за ручки? — насторожился Папа.
— Это очень старый и эффективный способ, — перебивая Карпыча, ответил генерал, — я сам им пользуюсь постоянно. Он очень универсальный, не только для гаишников. Приходит ко мне, допустим, посетитель с какой-то просьбой, и мне на его бумаге надо резолюцию поставить. Чтобы я там ни написал, какую бы резолюцию ни наложил, все мои подчиненные знают: если моя подпись сделана синей ручкой, значит: «Всё оплачено — немедленно сделать!», если черной — «Клиент пока не оплатил — придержать!», ну а если красной — «От оплаты отказался — не пропускать ни под каким видом!» Это старый чиновничий трюк.
— А сколько сейчас в столице техосмотр стоит? — Карпыч пристально посмотрел на генерала.
— Если машину пригонять — под сотню баксов, а если просто по техпаспорту делать, сто пятьдесят обойдется. Но не все эти деньги гаишникам идут, часть посредники забирают. Наживаются на нас — сволочи!
— С посредниками лучше не связываться, — с видом знатока заключил Карпыч. — Я вот как-то связался, когда гаишник мой в отпуске был, отдал посреднику ксерокс техпаспорта, сто двадцать баксов. Обещали за два-три дня сделать. И мужик вроде бы знакомый. Звоню через три дня, а он мне пьяным голосом начинает объяснять, что надо подождать, что не всё так просто… А я уже без техосмотра езжу, штрафуют постоянно… Уже гаишник мой из отпуска вышел… Я к нему. Он залез в компьютер — ты, говорит, техосмотр три недели назад прошёл! Как же я тебе его опять сделаю?.. Поймал я этого мужика только через два месяца… Он мой техосмотр получил, и запой у него внезапно случился… Лично я больше с ним связываться не буду. А сколько сейчас в столице машин зарегистрировано? — спросил он у генерала.
— Около трёх миллионов уже, — ответил генерал.
— Неплохо! — присвистнул Карпыч. — Даже если только половина за деньги техосмотр проходит, в чем я глубоко сомневаюсь, да помножить на сто баксов… Неплохая сумма получается.
— Для низшего звена может и неплохая, — возразил генерал, — но в целом это мелочи.
— А вот ходили слухи, — опять вмешался Карпыч, — что техосмотр теперь надо будет не раз в год, а раз в два года проходить. Это что же? У гаишников доходы по техосмотру упадут в два раза?
— Почему упадут? — удивился генерал. — Они не могут упасть, могут только увеличиться. Инфляция же!
— Ну как же? — парировал Карпыч. — Я раз в год по сто баксов платил, а теперь буду раз в два года сто баксов платить. Ровно в два раза уменьшение.
— А кто Вам сказал, что за два года Вы будете сто баксов платить? — ухмыльнулся генерал. — Я думаю, что меньше двухсот пятидесяти они уже брать не будут.
— А-а-а… Я как-то об этом и не подумал. Всё гениальное просто! — восхитился Крпыч.
— Вы опять отвлеклись, — вставил Папа, без всякого интереса слушавший разговор Карпыча с генералом, — давайте уже заканчивать с конкурсами гаишников, и вообще, с конкурсами. Общее представление я получил.
— Виноват! — гаркнул генерал. — Отвлеклись! Осталось рассказать только про два конкурса: «Постановка на учет и снятие с учета на скорость ворованных машин без предоставления транспортного средства» и «Аптечка и её содержимое».
— Ну это вы зря, — заявил Карпыч, — ворованные машины на учет не надо ставить вслепую. Мало ли что?
— «Мало ли что» может потом быть у владельца. Нам-то какое до этого дело?
— Ворованные машины тоже разные бывают. Я сам слышал на стоянке ГАИ, как инспектор ругался с каким-то горцем по поводу регистрации ворованной машины. Он хотел много денег получить, а горец торговался.
— Конечно, — вступил в спор генерал, тоже разгорячившись, — горцы привыкли у себя на рынке торговаться, а у нас не рынок. У нас на всё жёсткие расценки. На горцев вообще повышающий коэффициент давно введён. Хочешь краденую машину на учет поставить?! Плати!
— Да я не про это говорю. Я говорю, что краденую машину на учет надо вживую ставить. Вот они на гаишной стоянке такой крик подняли. Народ собрался. Но инспектор его уел, горца этого. Тыкнул пальцем в мужика, который в толпе стоял, и говорит: «У него тоже ворованная машина, но посмотри, козёл, как номера на ней здорово перебиты, как сделано все аккуратно. Я ему и на учет её недорого поставил. А у тебя? Кто тебе номера перебивал? Кто панель варил? Урюки на рынке! Поэтому и дорого!» Вся толпа сначала к одной машине ломанулась, потом к горцевой машине: посмотрели, оценили работу и, конечно, встали на сторону гаишника.
— Генерал, что это за конкурс с аптечкой? Расскажите нам, и на этом заканчиваем, — сказал уставшим голосом Папа.
— Слушаюсь! — отрапортовал генерал. Как опытный чиновник, он давно уже понял, что Папа — это действительно начальник, а Карпыч, так… при нём… С Карпычем и поспорить можно, и мнение свое отстоять… — Дело в том, — продолжил докладывать генерал, — что аптечка является последней зацепкой для инспектора, чтобы получить с водителя деньги. Если у водителя в порядке документы, машина в идеальном состоянии, сам он трезвый и не с блестящими глазами, имеется нормальный огнетушитель с сертификатом качества за личной подписью главного санитарного врача, тогда единственная зацепка — аптечка! Медики в свое время пошли нам навстречу и утвердили такой перечень препаратов для автомобильной аптечки, что любая больница позавидует. А наши гаишники перечень учат. Майор Бессеребреник так всё вызубрил, что любому врачу фору может дать.
— И зачем ему это? — спросил Папа. — Лучше бы ПДД учил!
— Просроченная на один час упаковка валидола является основанием для большого штрафа или отбуксирования автомобиля на штрафстоянку. А если в Вашей аптечке на жгутах имеются вмятины? Или вата просрочена?! Это же криминал! Водитель в полушаге от уголовной статьи. Как не стыдно ездить с вмятиной на жгутах?!
— А с просроченной ватой?! — ухмыльнулся Карпыч. — Это же убийца на дороге! Не понимаю я таких водителей.
— Лучшим инспектором был признан майор Бессеребреник.
— Хорошо, генерал, давайте теперь перейдем к конкурсу среднего звена и закончим на этом, — сказал Папа.
— Слушаюсь! — опять по-военному отрапортовал генерал. — Конкурс начальников отделов МКВД на местах, назывался «Лучший бизнесМЕНТ!» Проводился он не совсем так, как конкурсы в младшем звене и оценивался в основном по итогам работы за год всего подразделения, руководимого конкурсантом. Основная задача начальника отдела МКВД — это максимальное получение прибыли с вверенного ему руководством района и своевременная передача части этой прибыли начальству. Это самое главное в его деятельности. Любыми методами и способами! А начальство его всегда прикроет… Но надо собрать максимум. И самому хорошо, и начальство довольно!
— Подождите, генерал! — возмутился Карпыч. — Как это любыми способами и методами? А как же наши демократические ценности? Как же наши приватизированные стратегические отрасли? Ведь все они расположены на территории ваших начальников отделов, начиная от военных заводов и заканчивая самой паршивой нефтяной скважиной или поганеньким алюминиевым рудничком. Вся земля российская на ваши отделы разбита! И везде начальник сидит!
— Виноват! — гаркнул генерал. — Я не доложил про эти задачи, потому что это теорема!
— Теорема, или аксиома? — грозно спросил Папа, нахмуриваясь.
— Виноват! — испугался генерал. — Аксиома! Аксиома! Ни у кого даже и мысли такой возникнуть не может. Главнейшая задача — это охрана от любых посягательств на прихватизированную социалистическую собственность!
— Что-то ты запутался, генерал! — сказал грозно Карпыч, входя в роль демократа.
— Виноват! Приватизированной демократической наворован… ой! Стратегической — вот! Демократической стратегической частной собственности! — генерал явно вспотел. — Как же мы можем про хозяев-то наших забыть, кормильцев?
— То-то, генерал. Это ваша главная задача! — нахмурился Карпыч. — Охрана от любых посягательств на стратегическую собственность, присвоенную демократическим путем, и силовое обеспечение демократических реформ, включая дальнейшую приватизацию.
— Есть! Как у Вас хорошо получается все это произносить. Сразу видно, что из высших политических структур! — без иронии и даже с некоторой завистью произнес Хитрован.
— Я, генерал, инженер по образованию, наши инженеры могут очень многое… После института моего однокурсника Ферзя послали служить в стройбат замполитом. А в стройбате в то время было, как сейчас в Москве на стройке: таджики, узбеки… Нелегко было ему проводить работу с иноязычными. Служили тогда два года… Так вот, для первого года обучения боец должен уметь членораздельно произнести: «Леонид Ильич Брежнев — генеральный секретарь Центрального комитета коммунистической партии Советского союза!», а боец второго года обучения, помимо этого должен был продолжить: «Председатель Президиума Верховного совета Союза советских социалистических республик!» Так что опыт имеется.
— Виноват! Главнейшей задачей любого сотрудника МКВД является охрана от любых посягательств на стратегическую собственность, присвоенную демократическим путем, охрана хозяев этой собственности, демократов, и силовое обеспечение демократических реформ, включая дальнейшую приватизацию! — Генерал вспотел. — А уже второй задачей, в том числе начальника отдела МКВД, является максимальное получение прибыли с вверенного ему района и своевременная передача части этой прибыли начальству.
— Вот теперь всё правильно, — приободрил Хитрована Папа, — продолжайте дальше про конкурс.
— Со стороны может показаться, что у начальников отделов МКВД на местах очень спокойная и тихая служба: ездят на хороших дорогих иномарках по стрелкам, вечером, как правило, в бане с бабами допоздна… Чем не служба?! — генерал внимательно посмотрел на проверяющих.
— Действительно! — согласился Карпыч. — Чем не служба? Каждый бы так служить хотел.
— Вот все так и думают: раз морда толстая и на дорогой машине, ему и живется просто. А никто, даже его же собственные подчинённые, не задумаются, сколько дел у этого полковника. Какая у него тяжёлая служба. С утра он уже на ногах, с больной головой и непоправленным здоровьем, злой и неопохмелившийся.
— А почему неопохмелившийся-то? — удивился Карпыч. — Ведь его гаишники на дороге не останавливают. Да и водитель наверняка есть. Хотя пьяный может сбить кого-нибудь…
— Ну и что? — вмешался Папа. — Тут один районный начальник из столичной области в пьяном виде сбил насмерть ребенка, так теперь родители от него никак отсудиться не могут: требует денег на ремонт своей иномарки. Когда на ребенка наехал, на капоте вмятина осталась, а это неопровержимое доказательство вины пешехода! Иномарка эта ни одну сотню тысяч баксов стоит!
— Вот вы за одного какого-то ребенка переживаете, — напрягся генерал, почувствовав иронию в словах Папы, — а этот начальник за весь район душой болеет. А неопохмелившийся потому, что боится, что его с утра начальство вызовет. Так и ходит бедняга до обеда.
— А в обед примет на грудь, и ему легче станет. Так понемногу и до сауны можно дожить. А если его начальство после обеда вызовет? Он уже не боится?
— Нет! — твердо заявил генерал. — После обеда он уже не боится. Разрешите продолжить? — обратился он к Папе.
— Конечно.
— Так вот, служба на самом деле очень тяжёлая. Хороший начальник просто обязан обеспечить на вверенной ему территории как минимум крышевание всего среднего и малого бизнеса. Лучше влезть в этот бизнес на процент. А максимум, к которому надо стремиться — стать единственным хозяином.
— А почему только малого и среднего?! — удивился Папа. — А крупный?!
— Потому, что за крупный бизнес можно и самому пулю получить. Тут действует такое правило: «Не лезь в большие дела, воруй по чину, пока генерала не получил!» У него и так дел невпроворот. Нельзя также отказываться и от крышевания бизнеса в других районах: если обратились за крышей — бери, не стесняйся! За деньги можно и в другой район на стрелку съездить. Главное тут — не лениться!
— Расскажите о крышевании подробнее! — попросил Папа. — Это интересная тема.
— Слушаюсь! Крышевание построено и целиком базируется на нашем законодательстве. Не знаю точно, кто и с какой целью так придумал, выстроил систему ведения бизнеса, но сделано всё очень грамотно и последовательно. В стране нет ни одного предпринимателя, который бы не нарушал закон. Ни одного. Начиная с момента регистрации любой фирмы, и на протяжении всей её коммерческой деятельности приходится изо дня в день нарушать немыслимое количество законов и инструкций: налоговых, гражданских, уголовных…
— Как же может такое быть? — удивился Папа.
— Может, может! — весело подтвердил Карпыч. — Это я на личном опыте проходил, когда еще бизнесом занимался. Генерал правду говорит.
— Я сужу не только по своему личному опыту, но и по данными наших НИИ… Мы проводили экспертизы, проверяли все кодексы, начиная от уголовного и заканчивая лесным… Подзаконные акты не удалось проработать полностью, но первую партию в количестве трех КАМАЗов с прицепами проштудировали… Заявляю официально, с полной ответственностью: любого предпринимателя, независимо от вида его деятельности, от булочника до нефтяного магната, можно смело брать за лапку и вести в тюрьму!.. Любого!.. И если человек умный, он даже не спросит за что! Подставит свои лапки под браслеты и мирно пойдёт. Он виноват несчитанное количество раз. По всем кодексам. Провинился перед всеми: перед налоговой инспекцией, перед пенсионным фондом, перед фондом обязательного медицинского страхования, перед милицией, перед пожарными, энергетиками, газовиками, БТИ, местной управой и ЖЭКом, гаишниками, экологами, археологами — если в центре города существовать пытался, даже перед районным архитектором он виноват по гроб жизни… Если у него только палатка сборная по выходным стояла, он же её наверняка неправильно поставил и нарушил весь архитектурный ансамбль — позор ему!
— Это точно! — констатировал Карпыч. — В самом начале перестройки ко мне зашел приятель-фотограф и попросил диктофон. Тогда ещё они были редкостью… Хочу, говорит, записать энергетика… Три раза уже ко мне приходил и взятку требовал. Обещал отключить свет, если я ему денег не дам!.. Знаете, чем все это закончилось?! Он его записал и дал послушать… А тот и говорит: «Знаешь, милый, ты, конечно, можешь на меня заяву написать, пленочку свою предъявить, мне это всё по барабану. Я, конечно, больше с тебя денег просить не стану, с придурка, и другие не будут, раз ты несговорчивый такой, но не работать тебе больше в этом городе. Уже завтра на входной двери твоей поганой «Фотографии» печатей будет больше, чем говна в общественном сортире. Ты думаешь, что я один так работаю?! А пожарники, а менты, а управа, которая тебе разрешение выдавала, а экологи, а СЭС, а бандиты?.. Хорошо жить хочешь!..» Так и получилось… Денег с него уже никто брать не стал, просто выгнали…
— Абсолютно точно! Это настоящий пример из жизни. Тем более что энергетик наверняка прав. Не может такого быть, чтобы этот мелкий предприниматель чего-нибудь не нарушил по его части… У каждого ведомства огромное количество всяких инструкций!.. — генерал взялся за голову. — Вот Вам элементарный пример… Мы требуем, чтобы в целях безопасности на первых этажах зданий были установлены металлические решётки. Во всех наших инструкциях это прописано. Разумно?
— Конечно! — согласился Папа. — Ворам и бандитам будет сложнее туда проникать.
— А пожарные требуют, чтобы на окнах первых этажей никаких решёток не было. Вдруг пожар? Разбил окно и выпрыгнул на улицу. У пожарных это тоже во всех инструкциях прописано! Логично?!
— Логично! — кивнул Папа. — И что делать? Надо вам с пожарными как-то собраться вместе и решить, как быть с этими решётками.
— То-то и оно, что не надо, если мы всё это решим и внятно скажем коммерсанту, что ему делать и как поступить, за что же мы тогда с него деньги будем брать? А так коммерсант виноват во всём. Как он только задумал бизнес организовать, он уже виноват и всем должен. Ладно мы, пожарные… А сколько ещё всяких служб!.. А налогообложение?! Наш НИИ пытался просчитать, сколько должна фирма, если будет честно платить налоги.
— И сколько у вас получилось? — с интересом спросил Карпыч.
— Меньше 120 процентов не получается, как ни крути.
— Это у вас еще мало получается! — со знанием дела заявил Карпыч. — Я когда бизнесом занимался, все 150 выходило!
— А как же тогда работать, если такие налоги? — поинтересовался Папа.
— Как?! Укрывать их от налогообложения! Другого выхода нет! — заявил Карпыч.
— Правильно! Коммерсант вынужден не платить все налоги. И об этом все знают. Но кто же ему разрешит просто так не платить все налоги? Разрешат, конечно, но за деньги. Вот тут-то и нужна крыша! — генерал торжественно посмотрел на Папу. — Иначе — тюрьма! Как я уже говорил, абсолютно любой коммерсант полностью виноват перед законом. Просто гениально всё это придумано у нас. Будь моя воля, я бы Нобелевскую премию этому человеку дал.
— Да уж… — Папа задумался.
— Маленькой фирме нужна маленькая крыша, — продолжил генерал, — большой фирме нужна большая крыша! Крыша с большими звёздами!
— На погонах? — улыбнулся Карпыч.
— Большой фирме достаточно на погонах, — ответил генерал, — а вот крупному олигархическому бизнесу этого уже мало, ему нужна крыша с большими звёздами на башнях!
— Понятно… — грустно проронил Папа.
— Но мы сейчас рассматриваем малый и средний бизнес, — продолжил генерал, — тут всё и проще, и сложнее. Крышевание происходит двумя способами: или коммерсант сам приходит и просит взять его под крышу, или мы идем к коммерсанту и объясняем ему доходчиво, что без нашей крыши ему будет очень сложно работать. Оговаривается процент, условия, и начинается работа. Сначала коммерсант должен почувствовать, что при нашей помощи ему стало работать легче: меньше проверок, не так резво допекают коммунальщики и местные власти, партнеры ведут себя приличнее… Вроде бы всё налаживается… — генерал хитро посмотрел на проверяющих. — Вот тут-то и начинаются у них настоящие проблемы.
— Так всё же налаживается, — удивился Папа. — Вы же их защищаете!
— Ну да, — генерал заулыбался, — они думают, что мы их защищаем. Вот я и говорю, как только они так подумают, мы начинаем создавать им большие проблемы. Вариантов море: кинули поставщики или партнёры, нагрянула проверка и нашла ужасные нарушения, груз арестовали на таможне… Нам это просто сделать, поскольку мы знаем всё про их бизнес. Мы же крыша, и коммерсанты сами нам рассказывают про свои дела.
— А все эти таможни, проверки, поставщики... Как вы с ними-то работаете? Как на них выходите?
— Очень просто! Всех наши менты крышуют. Нужна, например, начальнику какая-то фирма. В рамках оперативной разработки по созданию проблем своим коммерсантам, посылает он туда опера. Тот быстро выясняет, кто ту фирму крышует, забивает этим ментам стрелочку, встречается, перетирает всё, договаривается, как бабки делить — и порядок. А чиновники всякие, таможня, налоговая куда от ментов денутся? Сегодня они нам нужны, завтра мы им понадобимся. Всегда идут навстречу. Так вот. Прибегают наши коммерсанты: «Караул! Всё пропало! Груз на таможне арестовали!» Мы якобы прорабатываем этот вопрос и говорим: «Как же вы так работаете? Дело очень серьёзное — вплоть до уголовного! Очень много денег надо, чтобы вас отмазать!» Можно и арестовать кого-нибудь для острастки. Тогда они легко отдают часть своего бизнеса. Мы уже в доле. Дальше — больше. Так потихоньку можно и полностью бизнес на себя перевести. Вот к чему надо стремиться в крышевании!
— Да, генерал, лихо это все у вас закручено. Молодцы! — заключил Папа.
— Рад стараться! — отчеканил генерал. — Скажу более, мы вышли с предложением на министра, о необходимости открытия в нашей Академии нового факультета — «Факультета крышевания и криминальных разборок». На сегодняшний день имеется много крупных специалистов в этой области. Уже подготовлен ряд очень сильных диссертаций по этой теме, как кандидатских, так и докторских. Вот некоторые темы диссертаций: «Крышевание малого и среднего бизнеса как форма обновления демократического общества», «Крышевание и разборки на селе», «Рациональное использование ОПГ при крышевании и методы нейтрализации беспредельщиков», «Наезды и откаты». На других кафедрах и факультетах Академии отказываются их принимать — не наша тема. Вот и надо открыть факультет. Очень нужны нам квалифицированные кадры по этой специальности!
— Добивайтесь, генерал, добивайтесь! — назидательно сказал Папа. — Тяжело у нас науку продвигать, ретрограды кругом.
— Будем стараться. А ещё мы хотим ввести новую должность в структуру МКВД — заместителя начальника по крышеванию и разборкам со своей структурой. Вот для этой службы и будет готовить квалифицированные кадры Академия. Тогда и начнём работать по науке, как положено. Начальники не будут постоянно отвлекаться и смогут больше времени уделять всем своим службам.
— Похвально, генерал Хитрован, похвально! Так что там дальше про конкурс?
— Про крышевание я в общих чертах рассказал. Теперь вы должны понять, какая тяжелая служба у начальника, сколько встреч и переговоров с ментами, с чиновниками, с бизнесменами, с бандитами…
— А он с бандитами разве переговоры ведет? — удивился Папа. — Я думал, что он их ловит и в тюрьму сажает.
— Сажает, конечно!.. Как бы вам это объяснить? — генерал задумался. — Дело в том, что бандиты тоже разные бывают. Есть бандиты, которые принадлежат к известным преступным группировкам. Может быть, они когда-то и бегали с автоматами по рынкам, занимались рэкетом, убивали людей и делили сферы влияния. Наверное всё это было когда-то!.. Но сейчас это очень состоятельные люди, при хорошем легальном бизнесе, в пиджаках уже не малинового цвета. Их можно встретить везде: и в Правительстве, и в Думке, и у нас, в министерстве… Даже у вас в Администрации, тоже есть… Многие ОПГ остались, только главари теперь не врываются к начальству с автоматом и не орут дурным голосом: «Ты, ментяра поганый, опять моих бойцов под пули подставил! Взорву нахрен весь твой отдел!» Теперь мы уже не ругаемся под дулами автоматов и не базарим, кто у кого бизнес увёл. Теперь они приезжают на хороших, дорогих машинах, в хороших костюмах, с нашей же легальной охраной и мирно, спокойно, взаимовыгодно решают все дела… Некоторые даже забыли блатной язык. Некоторые пошли дальше — суды выигрывают против обвинения их в бандитизме. Даже международные! Дают детям первоклассное образование.
— Так это много где было, не только у нас! — вставил Карпыч. — Отец бандит и гангстер, со всеми голливудскими актрисами переспал, а сын Президент!
— С ними очень легко решать вопросы! — продолжил генерал. — Надо, допустим, помочь родной милиции: послать группу вооруженных боевиков для рейдерского захвата предприятия — пожалуйста! Надо деньги на зарубежных счетах разморозить, арестовала их там какая-то иностранная гнида — пожалуйста! Все сделают, всё могут. Приятно с такими бандитами дела иметь! — генерал улыбнулся. — Другая группа бандитов — которые по понятиям живут. Дикие люди, как в сталинских застенках, ни договариваться не хотят, ни контактировать с нами, блюдут свою воровскую честь! Я бы даже сказал — презирают нас. Я, мол, вор в законе, а ты мент поганый, и не о чем нам с тобой разговаривать. Ух! — генерал возмущенно вздохнул, очевидно, вспоминая такой разговор. — Я их не люблю. Но, на нашу радость их становится всё меньше и меньше. Демократия, бизнес, деньги… Я уже слышал, что воров в законе за деньги коронуют, уже и женатые воры пошли, и с детьми…
— А почему нельзя вору в законе иметь жену и детей? — удивился Папа.
— Они говорят, что вор в законе не должен быть к чему-то привязан, только к своему воровскому братству. При наличии близких людей он становится более уязвимым. Есть ещё бандиты по мелочи… Всякие некрупные группировки: производители некачественного спиртного и продовольствия, барсеточники, домушники, воры разные… Они все плотно сидят под нашей крышей, и весь их бизнес нами строго контролируется. Если вдруг не поделились — сразу в тюрьму! Ну и остается всякая шваль: беспредельщики, уличные грабители, маньяки всякие… Вот они в основном и сидят. Если, конечно, сразу их поймали. Взять с них все равно нечего. Вот их и показывают по телевизору, ими в основном и тюрьмы забиты…
— А если не сразу поймали? Тогда не сажаете? Отпускаете?
— Нет, если сразу не поймали, то потом уже и не ловим. Некогда, знаете ли. И так у нас очень много дел!
— А как же с раскрываемостью? — удивился Папа. — Ведь отчетность у вас осталась…
— А мы просто заявления не принимаем — и всё. Жаловаться-то некуда! Рассказывая про работу начальников отделов МКВД, я имел в виду их службу в условиях города. У начальников в сельской местности забот поменьше… Хотя в связи с введением частной собственности на землю, дел у них прибавилось. Особенно у тех, чьи районы расположены вблизи крупных городов. Сейчас им даже столичные менты завидуют. Главная задача — с максимальной прибылью поучаствовать в распродаже земли. Это осложняется тем, что без местной власти ничего не решишь… Всё равно бумаги они подписывают: глава района, БТИ, кадастровый комитет… Да ещё и губернатор не дремлет, его задача вообще всю землю себе забрать, вот и приходится крутиться бедному начальнику. Схема у них очень простая: оформляют землю на свои фирмы практически бесплатно, а потом продают. А цены сейчас — сами знаете!... Это еще раз подтверждает мои слова о необходимости открытия в Академии нового факультета. Очень непростая служба у начальников на местах! — генерал задумался. — Хотя есть и другие подразделения с более специфической службой. Там проще… Например, управление МКВД на метрополитене… Денег меньше, зато служба спокойная: собирают потихоньку дань с инвалидов и попрошаек в метро, смотрят, чтобы их не обижали, торговцев обирают на своей территории… Мало, конечно, получается, зато постоянно и без хлопот… Иногородних ловят. Очень важно не пускать чужих попрошаек и инвалидов.
— Понятно. А как с этнической преступностью дела обстоят? — поинтересовался Карпыч.
— Горцев понаехало много, но с ними очень приятно дело иметь.
— Как это? — удивился Карпыч.
— То ли чистый горный воздух виноват, — витиевато, как поэт Игорь Северянин, начал генерал, — то ли яркое южное солнце, то ли гены в них заложены такие, но горец, при виде начальства начинает испытывать непреодолимое желание дать начальнику денег, — генерал заулыбался, — непреодолимое! Они его и не пытаются преодолеть — дают сразу и много. У нас даже на них специальный коэффициент введен! Они на это не обижаются и вопросов типа: «Почему с Иванова рубль, а с меня пять?» не задают.
— Это понятно: потому, что с Иванова он потом десять возьмет при вашем содействии, — заключил Карпыч.
— Это уже экономика, — парировал генерал, — а экономикой мы не занимаемся. Мы просто работаем с теми, кто нам платит. А платят они всем и много. Горцы очень хорошо адаптируются к новым и непривычным условиям, холоду, всегда способны к активному размножению в любых ситуациях, приносят большое потомство, даже в условиях крайнего севера, слишком агрессивны… Что касается преступности, то они, конечно, занимают лидирующее положение. Практически во всех крупных городах стали полноправными хозяевами торговли, ресторанного бизнеса, гостиничного бизнеса, рынков, разумеется, игорного бизнеса. Захвачено очень много промышленных предприятий, связь, транспорт, теперь ещё и землю вовсю скупают. Скоро переименовывать города начнут на свой лад… Например, Сочи смело можно переименовывать в Арарат!
— А как же это получилось, что они стали хозяевами? — спросил Папа.
— Опять-таки, про экономический фактор я не отвечу, а про криминальный — пожалуйста! Должен заметить, что горец — это не национальность — это образ жизни. И фраза эта: «Лицо горской национальности!» — полная чушь! Национальностей среди горцев — и не сосчитаешь. Бывает даже так: один аул — одна национальность. И национальности эти зачастую резко разграничены по интересам: они ведут свой бизнес и никого больше туда не пускают.
— Во-во! Тут по телевизору был прямой эфир с главным по рынкам в Москве. И его спрашивают: «Паслущи, дарагой! Пачиму эта вся ринки таргуит толко адна из горский нацианальнаст? Пачиму другой горский нацианальнаст таргават не можна?»
— Я догадываюсь, что он ответил! — многозначительно улыбнулся генерал.
— Он ответил, что торговать умеет только одна национальность, другим это не дано, и мы должны сказать им огромное спасибо, что они взялись за это непростое дело!
— Ну нельзя же таких придурков в Правительстве держать да ещё к телевизору выпускать. Это уже расизмом попахивает! — генерал грустно улыбнулся.
— Пардонтий! А держат они тут на рыночной торговле одну национальность, потому, что с них проще деньги собирать… Каждый месяц представитель диаспоры с чемоданчиком или безналом, не помню точно, приходит к этому уважаемому товарищу Малышкину или Мальчишкину… не помню точно фамилию, и торжественно вручает ему денежки… Сразу за всех гуртом… За все безобразия, которые там творятся, за цены, за хамство, обвесы, обсчеты… Тем более что они одни на этом рынке, можно ставить любые цены, всё равно купят, жаловаться некому, кроме Малышкина…
— Так они же и вам платят, — констатировал Папа.
— Они всем платят! — возразил генерал. — Я уже про это говорил, этим они и ценны. У горца это в крови, рассчитайся с начальством — иначе в пропасть улетишь. Только платят не из своего кармана — они в убытке никогда не окажутся. Платит за все простой покупатель… Так вот, представьте себе такую ужасную картину: господин Малышкин наконец-то очень озаботился вопросом обеспечения жителей недорогими и качественными товарами: или сам с ума сошел, или мэр ему поручил. — Тут же на рынках появляется конкуренция, торговать там теперь можно даже производителям, запрещают бабулек гонять, горцы начинают продавать только свои исконные товары — дары юга, появляются колхозники с подмосковных полей с овощами по бросовым ценам, дынями торгуют азиаты, цены катастрофически падают, СЭС перестает брать взятки и не пропускает тухлятину, все довольны… И что в результате?! Кто ему тогда чемоданчик принесёт? Что, он сам по рынкам будет бегать и дань собирать? Такое и в страшном сне не приснится!.. В регионах происходит то же самое, там тоже есть и мэры и Малышкины…
— С рынками понятно! А как горцы столько собственности захапали? Насколько я знаю, их олигархами не назначали, олигархов назначали из другой этнической группы, — сказал Папа.
— Как захапали? Я ещё в то время начальство предупреждал: «Нельзя у горцев на поводу идти. Дай палец — руку откусят!» Но начальство не слушало… Крышевали их, под пули за копейки лезли, людей убивали, а они в это время состояния сколачивали… А теперь даже не узнают, большими людьми стали…
— Что-то ты, генерал, расслабился, былое вспомнилось? Никогда нельзя сожалеть о том, что ты раньше сделал. Ты тогда сам свой организм разрушаешь. Можно только покаяться. Тогда легче станет, — Папа поймал на себе возмущенный взгляд Карпыча и осекся, — шутка юмора! — нашелся Папа. — Так всё-таки как они это всё себе в собственность захапали? — Папа улыбнулся. — Иногда пройдешь по городу, и кажется, что ты в горах…
— Прав был Сергей Сергеевич, — сказал Карпыч, — я когда слышу: «Паслющи, дарагой!», у меня сразу начинается изжога.
— Если взять доперестроечное время, то богаче всех жили они. И цветами торговали, мандаринами, и цеховики в основном у них работали… Кто в советское время по ресторанам шиковал? Горцы! Кто дефицитные автомобили втридорога покупал? Горцы! Так что в перестройку они вошли уже с капитальцем. Начинали с малого. Жесточайший рэкет! Если кто-то, где-то, что-то заработал, они уже тут как тут: «Тавай, дэлис!» А мы им помогали… За копейки!.. В то время и тысяча баксов была огромными деньгами. Когда начали организовываться кооперативы, предприятия стали акционироваться и приватизироваться, они тоже этот момент не упустили… Обкладывали данью всё: от какой-нибудь маленькой булочной до огромного предприятия!
— Так ведь трудно огромное предприятие данью обложить! — удивился Папа. — Там и охрана, и людей много работает.
— Это только так кажется! — улыбнулся генерал. — Хотя это сейчас приобрело более цивилизованные формы и называется «рейдерство». А тогда всё было намного проще… Например, работал государственный завод, а раньше всё было государственное, что с него взять? Ты этого директора хоть на дыбе пытай — он тебе всё равно ничего дать не сможет. А когда стали приватизироваться, возникли акционерные общества, у людей начала появляться собственность… Сидит у себя на акционированном заводе какой-нибудь директор, который получил свободу, имеет уже небольшой пакетик акций своего предприятия, мечтает, как его завод хорошо заживёт при свободном рынке, как вдруг появляется группа горцев с оружием, и они говорят: «Будищ нам дан платит! Пидисят працентв!» Он, конечно, летит к нам: «Грабят! Спасите! Помогите!» А нам уже уплачено. С нами уже рассчитались… Говорим ему стандартную фразу: «Трупа нет, заниматься нечем! Будет труп — приходите!» Ну и что ему делать?! Приходится платить.
— А если к другим бандитам обратиться, к знакомым? — спросил Папа.
— Знакомых бандитов не бывает! — отрезал Хитрован.
— Ну может быть к бандитам не горцам, к своим?
— Ну и что? — удивился генерал. — Какая разница? Наши бандиты тоже зря время не теряли — работали по той же схеме. И ничем они не лучше горцев. Просто у горцев больше возможностей, они всегда могут уехать домой, спрятаться в горах. Могут укрывать у себя заложников, там свои законы — законы гор!
— Те горцы, которые отделились, уже живут в самостоятельных государствах. К ним так просто не попадёшь… А наши горцы? Они-то могут у себя прятать, кого хочешь. Вывозят в основном на машинах, так удобнее.
— Так гаишники заметят! — предположил Папа.
— Про гаишников я уже вам рассказал всё! — удивился генерал. — Они за деньги ещё и областной коридор сделают.
— Это как? — спросил Карпыч. — Я вот слышал про вашу операцию, как из горной республики в столицу под видом бизнесменов-водочников опера гнали КАМАЗ с палёной водкой. Доставили в целости. Тридцать девять раз их гаишники тормозили, и только один деньги с них не взял. И то он потом сказал следователю, что узнал в шофёре опера, видел его раньше где-то. Вот и побоялся!
— Понятно, но вернемся к директору, — перебил Хитрована Папа.
— Соглашается директор, куда ему деваться?! Потом процент увеличивают. Постепенно забирают все акции и выгоняют, а на его место ставят уже своего человека. Потом выгоняют понемногу и остальных… И через какое-то время всё предприятие уже у них в руках!
— Я как-то слушал интервью с Какой Шашлыкидзе, — встрял Карпыч с очередной исторей, — его спрашивают: «Кака, как Вам удалось стать хозяином такого огромного завода как Уралзаводмаш? Ведь это не просто завод, это целый огромный город! Вы, наверное, работали на этом заводе?»
— Я был на этом заводе еще в старые времена, — оживился Папа. — Это, действительно, огромный завод, не знаю, сколько там народу работает, но думаю, что не одна сотня тысяч! Внутри его территории несколько автобусных маршрутов, — Папа улыбнулся, — был я там в командировке по нашим ракетным делам и в первый раз увидел карусельный станок. Знаете, он детали обрабатывает размером с пятиэтажный дом! Стружки летят по сто килограммов!
— Такой стружкой и убить может. Кака, похоже, на заводе и не был ни разу, поэтому жив и здоров, даже полноват слегка! — заключил Карпыч.
— И что же он ответил? — поинтересовался генерал. — Я очень хорошо знаю, как он стал хозяином этого города!
— Ответил почти без акцента: «Паслущи! Какой работай? Щащликидзэ работат нэ могут! Щащлыкидзе могут, эсли крани случи, на служьба хадит! Если на служьба кабинэт с телэфон эст. Эсли тэлэфон-кабинэт нэт, он на служьба хадит нэ станэт. Я лична эсть топ-эканамист с диплом! А завод проста купиль! Люди кущить хатэл, и я шашлик-машлик щарил тут на улица, и этат щащлик людэй кармил! Так и купил с этот щащлик-мащлик завод!»
— Прав Кака, — сказал генерал, — эти горцы точно не для работы сделаны. Они там все князья да графы! А он не говорил, из кого шашлык делал?! Я-то знаю!..
— Ну, генерал, это неоригинально, — сказал Папа, — об этом более ста лет назад писал гениальный русский писатель: «Тифлис хороший город. К числу достоинств прекрасного города — в котором «князья» даже улицы метут и сапоги в гостиницах чистят принадлежит…». Хорошо, генерал! — с собственностью нашей, то есть не нашей уже, понятно. Давай про начальников заканчивай, и поедем мы. Дел много!
— Слушаюсь! — выпалил генерал. — Я ещё хотел добавить, что специфика работы начальника милиции зависит от района, где он служит. Например, если район лесозаготовительный, значит начальник должен разбираться в лесном деле: крышевать лесное хозяйство, стравливать и разводить лесопереработчиков, обеспечивать активную работу и прикрытие по незаконным вырубкам… Если район находится около воды, значит начальник должен разбираться в рыбе: участвовать в выделении квот своим фирмам, организовывать работу и сбор денег с браконьеров, контролировать поставки икры… И так далее… В общем, жить интересами и нуждами родного района! — генерал Хитрован посмотрел на проверяющих и продолжил: — Проводилось и несколько конкурсов, традиционный, на знание инструкции о «дележе» и конкурс «У кого круче тачки?» Для этого специально в места прохождения службы конкурсантов командировались независимые эксперты. Они оценивали суммарную стоимость автомобилей, принадлежащих сотрудникам, находящихся во дворе отдела на 12.00 по местному времени. У какого отдела больше оценочная сумма, тот и выиграл!
— А почему на 12.00? — уточнил Папа.
— Очень просто! К этому времени, как правило, сотрудники уже собираются на работу. Ну и последний, он же самый значимый — «Сауна». Поскольку большинство деловых встреч и переговоров традиционно проводится в сауне с хорошей выпивкой и проститутками, оценивалась способность конкурсанта длительно находится в парилке — в часах, членораздельно говорить и выражать свои мысли после употребления водки — в литрах и активно общаться проституткой — в минутах.
— Ну и как? — прыснул Карпыч. — Не подкачали начальнички?
— Не подкачали! Конкурс прошел очень успешно, что и ожидалось, ведь для них всех это привычная и комфортная ситуация. Приятно удивил полковник Дурнев: после окончания конкурса он выпил стакан водки, прекрасно зная, что этот стакан в зачет уже не пойдёт, потом обнаружил в себе получасовой сексрезерв, чем и воспользовался с двумя проститутками на верхней полке сауны. К сожалению, в зачёт это тоже не вошло.
—Да, — сказал Папа с легкой иронией и задумчивостью, — пока у нас такие защитники — нам нечего бояться! Кстати, а полковник этот, не родственник тому участковому, лейтенанту, который плохой рапорт написал?
— Никак нет! — отрапортовал генерал. — Я проверял. Фамилия у лейтенанта наша, милицейская, потомственная… Как я Вам уже докладывал, много Дурневых служит в наших рядах! Но в основном это надежные, проверенные кадры.
— Пардонтий! Так кто же победил в конкурсе? Кто стал лучшим бизнесментом?
— Полковник Гадкий! Хотя Дурнев наступал ему на пятки!
— Прямо в бане? — спросил Карпыч.
— Что?
— На пятки наступал? Гадкий — тоже хорошая фамилия!
— Спасибо, генерал! — перебил Карпыча Папа. — Очень много интересного мы сегодня узнали. До свидания. Передавайте поклон генералу Мзде. Пардонтий, Мзда!
— Хорошо, Михаил Потапович.
На этом выездное занятие было закончено.
Сатирический роман Двойник Глава 20
© Copyright: Андрей Борисович Осипов, 2008
Свидетельство о публикации №208071000069
Свидетельство о публикации №208071000069
Рецензии