Котенок

I
Не печалься, друг, коль не по нраву тебе мой рассказ, но это жизнь без шелка, это жизнь без прикрас. Не печалься – завтра все будет по-другому, взойдет солнце и наступит новый день. Быть может, что-то изменится, и мы станем добрей, и тьма уйдет, и мы найдем новый путь.
Быть может.
Не печалься мой друг…

1
Обыкновенный подъезд. Фонарь не горит, в телефонной будке разбиты стекла и нет телефона, на полу шкурки от семечек и обрывки газет, плевки на стенах, на потолке спички, почтовые ящики поломаны, а единственная лампа дневного света мигает. Двери в квартиры все железные, а на окнах стоят решетки, и людям нет никого дела до соседей. Никто никому не придет на помощь, пусть даже в соседней квартире стреляют или стучат по трубам SOS. Люди закрылись в своих домах, как в крепостях, а железо дверей, оплавившись, стало броней бессердечья, и лишь детей не поразил этот недуг. Они еще могу чувствовать и сопереживать. Они не разучились радоваться первому снегу или плакать, когда увядает золотая рыбка. Но они живут в этих крепостях и с возрастом тоже обрастают броней. Им не дано сохранить себя в этом подъезде, где…
…между первым и вторым этажом – сушилка. Дверь заколочена досками крест накрест, ибо люди без временного пристанища облюбовали ее, как свой дом. Принесли туда кресло, пару матрасов, старую тумбочку без дверцы и выдвижного ящика. Перенесли туда все свои пожитки в четырех мешках и стали жить. Бомжей жители скоро выгнали на улицу, мешки отправились следом за своими хозяевами – на свалку, а вот вещи никто не захотел выносить, просто забили дверь досками, на этом и успокоились.
Около месяца в ней никто не жил, пока в один из зимних вечеров в подъезд не вбежал черный котенок. Он нагло юркнул под ногами человека, быстро поднялся по лестнице и остановился возле двери сушилки. Котенку было холодно и страшно. Он смотрел на человека, который подходил к нему, большими желтыми глазами и искал, куда же ему убежать. Наверх – не получится, в маленьком тельце совсем не осталось сил. Вперед – под ноги человеку, но это прямой путь на улицу, где бушует метель, а холод кусается хуже собак.
Котенок осмотрелся. Он искал выход, и ему надо было лишь посидеть немного в тепле, погреть лапки, умыться. А человек наступал темной громадой, и в его глазах не было сострадания. У него была аллергия на кошек, и он вообще никого не любил. Вот он сейчас чихнул, прикрыв рот рукой, глаза уже начали слезиться. Он начал ругать этот мир, этого котенка и свою жизнь, что она именно такая, а не та которую он хотел много лет назад.
Котенок зашипел, почувствовав опасность. Выгнул спину дугой, шерсть стала дыбом, выпустил когти. Он готов был дать бой.
Человек разозлился и поднял ногу для удара, а котенок проскользнул между его ног в заветную щель в двери сушилки, которую только что приметил.
Нога больно ударилась о стенку. Человек злобно выругался. Посмотрел на дверь сушилки и понял, что ломать ее будет слишком накладно, чтоб выгнать одного кота, развернувшись, пошел к себе домой, четырхнув на прощанья котенка и, пообещав, что все-таки изведет его со свету.
А котенок забился под кресло, тяжело дыша, и ждал, когда же человек начнет ломиться в дверь, чтоб достать его и выкинуть на холод. Прошла минута, другая, третья – человек удалялся, тяжело ступая по лестнице. Котенок выбрался из своего укрытия, огляделся вокруг и понял, что нет худа без добра. Ветер здесь не так свирепствовал, как снаружи, было довольно тепло, и была еда с водой: лаз крысы в углу стены, а в другом – подмёрзшая лужица.
«Рай!», – подумал котенок и начал мурлыкать, засыпая под креслом.

2
Катя достала сотовый телефон и набрала номер мамы, сообщая, что уроки закончились, и она идет домой. Мама как всегда тихо выслушала, сказала «хорошо» и, сославшись на срочные дела, прервала разговор.
Катя глубоко вздохнула.
Маме и папе всегда не было дела до нее. У них работа, они заняты. Вечно звонят куда-то, бегают, копошатся в каких-то своих бумагах. Папа может месяц не появляться дома – у него командировка, но маленькая Катя знала правду, что половина папиных командировок – это тетя Галя, с которой он отдыхает. А у мамы вечные совещания и деловые встречи с дядь Костей. А до Кати дела нет. Так дежурный поцелуй, новые игрушки, одежда, деньги на карманные расходы – вот и вся родительская забота. А все свободное время она предоставлена сама себе…
Катя немного задержалась возле школы, поиграв с одноклассниками в снежки, пока за ними не пришли родители. Она провожала их завистливым взглядом, видя, как мама или папа, дедушка или бабушка внимательно слушают сына-дочку или внука-внучку, как живут его интересами, сопереживают его проигрышам и радуются победам. Этого у нее не было, и, понуро опустив голову, Катя побрела домой. Идти было недалеко.
Скоро показался ее подъезд. Дверь, как всегда была открыта. Она поломалась недавно, и никто из жильцов не хотел чинить, никому это не надо. Катя поднялась на второй этаж, возле двери сушилки остановилась. Ее привлекли два желтых огонька, которые затравленно смотрели из угла.
Катя присела на карточки и присмотрелась. То, что показалось ей сначала двумя огоньками, на самом деле было бездомным котенком, черным, как уголь.
– Кис-кис, кис-кис, – позвала Катя котенка. Тот быстро осмотрелся по сторонам и не знал, что ему делать: бежать или, может, остаться, опасности вроде нет. Но котенка слишком часто била жизнь. Он вырос на улице и видел, какими могут быть люди. Жестокими. На его глазах один мальчик подозвал так же его брата, а потом стал мучить и издеваться, играя с ним, пока братишка не убежал, а потом через два дня в подвале умер на трубе отопления.
Котенок сделал маленький шаг в сторону лаза.
– Ты боишься меня? – удивилась Катя, и ее голос был мягким и ласковым. От него закрывались глаза, но котенок не подался этой ласке. Он был готов, как сжатая пружина. – Не бойся. Я тебя только поглажу, а потом ты побежишь по своим делам. Ну же! – Катя сделал резкий шаг вперед, в надежде погладить котенка, а тот как черная молния шмыгнул в лаз и забился под кресло.
«Пронесло!», – думал котенок, и сердце его бешено билось о грудную клетку, а голова кружилась. Хотелось кушать, но он боялся покинуть свое убежище, зная, что может, сюда не вернуться. В животе заурчало, и котенок мяукнул. Крысиный лаз в углу, оказался довольно старым и в нем лежал иссохший труп крысы. Он ее понюхал, и в нос сразу ударил запах яда. Есть ее он не стал, а больше еды в подъезде не было, даже к мусорной трубе не было хода.
«Все будет хорошо», – успокаивал себя котенок.
– Ты наверно хочешь кушать? – спросила Катя, и услышала в ответ жалобное мяуканье. – Я сейчас, – пообещал она и побежал домой. Быстро открыла дверь на лестничную площадку, проскочила, прежде чем та гулко хлопнула за спиной. Катя подбежала к двери в свою квартиру, посмотрела на замок – никого нет. Все на работе. Она быстро открыла две двери, вбежала на кухню не разуваясь, только скинула портфель, открыла холодильник.
– Что же ему дать? – спросила себя Катя и начала лазить по кастрюлям. В одной была рисовая каша – Катя сразу закрыла ее. В другой был борщ – тоже не подошло. А вот в третьей – котлеты. Девочка достала одну. Нашла блюдце, куда можно было положить ее. Потом, немного подумав, взяла еще одно блюдце и в него налила молока. Вынесла это на лестничный пролет и поставила возле двери сушилки.
– Кушай, а я попозже приду и заберу тарелки.

3
Прошло два часа, и Катя снова выглянула на лестничную площадку: блюдца были пусты. Она спустилась, чтоб забрать их и, увидела, как в темном углу сидит котенок и умывается. Он ее тоже увидел, но не сделал попытки убежать. Катя начала осторожно опускаться, не делая резких движений, чтоб не спугнуть животное…
Они сидели друг напротив друга: Катя на карточках, обняв колени, а котенок умывался, мурлыкая от удовольствия, и смотрели в глаза. Катя не пыталась его погладить, а котенок и не стремился к этому.
– Как тебя зовут? – спросила Катя. Котенок посмотрел на нее, и снова начал умываться. – Ты же не можешь разговаривать, – вздохнул Катя, – но ничего. Не надо. Я буду звать тебя Уголек.
Котенок посмотрел на нее внимательно. Потом встал и, вильнув на прощанье хвостом, скрылся в щели.
– Ты обиделся? – Катя встала на цыпочки и заглянула на сушилку. Стекло было разбито, и его куски угрожающее сверкали. Она видела, как котенок пьет воду из лужицы возле стенки и не обращает вниманье на нее. Потом он запрыгнул на спинку кресла и сел возле окна сушилки, свесив хвост на улицу и смотря на девочку.
– Все равно я тебя буду звать Уголек, ведь ты такой же черный.
Котенок не отвечал. Он продолжал умываться.
– Ладно, я пойду. Мне нужно делать уроки, а вечером я тебе вынесу еще молока и что-нибудь покушать, а сейчас принесу миску с водой, чтоб ты не пил из этой лужи.
Котенок снова ничего не ответил. Он просто посмотрел на Катю, кивнул, как будто понимая ее, и счастливая девочка побежала домой, забрав с собой блюдце, а котенку было не понятно: зачем его накормили, дали молока и еще смотрят такими глазами? Счастливыми. Что ей надо? Чего она хочет? Того, что и тот мальчик: поиграть и выбросить? А может быть приучить, жить в квартире, постоянно есть мясо и пить сливки, а потом уже на старости лет отправить помирать на улицу?
Нет…
Котенок на мгновенье перестал умываться. Задумался, а потом помотал головой и посмотрел своими желтыми глазами на дверь сушилки.
«Нет! Этого не бывать! Я не стану домашним котом, который лежит на диване, набивает себе брюхо деликатесами! По мне больше свобода, где я сам себе господин. Я не завишу от человеческой руки»! – думал котенок. Он был гордым, но с другой стороны – ему понравилось то, чем накормили его, и если так будет всегда…
Котенок еще раз помотал головой, споря самим собой, как дверь в подъезд хлопнула. Кто-то вошел и по запаху это был тот человек, который пытался выгнать его сегодня утром. Котенок напрягся, готовый в случае чего – бежать. А человек подымался по лестнице. Он слышал его размерное дыхание, а злоба так и витала в воздухе. Хлопнула дверь на втором этаже, и человек остановился. Котенок напрягся, это была Катя, и она шла к нему. Ему стало страшно, а вдруг она послушается этого человека и вдвоем выгонят его на улицу?
– Кому это ты несешь воду? – спросил человек.
– Здравствуйте дядь Вов, – поздоровалась Катя.
– А это кому? – мужчина показала на алюминиевую миску с водой, и повторил свой вопрос.
– Угольку, – ответила Катя, поставив миску на пол.
– Какому?
– Ну, котенку, который здесь живет. Он такой славный. Я вот хочу взять его себе. Как вы думаете, мама с папой согласятся?
– Не знаю, – пожал плечами дядя Вова и с ненавистью взглянул сначала на воду в миске, потом на котенка, который прятался под креслом, и только два желтых огонька выдавали его.
– Не знаю, – повторил мужчина. – А родители дома?
– Скоро придут, а что?
– Да так, ничего. –¬¬ Сказал дядя Вова Кате и начал спускаться по лестнице.
– До свидания, – крикнула Катя, оставшись возле сушилки. Она встала на цыпочки и посмотрела на Уголька, который не покинул укрытия. – Не бойся, он тебя не тронет. Он кажется злым. А на самом деле он другой. Добрый. Он меня как-то угощал конфетами, и предлагал посмотреть мультики у него дома, но я не пошла. Мне мама не разрешает ходить к дяде Вове. Она говорит, что он зек, но я не верю. Он не может быть плохим, ведь он угощал меня конфетами, говорил какая я красивая и как жалеет, что я не его девочка, – Катя замолчала, и Уголек с интересом смотрел на нее, сидя уже в кресле. Лицо у девочки было грустное, и он не верил в том, что тот злой человек был добрым. Он чувствовал его черноту, его низость и злобу. Он был пропитан ее насквозь. Можно было сказать, что Уголек его ненавидел.
– Ну ладно, – Катя уже снова улыбалась. – Ты без меня не скучай. Я сделаю уроки, посмотрю мультик, поужинаю и тогда приду к тебе, принесу что-нибудь. Мама как раз в это время прейдет, – Катя помахала рукой котенку и, оттолкнувшись, побежала домой. Уголек наблюдал, как она поднимается по лестнице, как хлопает железная дверь и, потянувшись, улегся спать.

4
– Привет, – тихо сказала Катя, заглядывая на сушилку. Котенок потянулся, открыл один глаз и остался лежать, только уши стояли торчком. Он слушал. – Я тебе кушать принесла. Мама дала пюре и мяса в соусе, – котенок повел носом и почувствовал запах, но остался на своем месте, – а еще блюдце молока.
Катя замолчала. Смотрела на Уголька. Она не спешила пойти домой. Что ей там делать? Смотреть, как родители копошатся в своих бумагах – не хотелось. Она уже давно сделала все уроки, в третьем классе мало задавали на дом, посмотрела интересующие ее мультики, а бессмысленно переключать телевизор, она не любила. Можно было пойти погулять, но ее никто не отпустит на улицу. Уже поздно.
– Знаешь, – Катя задумалась, – а мама не разрешила взять тебя. Боится, что ты ей всю мебель испортишь когтями, но я ей сказала, что ты другой. Она мне не поверила. Сказала, что я выдумываю, что все кошки одинаковы и ей не нужны проблемы с тобой в марте. Я хотела возразить, но мама сказала, что она сейчас занята – надо что-то сделать по работе. А папа сразу сказал нет. Вот, – Катя замолчала. Она прислонилась спиной к двери и тихо сказала: – Мне иногда кажется, что они меня не любят.
Уголек поднял голову, вслушиваясь в тихое бормотание девочки. Он встал, вышел из своего укрытия и сел рядом, внимательно смотря на нее. Она почувствовала его взгляд, губы дрогнули в улыбке, и рука поднялась, погладить его. Но котенок сделал небольшой шаг назад, так чтоб рука не смогла дотянуться до него, и начал пить молоко.
– Ладно, – Катя встала, оттолкнулась от стенки. – Я пошла.
Котенок даже не посмотрел на нее, продолжая пить молоко…
Катя захлопнула дверь на этаж и пошла домой. Ее не хотелось идти. Она не знала, что будет делать. Подходить к родителям и попытаться с ними поговорить – не получится. Они заняты. Они работают. А так хотелось родительского внимания, чтоб мама или папа спросили за ужином: «Как у нее дела?», «Что нового в школе?» или «Как прошел день?», но этого не было. Ужин проходил в молчании. Мама быстро что-то разогревала из полуфабрикатов и звала всех к столу, где отец с матерью сидели молча, читая бумаги. Любое слово, которое говорила Катя, воспринималась в штыки:
– Не мешай работать, – говорила мама.
– Позже поговорим, - продолжал папа.
И позже продолжалось до выходных, когда они разговаривали с ней или кто-то из них брал ее с собой в парк, в кино или в цирк, а там теть Галя или дядь Костя. Но Катя снова была одна. Родители обращали внимание на нее по необходимости: если надо было покормить ребенка, сводить на аттракцион или в туалет. Все. Остальное внимание они посвящали своим любовникам…
Она закрыла дверь. В спальне и на кухне горел свет. Катя заглянула на кухню: мать сидела за столом, разложив бумаги на столе. Она читала, потом записывала в блокнот, а потом что-то чертила под линейку на другом листе. Рядом стояла кружка чая и чайник.
– Мама, налей, пожалуйста, чаю – робко позвала Катя.
– Не мешай мне, – отмахнулась мать. Она снова чертила. – Ты взрослая девочка и можешь позаботиться о себе сама.
– Хорошо, – вздохнула Катя и направилась к чайнику. Она взяла его за ручку подняла и уронила. Ручка была слишком горячей или он где-то протекал, не суть. Катя вскрикнула, выпустила чайник из рук. Он упал на пол, и кипяток обрызгал ноги женщины и девочки. Мама выронила кружку чая от неожиданности, чай растекся по бумаге, которая быстро начала впитывать ее.
– Моя работа! – Закричала мама, она не чувствовала боли. Ее не было, отчаяние захватило ее при виде труда, который превращался в жижу из бумаги. А Катя плакала от боли в ногах. Кожа покраснела, и начали появляться волдыри.
– Дура набитая! – Закричала мама, повернувшись на Катю. – Ты что натворила сволочь безмозглая?! – Она отвесила подзатыльник дочке, кинулась спасать бумаги. Катя сильней начала плакать. – Неси тряпку! – Закричала на нее мама.
Катя бросилась в туалет, где на батарее висела половая тряпка.
– Что случилось? – лениво заглянул на кухню папа.
– Это все из-за тебя! – Накинулась жена. – Она вся в тебя, такая же неповоротливая дура, как и ее отец!
– Успокойся.
– Успокойся? Успокойся?! – Гнев исказил ее лицо. – Это ты мне говоришь?! Я не могу, сволочь, успокоится, когда работа моя превратилась в гавно из-за этой маленькой дряни! И всему виной ты!
– А я тут причем? – недоумевал муж.
– Да при том! Если бы не ты, я бы не родила! Кто хотел ребенка?! Я что ли? Нет! Ты! – Она ткнула пальцем в мужа. – Если бы не ты и не твоя дочь, я была бы счастлива. А так еще корми ее.
– Успокойся. Ты прекрасно знаешь, что врачи сказали, если сделаешь аборт, то больше не сможешь иметь детей.
– Да? Врачи так сказали? А не думал ли ты, что надо предохранятся, когда трахаешься или вытаскивать свой член, когда кончаешь?
– Да пошла ты! Сука!
– Мразь!
– Шлюха!
– Козел!
– Я тоже ее не хотел…
– Мама. Папа, – Катя стояла в дверях кухни. Она плакала. Ее била истерика, ноги были в волдырях, и было очень больно. В руке она держала половую тряпку. – Я не хотела! – закричала Катя и выбежала из кухни. Мама что-то прокричала вдогонку. Вслед неслась ругань родителей, и никто не побежал за ней, когда хлопнула входная дверь.
Она остановилась возле сушилки. Села на пол, поджав под себя голые пятки. Она плакала, приговаривая, что ее никто не любит, вытирая маленьким кулачком слезы. Плечи дрожали, и она не могла остановиться. Она плакала, и все вертелось в голове слова мамы, что она ее не хотела рожать. Катя уже была взрослой девочкой и знала, откуда берутся дети. И ей было обидно, ведь раньше она думала, что ей не уделяют внимания из-за работы, а оказалось совсем по другим причинам. И эта правда была горька. Что-то ткнулось ей в бок и замурлыкало. Катя посмотрела.
– Уголек, – она улыбнулась и посадила котенка себе на колени, начала гладить его по шерстке, слушая, как он мурлычет. А ему было хорошо. Он был благодарен ей за то, что она вынесла ему еду, когда он нуждался в ней, и не пыталась его выгнать. Она наоборот заботилась о нем. И когда она оказалась в беде, то решил помочь, тем, чем сможет.
– Хватит плакать, - тихо сказал папа, гладя ее по голове. От этих слова Катя еще сильней зарыдала, а котенок убежал в укрытие. – Ты маму не слушай. Она сама виновата. Просто у нее годовой отчет и надо еще сдать проект. Она не хотела тебя обидеть. Просто ей трудно.
– Просто я очень сильно расстроилась. Вот и ругалась. – Сказала мама ровным голосом с неким намёком на ласку.
– Вы меня любите? – спросила Катя и посмотрела красными глазами на родителей. Они быстро переглянулись, и папа сказал:
– Да, солнышко. Любим тебя.
– Правда?
– Да, – мама поцеловала ее в лоб.
– Тогда можно мне взять Уголька?
– Кто это? – спросила мама.
– Котенок, который здесь живет, – Катя показала на сушилку.
– Пока нет, милая.
– Почему?
– Мы ведь тебе сказали. Он о мебель будет точить когти, писать в квартире. Он ведь не приучен к туалету. И кто будет убирать за ним лужицы?
– Я. Так можно?
– Пока нет, – сказал папа. – Мы тебе другого возьмем.
– Когда? – Катя неуверенно улыбнулась, но её почему-то стало обидно за Уголька..
– Позже, – ответила мама.
– А кормить Уголька можно?
– Можно, – мама улыбнулась. – Ну что пойдем домой, помажем тебе ножки твои, а?
– Пойдем, – сказала Катя. Она встала на цыпочки, заглянула на сушилку и помахала рукой двум желтым огонькам под креслом: – Спокойной ночи.

5
Утром у сушилки стояла миска с водой, блюдце с картофельным пюре и фаршем. Катя ушла в школу, ее родители на работу, а котенок уютно спал на кресле, свернувшись клубочком. Снились ему кошачьи сны: о победе над большой крысой, о миске молока размером с квартиру. И это все его. Еще во снах, его гладили по шерстке, чесали за ушком, и жил он в квартире.
Уголек проснулся от такого сна, потянулся и потом прислушался к себе, не веря в это. Он хотел быть домашним котом. Чтоб человек гладил его, и не надо было искать еду. Она всегда на одном месте. В понедельник – одно, во вторник – другое, в среду, четверг и пятницу – иное, а в выходные – целая рыба. Котенок улыбнулся. Он понял, что этого хотел, хотя еще вчера был за свободу, но ведь можно совмещать эти два понятия. Жить дома и гулять, приходя ночевать. Он будет домашним и свободным. Осталось только найти семью, которая взяла его к себе, и единственным вариантом была Катя с родителями.
Котенок обрадовался и приступил к еде. Потом остановился на миг, задумавшись. Стала грустно, ибо он вспомнил, что родители Кати не разрешили забрать его из сушилки.
Что делать дальше?
Уголек прошелся из угла в угол, и хвост метался из стороны в сторону. Он был возбужден и раздражен. Ибо это – грязный подъезд, сушилка, металлическая миска с водой, добрая девочка, зима за окном: конец. Не конец жизни, но финальная черта, за которую невозможно перейти.
Карма.
Он родился на улице, и ему никогда не стать домашним. Это закон жизни. Это судьба. Легко можно стать уличным котом, когда ты домашний, но чтобы обратно из уличных в домашние любимцы – Уголек не знал таких историй.
Что делать? Зимой околачиваться в подъездах, сушилках, на мусорках в надежде, что люди кинут немного еды, летом и весной жить во дворах, ловя голубей и крыс, а осенью пытаться спастись от проливного дождя и свирепого ветра? Ждать, когда какой-нибудь человек, который не любит кошек, перебьет хребет камнем или палкой? Или попасть в приют для бездомных зверей, где шприц дарует вечный сон? А, может, понадеяться на случай, авось что-нибудь да случится хорошее?
Котенок не знал. Он сел в угол, понуро опустив голову, мяукнул, решив, что будет решать весной, когда снег спадет и начнется капель.
– Ты еще здесь?! – раздался голос дядь Вовы. Котенок резко нырнул в лаз, забрался на кресло и наблюдал оттуда, как человек ударом ноги швыряет миску с едой об стенку, потом проделывает это с миской воды и молока, и с удовольствием топчет еду. А миски падая, гремят на весь подъезд.
На первом этаже, возле лестницы открылась дверь и оттуда выглянула лицо старушки.
– Ты чего шумишь Вов? Мне милицию вызвать?
Дядь Вова успокоился. Поправил куртку, сделал глубокий вдох, привел волосы в порядок, надел шапку и дал ответ:
– Нет. Все нормально.
– А что ты там делал? – полюбопытствовала бабушка.
– Да тут кошак привадился… - начал дядь Вова.
– Котенок? Ну и оставь животинку в покое, или она тебе мешает чем-нибудь? – перебила его бабушка. – А то скажу я мужикам в доме, что смотришь на соседских девочек, тебя быстро жизни научат.
– Не докажете, – злобно ответил мужчина.
– И не надо. Тебе по твоей наглой харе настучат, и делай, что хочешь. Мы все знаем кто ты!
– Знайте дальше, – ответил дядь Вова, хлопая дверью в подъезд.
– Будь ты проклят, Ирод. Никому от тебя житья нету, – сплюнула бабушка, захлопывая дверью в квартиру. Котенок вышел из своего укрытия и начал кушать то, что было растоптано ботинками.

6
Домой Катя пришла вместе с родителями – вечером, так как у нее были еще занятия по бальным танцам, и возле сушилки она остановилась. Выпустила руку мамы, подбежала к двери, встав на цыпочки, заглянула.
Пусто. Никого. Темно и не горят привычно два желтых огонька.
– Уголек?! – закричала Катя и в голосе слышались нотки истерики. Сердце бешено билось, а вдруг его кто-то выгнал на улицу или побил, и он где-нибудь сейчас, лежит на подземном люке греется, умирая!
– Успокойся, – мама подошла к дочке, начала гладить ее по голове. – С котенком все хорошо, просто кто-то наступил на миски с едой и все.
– Тогда где Уголек?
– Гуляет где-нибудь. Ведь он не может целый день сидеть в подъезде. Наверно у него есть свои кошачьи дела, и вот он делает их.
– В такой мороз? – с сомнением ответила Катя.
– Да. В такой мороз.
– Но он же там замерзнет! У меня ведь под варежками мерзнут руки, – Катя сняла перчатки и показала мама красные ладошки. – Вот!
– У него есть специальная шубка. К зиме – шерсть меняет на более теплую, а летом на прохладную, так что с котенком ничего не станется. Пойдем домой, – Закончив короткую лекцию, мама подняла портфель, забрала миски и, взяв дочку за руку, пошла домой.
Дома, когда были сняты пальто и шуба, а портфель отнесен в комнату, Катя влетела на кухню, где мама разогревала какой-то полуфабрикат в микроволновой печи. Уже на столе были бумаги, пара книжек там же и чайник свистел, выпуская пар.
– Мама!
Ира повела рукой, мол, слышу, продолжай. Она читала книжку и чувствовала себя виноватой за вчерашний скандал, поэтому сносила все приставания ребенка со стойкостью солдата.
– Мам, а можно я вынесу покушать Угольку? А то он прейдет со своих дел и будет у него зверский аппетит, а кушать нечего. Можно?
Женщина растерялась, только кивнула и показала на холодильник.
– Только не мешай мне работать, хорошо?
– Да мам. Я возьму немного молока и куриное крылышко, хорошо?
Ира кивнула.
– Спасибо, – Катя выбежала из кухни, вылила в коридоре на себя пол миски молока, и тихо взяв тряпку, вытерла лужу и долила молока в миску. Аккуратно вышла на лестничную площадку, спустилась к сушилке и, поставив на пол миски, тихо позвала котенка:
– Кис-кис, кис-кис.
Прошла минута, друга, а потом котенок появился. Он мяукнул, увидев Катю, подошел к ней и начал тереться о ноги, мурлыкая.
– Ты где был, Уголек? – Спросила Катя, гладя котенка по спине, а тот закрыл глаза от удовольствия, подставил подбородок. – Я думала, что тебя кто-то выгнал, и сильно переживала, а мама сказала, что у тебя есть какие-то свои дела… – Котенок мяукнул в знак согласия и приступил к еде. – А мама пообещала со мной сходить в зоопарк без дядь Кости. Только я и мама. Быть может папа пойдет, если у него не будет дела. А пойдем мы в первые выходные, когда мама что-то сдаст на работе. Как тебе новость?
Котенок ничего не ответил. Он ел, полностью посветив себя этому делу. Он проголодался за день, когда вышел на улицу, чтоб пройтись, посмотреть округу, да холодный ветер и улица освежили голову. Он уже не собирался никуда уходить пока его здесь кормят, а то там, на улицы ее сложно добыть. Можно иногда три дня подряд не есть, пока не найдешь зеленый кусок недоеденной курицы, и это для тебя будет пир.
Хлопнула дверь в подъезд. Зашла какая-то компания молодых людей, которые направились в лифт. Котенок напрягся, а Катя просто смотрела. Она знала этих ребят. Это был Максим с пятого этажа со своими друзьями.
– Все хорошо, – тихо сказала Катя котенку. – Они тебя не тронут… – И замолчала, смотря на остатки молока на стене. – Кто это сделал? – Катя показала котенку на погром.
Уголек лишь посмотрел на нее таким взглядом, который говорил, что знаешь сама.
– Этот человек тебя не тронул?
В подъезд вошел папа. В одной руке он держал торт, букет роз портфель с бумагами, а другая держала большого, игрушечного тигра.
– Папа! – закричала Катя. Уголек прижал уши к затылку и сделал небольшой шаг назад, но все было спокойно. Его не собирались обижать.
– Привет, малыш, ¬– Мужчина обнял дочку. – Это тебе, – он показал на тигра и вручил Кате. – Нравится?
– Да. Спасибо огромное. Я такого и хотела.
– Знаю, ты мне еще показала в Детском мире.
– Спасибо.
– А это, – заговорщицки присел перед Катей и достал какую-то маленькую коробку из кармана куртки. Щелкнул замочек, и коробочка открылась, а в ней лежало кольцо с камнем, который искрился на свету, – маме. Ей понравится?!
– Ага, – Катя как завороженная смотрела на кольцо и не могла отвести от него взгляда. – Мне нравится. Я хочу себе такое.
– Будет, когда выйдешь замуж. Только это сюрприз для мамы. Так что тихо. Хорошо?
– Хорошо.
– Тогда пошли домой, – Он взял за руку Катя и начал подниматься по лестнице.
– Пока, – Катя помахала рукой котенку.

7
– …Мама! – закричала Катя на следующий день, вбегая домой. – Мама! Папа! – голос ее срывался на крик. По щекам бежали слезы, трясло ее по хуже всякой лихорадки.
– Что случилось? – Ира выглянула из ванны. Рот в зубной пене, на голове бигуди, а лицо в маске.
– Что такое, золотце? – папа вышел из кухни. В руках чашка кофе и пар медленно поднимается вверх.
– Уголек! – Сказала Катя, и тогда родители увидели, что в руках дочки котенок. Лежит ничком. Не шевелится. Слышно лишь, как дышит. Хрипло, тяжело. – Он умирает! – Закричала дочка во все горло, и слезы хлынули рекой, а сама девочка упала на пол и начала гладить по шерстке. – Что с ним?! Мама! Папа! Я его нашла возле сушилки. Он лежал и не двигался. Он даже не попытался убежать или встать, когда я подошла
– Может его отравили? – предположила Ира.
– Зачем?! – закричала Катя. – Кому он мог помешать?! Мама! Папа! Помогите!
– Я не врач, - развел руками Костя. – Что мы можем сделать?
– Должны же быть животные врачи! Давайте поедем к ним! Давайте его туда отвезем! Они помогут! Они спасут котенка! И он не умрет!
– Но нам надо на работу, – ответила мама. – Это тоже важно.
От этих слов Катя еще сильней расплакалась, а отец отвел мать на кухню. Они там о чем-то беседовали, а Катя гладила котенка, тихо говоря, что он не умрет. Она ему обещает.
Через несколько минут родители вышли.
– Иди, собирайся, – сказал папа. – Мы вызываем такси и едим к ветеринарам.
Мама пошла в ванну, смывать маску для лица, а папа вышел из квартиры, взяв целлофановый пакет, спустился по лестницы к сушилке, посмотрел на миску фарша, которая стояла возле двери. Она была наполовину съедена. Он взял немного мяса из нее и положил в пакет, а потом пошел одеваться.
– Ты уже такси вызвала? – спросил Костя с порога.
– Да. Приедут через десять минут. Иди, переодевайся, и на работу позвони, что опоздаешь.
– Ты уже позвонила?
– Да. Мне дали отгул на сегодня.
– А как же встреча и совещание у исполнительного директора?! – Мужчина был удивлен, ибо вчера жена только и говорила о предстоящей встрече с директором. Все хвалилась, какая она умная. Что вот он звездный час, час ее триумфа, что она не зря брала работу на дом и завтра. Директор лично с ней встречается. Сам! Даже несколько раз говорила лично, а тут… От ответа у мужа встали волосы дыбом.
– К черту его! Надо будет – перенесет! Я сегодня не могу! У моей дочки умирает котенок, и я должна идти на работу?! – Она сама не верила, что говорит это. Ведь так стремительно начала ее карьерный рост и вот она цель – ее заметили. И ни менеджер по сотрудникам, а сам основатель компании, а это вам не плюшками баловаться в обеденный перерыв, а наличие ума, таланта и опыта…
– Я просто думал это для тебя важнее.
– Знаешь, – Она уже сбросила с себя банный халат и на одну ногу натянула чулок. – Я буквально на днях так подумала... Ведь фирма может обанкротиться, меня уволят-подсидят или в другом месте предложат больше, и работаю уже в другой фирме. А семья это навсегда.
– Понятно. Если так, то и я пошел звонить на работу. А то думал вы справитесь без меня.
– Сволочь! – впервые она сказала это без злобы, а шутливо.
– Я тебя тоже люблю!
Катя уже была одета и ждала родителей.
– А Уголек… Он выживет?
– Конечно. Он у нас крепкий малый. Жил на улице. Ничего страшного не будет. Побегает еще.
– Все. У меня отгул на два дня! – закричал папа с кухни.
Зазвонил телефон.
– Машина ждет у подъезда. – Сказала мама и быстрообулась. Волосы уложила в обычный хвост, даже краситься не стала. Времени слишком мало. И наводить марафет – сейчас не главное. Они с дочкой выскочили первыми. Папа завозился с дверью.
Через секунду он вышел, в руках нес пакет с фаршем.
Через две минуты семья уже ехала в такси. Город был забит машинами. Везде ужасные пробки и чтобы не стоять час, дожидаясь нужного поворота, водителю пришлось сокращать путь по дворам.
Весь путь Кать держала на руках Уголька. Гладила его, разговаривала с ним, уверяя, что все будет хорошо. Она не плакала. Она была собрана. Родители с тихим страхом смотрели на дочку, боясь, что будет повреждена психика ребенка из-за отравления котенка. Надо будет обратиться к психиатру. Водитель молчал. Он не хотел лезть в чужие проблемы.
Через полчаса добрались до ветеринарной лечебницы.
Петли заскрипели, когда открывалась дверь. Вошла Катя с котенком на руках, потом родители. Медсестра, которая дежурила в больничном покое, лениво оторвала глаза от компьютера и посмотрела на людей, а двое посетителей – с интересом.
– Что у вас? – спросила медсестра.
– Котенок умирает! – Сдержано сказала Катя, показывая медсестре Уголька.
– Что с ним?
– Он умирает! – Сорвалась Катя. – Вы что не видите?!
Медсестра скосила на нее взгляд, а потом начала осматривать котенка.
– Наверно его отравили, - сказал папа. – Понимаете он не наш. Он жил в подъезде, и моя дочь подкармливала его, а сегодня утром, когда она понесла ему покушать, то увидела, его в таком состоянии, а в миске еда, которую она ему не приносила… Вот, – он положил пакет на стол медсестры.
– Он не ваш? – уточнила девушка.
– Да.
– Ну и стоило тогда привозить его? У нас и без того работы хватает. А девочке купите хомячка или рыбку, пусть ухаживает. Вот, у нас тут как раз зоомагазин…
– Девушка! Вы наверно кое-что не понимаете! Этот котенок сейчас умирает и вы должны ему спасти жизнь, ибо он важен для моей дочери! Вопрос денег – тут не уместен! Я плачу, а вот если он умрет из-за того, что вы! отказались спасти его! – У вас будут проблемы. Вы меня поняли?!
Казалось, все лампочки в клинике разом потускнели. Медсестра кивнула.
– Вот и славно. – Мама улыбнулась, и положил руку на плечо Кати. – Все будет хорошо.
Медсестра забрала Уголька и ушла. Семья осталась сидеть в приемной. На них с недовольством смотрели остальные посетители клиники.
Прошло много времени. Катя сидела на стул и смотрела в одну точку; мать – на часы, где маленькая стрелка с каждым движением становилась ближе к двум часам: быть может, она успеет на встречу с директором! Быть может – чем все-таки черт не шутит! Он не шутил, и время медленно шло, словно улитка, а отец звонил по телефону, решая какие-то свои проблемы.
Вышел врач в белом халате, подошел к медсестре, что-то спросила и она показала рукой на Кать с родителями.
– Вы хозяева котенка? – спросил врач.
Катя кивнула.
– Что с ним? Живой?
– Куда он денется! Он у вас везунчик, обычно после такого не откачиваем.
– Ура! – закричала Катя. – А когда можно увидеть его?
– Да хоть сейчас, - врач улыбнулся, видя, как горят глаза девушки. – Он вон за той дверью, – Катя побежала, куда ей показал доктор, и стала гладить едва дышащего котенка, лежащего на холодном столе.
– Его отравили, – сказал врач, обращаясь к родителям.
– Откуда вы знаете?
– В фарше, что вы принесли, мышьяк. Вы можете собрать котенка прямо сейчас.
– Сейчас? – удивилась Ира.
– Да. Сейчас выпишу лекарства, и можете забирать. Через неделю принесите повторно.
– Но он не наш кот. Он бездомный, живет у нас подъезды и мы…
– Тогда решайте сами, но таблетки и витамины я вам выпишу.
Родители были растеряны. Они повезли котёнка в клинику ради психического здоровья дочки, но вовсе не собирались брать его в дом.
– А, может, плюнем и оставим у себя? – Неожиданно предложил папа
– Да? А кто будет учить, куда ходить в туалет, где точить когти? – Мама старательно исполняла функцию хранительницы устоявшегося порядка.
– Дело техники. – В его глазах появился задорный огонёк, чего не происходило уже многие годы. – К туалету приучим. Для когтей купим точилку, а с остальным как-нибудь разберемся. В конце концов, мы спасли котенку жизнь, и будет просто подло выбросить его на улицу, согласна?!
– Мам, – Катя вышла из смотровой с Угольком на руках. Он спал, мурлыкая во сне, – А теперь можно он станет жить у нас?
Женщина беспощадно смотрела на мужа, который вчера сделал предложение зарегистрировать их отношения. На дочь, державшая на руках черно-угольного котенка, которому они только что спасли жизнь.
– Хорошо. Пусть живет у нас, но убирать за ним будете вы!..

8
Катя поднималась по лестнице. За спиной рюкзак, в руках – пакетик кошачьего желе и буханка хлеба. Возле сушилки, спиной к девочке стоял мужчина. Он заглядывал на нее, пытаясь кого-то увидеть. Поворачивал голову итак и эдак, но желаемого объекта не видел.
– Добрый день, – поздоровалась Катя.
– Добрый, – сказал человек и повернулся лицом к Кате. Это был дядь Вова. – Кать, а куда делся котенок, которого ты кормила? Убежал? Он живой?
– Он у меня живет. Его кто-то хотел отравить, но я вовремя пришла, отвезла в поликлинику. Теперь с ним все хорошо.
– Ясно, а я хотел покормить его, – лицо дядь Вовы сделалось мрачнее тучи. Но тут же осенилось новой мыслью. – А дома кто-нибудь есть? Мама, папа?
– Да. У папы два дня выходных, и мы сегодня пойдем в цирк, клоунов смотреть.
– А я хотел показать тебе новые мультики, которые у меня появились. Пойдешь?
– Нет. Извините, но мне надо кормить Уголька. До свиданья, – Катя попрощалась с дядь Вовой и начала открывать дверь на этаж.
– До свиданья, – он посильней закутался в пальто, поправил шляпу и начал спускаться по лестницы. В тот день его сбила машина. Трагическая случайность – говорили все. Но на похороны никто из соседей не пришёл.
II
Не печалься мой друг, коль не по нраву тебе мой рассказ. Но это жизнь. Здесь хорошее соседствует с плохим, а зло – с добром. Наступает новый день и случай вмешивается в нашу жизнь, и мы рвем оковы обреченности, называя потом все это фортуной.
Не печалься мой друг, быть может, и нам повезет.
Быть может…


15.04.08 – 27.04.08