Морская баллада

Ветер как сумасшедший рвал паруса. Возблагодарив небеса за то, что сегодня не его вахта, Мыш спустился в камбуз и налил себе стакан рома. Если шторм закончится благополучно, к утру они будут там же, где испанский корабль. И тогда найдется немало дел.
Ветер то стихал, то принимался еще сильнее швырять волны. Но внизу было тепло и почти уютно, а ром делал свое дело, и на дне стакана Мыш уже различал картины своего прошлого…

Когда-то, еще зеленым юнгой, ему довелось плавать с самим капитаном Флинтом. Его команда была в своем роде образцовой, но Флинт вел себя все более безобразно и в конце концов едва не пропил собственный корабль. А возмужавший Мыш перешел на судно с необыкновенно красивым названием – «Золотая жемчужина».
Бушевало море. Норд-норд-ост рвал паруса и раскачивал привязанных к мачтам пленников. А по утрам море успокаивалось, засыпая, и лениво целовало берега одиноких островов. Джентльмены удачи искали свою удачу повсюду, бороздя морские просторы и грабя суда, перевозившие дорогие товары. Получив свою долю, Мыш немедленно нанизывал на лапки золотые кольца с драгоценными камнями – для него они были браслетами. Капитан носил бриллиантовый крест на золотой цепочке; Мыш тут же пожелал получить такой же и получил. Помимо этого, он обзавелся широкополой шляпой с пером… нет, целой коллекцией широкополых шляп с разноцветными перьями и пестрых платков.
Он выучился великолепно петь «Пятнадцать человек на сундук мертвеца». «Наш Хвостатый Дьявол разве что стреляет лучше, чем поет», – говорил о нем боцман. «Будь я проклят, если хоть раз в жизни встречал джентльмена удачи, умеющего так петь!» – усмехнулся одноногий Сильвер, на корабль которого Мыш попал только однажды, и то случайно.
Одинаково блестящее владение шпагой и саблей принесло ему славу великолепного воина. Ему не было равных в храбрости и сообразительности. К тому же, он недурно стрелял, а также знал сотни легенд о морских девах и «Летучем Голландце». Словом, из него вышел отличный пират, и некоторые капитаны даже пытались подкупить его и переманить на свою сторону. Но, страстно презирая каперов и прочих сомнительных разбойников, он ни под каким видом не желал покидать «Золотую жемчужину»…

Как и предвидел капитан, на рассвете море успокоилось и на горизонте показалось судно, за которым охотилась «Золотая жемчужина». Хвостатый Дьявол повис на веревке, поднимая «Веселого Роджера».
Испанский корабль даже издали производил впечатление чего-то огромного и грозного. Команда притихла, наблюдая его приближение, но капитан скомандовал, матросы зацепили борт абордажными кошками, перекинули мостки, и Мыш первым пробежал по ним, размахивая шпагой.
Бой разгорался. Испанские матросы, ошарашенные натиском пиратов, понемногу отступали, а Мыш, выполняя свою часть плана, пробирался вниз, чтобы отыскать все возможные тайники, о которых пленные могут умолчать. Миновав камбуз, он оказался в узком коридоре и зашагал по нему, старательно принюхиваясь. Вдруг из угла донесся шорох. Мыш навострил уши. Шорох повторился. Было полутемно, но, приглядевшись, Мыш различил чей-то силуэт. Он подошел ближе и наконец увидел ее.
Это была ослепительно-белая крыска с удивительно черными глазами. Ее гладкая шерсть светилась даже в полутьме. Она прижалась к стене и испуганно смотрела на него. И Мыш не видел ничего, кроме ее темных глаз и пышного красного цветка, приколотого к ее платью. Казалось, наверху стихли крики и заиграла нежная музыка. И время остановилось.
– Ну!!! Ну же! – заорали наверху.
Раздался грохот. Мыш упал на пол и прикрыл голову лапами. С потолка свалилась огромная деревянная балка и навсегда скрыла от него красавицу.
Через несколько часов все было кончено. Испанский корабль, разграбленный и местами обгоревший, был потоплен, а «Золотая жемчужина» взяла курс на север. Капитан узнал от нескольких пленных, что красавицу звали Изабеллой, но найти ее никто не смог. Мыш покидал Гибралтарский пролив с разбитым сердцем. С этого дня в нем что-то изменилось. Он продолжал плавать, участвовать в набегах и по прежнему пел «Пятнадцать человек на сундук мертвеца…», прихлебывая ром, но постоянно смутно ощущал, что ему чего-то не хватает, и это «что-то» не могли заменить ни приключения, ни золото, ни красоты моря и тропических островов.

Но всему приходит конец. Так Мыш однажды понял, что чуть слабеет и теряет быстроту реакции. Да и мешки с пиастрами и луидорами день ото дня становились все тяжелее. Следовало подумать о спокойной жизни. И одним апрельским утром, простившись с верными товарищами, он взвалил на спину мешок с золотом и сошел на берег. Ему повезло: он не лишился ни ноги, ни глаза, хотя в остальном выглядел как заправский пират. Новое пристанище нашлось довольно быстро: за несколько золотых ему удалось купить у одного бобра просторный домик на берегу моря.
Поселившись там, Мыш, в первую очередь, прорубил в стене два дополнительных окошка; но с приходом осени стало продувать, и пришлось одно из них заложить фанеркой. Он убрал домик по своему вкусу: заклеил стены новыми обоями, развесил картинки и разместил на пушистом ковре целую коллекцию сабель и шпаг. Так шли дни. Да, он забросил пиратство, но сохранил многие привычки: продолжал обвязывать голову цветным платком, курить трубку и носить тельняшку. Иногда он давал частные уроки фехтования. Вечерами пил чай и ром и сам с собой играл в шахматы, а днем ходил гулять по берегу или отправлялся за покупками.
– Мы спина к спине у мачты против тысячи вдвоем… – напевал он, проходя мимо лавки зеленщика. – Против тысячи вдвоем… Один помидор, будьте любезны…
Рассчитываясь, он почувствовал на себе чей-то взгляд, но, подняв голову, увидел только всю ту же шумную пеструю толпу. Почудилось ему или нет? Он прибавил шаг. Теперь ему уже казалось, будто он отчетливо видел чьи-то темные глаза. Он остановился, повернул назад. Напротив лавки зеленщика располагалась лавка ювелира. Она была, против обыкновения, пуста, и там тоже никто ничего не знал о девушке с белой, как лен, шерстью и огненными черными глазами.

В дверь постучали. Мыш запахнул полы халата и отодвинул засов. Стоявшая на пороге Изабелла таинственно и нежно улыбалась.

Мыш сидел на берегу, раскуривая трубку. Из нее выплывали удивительные фигуры, сотканные из прозрачного белого дыма, выплывали и улетали с ветром. Море нежно пенилось и манило. Из домика вышла Изабелла и тихо села рядом с Хвостатым. А море пело, и усмехалось, и шептало о героях и морских девах, о погибших моряках и несметных сокровищах, хранящихся на дне, о романтике и любви.