Часть 18-я

Нет слабого и сильного пола, есть слабые и сильные характеры, основанные на сильных и слабых типах темпераментов.

* * *

Приватизировали не производство, а доходы от производства. А оно останавливается или разваливается, иногда буквально, в воздухе, и обломками и людьми обрушивается на нашу грешную землю.

* * *

Всегда интересно, а за сколько продаётся и на что покупается тот или иной политик?

* * *

В сангвиниках есть что-то детское, мальчишеское, озорное, бесшабашно-сорвиголовое, ребяческое, что-то от ребёнка в них обязательно остаётся, невзирая ни на какой возраст.

Меланхолики рождаются сразу чуть ли не взрослыми, со взрослой серьёзностью.

Холериков и на склоне лет отличает отвага и задор молодости.

А флегматики сызмальства по-стaриковски опасливы, оглядчивы, осторожны, недоверчивы, замкнуты, мнительны, от рождения в них проглядывает что-то старушечьи-плаксивое и стариковски-брюзгливое.

* * *

Чем выше уровень развития общества, тем больше степеней свободы у простого человека.

* * *

Два идиотизма времён Советской власти — ежедневная утренняя чистка зубов перед едой и ежегодная весенняя перекопка газонов. В результате — ни зубов, ни газонов.

* * *

Со своими так не обращаются — так чьи же тогда эти, вышедшие вроде бы из народа, наши правители?

* * *

Русская душа монархистка. Потому что всё ещё христианка.

* * *

Русская душа не анархистка, а монархистка. Поскреби русского и найдёшь монархиста. А если поскрести либерала? Или демократа?

* * *

Русская история почти сплошь состоит из упущенных возможностей, каждая из которых могла кардинально отразиться на судьбе России. (Не умри так некстати Елизавета Петровна — и что было бы с Пруссией, Фридрихом, этим задиристым задавакой, показушным воякой, так никогда и не ставшим бы Великим? А гибель Павла и несомненно преждевременная смерть Александра III?)

* * *

Посмотришь на наших политдеятелей — ну не Столыпины, хоть убей! А если их и убивают, то за то лишь, что сами Ваньки Каины да Соньки Золотые Ручки.

* * *

Русское чувство — сострадание к слабым, обиженным, угнетённым. Русский человек по природе своей не эксплуататор, не хищник, а защитник (и покровитель угнетённых). Наиболее свойственное русскому и наиболее ценимое им чувство — жалость, «милость к падшим». Это Москва «слезам не верит», а русское сердце верит и прощает. Русское сердце — жалостливое. Недаром славянская душа женственна, а русская к тому же ещё и «душечка» — потому так всеотзывчива и всевосприимчива.