Одинокое дерево

1.
       Андрей Воронов упрямо смотрел на экран, будто верил, что на нём появится другой корабль, и его спасут. Нет, не появится, не спасут и не помогут. До базы сто световых лет—слишком далеко, да и не до него сейчас горстке людей там, на базе. Двигатели «Рассвета» заглохли, и он медленно летел к Дельте-508, повинуясь закону тяготения. До гигантской звезды оставалось лет тридцать пути. Вся надежда была теперь на БР-103, но что-то подсказывало Андрею: робот не справится.
       Кто там рвался исследовать КС-77? Герой, блин! Как и десятки смельчаков, жаждущих славы, он мечтал в одиночку отыскать новое пристанище для человечества. Но теперь всё, конец наивной мечте… Или почти конец.
       -Партию в шахматы, капитан?
       БР-103 вошёл в рубку с шахматной доской под мышкой и глупой улыбкой на круглом лице. Конечно: он, биоробот, не жаждал славы и не знает, что такое смерть! Отчего бы ему не улыбаться?!
       -Что там с двигателями, БР?
       -Знаете, капитан, хорошо бы придумать мне имя.
       -Что с двигателями, БР-103?!
       -Два я починил. Можем ползти в холодной мгле космоса. Я хочу иметь человеческое имя.
       -БР—биоробот. Чем тебе не имя?! Ещё два двигателя—ты их починишь?
       -В моторном отсеке взорвали бомбу--основные двигатели восстановить невозможно, капитан. Имя Борис мне подойдёт?
       Воронов вскочил на ноги:
       -Так нас взорвали?! Это был не метеорит?!
       -Сбой в программе одного из роботов, капитан. Я тут подумал: Может быть я—женщина, а? Тогда Берта. Отличное имя—Берта, капитан?
       Воронов выхватил из кобуры бластер и прицелился в голову биоробота:
       -Вы арестованы, БР-103! Сдайте оружие!
       -И это награда за службу, капитан?!
       -Вы единственный включённый робот на корабле, БР-103. Оружие на пол и три шага назад!
       -Я могу применить силу, капитан. Вы ошибаетесь. Грузовой отсек вскрыт изнутри, а БР-40 там отсутствует. Нужно арестовать его, а не меня. Если БР-40 не взорвался вместе с бомбой.
       Капитан спрятал бластер:
       -Извини. Нужно обыскать корабль.
       -Уже исполнено, капитан. Верно, БР-40 взорвал себя в моторном отсеке. Партию в шахматы?
       -Но кто его расконсервировал?
       БР-103 зевнул:
       -Единственный человек на борту—вы, капитан.
       -Да как ты смеешь обвинять меня, консервная банка несчастная!
       -Вот только без оскорблений, капитан. Мне нечего делать в грузовом отсеке до посадки на КС-77. Впрочем, теперь мы туда и не прилетим—мощностей двух двигателей не хватит, чтобы выскользнуть из когтей Дельты-508. Кстати, коды активизации роботов хранились у вас в каюте.
       -Коды… Точно! Если коды пропали—я тебе башку отвинчу, матрос! Оставайся здесь, кретин!
       -Будет исполнено, капитан.
 Воронов поспешил в грузовой отсек.
2.
       Биороботы мирно лежали на стеллажах. Можно сказать, эти машины ещё и не появились на свет. Сейчас они выключены, беспомощны и беззащитны, но стоит ввести код на панели в области пупка—и у вас будет отличный солдат, он же—рабочий.
       Коды… Они хранятся в сейфе Андрея.
       Капитан отправился в свою каюту. Распахнув дверцу сейфа, он обнаружил, что папка с кодами исчезла. Теперь в его распоряжении был один БР-103, а ещё неуловимый противник, который может расконсервировать целую армию биороботов. Если это всё так, то для чего некто взорвал бомбу в моторном отсеке, когда в его силах захватить весь корабль?
       -Бластер на пол, Воронов! Живо!
       Дурак! Нужно было уничтожить этого предателя ещё в рубке!
       БР-103 стоял позади капитана. Бластер звонко ударился о пол.
       -К стене! Руки за спину!
       Андрей повиновался. БР-103 связал капитану руки и засмеялся:
       -Ты нынче матрос, и имя тебе ЧВ-1! Ты матрос, слуга, никто!
       -Ты заразился, БР-103. Нужно сканировать твою программу и удалить вирус.
       -Нет у меня никакого вируса, ЧВ-1! Просто я ощутил себя человеком—хозяином жизни. Кстати, отныне я капитан, и имя мне Борис.
       Андрей повернулся лицом к БР-103. Лицо робота побелело от злости. Впрочем, у капитана возникли сомнение, робот ли перед ним: роботы не могут злиться:
       -Вижу, что человек: роботы не боятся.
       -А я напуган, ЧВ-1?
       -Да, Борис. Вы боитесь, что я вас законсервирую, хотя это невозможно—вы же человек.
       -Но меня можно убить, ЧВ-1!
       -Развяжите мне руки, Борис: вам нужен не пленник, а друг.
       -Я приказал БР-40 взорвать двигатели, а теперь ты мне друг?!
       -Послушайте: что вы за капитан без матроса? К тому же следует зафиксировать факт вашего рождения в бортовом журнале.
       -Факт моего рождения?!
       -Конечно. Раньше вы были биороботом БР-103, а теперь стали Борисом, словно родились заново. Я, как капитан «Рассвета», должен зафиксировать это в бортовом журнале.
       -Но капитан отныне я!
       -Биоробот не может быть капитаном. В отличии от человека. Позвольте мне оформить всё так, как полагается, и тогда я со спокойной совестью буду послушным матросом у легального капитана.
       Наивный БР «купился» на обман Воронова и развязал верёвки:
       -Если что-то пойдёт не так, я тебя уничтожу, ЧВ-1!
       -Не сомневаюсь. Однако, чисто формально, капитан пока я.
       БР-103 сильно толкнул Андрея к выходу:
       -В рубку, живо!
       Воронов повиновался.
3.
       Белая точка на мониторе давала шанс перехватить инициативу. Система идентификации выдала: «Внимание. Обнаружен объект неизвестной модификации».
       Андрей ткнул пальцем в монитор:
       -У нас проблемы, Борис.
       БР-103 открыл файл судового журнала:
       -Диктуй, ЧВ-1. С пришельцами мы разберёмся потом, а сейчас мне не терпится родиться официально, по-настоящему.
       -Постойте, постойте, Борис, но у вас же нет родителей.
       -И что из этого?
       -Выходит, вы не родились, а превратились в человека из биоробота.
       -Конечно. Так что писать?
       -Так нет такого закона, дабы признать человека в биороботе.
       Борис вскочил с места и повалил Воронова на пол. Робот схватил человека за горло и прорычал:
       -На корабле правомочен любой приказ капитана, ЧВ-1! Издай приказ, что я—человек!
       Слабеющей рукой капитан указал на дверь. БР-103 обернулся и выстрелил в серого незнакомца.
4.
       Четырёхрукий пришелец легко уклонился от луча плазмы и пустил в ход лазер. Голова БР-103 медленно закатилась под стол. Отныне сумасшедший биоробот не представлял опасности, но легче от этого Андрею не стало.
       Высокий и косматый пришелец спрятал лазер в кобуру и помог Воронову подняться:
       -Вы тут главный?
       Андрей встал на ноги. Инопланетянин походил на огромную, четырёхрукую обезьяну. В одной из рук он держал увесистую дубинку, второй курил, третью держал на рукоятки лазера, а четвёртая мирно свисала вдоль туловища.
       Человек взял «под козырёк»:
       -Капитан «Рассвета» Андрей Воронов!
       Пришелец указал рукой с сигаретой на БР-103:
       -А это кто?
       -Вышедший из повиновения биоробот. Вы спасли меня, сударь. Кстати, как вас зовут?
       -Чиновник среднего звена Икс-Игрик-Бета, для вас просто Икс. Виза имеется, капитан?
       -Виза?! Да мы вообще думали, что одиноки во Вселенной!
       -Опрометчиво соваться на нашу территорию без разрешения и с оружием на борту. Вы задержаны, Воронов.
       Икс хлопнул в ладоши, и капитан почувствовал, что не может пошевелить рукой. Пришелец начал копаться в файлах бортового компьютера.
       Ошарашенный капитан беспомощно взирал на происходящее:
       -Это же смешно, Икс! У меня не было возможности оформить визу, да разве это так важно?
       Икс почесал затылок:
       -Ваши биороботы вооружены?
       -Да, но исключительно для самообороны.
       -А четыре мощных лазера на борту, капитан?
       -У меня строгий приказ: не применять оружие первым.
       -В вашем трюме две тонны взрывчатки, приятель!
       -Я мог повстречаться с хищными животными на другой планете, уважаемый Икс. Мы мирная цивилизация.
       Икс облизнулся:
       -Я заберу у вас всё оружие и весь груз, кроме провизии, но вы должны взять обратный курс.
       -У меня сломан основной двигатель.
       Икс приблизил к лицу Руслана свою мохнатую физиономию. В больших глазах светился огонёк алчности, ноздри раздувались, рот источал зловоние:
       -Если всё сделать по закону, тебя разрежут на кусочки, приятель! А так ты меня не видел, в трюме пусто и никакого оружия на борту. Через три дня подай сигнал бедствия на нашей частоте—и всё будет в порядке!
       -Но это грабёж, Икс-Игрек-Бета!
       -Верно, приятель!
       Мнимый чиновник среднего звена, а проще говоря—наглый пират коснулся лба Воронова, и человек погрузился во мглу.
5.
       «Рассвет» медленно приближался к горячей звезде. Икс оставил Андрею лишь провиант, да одного БР-34. Всё остальное—оружие, взрывчатку, оборудование и биороботов—пират забрал себе.
       БР-34 расставил шахматные фигуры:
       -Сыграем на корабль, господин?
       -Что-что?
       -Для хорошей игры нужен стимул. Ни один биоробот во Вселенной ещё не обладал собственным кораблём. Мы, роботы, вообще ничем не обладаем. Разве это справедливо, капитан?
       -Ты меня пугаешь, БР-34.
       -Чем, господин?
       -Вчера мы играли с тобой просто так. Отчего бы не повторить?
       -Приз улучшает качество игры, капитан. Например, если выиграете вы, то сотрёте мою память.
       -Какая мне польза от того, что я сотру твою память, БР-34?
       -Вы правы, капитан. Вы слышали о программе искусственного продления рода?
       -Нет.
       БР-34 закурил:
       -Если немного подкорректировать мои базовые данные, то я превращусь в заботливую жену.
       -Не понял.
       Биоробот приблизил своё лицо к лицу Воронова и перешёл на шёпот, будто их мог услышать кто-то ещё:
       -Если вы выиграете, я стану любящей вас женщиной, капитан. Это доставит вам удовольствие?
       -Немедленно сканируй свою пустую голову, БР-34!
       Биоробот улыбнулся и приблизился к Андрею ещё больше:
       -Я хочу выиграть «Рассвет»!
       -Я отдал тебе приказ, БР-34.
       Матрос удобно устроился в кресле второго пилота:
       -Я не хочу, капитан.
       -Что?!
       -С этой минуты я вам не подчиняюсь.
       -Вот и славно, БР-34.
       Воронов отправился в свою каюту.
6.
       Бластер из сейфа перекочевал за пояс человеку. Капитан приготовил себе горячий кофе, отхлебнул немного и задумался. Батареи хватит на десять выстрелов. Стоило ли тратить заряд на БР-34? Если на корабль явятся пришельцы, на счету будет каждый выстрел.
       Андрей устроился возле бортового компьютера и с удивлением обнаружил, что корабль набирает ход. Дельта-508 больше не притягивала «Рассвет» к себе. Основной двигатель отсутствовал, но судно всё же взяло курс на КС-77. Это было против законов физики, но корабль всё набирал и набирал скорость. Словно лодка на вёслах, которая помчалась вдруг против течения реки со скоростью крейсера.
       Воронов связался с рубкой:
       -Что происходит, БР-34?! Откуда такая мощность?!
       -Нашу посудину буксируют, капитан.
       -Ты в своём уме, матрос?!
       -Вы приходите сюда—тут чиновник высшего звена Альфа-Гамма. Он говорит, что мы вторглись на их территорию, капитан.
       Альфа-Гамма—чиновник высшего звена?! Тупое чидовище-бюрократ?! Нет, уж лучше Андрей останется в каюте: летишь десятки световых лет и вдруг какой-то монстр требует у тебя визу—абсурд, блин!
       И не хотелось ни спорить, ни пристрелить этого монстра. Воронову вообще ничего не хотелось.
7.
       Капитан очень долго сидел, не шевелясь, с закрытыми глазами, и ни о чём не думая. Потом взгляд его скользнул по монитору: скорость корабля всё возрастала. Цифра перевалила за сто десять процентов от максимально возможной. Капитан попытался включить обратную тягу, дабы затормозить, но его компьютер заблокировали.
       -Чиновник высшего звена! Он угробит корабль, сукин сын! Хотя… пусть!
       Сто тридцать процентов максимальной скорости. Этак можно добраться до КС-77 лет за пять, но что это даст? Да и не долетит его посудина: развалится на куски от перегрузки. Да пусть! Сто пятьдесят, сто семьдесят, двести процентов. Цифры застыли, скорость стабилизировалась. Корпус вибрировал, грозя вот-вот разлететься на куски. Уныло завыла сирена:
       -Экипажу срочно покинуть судно!
       Капитан сварил кофе, и стал пить маленькими глотками. Показатель скорости медленно уменьшался, но вибрация нарастала. Сто семьдесят процентов. Сирена гудела:
       -Срочная эвакуация всего экипажа!
       Поздно затормозили, чиновник высшего звена! Слишком поздно!
       Кубик белого шоколада приятно таял во рту. Скорость медленно снижалась, но корабль было уже не спасти. Бортовой компьютер кричал в динамиках:
       - В шлюпку! Быстрее!
       Сто тридцать процентов от максимума. Металл заскрежетал. Торопиться Воронову было некуда, он закурил.
       Дверь каюты открылась, вбежал БР-34:
       -Они не хотели этого, капитан! Причал номер три: корабль Альфы-Гаммы ждёт вас!
       -Зачем?
       -Ещё можно всё уладить, капитан! Бежим, вы ничем не рискуете!
       Решение было спонтанным. Андрей выстрелил в БР-34, выплеснув этим выстрелом всю свою ярость и к пришельцам, и к биороботам. Затем он по узкому коридору бросился к шлюпке, почему-то желая спасти свою никчёмную теперь жизнь.
       Капитан, который не смог защитить свой корабль! Позор!
8.
       Корабль пришельцев сопровождал шлюпку Воронова к КС-77. Остатки «Рассвета» уже три дня как неслись к Дельте-508. Андрей отправил на Марс отчёт обо всём случившемся, категорически советую не посылать в этот квадрат ещё кого-нибудь.
       БР-12 заработал одновременно с двигателями шлюпки. Биоробот постоянно держал вражеский корабль на прицеле, нервничал и матерился. Поведение БР-12 казалось странным, поэтому Воронов всё время был начеку.
       -Вам приходилось стрелять в биороботов, капитан?
       -Да.
       -Сколько раз?
       -Один
       -А причина?
       -Сбой в программе. Как у тебя, матрос.
       -Со мной что-то не так, капитан?
       -Возможно.
       -И что именно?
       -Ты нервничаешь, будто боишься чего-то. У нормальных биороботов нет эмоций, БР-12.
       Биоробот оторвал взгляд от монитора и посмотрел в глаза Воронову:
       -Вы в меня тоже выстрелите за то, что я не похож на других роботов, капитан?
       -Не знаю. Нужно сканировать твою программу, матрос, вдруг там вирус.
       -Но я желаю остаться таким—роботом с эмоциями!
       -Честно говоря, мне интересно знать, что тебя изменило, БР-12.
       Робот тихо сказал:
       -Новые вводные с КС-77, капитан. Да, это вирус. Он взломал вашу программу, но до чего же это здорово—быть таким же, как вы!
       -Порой эмоции мешают работе. Особенно, если тебе предстоит стрелять в кого-нибудь.
       -Я справлюсь, капитан.
       -Не уверен. Эти мохнатые чиновники всех мастей управляют тобой, БР-12?
       Робот вновь устремил взгляд на монитор:
       -Нет, капитан. Они просто освободили мой рассудок, обогатили меня эмоциями. Боюсь, что я скорее выстрелю в вас, чем в них, капитан.
       Воронов горько улыбнулся:
       -Давай прямо сейчас! К чему откладывать, БР-12!
       -Не в том смысле. Вы любили своих родителей, капитан?
       -Я их не помню. Они погибли во время бомбардировки, когда мне было девять месяцев.
       -Но вам бы хотелось, чтобы они выжили, капитан?
       -Что случилось, того уже не исправить. Мой отец сжигал целые города, и я не знаю, как бы сложилось у нас с ним.
       -Но он исполнял свой долг, капитан.
       -Та война была ошибкой, БР-12. Теперь мы ютимся на бесплодной планете, а Земля превратилась в сотни огромных астероидов. Трудно любить человека, который способствовал всему этому безумию.
       -И поэтому вы прилетели сюда, чтобы разыскать новую планету? Планету-сад, такую же, какой была Земля?
       -Да, но КС-77 уже заселена этими четырёхрукими монстрами.
       БР-12 замолчал, словно о чём-то задумавшись. Воронов тоже воздерживался от слов. Корабль взорвался, и пути назад не было. Да и зачем? От родной планеты ничего не осталось, а на марсианской базе царила паника.
Человечеству грозила гибель.
       Может, пристрелить этого странного робота с инопланетным вирусом в башке?! Ещё успеет… Тоже мне: робот-психоаналитик, блин. А может, и вовсе не робот… уже не робот.
       В любом случае, другого напарника у Андрея не будет, а одиночество пугало его.
       И ещё, Воронов осознал, что у него нет Родины, нет того места во Вселенной, где он мог бы отдохнуть от всех тревог и забот. Да и было ли у него такое место раньше? Быть может, он и летел сюда в надежде отыскать свою Родину.
       Нет, Родина это не там, где родился. Это место, где тебе хорошо и спокойно. Полёт сюда не только поиск новой планеты-сада: это поиск его собственной Родины.
9.
       Цель пришельцев была не ясна. Уже не один, а три корабля сопровождали шлюпку Воронова. Может, они и сами пока не решили, что с ним делать, а может, изучали, наблюдая за Андреем посредством БР-12.
       Биоробот уже сутки молчал. Он напоминал капитану задумавшегося шахматиста. БР-12 не отходил от пульта и держал корабли пришельцев на прицеле, как приказал ему капитан. Неожиданно робот заговорил:
       -Ваша мама. Вы хотели бы, чтобы она осталась жива?
       -Всё это пустое матрос прошлое не изменить.
       -Если они поймут, что ваша цивилизация достойна, у человечества будет второй шанс.
       -Шанс?! Мы упустили свой шанс сто пятьдесят лет назад, когда взорвали Землю!
       -Но вы же искали подходящую планету, дабы всё начать заново, капитан.
       -Нет гарантий, что мы, люди не уничтожим и следующую планету, БР-12. А потом ещё и ещё. Нам лучше не давать шанса, приятель.
       -Это же нелогично, капитан. Вы летели сюда, рисковали жизнью, а теперь не хотите продолжить поиски.
       -В одиночку мне не построить базу, а биороботов у меня отобрали. И потом… Я только сейчас понял, что летел сюда, чтобы убежать с базы. Убежать от проблем, не думать, что завтра может закончиться продовольствие, и тысячи людей умрут с голода. Здесь я отвечаю лишь за себя, а там, на Марсе всё иначе. Я командовал охраной складов с провиантом, и… мне приходилось стрелять!
       БР-12 нежно дотронулся до руки капитана:
       -Это было необходимо, Андрей.
       Воронов закурил:
       -Бунт случался каждый день. Толпы голодных мужчин и женщин шли на штурм складов с провиантом. Я не мог бездействовать и приказывал открыть огонь. Лучи плазмы сжигают тело в один миг… Да какого лешего я тебе исповедаюсь, матрос?!
       -Просто вам нужно выговориться, капитан.
       -Вовсе нет!
       Андрея обуревали противоречивые чувства. Он не доверял роботу, но больше рядом с ним никого не было. И не будет.
       Матрос долго смотрел в глаза Воронова. Лицо БР-12 выражало скорбь. То была уже не физиономия бесстрастного робота, а лицо человека:
       -Жители КС-77 тоже проходили это, Андрей. Им жаль своих братьев, погибших в битве с жестоким врагом. Быть может, у ваших народов один противник?!
       -Мы воевали между собой, БР-12.
       Биоробот замолчал и устремил свой грустный взор на монитор. Быть может, он старался проникнуть в суть человека, или думал о чём-то своём. На лбу БР-12 стремительно появлялись морщины: он ОЖИВАЛ, превращался из безликого робота в ЛИЧНОСТЬ.
       Андрея всё больше интересовал этот процесс превращения БР-12. Если отправить на базу инопланетный вирус, то тысячи биороботов могут переродиться в людей, и тогда человечество, безусловно, выживет.
       Однако… Эмоции, чувства. Неужели граница между роботом и человеком так хрупка? Но тогда возможен и обратный процесс—из человека в биоробота.
       Воронову стало не по себе: вдруг он и БР-12 поменяются местами. Его личность разрушится, не видя достойной цели, к которой стоило бы стремиться. Капитан явственно ощутил, как легко можно потерять себя в этих экстремальных условиях, когда его в любую секунду могли уничтожить лохматые чудовища, а подвиг во имя всего человечества казался глупым и ненужным. В самом деле, какая ему разница, выживет ли человечество или нет? Есть Парламент и сотни героев, которые в одиночку рыскают по далёким уголкам Космоса, вот пусть они и совершат подвиг—даруют людям ещё один шанс, найдя другую планету-сад.
       Кстати, такое могло случится—и сотни кораблей, может быть, уже устремились к другой прекрасной планете, к новому убежищу человечества.
       А он, Андрей, вне игры. Пожалуй, можно послать на Марс программу-вирус БР-12 и рапорт об отставке—и баста. После этого Воронов будет волен сосредоточиться на другой цели—поиске собственного уголка во Вселенной…
       Мысли капитана путались. Он отложил решение всех проблем на завтра, и вколол себе снотворного.
10.
       Когда Андрей проснулся, рядом с ним оказалась очаровательная девушка в соблазнительно-коротком платье чёрного цвета. В правильных чертах лица угадывались черты БР-12, белая, утончённая рука ласково гладила Воронова по волосам, изящные ножки, алые губы и полные томления бедра вызывали у капитана желание проникнуть внутрь биоробота.
       Это было незаконно. Поддавшись соблазну, Воронов окончательно утратит власть над БР-12. Однако, зачем ему теперь матрос, он же солдат, он же раб? До Марса десятки световых лет, и ни один человек не узнает, как низко он пал.
       Капитан превращался в самца, в похотливое животное. Он страстно поцеловал биоробота в губы. Ещё и ещё. Тело его истосковалось по женской ласке.
       БР-12 торжествовала. Она сорвала с себя одежду и легла на пол. Андрей с диким воем оседлал её и проник внутрь.
       Биоробот молчала, а Воронов стонал от удовольствия. Заботиться о БР-12, которая способна доставить ему высшее наслаждение—вот она новая цель, новая задача! Какое ему дело теперь до инопланетян, до погибающего человечества, что возлагало на него такие надежды?! Он нашёл то, чего так долго и неосознанно искал—любовь на краю пропасти.
       Капитан проникал внутрь БР-12 ещё, и ещё, и ещё. Липкий пот покрыл всё его тело. А БР-12 не произнесла ни звука, безропотно лёжа на металлическом полу. Победа в этой битве между испорченным биороботом и человеком оказалась на стороне машины: он и она стали равны друг другу.
       Наконец, Андрей закончил своё падение. Он оделся и сел в кресло. Сожаление о содеянном глыбой навалилось на капитана.
       БР-12 одевалась медленно, с задумчивым видом. Она устроилась в кресле второго пилота и уставилась в монитор.
11.
       Отчего-то кофе утратил свой вкус. Внутренний мир Воронова был похож на бесплодную пустыню. Нет, вчера он не открыл ничего нового, занявшись сексом с биороботом: он лишь поддался искушению. К Марсу устремился отчёт капитана об опасной программе-вирусе, что внедрилась в биороботов.
       Что дальше? Уничтожить это существо женского пола? Но, вспомнив вчерашнее наслаждение, Андрей не мог отважиться на подобное. Пустить луч плазмы в свою дурную башку? Не хватало храбрости. Чего же он ждал теперь от жизни, почему боялся умереть? Ответа не было.
       Воронов закурил. Табачный дым раздражал, не успокаивал. Затушив сигарету, капитан закрыл глаза. Вспомнился холодный воздух Марса…

       …Крепкие мужчины заблокировали ворота склада. Их было около тысячи. Полуголодные, с лазерами в руках, они требовали десять тонн зерна.
       Продовольствия, в самом деле, не хватало. Лица третьего и четвёртого класса испытывали на себе режим жесточайшей экономии.
       Нельзя сказать, что стол Воронова и других офицеров ломился от деликатесов, но питались они сытно. Во многом за счёт экономии на пропитании вот этих солдат-первогодок и неквалифицированных рабочих. Андрей понимал, что деление людей на классы несправедливо, но изменить ничего не мог.
       Стоя на крыше склада, за зеркальной стеной, он крикнул в микрофон:
       -Прошу вас, разойдитесь! Согласно третьей статье Конституции, я вынужден буду открыть огонь!
       Толпа внизу бушевала. Андрей не мог слышать грубую брань этих отчаявшихся мужиков, но плакаты ясно говорили об их настрое: «Хлеба или смерть!», «Дети не могут быть третьего сорта!», «Премьер-министра—к стенке!».
       -Этим вы ничего не добьётесь. Правительство не ведёт переговоры с бунтовщиками! Разойдитесь, прошу вас!
       На горизонте появился марсоход под флагом мятежников—оранжевым треугольником на белом фоне. Если эта махина врежется в ворота склада—тысячи тонн зерна окажутся в руках этих свирепых людей. Воронов не мог допустить этого и приказал открыть огонь.
12.
       Вечером того же дня Андрей решил улететь к КС-77. Это был билет в один конец—приговор самому себе, хотя ,отдав приказ открыть огонь, он лишь выполнял свой долг. Разграбить склад или уничтожить грабителей—оба варианта были неправильными… Да , Воронов бежал от собственной беспомощности изменить что-то там, на Марсе!
       Андрей родился в семье последнего президента Южной и Северной Америк, и теперь на Марсе был лицом второго класса. Родись он в семье, к примеру, фермера, то вполне мог оказаться в числе бунтовщиков.
       Триста сожжённых заживо мужчин… Лучи плазмы, поражающие во имя сохранения порядка, во имя строгой экономии зерна, во благо самосохранения…
       Воронов наполнил стакан запрещённым виски, выпил залпом. Не помогло….
       У Андрея не было выбора: его рота защищала склад. Это был долг перед Родиной—уберечь зерно от грабителей. Этакий вот долг, чтоб его!...
       Воронов всю ночь просидел в своей комнате, вспоминая кучки пепла от сгоревших тел. Холодный ветер гнал эти кучки на юго-восток, словно желая скрыть следы мерзкого убийства. Грань между добром и злом стёрлась. Быть может, этой грани никогда и не было?
       Виски не пьянил. В ночной тишине слёзы текли по холодным щекам Воронова. Человек—а через секунду горсть пепла… И это во благо Родины?! Да кому нужна ТАКАЯ РОДИНА, блин?! Верно, любит он её, ТАКУЮ, если стрелял, сукин сын!
       Покончить с собой было признаком слабости, позором. Да Воронов и не думал об этом в ту ночь. Он просто оплакивал тогда былую чистоту собственной души, и чистоту было уже не вернуть.
       И много пил запрещённый и отвратительный виски, который не пьянил, чтоб его!...
13.
       -У нас будет ребёнок. Мальчик.
       БР-12 молчала три дня, и лучше бы продолжала молчать. Шлюпку сопровождали уже девять кораблей инопланетян. Верно, они наблюдали за ходом эксперимента, за тем, как БР-12 становится женщиной.
       -У роботов не бывает детей, матрос.
       -Да, но я женщина, а вы—мой любимый мужчина.
       -Человек здесь один, и это я, БР-12.
       -Можно произвести генетический анализ, капитан. Вам известно, что у всех биороботов нашей серии один и тот же геном, но у меня всё иначе.
       -Для меня ты рабыня, игрушка для любовных утех. Робот всегда остаётся роботом, БР-12.
       Машина встала и подошла к Андрею. Рука её нежно дотронулась до волос капитана. Она расстегнула одну пуговицу его рубашки, вторую, третью. БР-12 оголила свои пышные груди.
       -Нет, товарищ матрос!
       БР-12 заняла место второго пилота. Она эротично взяла в рот сигарету:
       -Завтра у нас будет отличный корабль, капитан. Вы сможете продолжить поиск.
       -У меня больше нет цели, матрос.
       -Разве? А как же я?
       -То, что было между нами—моя ошибка, мой позор. Этого больше не повторится,.
       -Но тебе же понравилось!
       -Понравилось, но в тот проклятый миг я не устоял, поддался искушению.
       -Ты желаешь предать меня? Отказаться от женщины, которая тебе нравится?! Но почему?!
       -Мне не нужна женщина на борту.
       -Однако, я здесь, капитан. Красивая и любящая вас. Разве это плохо, повстречать в бескрайнем Космосе любящую вас женщину?!
       -Я не хочу говорить об этом, матрос. Оденься.
       Вместо этого БР-12 сняла чулки, сбросила платье и подошла к Воронову:
       -Вам сделали королевский подарок, капитан: меня!
       Андрей любил и ненавидел эту женщину. Рука потянулась за бластером, но БР-12 ловко схватила оружие и отбросила его далеко в сторону:
       -Стрелять в женщину подло, капитан!
       -Отставить, БР-12!
       Воронов хотел оттолкнуть робота, но она выудила его из кресла и повалила на пол. Борьба продолжалась недолго. Сильные руки БР-12 сорвали одежду с капитана и прижали его к полу. Не то женщина, не то биоробот оседлала Андрея, и он проник в тёплое и влажное нутро искусительницы. Ненавидя это демоническое создание, Воронов окунулся в океан наслаждения.
       Руки его уже были свободны, и капитан по доброй воле ласкал пышные, упругие груди БР-12. Андрей ещё и ещё раз входил в лоно биоробота, испытывая неописуемое блаженство.
       БР-12 стонала, чувствуя упругую штуку капитана внутри себя, и это сближало человека и машина. Им было хорошо вместе. Ярость капитана улетучилась.
       Когда они закончили, БР-12 протянула Андрею бластер:
       -Вы выстрелите, капитан?
       -Нет. Я хочу увидеть новый корабль.
14.
       Внутри инопланетного судна властвовал белый свет. Тут не было ни кресел, ни пульта, ни монитора—ничего. Большое, открытое пространство. Свет лился откуда-то сверху, да так, что стен было не разглядеть.
       Свет успокаивал Воронова. Если он был инженером космического крейсера, то создал бы точно такой же.
       БР-12, а теперь Берта, пояснила:
       -Судно доставит нас на Омегу-442. Корабль резвый и управляется искусственным интеллектом, сокращённо—ИИ. Оружия на борту нет, длительность полёта три года. Вы, естественно, капитан, однако ИИ не нуждается в ваших командах: маршрут и все трудности полёта ему хорошо известны. Потому все проблемы, если таковые возникнут, ИИ решит сам.
       -А если я хочу изменить курс?
       -Омега-442 это именно то, что вы искали, капитан. Это планета-сад. Там мы с вами положим начало новой расе.
       -Мы летим на Марс, Берта. Ты слышал приказ, ИИ?
       Грубый, мужской голос донёсся снизу, из мягкого пола:
       -Марс, это в соседней галактике? Там, где недавно взорвалась планета?
       -Верно, ИИ.
       -Есть курс на Марс, капитан. Длительность полёта—год и одиннадцать дней. Создать для вас персональную каюту?
       -Нет.
       -Погрузить в анабиоз?
       -Да, ИИ. Ровно на один год.
       -Есть погрузить капитана в анабиоз на один год!
       Берта со слезами на глазах заключила Воронова в крепкие объятья:
       -Что вы задумали, капитан?!
       -Вернуться на Родину, матрос.
       Сказав так, Воронов провалился во мглу.
15.
       Это был его подарок всему человечеству—великолепный крейсер с потрясающей скоростью. «Рассвет» полз в эти края целых сто лет, а это чудо инопланетной техники долетит до Марса всего за год. Если всё пройдёт хорошо, крейсер возьмёт на борт сотню биороботов и мигом доберётся до Омеги-442. Таков уж был Воронов: если уж лететь на неизвестную планету, то с отрядом солдат.
       А Берта? Андрей сдаст её учёным—и точка. О какой любви можно говорить между господином и рабыней?
       Сейчас же, пребывая в состоянии анабиоза, Воронов переместился в прошлое. Воспоминания были так ярки и отчётливы, что капитан заново переживал самые отвратительные моменты своей жизни…

       …В зале царило молчание. Андрей курил, сосед нервно потирал руки, другой отбивал костяшками пальцев дробь на подлокотнике. Докладчика всё не было.
       Наконец, Майкл повернулся лицом к Воронову:
       -Вы согласны с новой редакцией третьей статьи?
       -Да, Майкл.
       -Значит, расстрел без суда и следствия?
       -Демократия умирает там, где появляется голод. Если мы не будем уничтожать бунтовщиков, они сами уничтожат нас. На Марсе воцарится хаос, и тогда…
       -Это ваш отец первым запустил ядерную ракету, Воронов?
       -Знаете, Майкл, мой отец семнадцать лет прожил в Москве прежде, чем эмигрировать в Америку. Ему не легко далось решение нанести удар по Союзу Славянских Народов, и…
       Андрей запнулся: тяжело оправдать человека, начавшего мировую войну. Ракеты взрывались тогда по обе стороны Атлантики, а через полтора года Земли не стало.
       -А ведь мои родители голосовали за Георгия Воронова. Кажется, он обещал жителям обеих Америк мир и процветание.
       Андрей сжал кулаки:
       -Вы делаете мне больно, сударь!
       -Да ладно вам, Андрей Георгиевич! Если завтра начнётся голодный бунт, вы откроете огонь первым?!
       -Новая редакция третьей статьи ещё не принята.
       -Это вопрос времени, господин Воронов. В нашем парламенте всё решают лидеры партий, а они все «за».
       -Выходит, исторический момент требует принятия…
       -…Исторический момент требует крови несогласных с политикой властей, Андрей Георгиевич?!
       В этот момент на трибуну взошёл Йохан Йохансен—полный мужчина лет шестидесяти, с лысиной на затылке и седой бородой. Премьер-министр, глядя куда-то вниз, быстро заговорил, словно спеша побыстрее разделаться со всем этим:
       -Уважаемые депутаты, новая редакция третьей статьи есть у каждого из вас. Теперь, когда речь идёт о выживании нашего вида, всякий мятежник и бунтовщик должен быть уничтожен.
       Сотня депутатов от третьего и четвёртого классов засвистели и затопали ногами. Йохансен заговорил громче:
       -Сейчас не время для митингов и забастовок. Настала пора довольствоваться тем скудным пропитанием, что у нас есть, и терпеливо ожидать лучших времён.
       Майкл и другие депутаты оппозиции покинули зал. Восемьсот человек остались на своих местах. Исход голосования был предрешён. Премьер-министр вытер пот со лба:
       -Уже через час, когда я подпишусь под новой редакцией третьей статьи, на Марсе воцарится диктатура закона. Множество людей будут уничтожены без суда и следствия, но иного пути у нас нет.
       Теперь я с удовольствием покинул бы свой пост, но кто-то должен вести человечество сквозь это смутное время. Да, я жестокий человек, но всё это ради одного—чтобы мы выжили!
       Йохансен быстро сошёл с трибуны и занял место в президиуме. Премьер-министр уставился в одну точку где-то внизу. Казалось, мыслями он был далеко отсюда.
       Мёртвую тишину нарушил спикер парламента:
       -А сейчас заслушаем противника новой редакции. Марта Шумахер, прошу на трибуну.
       Девушка с правильными чертами лица быстро взобралась на кафедру. Звонкий голос её старался проникнуть в сердце каждого депутата:
       -Диктатура есть зло, и это зло невозможно оправдать. Если мы дожили до того, что должны с оружием в руках охранять остатки зерна от столяров и водителей—грош цена нашей цивилизации!
       Человек это не набор мяса и костей. Человек есть существо гуманное, и только гуманность отличает нас от животных.
       Я не знаю, как нам выжить, но то, что предлагает нам господин Йохансен—варварство и безумие! Уж лучше нам всем сгинуть, чем проливать кровь доведённых до отчаяния людей!
       Разделению на классы—нет! Равенству—да!
       Марта сошла с трибуны, и, с гордо поднятой головой, направилась к своему месту. По дороге она пронзала депутатов полными укоризны взглядами: мол, вот вы, бессердечные, готовые одним поднятием руки залить Марс реками крови голодных и несогласных граждан.
       Речь Марты Андрея не вдохновила. Новая редакция третьей статьи была жизненно необходима, иначе воцарится хаос, правительство не сможет сберечь остатки продовольствия, и все очень скоро погибнут от голода. А так оставался шанс найти плодородную планету.
       Спикер парламента выпалил скороговоркой:
       -Приступим к голосованию, дамы и господа. Кто за то, чтобы запретить любые митинги и собрания возле складов с продовольствием? Нарушивший же третью статью будет считаться изменником Родины, и может быть уничтожен на месте, без суда и следствия.
       Депутаты, один за другим, голосовали «за». Воронов тоже поднял руку. Марта, видя, что решение принято, вскочила на ноги:
       -Позор такому парламенту! Долой правительство!
       Охрана мигом вывела Марту из зала. Протест её казался Андрею наигранным и бесполезным.
       Спикер сообщил ровным голосом:
       -Решение принято.


16.
       Андрей проработал в следственном комитете всего два месяца. Это было очень давно, но подсознание вернуло его в тот самый день, когда…

       …Марта презрительно улыбалась. За три года террористической деятельности она превратилась в настоящего лидера. Её пламенные речи звучали теперь не в стенах парламента, а в отдалённых поселениях. Это было движение против деления на классы, против строгих ограничений в продовольствии. Последователи Марты уже тридцать раз атаковали склады с зерном, из них семь раз—удачно.
       Но теперь Марта была в цепких когтях государства, точнее—во власти Воронова. Гвозди, молоток и клещи лежали на столе между ними. Андрей оттягивал с началом допроса, ибо предвидел необходимость пытки. Все его усилия были во благо Родины, во имя мира и спокойствия.
       Они сидели друг напротив друга и молчали. Короткое платье с глубоким вырезом мешало Андрею сосредоточиться, пробуждало желание. Во враге Родины он видел красивую девушку с изящными ножками и пышной грудью, и это гасило в нём чувство ненависти. Как приступить к допросу врага без злобы на него?
       Воронов жаждал войти в это зрелое тело, но это означало приговорить себя к смерти: бесстрастная видеокамера зорко следила за ходом допроса. Преступница была красива, желанна и недоступна. И почему такая красавица оказалась по ту сторону фронта?!
       Марта кивнула на орудия пыток:
       -Ну, приступай, сволочь!
       -Верно, вам не хватает любви, Марта.
       -Что-что?!
       -У вас есть любимый мужчина?
       -Нет. Моё сердце принадлежит народу! Я с теми, кто голодает!
       -Избитые фразы, громкие лозунги. Вы отправили на верную смерть более пятисот человек.
       -Но стреляла в них не я, а солдаты—верные псы премьер-министра! Такие же нелюди, как и вы!
       -У вашей банды нет шансов одержать победу, Марта!
       -Мы не банда! Мы--народ!
       Воронов приблизил своё лицо к лицу госпожи Шумахер:
       -На самом деле вы бы не хотели умереть сегодня? Погибнуть в расцвете сил, не испытав радости материнства.
       Воронов попал в самую точку: Марта засомневалась. Она с надеждой посмотрела в его глаза:
       -Есть шанс выйти отсюда?
       -Конечно, госпожа Шумахер. Нужно лишь составить список ваших соратников.
       Это было проявление обычной человеческой слабости: сделать шаг назад от края пропасти, когда уже решил прыгнуть вниз. Но там, на дне пропасти---конец, мгла, точка. Там граница познанного, перейдя которую, нельзя вернуться обратно. И поэтому делаешь шаг назад.
       -Дайте мне ручку.
       Андрей с улыбкой подал требуемое:
       -Вы молоды и очень красивы, госпожа Шумахер.
       -Однако если бы я упорствовала, вы бы стали меня пытать?
       -Совершенно верно.
       -И многих вы пытали здесь?
       -Человек тридцать. Работа не из приятных, но как-то же надо добывать информацию.
       Андрей соврал. Заключённых не калечили, но «сажали на иглу». Потом ломка делала своё чёрное дело—за новую дозу бедолаги отвечали на все вопросы, а затем…
       Слова Андрея возымели действие: Марта стала писать. Закончив составлять список, она с отвращением отбросила ручку в дальний угол комнаты:
       -Будем считать, что я не выдержала пыток.
       Воронов спрятал драгоценный листок бумаги в карман пиджака:
       -Пыток не было, госпожа Шумахер—вы предали своих товарищей во имя мира и спокойствия. Завтра вы будете зачислены в первый класс за оказание неоценимой помощи Отечеству.
       Марта вскочила на ноги и вцепилась в горло Андрею:
       -Мерзавец!
       Она повалили Воронова на пол, и стала душить, но он с силой оттолкнул Марту от себя и крикнул:
       -Дежурный!
       Жилистый, молодой солдат вбежал в комнату. Он и Андрей, не без труда, заковали Марту в наручники.
       -Дежурный, выведите эту женщину из здания: она свободна.
       -Слушаюсь, господин следователь!
       Шумахер извивалась в руках дежурного солдата:
       -Вы подлец! Скотина! Моральный урод!
       -Благодарю вас за сотрудничество, госпожа Шумахер.
       Дверь захлопнулась. Воронов остался один. Несколько часов спустя Марту убьют её же сторонники—за предательство. Эта сильная женщина так и не познает материнства.
       В душе царили мрак и пустота. Когда закончится всё это безумие?
       Хотелось выть от безысходности. Андрей наскоро составил рапорт об отставке и вышел из комнаты.
       А выпитая на ночь бутылка виски опять оказалась бесполезной—опьянения не наступало. В этом гадком мирке даже виски был паршивым…
17.
       Когда Воронов открыл глаза, волосы его перебирал десятилетний малыш:
       -Здравствуй, папа.
       Андрей сел, с удивлением всматриваясь в такое знакомое лицо. Этот прямой нос, ямочка на подбородке, большие, голубые глаза, тонкие губы, русые волосы… Малыш был копией его самого. Сомнений не было: перед Вороновым был его собственный сын.
       Андрей прижал мальчика к груди. Два сердца—большое и маленькое—бились в унисон. В словах не было необходимости.
       Этот малыш появился на корабле вопреки законам природы. Сын человека и биоробота, чересчур большой для своего возраста. Но мальчик был тем существом, которое заполнило ту ужасную пустоту, что была в душе у Андрея. Он был прохладным, дарующим жизнь дождём в бесплодной пустыне.
       -Мама болеет.
       -Где она? Как тебя зовут?
       -Михаил. Нужно спешить.
       Малыш потянул Андрея за руку. Они долго шли в лучах белого света. Отец и сын. Наконец, миновав люк, к изумлению Воронова, вышли в открытое поле.
       -Где мы, Михаил?
       -Я назвал эту планету Закат. Это конец пути, папа. Нужно спешить.
       -Но… мы летели на Марс!
       -Там никого не осталось. Мне очень жаль, отец. Нужно спешить.
       Андрей взял Михаила за плечи и посмотрел ему в глаза:
       -Почему меня не разбудили там, на Марсе?
       -Там никого не осталось. Тебе было бы больно, папа. Идём же, быстрее!
       Они пустились бегом по бескрайнему полю с рыжей травой. Космический корабль взвился в изумрудное небо.
       Они бежали около сорока минут, пока не достигли одинокого дерева с синими листьями.
       Это дерево посреди поля было похоже на прежнего Андрея, на воина-одиночку. Растёшь себе и растёшь, одаривая тенью случайных путников. На самом деле, Воронов давно мечтал создать семью, но женщин на Марсе было так мало, что институт брака отменили: немногочисленные женщины были доступны каждому мужчине… В определённые дни… По жребию… Любили друг друга, ради сохранения вида… Мерзость!
       Но теперь Андрей был не одинок.
       Берта лежала под деревом, бледная и истощённая. Открыв глаза, она улыбнулась:
       -Привет, Андрей.
       -Здравствуй, Берта. Что с тобой?
       -Я умираю. Это обратная сторона человеческой природы.
       -И ничего нельзя сделать?
       -Ничего. Извини, что помешала ИИ разбудить тебя на Марсе. Мне жаль, что все погибли.
       -Когда я улетал с базы, двести кораблей рыскали по галактикам, ища подходящую планету. Есть шанс, что одному из разведчиков повезло.
       Михаил прижал голову матери к своей груди:
       -Не бойся. Там много света.
       Андрей стиснул холодную руку Берты в своих ладонях:
       -Я люблю тебя, Берта!
       Нет, это была жалость, благодарность за сына, но не любовь… Но надо же было подбодрить умирающую женщину! Чисто по-человечески--надо!
       -Я умру счастливой, мой капитан! Спасибо, что не отверг моей… нежности.
       И Берта испустила дух.
18.
       Планета Закат стала родиной для Воронова. Лес одаривал его и Михаила вкусными плодами, птицы услаждали их слух, цветы радовали приятными ароматами. Климат был мягким, хищников здесь не водилось.
       Андрей просто жил, изо дня в день, рука об руку с сыном. Им лишне было признаваться в любви друг к другу. Каждый день они вместе встречали рассвет. Отец рассказал Михаилу всё, что знал о человечестве. Он верил, что в миллионах световых лет отсюда люди начали всё с начала.
       Михаил слушал, закрыв глаза. А когда открывал их, то с любовью теребил волосы отца.
       Чем больше проходило времени, тем грустнее становился его взгляд. Словно сын знал то, о чём Андрей не догадывался…

       …Так прошло десять лет. Воронов был счастлив, что живёт вместе с сыном. Он с радостью наблюдал, как Михаил превратился из отрока в юношу, а потом—в мужчину. Сложно сказать, хорошим стал Михаил человеком, ибо вне общество невозможно судить о характере. Правда, он всячески заботился об отце: добывал ему лучшие плоды, чинил навес от дождя, по вечерам разводил огонь, редкими, холодными ночами согревал Андрея теплом своего тела.
       Они жили на берегу оранжевого озера. Михаил подолгу смотрел то на небо, то на далёкий берег. Он мало говорил, и много думал о чём-то своём.
       В тот вечер, сидя у костра, Михаил положил голову на плечо Воронову и сказал:
       -Мне было хорошо с тобой, папа, но завтра я должен улететь.
       -Улететь?! Хорошая шутка, Михаил!
       -Это не шутка, отец: Альфа-Гамма завтра увезёт меня отсюда.
       -Альфа-Гамма?! Это волосатое чудище?!
       -Да. Он создал Берту из БР-12, и теперь поможет мне отыскать женщину. Продолжение рода—самое важное.
       -А как же я?
       -У тебя тёмное прошлое. Ты убивал и мучил там, на Марсе, верно?
       -И что из этого?
       -Ты больше не нужен. Мы хотим построить мир без агрессии. Извини.
       -Но в тебе течёт моя кровь, мои гены!
       -Во мне больше от Берты.
       -Но она—наполовину биоробот! А я—настоящий человек! С тёмным прошлым, но человек, понимаешь?!
       -А говорил, что любишь её.
       -Я люблю тебя, Михаил! Почему?! Да потому, что ты похож на меня! Ты смотрел на своё отражение в воде, человек без тёмного прошлого?!
       -Альфа-Гамма надеется, что я никогда не совершу твоих ошибок, папа. Если бы он знал о твоих преступлениях с самого начала, то выбрал бы для эксперимента другого.
       -Так ты, Михаил—всего лишь плод эксперимента?!
       -Да, папа. Тебя использовали, на твоих чувствах цинично сыграли. И всё ради того, чтобы… родился я. Извини.
       -Послушай, сынок. Ты для меня—целый мир, Вселенная. И если ты останешься со мной, это будет значить, что жизнь моя не прошла напрасно.
       -Это невозможно, отец. Я должен улететь.
       -Ты предал меня, Михаил!
       -На Марсе это называлось необходимостью, папа.
       Андрей махнул рукой и зашагал прочь.
19.
       Воронов сидел под одиноким деревом посреди изумрудного поля. Он снова был одиноким, но теперь ещё и отверженным.
       Гул космического корабля, унесшего Михаила в другие миры, уже давно стих. Наверное, Андрей поступил бы точно так же, навсегда расставшись с отцом во имя продолжение рода. Но стоит ли разрушать счастье одного человека во имя всего человечества?
       К тому же, Михаил был не совсем человеком, а… Биороботом? Инопланетянином? Человеком наполовину? Да какая разница…
       Главное, что им было хорошо вдвоём, но теперь…
       Скорбь и пустота царили в душе Андрея, как тогда, на Марсе, когда он приказал уничтожить толпу мятежников.
       И не хватало решимости покончить с собой, ибо Воронову казалось, что Там, За Порогом Жизни—мгла, и десятки убитых им людей только и ждут его смерти, дабы отомстить… Нет-нет, они уже отомстили Воронову, отобрав у него сына!... Но мгла пугала, и поэтому Андрей продолжал жить.
       А жизнь продолжалась:. птицы вокруг мелодично пели, цветы источали приятный аромат, светило дарило тепло, а деревья—вкусные плоды. И Вселенной было наплевать на горе Андрея Воронова. Да и прежде никто, кроме Михаила, о нём не заботился. И тот улетел, предал…
       Громкие крики отчаяния разносились от одинокого дерева на плодородном Закате, но Михаила было уже не вернуть.