Бемби

Александр ГЕРАСИМОВ

БЕМБИ


       «Кружечки! Кружечки! Кому говорю, кружечки!» Стояло на удивление чистое, вымытое молодым летним дождем утро, какие еще бывали при советской власти. На углу улицы, названой в честь купца-домовладельца Бармалеева, и узенького проспекта имени красного командира-великомученика Щорса, к грязно-желтому брандмауэру уютно притулился похожий на передвижную медицинскую будку пластмассовый пивной киоск – мекка готовых дожидаться отстоя пены жителей Петроградской стороны. Привычная к испытанию небольшая разномастная очередь терпеливо проделывала свой утренний моцион. Военный служащий, как ему и положено, стоял по стойке «смирно»; хмырь в очках банально читал утреннюю газету; два молодых человека, по виду – ПТУшники, юными организмами с легкостью перенося похмелье, курили дешевые, без фильтра, болгарские сигареты и обсуждали какую-то Таньку; тучный господин в «адидасовских» тренировочных штанах, шелковой тенниске и домашних шлепанцах на босу ногу тяжело, с астматическим свистом, дышал, уставившись в большое чернильное пятно на облезлой стене – последствие шалости местных школьников – видно было, как ему худо; никогда не просыхающая старая проститутка Педаль – местная достопримечательность – молила всякого, отходящего от окошка: «Не погуби, родной! Оставь глоточек, ради Христа!».

       Я подошел к пивному хвосту часов в двенадцать и на обычный в таких случаях вопрос получил сакраментальный ответ: «Последние в Кремле сидят. А я – крайний буду». Затем хмурого вида мужчина сообщил, что зовут его дядя Паша, а пиво в титан закачали вчера, после обеда – значит свежее, но все равно Зинка, сука, в него шампуня напузырила, так что, при всех остальных равных, будем пить по полкружечки, хотя в нашем положении и то – хлеб. Не споря с завсегдатаем, я бодро вписался в конец очереди.

       Зина, наливальщица, работала профессионально: сперва шарахала струей о дно кружки и взбивала пену, будто собираясь тушить ею средней силы пожар, затем тоненькой струйкой цедила напиток по стеклянной стенке до тех пор, пока у страждущего не кончалось терпение. Он получал наполовину полный фиал, сдувая пенную шапку, отходил в тенек в компанию таких же счастливчиков и становился обладателем неотъемлемого права «повторить» без очереди. Территория на пятачке под кустом сирени была густо усыпана, утрамбованными в землю водочными бескозырками, окурками и рыбными останками. Порожние четвертинки аккуратным рядочком стояли у боковой стенки шалмана. По негласной договоренности их забирала баба Ира, местная маркитантка, из форточки которой в любое время суток появлялась необходимая любителям «ерша» вторая составляющая.

       Перед лицом своих товарищей стоял невзрачный человечек в растянутой майке и таких же трениках. Ни к кому в особенности не обращаясь, он сообщил: «Вот, блять – восьмую пью. И нихуя! А что бы, мне, дураку, с утра в ДЛТ* податься? Давно бы уже на ногах не стоял»...

       Я лихорадочно стал соображать, где же этот знаток нашел в ДЛТ питейное заведение, да еще к тому же, чтоб с утра наливали.

       Между тем оратор продолжал: «Купил бы пару «Бемби»** да и прицепил бы к пивку – эффект самострела по Цингеру! А что? Детям худого не нальют – правильно? Не то, что мерзавчики паленые Иркины – того и гляди, копыта откинешь».

       Русская народная мудрость, сопряженная с традиционно нежным отношением к чадам, каторжным и алкоголикам, воистину прелестна, непостижима и не имеет мировых аналогов.



* ДЛТ / Дом Ленинградской Торговли – универсальный магазин на Б. Конюшенной (им. Желябова) улице, в советское время торговавший преимущественно товарами для детей и школьников (авт.)
** «Бемби» - в советское время (до конца 80-х гг. ХХ столетия) детский одеколон (авт.)