Забыл

Солнце приятно гладило щеку, пробивая свои лучи через закрытое окно и разливая теплые потоки по всей комнате. Глаза не желают открываться, все ещё надеясь сохранить воспоминания светлого сна, но тело требует пробуждения, и заставляют ночную паутину отпустить разум.
Я открыл глаза, и солнечный свет ударил по зрачкам, заставляя их судорожно сузиться. Легкий белый туман застилал глаза, и создавалось впечатление сна наяву… довольно странное ощущение в области затылка, и не переставая ноет крестец. Попытался встать, но руки тряслись и подгибались, словно ватные палки, завернутые в кожу. Ноги отказывались двигаться вообще, а белая пелена перед глазами все никак не исчезала. Попытался глубоко вдохнуть, но самое большее, что у меня вышло – это тихий хриплый стон. Словно у меня одно легкое, и то склеенное или сжатое.
Ладно, попробую осмотреться. Небольшая комната с голыми белыми стенами, правда краска во многих местах облупилась, показывая серовато-коричневую шпаклевку. Как странно, в комнате нет ничего кроме крохотной тумбочки рядом со мной, и кровати (если это кровать) на которой я лежу.
Ну что ж, пелена не проходит, но руки кажется, немного окрепли, надо попробовать сесть. А черт как больно! Что это? Игла? Это капельница, а игла торчит из вены у меня в руке. Кровь запеклась, сколько же я здесь лежу? Ладно, не важно сколько, важно где я в целом? Ха, лампочка весит на проводе без всякой там люстры, да к тому же и треснутая. Наверно не работает, хм даже выключателя нигде нет. Святые небеса как болит затылок. Пальцы почти ничего не ощущают, но надо проверить, что с затылком. Швы. Раз, два, три, четыре… ничего себе, кто же это меня так? Пальцы словно огромные сардельки, что же это… ах вот оно что, последние фаланги тоже зашиты, по два шва на каждом пальце около ногтей. Стоп, а где мои ногти? Просто сплошные пальцы без ногтей, даже без вмятин от них.
Так, надо выйти отсюда, осмотреться или найти кого-нибудь из... кого-нибудь вообще. Иголки в ногах, в икрах, под коленями, в бедрах и… о Боже, я голый! Так, спокойно в тумбочке наверняка есть моя одежда, или какая-нибудь. Правильно, одежда есть. Штаны и безразмерный свитер, явно не мой, я не мог так похудеть. Разрез настолько большой, что одно плече осталось голым, нет свитер явно не мой.
Жутко болят ноги и крестец, но я не могу рассмотреть свои пальцы из-за этой белой пелены перед глазами, надо нагнуться. Что-то трещит, резко выпрямляюсь и хватаюсь за штаны. Они целы, но почему-то мокрые. Кровь, на руке кровь. Но откуда? Вот оно, на крестце разошлись швы, значит вот почему он болел, мне его зашивали.
Сомнений не осталось – это больница, причем одна из самых бедных. Ну да ладно, это не важно. В коридоре пусто, но очень светло, лампы через каждые два шага на стенах и на потолке. Странно все двери закрыты, даже простые палаты. О вот, в конце коридора за столом сидит дежурная медсестра.
- Скажите, где врач?
Девушка не отрывала глаз от какого-то журнала.
- Какой именно? – тихо промямлила она.
- Да хоть какой-нибудь! – вспылил я, вытирая об штанину кровь на руке. Но девушка даже не посмотрела на меня, и все так же тихо промямлила:
- Дежурный врач у себя в кабинете… - и показала пальцем куда-то в глухую стену. Я прищурился, и попытался увидеть сквозь пелену дверь, но стена действительно оказалась глухой.
- Где, там? – спросил я, стукнув по стене. Это подействовало на медсестру, и она подняла голову. О Боги, у нее сшиты губы! Огромными широкими стежками, грубой ниткой. Узелки торчат со всех сторон, и вся нить пропитана кровью. Я отшатнулся от неё, и начал медленно сползать по стене.
- Зачем так стучать? Он вас прекрасно слышит. – Промямлила девушка, еле раскрывая губы. При каждом открытии рта, нитки врезались в губы, и кровь затекала ей в рот, текла по подбородку, капая на журнал. Девушка снова указала пальцем в сторону стены, в которой…дверь? Там не было двери, клянусь всеми богами.
Я взялся за ручку и, повернув её.
- Пройдете прямо то коридору, а затем первый поворот направо и до указателя. Потом свернете в сторону хирургического отдела и увидите красную дверь. Она заперта, поэтому идите по лестнице вниз на четыре этажа. Потом пройдите, прямо до конца коридора и свернёте направо, там кабинет дежурного врача.
Закончив говорить, девушка вытерла рукой кровь, собравшуюся на подбородке и, тряхнула рукой, окропляя кровью каменный пол. Потом она снова нагнулась над журналом и продолжила читать.
Собрав остатки мужества, я открыл дверь. Странно, в коридоре почти нет света, три или четыре лампочки на все 100 метров коридора (или даже больше, конца я не увидел). Ну что ж, прямо до первого поворота направо. Да чего же холодный пол, и не удивительно, ведь он каменный. И очень острый, словно взяли камни откуда-то с улицы и положили на пол не обработав. Как много дверей, на небольших окошках толстые решетки, словно в психиатрической клинике для особо опасных. Я слышу голоса людей, да это медсестры. А вот и пациент… Святые небеса!
От ужаса я падаю на пол, и медленно отталкиваюсь от пола, пытаясь отползти как можно дальше. У этого существа вместо левой ноги рука! Грубо пришитая другого цвета и с железными скобами, которые держат вместо большого пальца птичий коготь! На шее такие же железные скобы, по месту шва кожа приобрела гниюще-синий цвет и…и… мне кажется там ползают личинки.
Это существо прошло мимо, и хромая исчезло в соседней палате. Стук, какой-то стук в конце коридора. Это каблуки, да вот идет медсестра, но я не вижу её лица. В коридоре очень темно, да и пелена мешает разглядеть все. Она остановилась рядом.
 - Вам помочь? – Она четко выговорила эти слова, значит у неё не зашит рот как у той. Я пытаюсь встать, опираюсь на острый камень и чувствую, как он впивается в ладонь и с треском разрезает кожу.
- Я…я ищу врача… мне сказали…
- Доктор Эммет сейчас на операции, но он закончит через пару минут. Если поторопитесь, то, как раз успеете к нему перед очисткой. Давайте я вам помогу. – Девушка нагнулась, и взяла меня за руку. Я тем временем рассматривал другую, порезанную ладонь. Когда я встал, она отряхнула мне свитер.
- Спасибо… - я повернулся в её сторону, и непонятно каким образом отскочил на шаг назад так, что уперся спиной в противоположную стену.
- Что с вами? – Спросила она и моргнула…глазом на щеке! Твою мать кто это с ними сделал? Под бровями были грубые швы, а единственный глаз был на щеке, и тот был залит кровью. – Вы в порядке?
Прижавшись к стенке, я медленно прошел мимо неё, и, не оборачиваясь, побежал прямо по коридору. Резко останавливаюсь, и, отшатнувшись назад, пропускаю очередного пациента. Он злобно посмотрел на меня, и зашипел, выпуская потоки слюней, которые просачивались через зубы. Нижняя губа отсутствовала вообще, а верхняя была разрезана, и вывернута наружу при помощи каких-то ржавых тонких прутьев, прикрученных к скулам огромными шурупами. Зажмурившись от отвращения, я отталкиваюсь ногой от холодного острого пола, и продолжаю бежать.
Наконец-то вот он, поворот! Теперь до указателя и в сторону хирургического отдела. Как же болит затылок, и кровь, не переставая, течет из раны на крестце. Нет, надо остановится отдохнуть, надо отдышаться. Хух…я сяду, вот так, обопрусь об стену. Почему она мокрая? Вытираю стену рукой и натыкаюсь на что-то мягкое. Беру в руку, оно легко раздавливается. Ведь это же… мозги! Поднимаюсь с пола и разворачиваюсь к стене. Она вся окровавлена! По ней течет месиво крови, внутренностей и мозгов! Нет, надо бежать дальше! Надо найти этого врача. Но зачем? Как зачем, ведь он врач. А ты не думал, кто со всеми пациентами и медсёстрами это сделал? Но, куда тогда бежать? Убегай отсюда к черту! Да, правильно!
Разворачиваюсь, чтоб побежать до конца коридора. Где он? Где этот коридор? Здесь глухая стена! Только вперед, больше некуда бежать. Что делать? Ну не ломать же стену, беги вперед! Хорошо!
Так, до указателя, и в сторону хирургии. А где же… кажется, я нашел указатель. Вот он, окровавленная рука прибита огромными гвоздями к стене. На ней что-то написано, но что? Протираю глаза, но эта белая пелена никак не уходит, так вижу… «хирургия» Но куда? Ах вот, палец указывает туда. Ну его к черту, быстрей бежать надо. Спотыкаюсь об камень и падаю, разбиваю нос об острую грань, и кровь ярким потоком растекается по полу. Кто-то идет. Сзади! Ползу несколько метров на четвереньках, потом встаю и в согнутом положении бегу до красной двери…она не далеко, всего пару метров. Она заперта! Но куда?
….«Она заперта, поэтому идите по лестнице вниз на четыре этажа»…
Вот она, лестница. Вниз на четыре этажа… но там была табличка, я на втором этаже. Куда же бежать, в подвал? Ладно, пробегу до первого и на улицу! Хорошо, да на улицу. Так, вот вниз, поворот, снова вниз…а где же дверь? Ладно, ещё вниз, снова поворот и вниз. Ничего. Пусто, только вниз, другого выхода нет. Святые небеса, что же это за здание? Наверху хлопнула дверь. Шаги по лестнице. Кто-то идет за мной! Что это за шипение? Какое-то непонятное скрежетание в вперемешку с бульканьем доносится из глотки этого преследователя. Он ускоряется!
Бегу вниз ещё быстрее, снова поворот и опять вниз. Наконец-то дверь! У двери висит табличка… «2/2» что бы это значило? Второй этаж второго отсчета снизу? Ладно, не важно. Куда же дальше. Вспомнил, прямо до конца коридора и направо. Открываю дверь, сколько их тут! Пациенты, медсёстры их десятки! Девушки с красивой фигурой и изуродованными лицами ведут пациентов на процедуры, заводят в палаты. О Боже, их лица! Без носа, с одной губой, без одного глаза, с уродливыми швами на шее, зашитые глаза, окровавленные скобы торчат из припухшей, полусгнившей кожи. А пациенты! Вот, одного ведет девушка с вырезанной под чистую левой щекой. Этот «пациент» прихрамывает на правую ногу, на которой вместо ступни железная пластина. Пальцы на руках согнуты и похожи на палки, обтянутые сухой желтой кожей. У него нет затылка! Огромная вмятина, из которой торчат обломки черепа, и при каждом неверном движении из этой вмятины вытекает кровавая каша из мозгов и крови.
К горлу подступает тошнота, ком застрял в горле. Какой отвратительный запах! Запах гниющей плоти и крови. Надо убираться отсюда! До конца коридора и направо. Вот, я вижу конец коридора, теперь направо… направо куда? Здесь пусто! Ничего нет! Черт!
Что есть силы бью в стену рукой, и слышу приглушенный хруст костей. Хватаюсь за руку. Оседаю под противоположной стеной. Что-то горячее течет по щекам, и глаза начинают болеть ещё сильнее. Куда? Куда теперь? Куда? Это конец! Все. Нет выхода. Куда?
Скрипнула дверь напротив (дверь?), и лучи солнечного света ослепили заплаканные глаза. Прищурившись, пытаюсь разглядеть лицо. Открыв от ужаса рот, жадно хватаю воздух, ползу назад, забыв о том, что за мной стена. Надо мной нависает фигура в окровавленном белом халате, и резиновых перчатках. Это он, врач. Доктор Эммет… Его лицо разрезает огромное количество грубых швов и несколько рядов ржавых скоб. Один глаз смотрит в строну, а второй… второй почти выпадает из-за отсутствия века. Кусок верхней губы отрезан, правая щека наполовину сгнила, а рот… Вместо него над нижней губой, из которой торчат шурупы, какие-то непонятные железные прутья, которые непрерывно двигались сопровождаемые ужасным жужжанием и скрежетом.
Рядом появляются ещё две тени, непонятно каким образом сшитые «санитары» хватают меня за руки и поднимают. Пытаюсь вырваться, пока они слушают это непонятное скрежетание издаваемое доктором. Но все напрасно, они слишком сильны. Куда они меня уводят?
- Нет!!! Не смейте! Не надо, нет!!! – пытаюсь вырваться, но меня продолжают тащить в какую-то комнату. Яркий свет бьет в глаза, белая пелена сгущается. Ржавая игла врезается мне в шею, жгучая смесь растекается по венам. Боль пульсирует во всем теле… Куда? Где я? Нет…ничего не вижу… кто… кто я? …Забыл…
….Темно…..

Доктор Эммет стоял у своего кабинета и видел, как в операционную тащат молодого парня. Он яростно кричит и пытается вырваться. Мужчина покачал головой и вернулся в свой кабинет, где напротив его кресла сидела пожилая женщина и нервно теребила платок. Эммет сел за стол, и посмотрел на неё.
- Как мой сын, доктор? Что с ним будет?
- С ним все будет в порядке. К счастью для него, опухоль все ещё можно удалить. Первичные операции не дали нужного результата. Неделю назад мы нашли его в своей палате всего в крови. Он забился в угол и яростно грыз пальцы, при лучшем осмотре мы обнаружили, что он выдернул все ногти на руках с корнем.
Женщина испуганно пискнула, и ещё сильнее сжала платок.
- Мы не знаем, каким образом он освободил руки и ноги от ремней, но видимо при резком движении у него разошлись швы на крестце, после предыдущей операции.
- Но…но с ним все будет в порядке? – с надеждой спросила женщина.
- Он будет жить. Но нам придется удалить часть мозга, что не окажет положительного влияния на умственную способность. В данный момент его повезли на операцию, и я лично за ней прослежу. Мы оповестим вас о результатах, не волнуйтесь…

       Конец