Виртуальный роман

Для нас всегда открыта в школе дверь,
Прощаться с ней не надо торопиться,
Но как забыть звочей звонка капель
И девочку, которой нёс портфель!
Пускай потом ничто не повториться.
Для нас всегда открыта в школе дверь…

Сайту "одноклассники.ру" посвящается.

Светлый и просторный, убранный заботливыми руками родителей, класс сиял чистотой залитый сентябрьскими лучами утреннего солнца, врывавшегося в большие, вытянутые по вертикали окна. Стены блестели свежей, нежно голубой краской. Чёрный матовый прямоугольник доски будто бы только что натёрли гуталином. Зеркально полированные поверхности новых парт играли в солнечных лучах, словно блики на воде. Когда третьеклассники в сопровождении учительницы зашли в класс все увидели сидевшую за третьей партой новенькую – черноволосую большеглазую девочку в белом фартучке. Она сидела очень прямо и даже напряжённо, аккуратно, по-школьному, положив одну тонкую ручку на другую на край парты перед собой, и серьёзно, слегка испугано смотрела на будущих одноклассников.
- Лёня Мейстер, садись, пожалуйста, к Леночке Одинцовой, – сказала учительница.
Преодолев некоторую робость и стеснение перед новенькой, мальчик сел за парту и, деловито посапывая, стал доставать из портфеля тетрадки и учебники. Во время урока новенькая сидела тихо, как мышка. Но он чувствовал её присутствие, и требовательное любопытство не давало покоя – ему вдруг очень захотелось на неё посмотреть. Он осторожно повернул голову. Украдкой взглянул на её сосредоточенный профиль, потом на кончик прямого носа, затем взгляд перенёсся на маленькое аккуратненькое ушко, в котором блестела серебристого металла серёжка с камушком бирюзового цвета и наконец, на одну чёрненьких косичек в которые были вплетены два белых банта.
Вдруг новенькая резко повернула головку в его сторону. Их взгляды встретились. Девичьи губки строго напряглись. На хорошеньком личике возникла недовольная гримаска нарочитой серьёзности. Он засмущался. Особенно смутили её глаза. Они были так густо черны, что в них почти не было видно зрачков. Как дивно были они хороши! Глубокие как космос, чёрные как антрацит и прекрасные как две ранние утренние зори. Никогда раньше Лёнька не испытывал такого чувства. У него даже слегка закружилась голова, как будто он только что прокатился на бешено вращающейся карусели.

После уроков несколько мальчишек под предводительством Базарова, первого забияки и драчуна в классе, гурьбой выскочили на школьный двор. Здесь находился небольшой стадион. Обычно на нём кто-нибудь гонял мяч, но сейчас площадка была пуста. Издалека Базаров заметил небольшую стайку одноклассниц. Девочки, словно беленькие овечки, мирно паслись на краю футбольного поля, что-то кудахча друг другу на своём птичьем языке. Базарову стоило только скомандовать «фас» и волчата-мальчишки с воинственными криками сорвались в яростную атаку. Девчонки, громко вереща, бросились врассыпную. Только новенькая осталась стоять как вкопанная, сразу не сообразив, что к чему. Но когда она увидела, что Лёнька с бешенными, широко раскрытыми глазами летит прямо на неё, словно щитом загородившись портфелем, и, воинственно размахивая своей смертоносной булавой, – мешком со сменкой, инстинкт самосохранения немедленно дал команду ногам. Новенькая дала такого стрекоча своими длинными тоненькими ножонками, что только её и видели. Белые колготки, проворно мелькая, удалялись с невиданной быстротой. Последняя надежда – невысокий школьный забор, но новенькая перемахнула его одним махом, как будто бы она несколько лет служила в воздушно-десантных войсках и каждый день часами тренировалась на полосе препятствий. То, что она быстро бегает и так ловка, внесло в Лёнькину детскую душу интерес и уважение к новенькой.
На следующий день он подошёл к ней после уроков. Леночка сперва шарахнулась, но увидев, что вчерашняя бешеная гримаса больше не искажает лица мальчика, лишь недоверчиво посмотрела.
- Да не бойся ты! – дружелюбно как мог сказал Лёнька – я не буду, я просто…(он смутился). Классно ты бегаешь. Давай портфель, я понесу.
- Не я сама.
Они шли по школьному двору, сначала молча, потом разговорились. Леночка рассказала ему, что живёт с бабушкой, а родители – далеко, где-то в Средней Азии в небольшом городке Джалал-Абаде. Папа служит в армии. Капитан ВДВ. Она призналась, что скучает по той глуши, где всё родное, по маленькой школе в военном городке, по бывшим одноклассникам и по маме.
По вторникам их класс посещал урок ритмики. Эта дисциплина была введёна в программу по личной инициативе школьной директрисы. И хотя деньги давали родители, Лёнька возмущался: «Почему надо платить за какой-то бесполезный и неприятный урок целых два рубля и двадцать копеек? Ведь с детства им говорили, что в СССР образование бесплатное».
Учительница ритмики казалась ему ужасно противной женщиной, похожей на юркую крикливую мартышку. Это была действительно очень подвижная, худощавая, жилистая старуха, которая учила детей танцевальному ремеслу очень жёстко и нервно. На всех, у кого плохо получались довольно таки сложные танцевальные движения, она громко, сильно грассируя, визгливо покрикивала, часто причитая: «Ах, какой же тупой ребёнок!». Лёньке от неё доставалось часто. Он был довольно-таки неуклюжим мальчиком, однако тупым себя не считал. Кроме того, ему часто выпадало танцевать с Корюхиной, толстой, некрасивой и неопрятной девчонкой и к тому же круглой двоечницей. А жестокие мальчишки каждый раз по этому поводу злорадно высмеивали Лёньку, называя женихом Плюхи-Корюхи.
А у Леночки Одинцовой на ритмике всё получалось просто замечательно! Она была пластична и очень способна. Поэтому у злобной мартышки-учительницы она ходила в любимчиках.
Однажды Корюхина заболела и Лёнька танцевал с Леночкой Одинцовой! Как он в тот день танцевал! Он танцевал так, как никогда в жизни этого не делал. Даже злобная визгливая «мартышка» похвалила его, поставив «твёрдую четвёрку» и, дружелюбно похлопав Лёньку по плечу, сказала: «Ведь можешь же, когда захочешь!» Он промолчал, слегка покраснев от удовольствия.
Ко дню 7 ноября успевающих учеников стали готовить к вступлению в пионерскую организацию. Пионерами стали и Леночка, и Лёнька. В числе не принятых оказались несколько троечников, естественно, Корюхина и хулиган Базаров, который учился неплохо, но всегда имел неуд по поведению. Свежеиспечённые пионеры с гордостью носили новые красные галстуки. На их фоне «белые вороны» стали резко выделяться отсутствием этого яркого алого элемента на груди. Особенно понурым ходил Базаров. Его самолюбие не могло перенести столь тяжкого удара. Однажды на перемене после урока труда, он схватил ножницы, подскочил к Леночке и начисто отрезал у неё левую часть галстука. Базаров громко триумфально засмеялся, размахивая кусочком красной, словно кровь материи в руке. Леночка вернулась в класс, села на место, закрыла лицо руками и горько зарыдала. У Лёньки потемнело в глазах. Не помня себя, бросился он на Базарова с кулаками. Мальчишки, сопя, валялись на полу, больно колотя друг друга маленькими остренькими кулачками, пока не вошла учительница и собственноручно не подняла их с пола за шивороты. Она поставила обоим неуд по поведению и вызвала родителей драчунов в школу.
В начале третьей четверти учительница пересадила Леночку за первую парту к Эльзе Завадской. Лёнькино сердечко сжалось от тоски. Он с грустью смотрел на её профиль. А она почему-то совсем перестала обращать на него внимание.
Прошли летние каникулы. Первого сентября он заметил, что Леночки в классе нет. Она исчезла также внезапно и безмолвно, как и появилась. Две недели он грустил, но детское сердце быстро всё забывает…
Так ли это, читатель?

* * *

Ночь рассыпалась звёздами по необъятному небосклону. Частичка его была видна в большом широком окне без занавесок. Леонид сидел в своей пронизанной прохладой одиночества квартире, в тёмной комнате у мерцающего монитора. Его сосредоточенное немного печальное лицо освещало смутное сияние. Одиннадцать новых сообщений на сайте знакомств не растопили холода в груди. Семь незнакомок подмигнули, остальные прислали короткие, однотипные сообщения.

Трём женщинам, фотографии которых не вызывали явного отвращения, он ответил. Лениво без огонька. Вот уже год он пользовался сайтом. Большинство женщин казались ему глупыми и примитивными. Бессмысленные подмигивания, односложные ответы, изобилующие орфографическими ошибками – вся эта кутерьма давно надоела, но он, как будто по инерции, всё искал чего-то в мерцающем блеске экрана. Виртуальная тусовка на сайте знакомств напоминала ему дешёвую провинциальную танцплощадку, куда приходили и уходили случайные люди. Леонид пробовал встречаться с несколькими женщинами – не согрело.

Пятый год он жил и работал в Роттердаме. Работа была хорошая, высокооплачиваемая, ему нравилась страна, в которой он жил. Он неплохо говорил по-английски и понимал нидерландский. Когда-то, ещё в Москве он был женат на нелюбимой женщине, но, прожив несколько лет, развёлся.
Дни тянулись однообразной вереницей. Он перестал чего-либо хотеть и ждать от жизни. Его всё как будто устраивало, он жил просто так, отдавая себя работе, которую любил, проводя досуг как попало. Зарабатывал Леонид достаточно для того чтобы позволять себе всё что предлагала ему цивилизация.
Отношения с женщинами были ему нужны для разрядки и наслаждения, но ни о чём серьёзном он даже думать не хотел. Негативный опыт первого брака убедил его, что семейная жизнь не для него.
Иногда он посещал женщин, которые делали это за деньги. На одном из сайтов в интернете нашёл довольно таки приличный клуб с сауной, бассейном и комнатками для уединения. Но там, кроме простой физиологической разрядки с молодыми разбитными фигуристыми девицами, не плохо знающими своё дело, не было больше ничего. Никаких чувств, кроме резкого всплеска похоти и её быстрого, чисто технического удовлетворения.
Однажды попробовал встречаться с местной, но, несмотря на то, что прилично говорил по-английски, языковой и ментальный барьер оказались непреодолимыми препятствиями, а, может быть, просто не сложилось. Три месяца он встречался с Моникой, которая была моложе его на десять лет. Обычно сидели в баре разговаривали. Моника была очень сексуальной, но поверхностной женщиной. Через пару недель она отдалась ему, но это практически ничего не изменило. Они встречались ещё месяц, в конце которого она написала эсэмэску что больше она встречаться не хочет.


Телефонный звонок разорвал ночную тишину. Леонид протянул руку и взял трубку.
- Старина, почему я до сих пор не вижу тебя на одноклассниках?
Звонил Димка Платов – старинный добрый приятель. Они вместе учились в МГУ на мехмате. У Димки была шикарная дача в Жаворонках, доставшаяся от деда-генерала. Бывало, приглашал туда друзей на шашлыки.
- На каких ещё одноклассниках ты о чем, мон шер ами?
- Выходи на одноклассников – там все наши тусуются!
- Что за одноклассники?
- Да ты старик, я вижу, совсем от жизни отстал в своей европровинции! Усмехнулся Димка. Объясняю для лохов. Сайт одноклассники точка ру. Найди в Гугле и зарегистрируйся. Не пожалеешь. Жду тебя на сайте!
Пожелав приятелю доброй ночи, Димка отключился, а Леонид, отбарабанив на клавиатуре что-то похожее на вальс Мендельсона, зарегистрировался на «одноклассниках». Пролистав несколько виртуальных страничек, он увидел знакомые полузабытые, порой изменившиеся до неузнаваемости лица бывших одноклассников, однокашников, товарищей по службе и работе. Кого-то из них он не видел пять, кого-то десять, а кое-кого даже двадцать лет и больше. Воспоминания нахлынули на него. До сих пор он не чувствовал никакой ностальгии. Тем более что ничего не стоило ему приехать в Москву, что он и делал каждый год. Но кроме близких родственников и Платова ни с кем не встречался. А теперь ему вдруг стало интересно вот так со всеми пообщаться. Никуда не летая, не назначая встреч и не опаздывая на них, не распивая по ночам водку и кофе в густо прокуренных барах или кухнях. И даже не выходя за порог собственного дома. Это было похоже на какое-то волшебство. Каждый вечер теперь сидел он на сайте, общаясь и находя всё новых и новых старых друзей-товарищей. В друзьях быстро набралось около полусотни обретённых вновь старинных приятелей.

Леонид любил бывать в своей виртуальной Альма Матер – школе. Он как будто бы искал кого-то. А там всё появлялись и появлялись новые лица. Однажды, в конце марта, он вошёл в свой виртуальный класс и увидел рядом с собой новое, незнакомое лицо. Некая Елена Перова, Россия, Москва, а ниже в скобках ещё одна, очевидно девичья, фамилия. Он сразу вспомнил эту фамилию. У них в классе было семь Лен. Это имя было самым распространённым, а две Лены даже носили одинаковую фамилию –Никитина. Но Одинцова была одна. Единственная. Он часто вспоминал её, когда ездил к Платову на дачу, в Жаворонки, проезжая мимо Одинцова. Название подмосковного города напоминало ему о черноглазой девочке, образ которой так быстро промелькнул и остался покрытой большими снегами в памяти об ушедшем детстве.
Вот и сейчас он вспомнил тот далёкий первый сентябрьский день и её профиль, и косички с вплетёнными в них белыми бантами, и маленькие аккуратные ушки с серёжками и большие чёрные глаза.
Вошёл на её страничку. В линиях красивого женского лица едва-едва угадывались черты той девчонки. Вместо двух косичек на голове короткая стрижка, а ля Милен Фармер, которая была ей очень к лицу. Цвет волос тоже изменился – она стала рыженькой и действительно чем-то напоминала его любимую певицу, только форма носа несколько иная.
На одной из фотографий он увидел её лицо крупным планом. Вот они – эти огромные антрацитовые очи! Они всё те же. Прекрасные, бездонные. В них появилось что-то новое: зрелая ясность ума и немножко грусти. Он снова провалился в них как в пропасть и поплыл, будто в невесомости. Как тогда…
Долго смотрел Леонид на запечатлённое мгновением лицо. Внезапная тоска вдруг пронзила сердце. Неожиданные слёзы наполнили глаза. «Здравствуй, девочка!» – прошептали сухие губы.
После долгого оцепенения он, наконец, встрепенулся, и пальцы быстро-быстро забарабанили по клавиатуре:
«Здравствуйте, Елена! Как ни странно я вас помню. Вернее помню Вашу фамилию (девичью). Вы учились в нашем классе, по-моему, не больше года, и мы даже некоторое время сидели за одной партой. Вы тогда были черноглазой, темноволосой девочкой с косичками. Боже, как давно это было…»
Ответ пришёл на следующий день: «Привет, Лёня! А я сразу тебя не признала. Помню, был ты замечательным симпатичным мальчишкой, таким и остался. Давно в изгнании? Что-нибудь знаешь обо всех? Встречались ли после школы? Что было с вами со всеми после 1974 г., не знаю, т.к. до 17 лет училась не в Москве. Помню, что в третьем классе сидела за партой сначала с тобой, потом с Эльзой Завадской. Помню, как Базарова не приняли в пионеры, и он отрезал мне галстук. Напомни, как звали нашу учительницу? По-моему, она была очень мила. Жива ли? Про Эльзу что-нибудь знаешь? Мы с ней дружили. Фото какие-нибудь старые есть? Повесь, пожалуйста, если это возможно. Пока!»
Переписка разгорелась словно пожар. Каждый день они обменивались длинными посланиями. Тысячи знаков хватало впритык. Леонид, считавший себя молчуном, не умеющим писать письма, вдруг почувствовал необыкновенную словоохотливость. Так легко ложились фразы. Он сам не ожидал от себя такого. Всё писалось само по себе. Легко, непринуждённо. С ней было удивительно легко общаться. Никакого напряжения, никаких барьеров, который человек обычно чувствует, общаясь с чужаком. Она была своя, близкая, родная.
Её память поражала его – она помнила пофамильно практически всех одноклассников, живо и неподдельно интересовалась их судьбами. Вскоре Леонид заметил, что она мило и ненавязчиво с ним заигрывает. Это маленькое открытие было очень приятно. Тёплая волна накрывала его сердце, когда он видел, что она побывала на его страничке, и когда он раскрывал очередное длинное послание. Ему нравились её умные утончённые комплименты, лишённые грубой лести. Они говорили обо всём: о музыке, театре, искусстве и о многом другом. Утончённость её ума не переставала его восхищать. Сказать хотелось так много, что тексты получались огромными и насыщенными. Однажды он предложил ей поговорить по телефону, но она (это стало для него неожиданностью) твёрдо, но тактично отклонила его идею.
В одном из виртуальных писем она написала ему о наваждении, которое вызвал сайт «одноклассники» в России, о его бешенной, экстраординарно растущей популярности, о бурных романах и уходах мужей от жён к бывшим одноклассницам. Он недоверчиво усмехнулся. Ему все эти виртуальные любовные забавы казались несерьёзной ерундой. Себя считал он человеком прагматичным, не способным на яркие, безумные чувства. Одиночество устраивало его вполне.
Однажды вечером он случайно увидел её. По телевизору. На его балконе стояла «тарелка», и он частенько посматривал ОРТ. С экрана ему улыбалась прекрасная женщина. Из короткого репортажа он узнал, что она президент крупного банка, и что она замужем, и что у неё взрослая дочь. «У неё к тому же наверняка масса крутых поклонников!» – подумал он с досадой.
Он тут же написал ей, что видел её. Ему очень хотелось упрекнуть собеседницу в том, что она, хоть и виртуально, но всё же пыталась соблазнить его, умолчав о семейном положении. Однако дальше сарказма и пары колкостей, в сопровождении многочисленных, приветливо улыбающихся скобочек в конце, дело не пошло. В ответ ему пришло длинное послание, в котором она с таким же лёгким сарказмом заявила, что ничего не собиралась ни от кого скрывать и что «некоторым мнительным субъектам» надо бы, на всякий случай, заглядывать в анкеты. Леонид понял, что этот раунд схватки он снова ей проиграл, заглянул в анкету и, убедившись в абсолютной правоте слов своей собеседницы, сконфузившись, извинился.
В следующем послании она очень откровенно написала ему о том, как была верна супругу в течение двадцати двух лет брака. Рассказала о своём единственном романе с подающим большие надежды молодым врачом невропатологом.
«Несмотря на бурные взаимные чувства, я не позволяла ему, этому прекрасному, доброму и хорошему человеку, ничего большего кроме страстных поцелуев и долгих прогулок в любую погоду. Но через три месяца, когда наш роман был в самом разгаре, Сашенька вдруг стала часто и беспричинно падать, теряя сознание, погружаясь при этом в глубокие обмороки. Её голубые ангельские глазки во время приступа оставались широко открытыми и безразлично смотрели в одну точку. Моя любимая девочка каждый раз будто бы умирала на моих глазах. К каким только медицинским светилам мы не обращались! Но все они только беспомощно разводили руками, какие бы вознаграждения я им не сулила! Как ни старался мой возлюбленный помочь мне в моём горе, но и он ничего не смог сделать.
Однажды, случайно проходя мимо церкви, я зашла в неё. В храме почти никого не было. Я опустилась на колени, со свечой в руках, перед распятым Господом. Молясь, я сказала тогда: «Господи, я готова отдать тебе мою жизнь!» Когда я вымолвила: «Я готова отдать мою любовь! Только спаси Сашеньку!» – свеча погасла. С того самого дня Сашенька ни разу не падала в обморок. Чтобы остановиться, я уехала из Москвы на три месяца. Затем сменила квартиру. Перечеркнула своё чувство огромным жирным крестом».

Перовы жили за городом в большом шикарном доме. Отдавая себя непростой, требующей практически полной самоотдачи работе, она растила дочь, вела хозяйство и ублажала мужа. Сашенька оканчивала гимназию и собиралась поступать в ГИТИС. Муж, простой хороший человек, бывший её однокурсник, уже двадцать лет служил в милиции. Когда-то он очень долго ухаживал за ней. Сначала она думала, что любит его, но, оказалось, просто позволяла себя любить. Муж обожал её, но она не испытывала к нему страстных чувств, то есть чувства любви и нежности были, но как к близкому родственнику. Деля с ним постель, она стала принимать это как уборку и стирку – не скажешь, что очень нравится, но надо. Она старалась сделать приятное любящему мужу, который на протяжении долгих лет совместной жизни не уставал признаваться ей в своей любви почти каждый день.
Когда однажды ночью она обнаружила у себя в гостях бывшего одноклассника Лёньку Мейстера, сонм воспоминаний из невидимого океана прошлого тёплой волной нахлынул на её душу. В белом полупрозрачном пеньюаре она тихо сидела в кресле перед монитором, обняв руками гладкие смуглые колени красивых ног. Она очень хорошо помнила тот единственный из десяти школьных лет, который провела в Москве. Он был ярким и незабываемым. Но она очень соскучилась по родителям и попросила, чтобы её снова забрали, и окончила школу в военном городке.
Этот милый Лёнька Мейстер! Она всегда помнила его очень добрые, горящие милым озорством васильковые глаза. Он так мужественно вступился за неё тогда. Она не забыла этот эпизод. Лёнька был первым мальчишкой, к которому она почувствовала какую-то неведомую раньше, необычную, недопустимую нежность.
А теперь с экрана теми же, почти не изменившимися мальчишескими глазами, на неё смотрел очень интересный мужчина, только во взгляде, который казался немного печальным, уже не было того озорства. Ей очень нравилась его речь. Ей импонировали его открытость и искренность. Его письма давали ей почувствовать ум и интеллигентность собеседника. Именно это больше всего поразило её, привыкшую к односложному общению в интернете с другими знакомыми и одноклассниками. Почти одновременно, как Леонид написал ей своё первое послание, она стала переписываться и с Базаровым, который признал и извинился за инцидент с пионерским галстуком, и очень активно, применяя чуждый ей сленг, не без хвастовства рассказывал ей о своей удавшейся жизни, которой был вполне доволен, имея «кое-какое симпатичное дельце». Получив от бывшего недруга несколько сообщений, Елене стало ужасно скучно переписываться с бывшим хулиганом и нигилистом, который сильно облысел, растолстел, но выглядел вполне респектабельно.
Напротив, с Леонидом ей было по-настоящему интересно. С ним можно было говорить о чём угодно, и сколько угодно, шутить, играть и узнавать много нового. Кроме того, что он был образован и эрудирован, они понимали друг друга с полуслова. Она чувствовала, что по ту сторону экрана человек с непростой судьбой. Как он не был похож на всех остальных мужчин, которых она когда-либо встречала в жизни. Она чувствовала в нём родственную душу, свою половинку, а интуиция её подводила очень редко. Она по-женски ощущала, что нравится ему, отчего ей ещё больше хотелось с ним кокетничать.
Несмотря на то, что её немного коробило большое количество интересных женщин в директории «друзья» и то, что он, слишком откровенно, на её взгляд, поведал о своих прошлых любовных похождениях, доброе женское сердце вдруг наполнилось необыкновенной нежностью. Сверхчувствительное, оно подсказало ей, что там вдалеке он также бесконечно одинок, как и она, и ей стало невыносимо жаль его.
Она просыпалась ночами и словно сомнамбула шла к компьютеру и подолгу сидела у мерцающего экрана освещающего её прекрасное лицо неясным голубоватым свечением. И грешила, как ей казалось очень сильно, порой прямо в присутствии мужа, который, ни о чём не подозревая, безмятежно похрапывал во сне, уставший после нелёгкого трудового дня у неё за спиной. Но она уже не могла поступать иначе, потому что оттуда, словно из небытия смотрел он. Слезы умиления медленно сползали по её щекам. Все её существо стремилось туда, в этот мерцающий экран, в этот потусторонний мир, на другую планету.

Краски реального мира стали постепенно блекнуть. Он стал казаться оболочкой, картинкой. Красивой, но картинкой! Неприкаянный слонялся Леонид по тихим европейским улицам, которые уже потеряли для него всякую привлекательность.
Переписка с бывшей одноклассницей стала для него наркотиком. Каждый день душа требовала новой дозы. Другим он писал уже односложно, а ей – длинные, подробные письма. Он заходил на «одноклассники» только, чтобы вновь увидеть её. Он ждал только её посланий. Её длинные, полные сердечной теплоты письма, приводили его душу в радостный трепет.
С ней тоже происходило что-то невероятное. Однажды, проснувшись глубокой ночью, она почувствовала, что испытывает реальный очень яркий оргазм от близости с ним во сне. Её женская часть тела очень сильно и ритмично сокращалась, доводя тело до сладостного изнеможения. Она поняла, что очень хочет его физически. Обнаженная, объятая огнём желания, вспорхнула она к монитору компьютера, ей так вдруг захотелось увидеть того кто подарил ей столь невероятное ночное счастье.
На утро мысль об измене и грехе прелюбодеяния потрясла её. Верность мужу была её жёстким и незыблемым кредо. В школьные годы она серьёзно занималась художественной гимнастикой. Спорт научил её жертвовать и самостоятельно принимать решения. Мобилизовав волю, она вступила в схватку с собственным сердцем. Пыталась забыть о его существовании, не включать компьютер. Но сердце оказалось сильней. Она поняла, что перед этим наваждением бессильна даже её стальная воля.
Тогда она решила посоветоваться. Своим самым близким другом она считала Андрея, собственного заместителя и делового партнёра. Пожалуй, он был действительно её единственным другом. Она доверяла ему. Ей было с ним хорошо и спокойно. Прагматичный, немного циничный, талантливый бизнесмен, он был давно и безответно в неё влюблён. Как деловой партнёр он был практически безупречен и часто давал отличные советы. После работы они пошли в театр на лёгкую поверхностную комедию, а потом сидели в небольшом уютном ресторанчике на Тверской. На небольшой сценке четверо музыкантов тихо и ненавязчиво играли хороший классический джаз. Андрей выслушал её откровение, как всегда спокойно и внимательно, а потом, взяв её руку в свою, и, заглянув в глаза, заявил:
- Не переживай, дорогая, держу пари – это у тебя месяца на три. А потом рассосётся само собой. Вот увидишь.
Успокоившись, Елена решила подождать, когда любовная опухоль на сердце рассосётся сама собой. Она снова вскакивала по ночам и, словно сказочная птица летала к своему возлюбленному.
Нагая полулежала она перед экраном, кружа над виртуальной планетой, как в невесомости. Огромные антрацитовые глаза сияли во мраке звёздным блеском, а сильные мышцы дивных ног натягивались звонкими струнами, как будто она сжимала разгорячённую плоть несущегося в небесах крылатого скакуна. Всем своим существом она почти физически чувствовала эту необыкновенную сладость полёта, вдыхая пьяный ночной воздух высоко вздымающейся от страсти грудью. Потрясающее неведомое чувство несло её словно огромные сильные крылья в темное, усыпанное звёздами небо.
Оно, это виртуальное небо, светилось на экране, активизированное программой Google Планета Земля. Елена подолгу парила над Роттердамом, низко снижаясь над оранжевой черепичной крышей дома, в котором жил её любимый. Ей очень хотелось подлететь прямо к окну, чтобы заглянуть в него, но программа не была ещё столь совершенна.
А он, счастливый, носился в это время над Москвой, над всей Землёй, раскручивая огромный шар виртуальной планеты до невероятной скорости. Словно лебедь и лебёдушка парили они высоко-высоко в виртуальном безоблачном небе.
Этой ночью Елена подарила любимому музыку Бетховена. Она обожала классику и готова была слушать её часами. В ответ пришёл клип Милен Фармер. С тех пор они стали дарить друг другу лирические музыкальные фрагменты, и каждая мелодия и слова песен приобретали как бы новое прочтение, иной смысл. Несмотря на свою нелюбовь к попсе, она однажды подарила ему современную песню «ЛМЛ». Потому что это сочетание напомнило ей первые буквы их имён, между которыми втиснулась первая буква его фамилии.

Через два месяца они открыли друг другу свои чувства. Конечно, всё и так было уже понятно, но теперь они заявили об этом открытым текстом. После этого их переписка стала ещё нежнее, ещё ласковее. В ход пошли яркие цвета и увеличенный до максимума шрифт. Красный цвет стал цветом кричащей страсти, синий – цветом гнева или злого сарказма, зелёный – юмора. Однако синий использовался крайне редко. Это был их медовый месяц, виртуальные каникулы в безоблачном и безмятежном мире иллюзий, полном счастья и любви, насыщенном страстью и ночными признаниями.
За три месяца Леонид стал другим человеком. Он сам себя перестал узнавать. Никогда раньше не испытывал он ничего подобного. Он бросил курить. Место пессимистического равнодушия заняла возникшая неведомо откуда необыкновенная бодрость, желание жить всколыхнуло дремлющее сердце. Как будто крылья выросли за спиной. Иногда он спрашивал сам себя: «А не иллюзия ли это? Действительно я так сильно люблю её? А она меня?» Но никакого другого ответа, чем утвердительный он не мог себе даже представить. Иногда чувствовал себя спокойно, забывая о ней на некоторое время. Порой Леонид думал, что скоро пройдёт странное наваждение, но он снова и снова чувствовал невероятное счастье присутствия где-то на Земле родной души, и тогда новый приступ любви принимался отчаянно терзать его кипящее счастьем сердце. Он перестал воспринимать мир только своими глазами, она всё время присутствовала где-то рядом. Всё чаще и чаще мечтал он о реальной встрече. Всё больше хотел, чтобы она стала его реальной возлюбленной.

Елене предстояла очень важная деловая поездка в Амстердам. Сначала она радовалась и была уверенна, что они встретятся. Страсть дошла до очень высокой ноты. «Будь что будет! – думала она – я не могу его не увидеть!» Она мечтала, как они будут вдвоём, и её голова кружилась как будто она только что прокатилась на невероятной небесной карусели среди радостных влюблённых звёзд. Но чем ближе приближался час икс, тем больше она страдала. Сомнения всё сильнее и сильнее истязали её душу. Она мучилась мыслью о том, что, переступая черту, за которой уже не виртуальная, а реальная измена любящему и полностью доверявшему ей мужу, с которым почти четверть века назад, привитые с детства нравственные принципы не позволяли ей, несмотря на очень сильное взаимное чувство, возникшее между ними уже на первом курсе, вступить в близкие отношения до брака, хотя на протяжении более двух лет они были буквально неразлучны. Она понимала, что ей придётся расплачиваться за это потерей душевной гармонии и уважения к себе. На протяжении долгих лет ей удавалось сохранять ровные, спокойные отношения с супругом, у которого никогда не возникало и тени сомнения в её порядочности и верности. В самый последний момент она, чего-то жутко боясь, приняла решение не встречаться со своим далёким возлюбленным.
Когда она вернулась – написала ему всё откровенно. Он ответил не сразу. Несмотря на то, что он старался её понять, ему было ужасно досадно, что она была рядом и не пожелала с ним встретиться. Он упрекнул её. Три дня они молчали.
Она нарушила молчание первой, рассказав ему, как одиннадцать лет назад погибла в автокатастрофе вместе с любовником её подруга, изменившая нелюбимому мужу. В один день и час с принцессой Дианой!
Новый всплеск любви воспалил сердца. Признание следовало за признанием. Чувства нахлынули словно цунами. Снова кроваво заалели яркие тексты и восклицательные знаки на белых виртуальных страничках. Влюблённые без остатка растворились друг в друге. Он, уже не сомневаясь в силе своих чувств, писал ей, что согласен ждать бесконечно, и что пока пусть это будет виртуальный роман лишь бы не терять эту связь.
Елена буквально расцвела. Она, обладающая от природы тонкой изысканной красотой, стала ещё прекрасней. Глаза засияли, кожа стала бархатистой, волосы заблестели. Походка приобрела такой шарм и элегантность, что на неё стали засматриваться очень молодые мужчины, забыв о красавицах – ровесницах. Она сияла от любви и счастья. Вечные поклонники, уже давно отчаявшиеся дождаться взаимности, вдруг разом оживились, видя в её облике и поведении чудесные перемены. Её сумасшедшая женская энергетика притягивала мужчин. Деловые партнёры наперебой звонили ей в свободное время, приглашая её поужинать в рестораны и как бы невзначай, приурочивая к различным датам, дарили дорогие изысканные подарки.
Эту термоядерную энергетику любви почувствовали все. Сашенька обнимала её и говорила:
- Мамочка ты у меня самая красивая! Почему же я не такая красавица как ты?
И она с досадой показывала маленький свежий прыщик, вскочивший на милом слегка курносеньком носике.
- Ну что ты глупенькая! – отвечала ей она, прижимая к себе милую головку.
Она не могла отказывать в близости мужу, которого тоже заводила эта радиоактивная энергетика любви. Утолять эту пламенную жажду стало теперь её ежедневной, а точнее сказать, еженощной потребностью. Она была вынуждена дарить мужу полные страсти медовые ночи, предназначавшиеся вовсе не ему. Она больше не была ему верна. Отдавая в объятия супруга только своё тело, она закрывала глаза, и душой улетала за далёкий горизонт. Будто из небытия всплывали перед ней горевшие страстью бирюзовые глаза возлюбленного, и она, до скрежета сжимая зубы, громко стонала, нечеловеческим усилием сдерживая в себе желание во весь голос прокричать любимое имя в жуткий мрак ночи.
Однажды она, не в силах сдержать чувств, наивная и бесконечно доверчивая, неосторожно подчиняясь порыву слегка пококетничать со своим возлюбленным, чистосердечно поведала ему об отношениях с мужем, о своём заме, и ещё об одном старичке из Израиля, которого встретила на сайте и который писал ей очень хорошие стихи, говоря, что она в зрелом возрасте выглядит лучше и ярче чем в молодости, и что красота её с годами стала изысканнее и совершеннее.
Приступ ярости поразил Леонида словно удар молнии. Душа похолодела и обмякла, и тут же дикий разрушающий демон гнева вырвался наружу. Бесы ревности принялись беспощадно терзать несчастное влюблённое сердце. Бессмысленно мотаясь по комнате, не вполне понимая сам себя, он громко бормотал: «Она встречается с другим, которого якобы не любит! Она спит с мужем, которого тоже якобы не любит и даже переписывается с каким-то стариканом! А ко мне, к любимому человеку, не заехала даже на несколько часов. Просто чтобы увидеться!» Ему вдруг показалось, что его страшно оскорбили обманом, надругались над его искренностью и легковерием. Он вспомнил и отказ от телефонного звонка, и прочие мелочи. «Что это было: розыгрыш, эксперимент или обман? Или, может быть, она просто пыталась испытать насколько сильны ее женские чары?» Кипя от бешенства, он написал ей длинное письмо. Резко и дерзко, словно отравленные смертоносные стрелы, рванулись на восток колкости, упрёки и оскорбления.
Когда Елена получила это роковое послание, антарктический холод остро и безжалостно пронзил её душу. Сердце сжалось от боли, возмущения и негодования. До сих пор все ЗА и ПРОТИВ в её душе, словно чаши весов, находились в неустойчивом равновесии, похожие на руки одинаково сильных атлетов – армреслеров. Но вдруг чаша, на которой находились Верность, Долг и Честь перевесили.
Она перестала верить в его чувства: «Он такой же эгоист, как и все остальные мужчины! А я почти поверила, что он ангел! Как я в нём ошиблась!» Она тут же написала ему в ответ:
«Да, Леонид, я думала, что люблю тебя, и для себя решила, что не боюсь никаких последствий, лишь бы тебе было хорошо. Но ты сам жёстко напомнил мне о моём грехе, озвучив своё истинное отношение к происходящему, решив тем самым судьбу наших отношений, поставив на них большую, жирную точку. В твоих глазах я никогда не смогу быть такой, какие бывают в единственном на всю жизнь законном браке, а значит, твоим идеалом!
Не грешить ежеминутно, любя тебя, я не могу, как не могу убить другого близкого мне человека. Одно успокаивает – ты далеко и никуда уезжать мне теперь не придётся. Благодарю тебя за правду, на которую я так долго закрывала глаза! Прощай!»

* * *

Медленно и мучительно ползут дни разлуки и страданий, диких и душераздирающих душевных терзаний. Она поникла от боли и тоски. Он стал угрюмым и мрачным как будто за несколько дней постарел сразу лет на десять.
- Ты не здорова, дорогая? – спрашивает обескураженный любящий супруг.
Жарким летним днём она лежит в постели уставшая, её бьёт озноб и лихорадит. Бедная Сашенька рыдает у её ног. Ей казалось, что её любимая красивая мамочка, её Ангел умирает.
Однажды перечитав переписку со своей возлюбленной, Леонид понимает, что погорячился и ошибся. Он не может думать больше ни о чём. Всё валится из его рук. Он садится за компьютер и снова пишет ей письмо, умоляя простить его и начать всё сначала. Письмо остаётся без ответа. Одно за другим летят на сайт «одноклассники» послания, полные страсти и страдания. Буквально на коленях молит он пощады. Невыносимой болью и тоской вопиют с экрана гигантские алые буквищи.
Она, жутко страдая, не в силах простить его. Женская принципиальность, обида, честь и чувство долга сковали её душу огромными стальными цепями.
«Если бы ты знал, лучик мой любимый, как я люблю тебя! – шепчут её пересохшие губы, но руки подчиняясь не сердцу, но разуму, делают своё дело – пишут жёсткие фразы разрыва: «Забудь, не пиши мне больше! Ты сам поставил эту чёрную жирную точку!»
Страшная боль потери возлюбленной, в которой виноват он сам, гложат и терзают, жгут сердце калёным железом. Рыдая словно дитя, он пишет ей снова и снова. В ответ – могильное молчание. Он делает три последние попытки и наконец, сдаётся.
Вдруг наступает апатия, меланхолия, и безразличие. Он ударяется в работу. Иногда он думает о ней с какой-то нежной высокой тоской. Он снова закурил, по вечерам, чтобы забыться, он пьёт виски, иногда выпивая почти целую бутылку, и, будто проваливаясь, просыпает до самого утра, не видя тех прекрасных цветных снов, которые видел раньше.
Стискивая зубы от жуткой боли, они молчат. Только маленькие оранжевые огоньки – виртуальные оранжевые сердечки, мерцая в тишине, напоминают, что две жизни, разделённые невероятной бездной, всё ещё теплятся. Украдкой, с бесконечной тоской в глазах смотрят они друг на друга. Иногда виртуально заходят друг другу в гости, чтобы освежить в памяти расплывающиеся черты милого образа, но оба упорно безмолвствуют, продолжая безумно друг друга любить.
Однажды он перестаёт появляться на её страничке. Проходит неделя, другая, месяц, два. Острое чувство тревоги лишает её покоя и сна. Она мечется, паникует. Наконец решается написать ему.
«Любимый! Прости твою бездарную идиотку! Я не хочу тебя терять! Я не могу ни разлюбить, ни выкинуть тебя из своей бестолковой головы, ни из своей души, ни из своего сердца! Если ты всё ещё любишь меня, ответь, прошу тебя, и прости! Я не могу без тебя! Твоя Леночка».
В ответ – молчание. Она не верит, что он просто игнорирует её. Открыв страничку, она видит, что он уже целый месяц не появляется на сайте. Она очень сильно испугалась. Вспомнив, что в Москве живёт его мать, узнаёт её номер телефона. Звонит.
- Да, конечно, Леночка, я вас помню! – грустным голосом отвечает старушка – Лёнечка так много о вас говорил тогда. Мне кажется, он был в вас влюблён. По детски, конечно.
- Что с ним? Он жив?
- Вы знаете, он уже месяц лежит в больнице. Я старая не могу поехать. Молюсь, чтобы скорее выздоровел – отвечает старушка всхлипывая.
- Умоляю, скажите, что с ним случилось?
- Ох, Леночка! Никто ничего не знает. Человек чахнет, а врачи не могут найти причину недуга.
Она бежит в церковь и истово молится. Но не дает ей и жаркая молитва успокоения. Не помня себя, она бросается в аэропорт. Вороная Ауди А8 на огромной скорости мчится по Киевскому шоссе во Внуково. Как медленно летит самолёт в бирюзовом, залитом солнцем небе! В тысячу раз быстрее носилась она на виртуальной метле, прилетая к нему за несколько секунд! Она смотрит в иллюминатор, а картинка внизу двигается чертовски медленно. Из аэропорта она бросается прямо в больницу. Светлая и просторная больничная палата сияет чистотой, залитая сентябрьскими лучами утреннего солнца, врывающегося в большие окна. Он лежит на кровати бледный и страшно худой. Обросшие густой щетиной щёки ввалились. Его глаза закрыты. На мониторе тонкая змейка-синусоида показывает ритм ещё живого сердца. Она присаживается на край его кровати. Пикают приборы. Она смотрит и молчит, пристально смотрит на его опущенные зеленоватые веки. Затем молча, берёт его руку в свои и прижимает к бешено клокочущему сердцу. Ни слова не говоря, он медленно поднимает веки. С невыразимой нежностью смотрит в его живые васильковые, полные тоски и страдания, глаза.
Он сразу узнаёт её, но думает, что это сон или бред. Её чело как будто в лёгкой дымке объято заревом, словно нимбом голубоватого света. Она в белых одеждах. Своей рукой он чувствует мягкое бесконечное тепло её рук. Ни слова. Слабое подобие улыбки возникает на его лице, а по её щеке крошечным брильянтиком медленно скатывается слезинка. Они молчат, глядя друг другу в глаза. Снова перед ним её огромные прекрасные антрацитовые очи. Как тогда, как ровно тридцать пять лет назад! Неземное чувство абсолютного счастья наполнило их существа. Два уставших от разлуки любящих сердца затрепетали. Души наполнилась ярким божественным светом, как будто небеса раскрыли им свои бесконечные объятья.

       Зигбург 2008 г.