Притча о трех деревьях

       - Расскажи мне что-нибудь, - попросила меня моя любимая. – Какую-нибудь сказку…
- Хорошо, - сказал я. Была глубокая ночь. – Я расскажу тебе… сказку… нет, притчу… притчу «О трёх деревьях»…
- Давай, - согласилась она. – Я слушаю…
- На высоком холме, обдуваемом всеми ветрами, - начал я, - росли три дерева: два женских и одно мужское…
- Ну, так неинтересно, - протянула девушка.
- Слушай дальше, - сказал я и продолжил, - итак, мужское дерево росло посередине, а два женских – по бокам, с запада и востока… соответственно…
Я на минуту задумался. Она ждала. Ночь тихо колыхала занавески.
- Так вот. Холм был крут и высок, а внизу протекал ручей. Он был очень холодный, ибо шёл из глубины земли. Грунтовая вода, что питала его, была ледяная и зимой, и летом. Она омывала корни деревьев, но пить они могли её только в жару, а в остальное же время корни гнили в ней. Гнили медленно и незаметно. Итак, холм продувался ветрами, иссушался солнцем; потоки ливней стекали с него, обнажая рёбра камней в глине. Почва была неплодородной. Так вот… На этом просторе было невесело, хоть и солнечно. Внизу ртутью поблёскивала вода.
Я снова задумался. Девушка молчала.
- В общем, цвели деревья весной, когда сходил снег. Цветки были мужские и женские, и необходимо было опыление. Кругом не было деревьев; только степь да холмы. Надеяться было им не на что. Опылялись они ветром. Если он дул с запада – опылялась восточная женщина-дерево; если же с востока, что бывало гораздо чаще весною, - западная. Если же ветра не было в дни цветения – пыльца осыпалась на землю, если же шёл дождь – смывалась и уносилась в холодную реку. То и другое бывало редко, примерно, раз в десять лет. Итак, ветер часто дул с востока, небо было пыльным и жёлто-серым. Восточное женское дерево тогда тихо страдало. Оно плакало и под конец проклинало свою судьбу… мужчину и другую женщину. Её не опылённые завязи сыпались на сухую землю холма и застывали там, чтобы превратиться в перегной. Западное дерево благодарило небо. Мужчине тоже было не всё равно. Ведь ветер мог дуть и с севера, и с юга, и тогда его пыльца бесцельно уносилась на простор и погибала где-то. Женщины плакали и обвиняли. Ему было неприятно. Иногда во время цветения разыгрывался сырой западный ветер, и его струи колыхали бархатные серёжки на деревьях, даря восточному дереву долгожданную мужскую пыльцу. Оно радовалось. В сумраке дней и тёплыми ночами. Второе же стонало и проклинало всех. А потом горестно молчало, молчало очень долго. Деревья вообще мало разговаривали между собой, но об этом позже…
Я посмотрел на свою возлюбленную. Она о чём-то думала, но, перехватив мой взгляд, кивнула:
- Продолжай!
- Так вот. Теоретически, ветер мог дуть один день с запада, а другой – с востока. И когда такое было – все трое радовались. Они басовито гудели. Деревья радуются сдержанно. Иногда ветер был очень сильным, срывал серёжки, сдувал и уносил пыльцу. Иногда утренний мороз сковывал тонкие веточки. И деревья плакали от боли. Но всходило солнце и согревало их. И они снова жили. Весной часто бывали засухи. Снеговая влага выпивалась деревьями, и больше пить, кроме мёртвой подземной воды было нечего. У них отмирали ветки. Когда деревья отцветали, было уже совсем тепло. Они молчали, и на их ветках росли листочки. К концу весны шли дожди и омывали их. Наступало лето. На опылённых ветках наливались тугие шишечки. Они прятались в кудрявой листве от палящего солнца. Дожди шли очень редко и, как правило, вечером. Небо становилось коричневым. И степь беспечно лежала под ним. В фиолетовых сумерках ветер шумел в кронах надрывно и обреченно. Гремел гром. Молнии обходили холм стороной, почему-то. Наверное, были высоко. Деревья не знали. В такие минуты они ждали. И молились. И грозы проходили, с неизменно выгнутыми рваными краями. С утра небо было выше и светлее. И была жара.
Год для деревьев заканчивался с началом осени. Но до этого был важный момент – разговор. Проходил он в последние дни лета. Когда природа успокаивалась. Ночи и дни были тёплыми. Листва – зрелая и грубая. В ней ещё не было и тени умирания, ни жёлтой крапинки. Она давала зелёный сумрак у корней. Скучную, обязательную тень. И в этом однообразии было уже мало жизни. Шишечки потрескивали на ветру, который после полудня не стихал, а гулял с большей силой. Первым заговаривало мужское дерево:
- Ну, что, как прошёл этот год?
И женщины отвечали ему: одна о своих обидах, другая – о скупых и тяжёлых радостях вызревания.
- Так-то и так, столько-то плодов созрело от твоего семени, - говорила она. – И год неплохой. Только засуха опять вымотала. Но ничего, спасибо Природе…
Вторая угрюмо молчала или плакала, или сердилась.
- Ну и хорошо, - констатировал мужчина. – Выжили. Родили. Вот нам скоро и отдых будет. До следующего года…
На этом разговор заканчивался.
Наступала осень. Это было, пожалуй, лучшее время, но уже никому не нужное. Все трое отдыхали. Ветра успокаивались. Шли короткие, весёлые дожди. Деревья распускали шишечки и, затаив дыхание, пускали семена в полёт. Они летели куда-то на слабых крылышках. В один год шли очень сильные дожди, и все семена прибило к корням. Зимой деревьям было теплее. Зёрнышки не прорастали, они промерзали зимой, и им не хватало влаги весною. Хотя деревья утешали себя, что самые счастливые из улетевших нашли плодородную почву и защиту от ветров. И растут где-то, вспоминая родителей.
Осенью было тепло долго. Но всё же однажды задувал северный ветер и холодало. Надолго. Деревья быстро облетали. Они уже тогда ничего не чувствовали, они спали, успокоенные, что почки развились как надо. Зимой снега было мало, и его сдувало с холма. Ручей внизу промерзал до дна…
- Послушай, - перебила меня девушка, - а что если всё было бы не так… ну, два мужских дерева и одно женское, а?
- Допустим, - ответил я. – Это не принципиально. Пусть женское дерево росло посередине, а мужские – по бокам. Тогда на холме царило недовольство и соперничество. Было тревожно. Весною ждали ветра, стиснув зубы. Дул восточный, и один из оплодотворителей молча страдал. Иногда из него прорывался сдавленный стон. Он чувствовал, как чужая пыльца оплодотворяет близкое тело. Он ждал. И в конце, теряя серёжки, угрюмо горевал. Он молчал потом всё время. И в конце лета тоже. Он раньше терял листву. Его корни за год вырастали всего лишь на несколько миллиметров. Он старел. Он не мог простить себе и тому счастливому, что год прожил зря. На следующий год ситуация могла измениться. Но могла и нет. Восточный ветер мог дуть весной несколько лет подряд. Шишечки вырастали всё равно. Женщина неизменно радовалась. Когда дождь смывал пыльцу, все трое стояли обиженно. Но в основном, как назло, ветер дул с востока, и счастливчик делал своё дело. В конце, как бы дразня, задувал ленивый западный, и бесполезные ветки несчастного, не веря, отдавали полусухую пыльцу. Семена исправно улетали осенью. Женщина была под защитой. Она была здорова и чувствовала себя молодой. Иногда даже забывая про ледяную воду под корнями.
Однажды после потепления вернулась зима и сковала льдом деревья. Под корнями же был ещё не растаявший лёд. В ледяном панцире они беспомощно звенели на ветру, покорёженные. После этой оказии у западного мужчины отнялась часть кроны, обращённая к закату. В центре же летом ещё слабо шелестела листва. Но он угасал. И через несколько лет, поборовшись, умер. Потом в его труп попала молния. Оставшиеся двое с тех пор называли его просто неудачником. И даже жалели. Иногда за разговором мужчина вспоминал:
- Эх, в этом году бедняга порадовался бы, ведь дул западный ветер…
- Невесело, - сказала моя любимая.
- Да уж, - подтвердил я.
- Давай спать, - зевнув, сказала девушка.
Мы легли, и я закрыл глаза. Перед глазами стоял холм с деревьями на фоне послеполуденного летнего неба.
- А сколько было лет тому бедняге, когда он умер? – спросила меня девушка.
- Ну, по меркам деревьев, он был в зрелом возрасте… который клонится к старости… лет пятьдесят, в общем.
- Он умер от того, что…
- Нет, не от этого, дорогая… Спи…
- Ну, от заморозка, да?
- И от засухи, и от тоски… И от того, что много знал. Он знал, что погибает.
- Но он был не виноват?
- Да, спи. Ему просто не повезло…
- Но он был слаб и не смог терпеть?
- Любимая, я устал… Да, он ослаб от несправедливости… Слушай, придумай свою сказку со счастливым концом.
- Хорошо, - сказала она. – Их просто будет двое.

28-29 августа 2006г.