Сыщики из Завирайска Книга

       Александр Резанов


       Сыщики из Завирайска

       Сказочный детектив


       Часть первая


       Дерзкое ограбление

В одной игрушечной стране, в славном кукольном городе Завирайске, как-то был ограблен пупсиковый отдел магазина игрушек…
Весть об столь неслыханном преступлении не на шутку взволновала весь Завирайск. Особенно сильно переживали Завирайские куклы-мамы, которым негде стало брать себе маленьких детишек-пупсиков. Да и игрушечные папы, дедушки и бабушки тоже буквально не находили себе места от расстройства. Беда была всеобщей, и вскоре весь город гудел как растревоженный улей.
Когда первое потрясение прошло, горожане дружно бросились на поиски бедных малышей. Дошло до того, что на улицах уже нельзя было встретить просто обыкновенного гуляющего прохожего, а все куклы возбужденно бегали туда-сюда и теребили друг друга за рукава: «А не видели ли вы..?»; «А не знаете ли вы..?» Но, увы, никто ничего не видел и не знал.
Так прошел день – наступил второй. Повсюду царила неразбериха… Наконец лучшие умы этой игрушечной страны сообразили, что искать-то сперва нужно не пупсиков, а грабителей. Ну, а лучшие из лучших – заслуженный сыщик Егорий и его верный помощник, младший сыщик Кузьма – даже умудрились напасть на след деревянной занозистой игрушки, бездельника и оболтуса по прозвищу Недовесок… и пошли по этому следу...


 
       По следу

След Недовеска, замысловато пропетляв по всему Завирайску и по окрестным лесам, в конце концов вывел наших великих сыщиков к даче некоего профессора Челенджерова… где и прервался в густых кустах.
Растерянные сыщики остановились и задумались.
– Что-то мне этот Челенджеров всегда не нравился! – задумчиво поскреб свой резиновый затылок высокий и худой Кузьма. – Да и, говорят, что не профессор он вовсе, так как при его изготовлении напутали что-то на заводе, и вместо нормального игрушечного «профессора» получился бандит.
– Разве? – удивился маленький, пухленький, похожий на грушу в кепочке Егорий: – А я слыхал, что сам-то он тихий. Вот только помогает бандитам: планы ограблений им придумывает да пистолетики чинит… Но зато так ловко это делает, что те даже объявили его «профессором разбойных дел». Так что он еще и дважды профессор-то…
– Да мне все равно: сколько этот Челенджеров раз кто! Но я уверен, что Недовесок скрывается именно у него! – загорячился младший сыщик и широко раздул ноздри: – Здесь он! Здесь!! Я это за версту… носом чую!
– Хорошо! Замеряем расстояние до дачи, – уважительно взглянул на огромный нос напарника Егорий и вытащил из кармана метровую рулетку.

…Через час, изрядно попотев над замерами, сыщики добрались наконец до крыльца Челенджеровской дачи.
– Итак, до дачи – 342 метра, 54 сантиметра и 7 миллиметров… Раз это меньше версты, то значит, что нос твой не врет и Недовесок действительно здесь, – задумчиво рассудил заслуженный сыщик, убирая рулетку.
– А верста – это сколько? – открыв от любопытства рот, поинтересовался его помощник.
– Верста – это гораздо больше! – с умным видом ткнул пальчиком в небо Егорий.
Высокий Кузя внимательно поглядел на маячащий у своего носа указующий перст начальника и закрыл рот. Сыщики на цыпочках поднялись на крыльцо. Достали отмычки и только начали ковыряться в дверном замке, как… тот сам собой сразу и открылся.
– На таком замке надо золотыми буквами писать: «Заходите, куклы недобрые!» – даже хохотнул от неожиданности Кузьма. – Заходите, шеф!
– Сам ты – недобрый кукл! – возмутился заслуженный сыщик. – Раз так шутишь – сам и заходи!..
Но тут вдруг дверь бесшумно распахнулась перед ними во всю свою ширь, будто приглашая войти. Сыщики невольно сделали шаг вперед, и… чьи-то цепкие руки схватили их, скрутили, связали и поволокли куда-то в полной темноте.


       Дача профессора Челенджерова

Когда включился свет, сыщики увидели профессора разбойных дел Челенджерова, сидящего в удобном кресле. Профессор широко улыбнулся своим гостям. Однако улыбка эта явно не сулила им ничего хорошего… как, впрочем, и ухмылки здоровенных охранников – хмурых типов самого бандитского вида с огромными кулаками – которые толпились вокруг кресла.
– Итак, гости недорогие, – начал хозяин дачи и повернулся к одному из своих громил: – В карманах у них ведь не было денег – значит они «недорогие». Я правильно говорю?
Громила в ответ преданно гаркнул: «Абсолютно в тютельку, босс!», а профессор продолжил.
– Итак, гости недорогие, вы уже познакомились с моими, как я их называю, «крокодильчиками», – Челенджеров благосклонно взглянул на своих мускулистых парней-охранников и опять улыбнулся: – Поэтому стойте спокойно, а то они разорвут вас на мелкие кусочки!
Затем он чуть подумал и, закинув ногу на ногу, с любопытством добавил:
– Кроме отмычек, рулетки, лупы и двух пистолетиков взять с вас нечего. Так что я что-то никак не пойму: зачем же вы ко мне пожаловали?.. Сыщики вы что ли?..
Егорий, взглянув на съежившегося и как-то сразу ставшего гораздо ниже Кузьму, успокаивающе шепнул: «Спокойно, Кузя! У меня еще один пистолетик в правом носке спрятан».
«Ой, а у меня почему-то – в левом, – растерянно протянул тот. – Я, похоже, носки утром не на ту ногу надел».
Услышав, что его напарник тоже вооружен, заслуженный сыщик с гордостью подумал: «Моя школа!» Однако довольно улыбаться было некогда, ибо в голове уже крутилась следующая мысль: «А теперь займемся делом! Начнем с простой хитрости… сыграем сперва на жажде славы».
И он повернулся к Челенджерову:
– О, здравствуйте, профессор! Мы слышали, что вы – большой криминальный талант… кри-талант, если сказать более кратко… И как почитатели вашего кря-таланта… даже кря-кря-таланта…
– Не надо больше сокращений, – поморщился профессор, – говори просто «талант», без всяких там кряканий.
– Хорошо, хорошо, профессор!.. Так вот, как почитатели вашего «просто таланта, без всяких там кряканий», мы всю жизнь мечтали познакомиться с вами… Но вот теперь, когда наша мечта наконец начала сбываться, ваши – хм! – «крокодильчики» нас с товарищем немного попачкали, и нам просто неудобно стоять перед такой известной личностью в столь неприглядном виде… Пусть нас развяжут, чтобы мы могли привести себя в порядок.
– А почему это ты говоришь слова «вы» и «вами» с маленькой буквы? – въедливо поинтересовался Челенджеров. – Ведь при обращении к таланту полагается произносить эти слова только с большой.
«Читает он мои мысли что ли?!» – испугался про себя Егорий, а вслух сказал:
– По-моему, «вы» как «вы».
– Нет! – бурно запротестовал профессор. – Когда «Вы» говорят с большой буквы, то это слово буквально сочится уважением. А на твое «вы» даже любой мой «крокодильчик» обидится… Я правду говорю?!
Последние слова были обращены уже к здоровякам-охранникам, и те грозно, сжимая кулаки, дружно рявкнули: «Ага!»
– Вот видишь, неуважение к таланту – это, оказывается, очень опасная штука. Так что вы уж оба не слишком удивляйтесь, если вам сейчас вдруг больно будет, – самодовольно закончил профессор.
Сыщики переглянулись и опять зашептались.
«Шеф, промашка вышла! Он нашу хитрость раскусил», – грустно вздохнул Кузьма.
«Увы, он оказался весьма наблюдательным, раз услышал даже и такую мелочь, – задумчиво шепнул главный сыщик и твердо добавил: – Но с большой буквы я преступника не назову никогда!.. А этого мы все равно перехитрим. Иначе и быть не может. Ведь не зря же мы – великие сыщики!..»
И Егорий начал успокаивать Челенджерова.
– Я неправильно выговорил букву? Только и всего-то?.. Простыл, знаете ли – голос не тот, – и несколько раз пробормотав себе под нос «вы, вам, ваши», сказал с наигранным сожалением: – Вот видите: не получается с большой буквы-то! Никак не выходит!
– Так-так-так! Действительно не получается, – грустно согласился профессор и кивнул своим громилам: – Ладно! Развяжите их!.. Только веревочки не порвите.
По-хозяйски проследив за развязыванием своих пленников, он проверил веревки-шпагаты на прочность, и опять обратился к отряхивающемуся Егорию:
– Так кто же вы такие, таинственные незнакомцы?
– Ну, мы… мы ищем нашего друга, Недовеска.
– А кто же такой этот ваш Недомерок?
– Недовесок, – поправил Егорий.
А Кузьма выскочил вперед и честно высказался.
– Недовесок – отпетый бандюга, – но, поняв, что сказанул что-то не то, спохватился и хитро закончил: – такой же, как и мы.
– И большая бяка! – также, не подумав, добавил занятый отряхиванием главный сыщик.
– Тоже, как и вы? – мгновенно отреагировал на оговорку Челенджеров.
– Тоже, как и мы, – покривившись, схитрил и Егорий.
– Так-так-так! А где же вы познакомились с этим вашим Недотепой?
– Недовеском! – опять поправил заслуженный сыщик и, проворчав себе под нос «сам ты Недотепа, раз запомнить не можешь», начал сочинять что-либо правдоподобное: – Он жил у меня два месяца назад.
– Но два месяца назад Недовесок лечился от ран, полученных им при ограблении банка в деревне Завидюшкино! – ликующе выкрикнул профессор, запрыгав в кресле от радости: – Значит, вы – сыщики!
«Э! Да этого профессора мы явно недооценили!» – с досадой прошептал Кузьма.
«Да, Кузя! Похоже, что опять прокололись!.. Да и банк-то в Завидюшкино, оказывается, Недовесок ограбил, а мы на Перекашку с Огрызком думали!» – хмуро буркнул в ответ Егорий.
Он оценивающе взглянул на вооруженных до зубов здоровенных «крокодильчиков» и, решив не доводить дело до стрельбы, ляпнул первое, что пришло на ум:
– О, профессор, вы очень хорошо информированы! Я действительно лечил Недовеска от ран после Завидюшкино.
– Так-так-так, сейчас угадаю: кто ты, – задумался озадаченный профессор. – Недовесок лечился тогда у нашего лучшего бандитского доктора, у доктора Пылесоса… Ты – доктор Пылесос?
«Похоже, что он меня снова ловит – надо быть поосторожнее», – решил про себя Егорий, а вслух начал громко отнекиваться, мотая головой:
– Нет, нет! Я не доктор Пылесос!.. Но я помогал доктору Пылесосу при его операциях.
– Так-так-так! Пылесос, говорят, очень большой специалист. Если так, то он в помощники себе кого попало не возьмет…
– Ага! Ага! – дружно подтвердили сыщики.
– Так-так-так. Докажи, что ты тоже хорошо соображаешь в медицине.
– А как?
– Ну, например, отрежь полголовенки своему другу… – кивнул Челенджеров на захлопавшего глазами Кузьму: – И пришей ее обратно.
«Не бойся, Кузя! Я тебя не трону!.. Отходим назад!» – прошептал напарнику Егорий и громко зачастил.
– Я обязательно отрежу моему другу полголовы… Сразу-сразу, как только мы его найдем… Мы его, нашего друга Недовеска, найдем – отрежем ему то, что нужно и принесем сюда… А пока мы пошли его искать… – болтал сыщик, отступая к двери и делая вид, что не понял направленного на Кузин лоб профессорского взгляда...
Вполне возможно, что все бы закончилось благополучно. Но тут Кузьма переборол в себе страх и весьма активно включился в игру.
– Ау-у, Недове-е-есок! Ты где-е-е?.. – громко начал орать он, сложив ладошки рупором: – Ау-у! Где ты прячешь свою голове-е-енку?!
Егорий взглянул на орущего Кузьму и даже крякнул от досады: «Эх, Кузя, всегда-то ты переигрываешь!.. Уходить надо, пока никто ничего не понял!»
Однако было уже поздно: глаза профессора азартно заблестели, рот хищно приоткрылся, чтоб натравить «крокодильчиков» на беззащитных жертв… Но в руках у сыщиков появились пистолетики, и… профессорский рот сразу закрылся.
– Я бы срезал полголовы любому бяке, да не могу: рука занята, – пояснил, мило улыбаясь, Егорий и вежливо попрощался: – До скорого свидания, профессор Челенджеров!..
– До свидания! – растерянно выдавил из себя хозяин дачи, и сыщики выскочили на улицу.


       На дороге

– Что, Кузя, напугался маленько? – добродушно поинтересовался Егорий, когда сыщики оказались на достаточно безопасном расстоянии от дачи.
– Не-е… – застенчиво протянул Кузьма.
– …множко, – закончил за него слово заслуженный сыщик и весело хохотнул: – Ладно! Подкузьмили мы этого профессора здорово!..
– Ага! Объегорили, шеф! – вставил сверху Кузя.
– Не перебивай начальство! И не привыкай льстить! – нравоучительно оборвал его Егорий и с усмешкой добавил: – Пусть пока он на своей головенке волосенки рвет от досады, а мы будем искать Недовеска.
– Ага! А когда все повыдергает – мы и его арестуем! – опять влез Кузьма.
Шеф в ответ согласно кивнул, и сыщики двинулись к ближайшей дороге…
Идти оказалось недалеко. Уже через пару-тройку минут они вышли к широкой автотрассе. Постояли. Огляделись. И тут мимо них со свистом пронеслась темная красивая ухоженная машина марки «Мерседес-600».
– Ты видел: кто был за рулем? – схватил Егорий своего напарника за руку.
– Ага! Это Шпагоглот… друг Недовеска и тоже обормот.
– Надо его срочно догнать и поймать!..
Младший сыщик выскочил на шоссе и закричал, размахивая руками как двумя большими палками: «Стой! Стой! Стой!»
– Кузя, а тебе не кажется, что кричать-то надо не вслед машине, а повернувшись совсем в другую сторону, – охладил его рвение начальник.
– А почему, шеф? – не понял тот.
– А потому, что останавливать надо не Шпагоглота!
– А кого?
– А того, кто нам поможет его догнать! То есть любую идущую в ту же сторону машину.
– Ага! Понял! – почесал голову Кузьма и опять запрыгал, махая руками: – Эй, стой кто-нибудь! Эй, кто-нибудь, стой!..
Первая же остановленная им машина оказалась старой ржавой развалюхой неизвестной марки.
– Ничего, Кузя! Зато если этот «шестисотый» свернет с шоссе, то он от нас уже не уйдет! – подбодрил своего напарника Егорий, после чего сел рядом с шофером и гордо скомандовал: – Младший сыщик, включите сирену!
Однако Кузьма, похоже, явно не обрадовался такому приказу: он тяжело вздохнул, зачем-то широко открыл рот… и вдруг пронзительно заверещал как потерявший соску малыш. Визг был столь силен, что пухлая фигура заслуженного сыщика сжалась из «груши» в какое-то перекошенное зубной болью кислое «яблоко».
– Ты что, опять сирену дома забыл?! – хрипло проорало это «яблоко». – С таким голосиной тебе только соловьем-разбойником работать!
– Да чтоб я!.. Да разбойником!.. Да никогда в жизни! – сразу надул губы Кузя.
– Ладно, не обижайся! Сирена у тебя сильная, хорошая… но пока ее не надо! – слегка замявшись буркнул Егорий и повернулся к шоферу: – Поехали быстрее: надо найти и догнать «Мерседес-600» цвета «мокрого асфальта».
– Сухо же сейчас! Где ж я вам мокрый асфальт-то найду? – обалдело проворчал одуревший от Кузиного визга шофер.
– Да это у автомобиля цвет так называется! – загорячился Егорий и приказал: – Кузя, покажи ему цвет «мокрого асфальта»!
Кузьма вылез из машины – сбегал куда-то – принес в резиновых ладошках воды – выплеснул ее на асфальт – аккуратно растер ботинком и, довольный своей работой, произнес:
– Пусть посмотрит…
Шофер вышел. Поглядел.
– Ну как? Еще вопросы есть? – спросил главный сыщик.
– Да нет! – буркнул водитель.
Он сел за руль, что-то где-то крутанул – мотор забрякал, как пустая консервная банка – машина пугливо вздрогнула и гулко затарахтела по дороге.
…Минут через пять неспешной езды сыщики начали нервничать.
– А нельзя ли прибавить скорость! – на шестой минуте не выдержал и запрыгал на заднем сидении Кузьма.
– Куда спешить? Дорога тут одна, свернуть некуда – катись да катись себе, пока не догонишь, – спокойно протянул шофер.
– Быстрей! Быстрей! Быстрей! – запрыгали уже оба сыщика.
– Тише едешь – дальше будешь, – донеслось в ответ.
И тут Егорий подозрительно взглянул на шофера:
– Я вас, кажется, уже где-то видел!.. А вы меня не узнаете?
– Нет, Егорий, совсем не узнаю, – спокойно отозвался тот.
– Честное слово?
– Честное слово! – подтвердил сидящий за рулем и, хитро посмотрев на успокоившегося Егория, начал монотонно и занудно бормотать: – А так бывает, что кажется, будто кого-то знаешь, а окажется, что никого и не знаешь…
Ветхая колымага все так же неспешно тряслась по дороге, а водитель продолжал усыплять сыщиков размеренной болтовней.
– Я, вон, недавно в зоопарке тоже какого-то знакомого встретил. Иду, значит, ем конфеты, а он, как меня увидел, так запрыгал даже сразу. Ну, я – как и вы сейчас – вспоминать начал: где я его видел? Подумал даже сперва, что раз он в клетке, то, значит, мы с ним вместе в тюрьме-кутузке сидели…
Сыщики уже начали позевывать и «клевать носами», а шофер все плел и плел паутину слов… пока сам же нечаянно и не разрушил все свои сонные чары одной неловкой фразой:
– Так вспомнил я все-таки потом, где его видел.
– И где же? – очнулся от сна Егорий.
– Да в школе, когда от скуки нечаянно учебник открыл... Ну, этот, где про них, про обезьян-то все написано... Вот так-то, Егорий, бывает. А ты говоришь: «Где-то я тебя видел! Где-то я тебя видел!»
– Да, всякое бывает! – кивнул заслуженный сыщик.
А Кузьма нагнулся сзади и горячо зашептал ему на ухо:
– Шеф, знает он тебя! Знает! Точно говорю!
– С чего ты взял, Кузя?! Он же честное слово дал! – не понял помощника знаменитый сыщик.
– Да он чем угодно поклянется, если ему что-то надо будет!
– Так! Значит у тебя возникли подозрения… А почему они возникли? Обоснуй!
– Да ты сам-то посмотри на эту хитрую физиономию! – загорячился Кузя. – Сразу видно, что жулик.
– Ты прав! – задумался Егорий. – Тем более что он меня по имени назвал, а я же ему не говорил как меня зовут… Да и в кутузке он сидел – значит, наш клиент и знать меня должен.
– Ну, шеф, ты и наблюдательный! – искренне восхитился сложившийся в гармошку на заднем сидении высокий Кузьма.
А Егорий обратился к шоферу:
– Да, да, вы правы: сложно вспомнить кого-либо, если его не знал, – и сразу же, без остановки, задал невинный с виду вопрос: – А кто Шпагоглотову «Мерседесу» задний бампер помял?
На что шофер тут же и попался:
– Да Шпагоглот сам виноват! Тормознул передо мною резко – я на него с разгона и налетел сзади! А потом на меня же еще и орет: «Сейчас, мол, как колеса на уши накручу, так сразу ездить научишься!»
– Вот ты и проговорился, Шляпогрыз! – узнавающе улыбнулся Егорий. – Это ведь ты, когда я тебя арестовывал, сжевал будто бы от волнения свою шляпу… а в ней, оказывается, важные улики были. Пришлось мне тогда попотеть, чтобы новые найти. Помнишь, Шляпогрыз?!.
Тут тарахтящая развалюха резко вильнула в сторону – опознанный шофер выскочил из машины и нырнул в кусты… Но с разбегу налетев на спрятанный в них «Мерседес-600» цвета «мокрого асфальта», разбил себе колено и упал, взвыв от боли. А бросившиеся вдогонку сыщики навалились на него сверху и громко наперебой закричали:
– Отвечай! Куда ты ехал? Где у вас, у бандитов, сбор назначен? Что знаешь об украденных пупсиках?!.
Шляпогрыз в ответ только бессильно заскрипел зубами. Зато откуда-то сбоку вдруг раздался издевательский голосок:
– Какие пупсики? О чем вы говорите?..
Все удивленно уставились на кусты, из которых доносился голос, и увидели гаденько ухмыляющегося Шпагоглота с длинной палкой в руке.
– Сдавайся! – хором приказали сыщики, выхватив из карманов пистолетики.
– О чем вы говорите?! – опять переспросил владелец «Мерседеса» и сделал своей палкой, будто шпагой, два ловких фехтующих движения.
Оба пистолетика, выбитые двумя умелыми ударами, взлетели в воздух и описали две плавные дуги: один – в левую сторону, а другой – в правую.
Обезоруженные сыщики схватили с земли по палке. Но Шпагоглот лишь спокойно улыбнулся: «Я же в цирке выступал: шпаги глотал»... И легко проглотил обе их деревяшки, выплюнув напоследок застрявшую в зубах щепку. Затем вытер губы платочком и мило произнес:
– Нет, это вы сдавайтесь!..
Разумеется, что ответ на подобную наглость не заставил себя ждать.
– Никогда я вам, бандитам, не сдамся! – зарычал от ярости Егорий и с разбегу воткнулся головой в живот бывшего циркача.
От удара фигура сыщика на секунду из «груши» превратилась в сплющенную «тыковку». А Шпагоглот обиженно икнул, и изо рта у него вылезли концы проглоченных палок… за которые тут же схватились длинные руки Кузьмы.
– Вот как раздвину сейчас руки – тебя и разорвет на две части! Понял?! – пригрозил высокий сыщик и храбро добавил: – Брось палку и сдавайся!
Попавший в глупейшее положение Шпагоглот только и смог, что прохрипеть что-то жалкое, и бросить палку к ногам сидящего на земле Егория.
– Молодец, Кузя! – похвалил заслуженный сыщик. – И что бы я без тебя делал?!
– Вот видишь: я молодец! – продолжал подавлять волю своего пленника Кузьма. – И что бы я без себя…
Но закончить фразу он так и не успел, так как неожиданно сзади громко бибикнуло – сыщик повернулся на звук, на миг ослабив хватку, а Шпагоглот рванулся вбок и, радостно повизгивая разинутым ртом, исчез в кустах.
В довершение всех бед оказалось, что и Шляпогрыза тоже уже не догнать, ибо его якобы тихоходная колымага вдруг пулей сорвалась с места и унеслась вдаль, а «Мерседесу» кто-то проколол шины…
Сыщики сели на землю и задумались.
– Да, шеф, прошляпили мы этого шляпного грызуна Шляпогрыза! – горько вздохнул Кузьма. – Ведь одно только расстройство с этими жуликами!
– Ничего! Одно расстройство лучше, чем два, – устало улыбнулся Егорий. – А пока, младший сыщик, отставить распускать нюни! Давай-ка лучше подумаем: как нам этих ловкачей ловить ловчее?..


 
       Новый след

Через полчаса непрерывных дум Егорий проснулся:
– Итак, Кузя, что мы имеем?..
Кузьма взглянул на исколотые в разных местах колеса «Мерседеса» и начал размышлять:
– Шляпогрыз не терпит Шпагоглота. Иначе шины бы ему не проколол, а лишь выпустил бы из них воздух.
– Факт! – подтвердил заслуженный сыщик.
– Но и Шпагоглот не терпит Шляпогрыза! Ибо владельцам «Мерседесов» не нравятся владельцы разного бибикающего хлама, которые портят им задние бамперы.
– Тоже похоже на правду, – опять согласился Егорий и вдруг ни с того ни с сего завелся, и начал горячо доказывать: – Эти бандиты вообще не терпят друг друга! Все эти Шпагоглоты-Шляпогрызы давно бы поглотали да поизгрызли бы друг друга, если бы не были друг другу нужны!..
– Да это и так всем давно известно, шеф! – попытался заткнуть хлещущий фонтан прописных истин Кузьма… однако безрезультатно…
– У них все законы как в курятнике: клюй ближнего, плюй на нижнего, да смотри, чтоб самому сверху не прилетело…
– Абсолютно справедливо, шеф! – опять подтвердил высокий сыщик.
А сбитый с мысли Егорий забормотал:
– Курятник? Курятник?.. Что же я про курятник-то говорил? – и сделал вид, что вспомнил: – Вот я и говорю, Кузя, что хватит кудахтать без толку, а пора так разворошить это гнездо, чтоб только пух и перья полетели!.. Для начала проверим машину!
Кузьма вскочил. Длинным ногтем мизинца открыл багажник «Мерседеса»… а там кучей лежали яркие упаковки от пупсиков!
– Вот это да! Значит Шпагоглот тоже участвовал в ограблении магазина игрушек! – подытожил главный сыщик и горько вздохнул: – Эх! А мы его так бездарно упустили!
– Игрушки нам этого никогда не простят! – захныкал, расчувствовавшись, Кузьма.
– Кончай мокроту разводить! – тоже смахнул непрошеную слезу Егорий и твердо скомандовал: – Пошли по следу!
– А это куда? – растерялся его помощник.
– Туда, куда они выбрасывали ненужные упаковки – на городскую свалку.
– А зачем?
– Да затем, чтобы потом, по новому следу, идти обратно!..
После столь глубокомысленного ответа сыщикам уже не оставалось ничего другого, кроме как встать и двинуться в сторону города… Что они и сделали.


       Встреча с Пассатижкой

Завирайская свалка оказалась довольно большой по размерам. Поэтому, после первого же круга по ней, и так уже основательно уставшие сыщики окончательно выбились из сил…
– Давай передохнем, шеф! – взмолился Кузьма. – Нет тут никакой свежей кучи упаковок от пупсиков!
– Надо искать! – пробурчал в ответ Егорий, однако от передышки не отказался: – Ладно! Пошли вон к той коробке, посидим в тени.
Сыщики устало подошли к большой яркой коробке, на стенке которой красовалась огромная дыра. Егорий зачем-то заглянул в нее… и сразу же отскочил назад, услышав в темноте грозное рычание.
– Кузя, проверь: кто там, внутри, прячется? – скомандовал заслуженный сыщик.
Кузьма залез в коробку. Раздался шум борьбы. Затем – истошный вопль, и он стрелой вылетел назад, тряся рукой, в которую намертво вцепилась маленькая рыжая дворняжка.
– Пусти-и-и!! – орал младший сыщик, но та и не думала разжимать крепко сведенные челюсти.
– Песик, отпустите его, пожалуйста! – вежливо попросил Егорий.
От удивления собачка открыла рот, и Кузина рука вырвалась из зубастого плена. Обрадованный страдалец тут же быстро-быстро закрутил ею над головой, будто собираясь взлететь как вертолет. Однако взлететь не удалось, и он, с трудом поймав здоровой рукой больную, поднес ее к губам и начал дуть. Когда же и это не помогло, то Кузьма просто-напросто засунул свою распухшую пятерню за щеку и даже тихонько замычал от блаженства… А в наступившей тишине вдруг прозвучал очень культурный и вежливый голос.
– Извините! Я не хотела так больно! Но ведь он же сам первый начал, – сказала собачка.
– Ладно! Забудем об этом! – извинил ее Егорий за занятого рукой Кузьму и дружелюбно спросил: – Тебя как зовут?
– Пассатижка.
– Странное имя.
– Да это меня из-за челюстей моих так прозвали: хватка у меня – железная, как у плоскогубцев-пассатижей... Особенно если кусаю кого, – пояснила Пассатижка и, взглянув на подтверждающе закивавшего Кузю, добавила: – Зовите меня просто Пася.
– А как же ты, Пасенька, здесь-то оказалась? Такая хорошая собачка, и вдруг – на свалке, – сочувственно продолжил разговор заслуженный сыщик.
– Да я механическая, самозаводная, а моторчик сломался, – заплакала Пася. – Вот меня и выбросили.
– Так, – Егорий окинул опытным взглядом ее неподвижные лапки и обратился к напарнику: – Кузя, отвертка есть?
– М-м-м… всегда найдется, если нужно! – вынул руку изо рта тот и взглянул
на ноготь своего мизинца: – Есть отвертка!
– Ну, Пасенька, потерпи: сейчас мы тебя починим! – произнес знаменитый сыщик и ласково погладил благодарно заскулившую дворняжку.


 
       Недовесок найден!

Порядком повозившись со сломанным моторчиком, Егорий опять погладил запрыгавшую от счастья Пассатижку и спросил:
– Пася, а ты нам не поможешь?
– Да я!.. Да за то, что вы меня починили!.. Да конечно помогу! – даже зашмыгала носом от избытка чувств та и сразу деловито засуетилась: – А что надо сделать-то?
– Да, понимаешь, мы ищем упаковки от украденных пупсиков, и нам бы очень помог твой собачий нюх.
– О! Я могу вам помочь!.. И не только нюхом – благодарно улыбнулась Пася. – У меня есть осколок зеркала от волшебного калейдоскопа. В нем можно увидеть все, что попросишь… Я вам его подарю! Берите!
Она заскочила в свою красочную коробку-конурку, вытащила маленький, весь потертый-поцарапанный кусочек стекла и протянула сыщикам. Те с сомнением поглядели на подарок, и Егорий недоверчиво попросил:
– Зеркальце, а покажи-ка нам, например, куклу по прозвищу Недовесок… пожалуйста!
По зеркальцу поплыли какие-то странные волны, которые быстро сложились в большие подошвы деревянных ботинок, лежащих на пестрой смеси из фантиков, рваных бумажек, сломанных деталей, старых кукольных платьиц и мятой фольги… А за всем этим мусором виднелась яркая и красивая кукольная коробка.
– Это что оно мне тут за штиблеты показывает?! – возмутился заслуженный сыщик. – Будто издевается!
Он раздраженно привалился к стенке Пасиной конурки, а Кузьма внимательно поглядел за его спину и вдруг радостно заорал:
– Да вот же она, коробочка-то!
Егорий повернулся и просиял:
– А что? Похожа…
Они обежали Пасин домик и увидели с другой его стороны какую-то странную лежащую фигурку, похожую на Недовеска, но почему-то как бы укороченного сверху… А рядом – о ужас! – носом вниз, валялась среди мусора оторванная деревянная голова.
– Ого! – невольно вздрогнули даже много чего повидавшие на своем веку сыщики.
Они подскочили к этой голове, осторожно подняли ее и увидели лицо Недовеска, которое при виде их отчаянно загримасничало и открыло рот.
– Не бросайте меня! Я все скажу! Только не кидайте обратно! – умоляюще завопила оторванная голова.
– Ну и что же ты хочешь нам рассказать? – поинтересовался Егорий.
– Все-все!
– Хорошо! Рассказывай про «все-все».
И голова, торопясь и проглатывая слова, начала говорить:
– Это профессор Челенджеров заказал мне выкрасть пупсиков в Завирайске и привезти их к нему. А когда я все исполнил, то его «крокодильчики» привезли меня сюда, на свалку, и вон что со мной сотворили! – из глаз Недовеска брызнули крупные слезы. – Еще и смеялись, мол, «ты все равно бракованный, недовесок, так что если от тебя чего и убавить, то хуже уже не будет»…
– А зачем Челенджерову пупсики?
– Не знаю! Мне сказали только их привезти…
– Ладно! – заслуженный сыщик положил говорящую голову на грудь обезглавленного тела и укрыл все это сверху тряпками: – Лежи пока тут. Когда всех поймаем – вернемся за тобой… Согласен в кутузку?
– Согласен, согласен! – преданно уставилась на сыщиков голова из-под тряпок. – Ловите их скорее. А я обожду, никуда не убегу.
– Беги, если сможешь, – с улыбкой разрешил Кузьма. – Но я бы тебе этого не советовал…
Оставив Недовеска в покое, сыщики отошли к Пасиному домику и присели на какие-то картонки.
– Умное зеркальце! Зря я тебя ругал! – достал и погладил замигавшее в ответ стеклышко Егорий: – Ведь все нам правильно показало: не сбоку, не сверху, а именно так, чтобы мы увидели Пассатижкину коробку. Молодец!
– Шеф, а давай упаковки от пупсиков посмотрим! – предложил Кузьма.
– А зачем? Давай уж лучше сразу на самих пупсиков поглядим, – довольно улыбнулся главный сыщик и заглянул себе в ладошку: – Зеркальце, милое, покажи нам, пожалуйста, украденных пупсиков!
По зеркальцу опять пошли те же волшебные волны, сложившиеся в конце концов в длинные ряды плачущих пупсиков, лежащих на каких-то странных столах.
– Зеркальце, родненькое, а покажи, пожалуйста, почетче и пояснее! Ну, миленькое, постарайся! – взволнованно запросили все. – Ну, пожалуйста!!
Изображение начало медленно поворачиваться, и на экране показались мрачные каменные стены полутемного подвала. Затем сбоку выплыла железная запертая дверь… и все исчезло.
– Расстояние до них, видно, большое, а сил у зеркальца мало – разряжается оно быстро, – пояснила Пася и погладила лапкой по мутному стеклу: – Оно же, бедненькое, в луже лежало, пока я его не нашла. Ну и от сырости…
– Понятно! – кивнули сыщики, но больше никто ничего сказать не успел, так как с неба внезапно хлынули вниз потоки воды.
Дождь лил как из ведра. Под его хлещущими струями все быстро заскочили в коробку и, зябко дрожа от сырой прохлады, сели на пол. Неунывающий Егорий вытащил откуда-то масленку – капнул Пасе в моторчик пару капель машинного масла и бодро подмигнул своему сникшему напарнику:
– Не грусти, Кузя! Уж мы-то с тобой точно не промокнем: не тряпичные, чай!
«Ага, «не тряпичные»! – устало подумал Кузьма, взглянул на свои длинные ноги, и нехорошие мысли полезли в его резиновую голову: – Да ну ее, эту работу! Ползай тут по разным свалкам, пока другие в тепле сидят! За день так по сырости набродишься – краска с ног отваливается. А ведь подкрашенная игрушка – это и есть подкрашенная игрушка. Это уже не первый сорт! Да еще и пульки порой прилетают… Нет, уйду я из сыщиков! Точно уйду!»
– Да все нормально, Кузьма! – как будто прочел его мысли заслуженный сыщик и начал успокаивать: – А за здоровье свое ты не бойся! Ведь если что, то кукла Надя тебя сразу вылечит!
Тут дождь еще сильнее забарабанил по коробке – один из углов сверху промок, и изнутри по стенке потекла тоненькая струйка воды. Но Кузьма уже не хандрил. Ибо он вспомнил о доброй кукле-врачихе Наде, о ее белом чепчике с красным крестиком на лбу и о ее большой докторской сумке через плечо. Вспомнил, и на душе у него сразу стало теплее… Настолько теплее, что он уже не раздумывая полез бы сейчас даже в самую глубокую лужу, лишь бы только защитить и куклу Надю, и всех других добрых кукол от любых злодеев. Кузьма снова хотел быть сыщиком…
Он вскочил и бросился к выходу.
– Ты куда? – попытался остановить его Егорий.
– Недовеска фольгой укрою, а то промокнет, – отрапортовал младший сыщик и выскочил под дождь.
– Сам же промокнешь! – крикнула ему вслед Пассатижка.
Но Егорий задумчиво остановил ее:
– Не надо, не держи его! Он вспомнил, что он сыщик и должен защищать кукол от разных бед… И вовремя вспомнил: нам хандрить сейчас никак нельзя. Ведь нас ждет дача Челенджерова.
– А можно и мне пойти с вами? – чуть подумав попросила Пася.
– Не обижайся, Пася, но ты нам нужна здесь: за Недовеском надо присмотреть… а то вдруг опять дождь, – начал объяснять сыщик и пообещал: – Мы сделаем все дела и вернемся за тобой! Ладно?
– Ладно, – недовольно согласилась Пассатижка.
И тут в коробку буквально ввалился улыбающийся до ушей Кузьма:
– Шеф, дождь кончился!
– И ты от этого так сияешь?! – удивился Егорий.
– Да нет! – еще шире расплылась физиономия младшего сыщика. – Недовесок мне в благодарность за фольгу еще кое-что рассказал.
– И что же именно?
– Как обезвредить Челенджеровских «крокодильчиков». Оказывается, Челенджеров, чтобы иметь над ними власть, приучил их бояться силы.
– Как это?
– А пугал их! Сперва поднимал перед ними огромные надувные гири да завязывал узлом резиновые гвозди, а потом выкручивал какому-нибудь здоровяку-«крокодильчику» ухо и, пока тот орал от боли, приговаривал: «Видишь, какой я сильный! Вот захочу и кому угодно голову заверну как это ухо!.. Кому первому завернуть?»… Желающих попробовать, разумеется, не находилось.
– Значит, надо выкрасть одного «крокодильчика», напугать его нашей силой и отпустить к своим, чтобы он и всех других понапугал, – начал составлять план действий на будущее заслуженный сыщик. – Ведь тот, кто боится, не будет мешать тому, кого он боится.
– Верно, шеф! – подтвердил Кузьма. – Но и это еще не все… Недовесок указал удобное место, где можно схватить «крокодильчика» без лишнего шума.
– Где?
– В курилке! В той, что в кустах, у забора. Ведь все «крокодильчики» – заядлые курильщики. А раз курильщики, то, значит, что и здоровья-то у них особого нет…
– Погоди! – остановил рассказчика Егорий. – Как это «нет», если у них каждая рука толще двух моих ног?
– Нет у них здоровья! Прокурили они его! – запальчиво начал доказывать свое младший сыщик. – А руки у них накачены не силой, а какой-то темной водой из шприца: профессор им ее вкалывает так, что руки и плечи распухают, кажутся здоровенными… да только не сила в этих руках, а труха. Вот!
– Хорошо! Значит, в кустах у курилки и будем брать «крокодильчика»! – решил главный сыщик и, задумчиво покрутив пальцем над головой, уверенно ткнул им в сторону выхода: – Вперед! Нас ждет дача профессора Челенджерова.
Но тут Кузьма вдруг почему-то замялся и робко подергал его прямо за указующую руку:
– Шеф, а шеф, Недовесок же нам помог. А что если…
– Никаких «если»! – твердо освободил руку Егорий и объяснил: – Голову ему только кукла Надя обратно приделать может. А я не волшебник! Так что пошли! Раньше закончим – раньше вернемся.
– Ну, пошли! – грустно согласился младший сыщик и повернулся к Пассатижке: – Ты Недовеска хорошо сторожи! Ладно?! В дождь фольгой укрывай, а при солнце – газеткой… Он же неплохой вообще-то. Просто голова у него деревянная, да и воспитания в нее недовложено. Так что ты уж помоги ему!
– Хорошо! – согласилась Пася.
– Счастливо оставаться! – погладили напоследок собачку сыщики и скрылись между мусорных куч.
– Возвращайтесь скорее! – помахала им вслед лапкой Пассатижка.


       Новый помощник

Почти у самой профессорской дачи усталые сыщики присели отдохнуть на поваленное дерево и начали обсуждать предстоящую операцию. Они то горячились, то азартно чертили какие-то стрелки на песке, а то похохатывали и пожимали друг другу руки… Наконец, когда все было обговорено до последней детали, Егорий довольно откинулся назад. Но не успел он облегченно перевести дух, как вдруг из ближайших кустов оглушительно бабахнуло: «А-апчхи!»
Сыщики бросились на звук и, после недолгой борьбы, вытащили на поляну сопротивляющуюся мягкую игрушку с длинными потертыми ушами.
– Ты кто? – строго спросил заслуженный сыщик.
– Я Пример – А-апчхи! – зайка.
– А-а, понятно! Ты Примерзайка значит, – почесал затылок Кузьма и полюбопытствовал: – А к чему ты примерзаешь-то?.. Или сам по себе мерзляк?
– Да нет! Я не Примерзайка, а Пример-зайка, – сделал красноречивую паузу в середине своего имени ушастик. – То есть я – «примерный зайка». По мне в мастерской – А-апчхи! – других заек делали… А мне надоело быть примерным – вот я в лес и сбежал.
– А-а! – опять почесал затылок высокий сыщик. – Говоришь, что не примерзаешь, а сам замерз весь – вон чихаешь как.
– Чихаю! – согласился зайка. – Только это не из-за имени, а из-за дождя. Промок, знаете ли, недавно. Я же ведь плюшевый…
– Ну, ладно, Пример-зайка, ты Челенджерова знаешь? – вновь включился в разговор Егорий.
– Знаю, знаю! – скорчил уморительную мордашку зайчик и хохотнул: – И знаю даже зачем он вам нужен! Я все слышал про все ваши планы… Вот сейчас вы «крокодильчика» в плен брать будете…
– Он все знает! Что же с ним теперь делать? – хмуро переглянулись сыщики.
– А ничего не делать! С собой возьмите!.. А то мне этот Челенджеров с его глупыми охотами на зайцев «во как» надоел, – провел лапкой чуть повыше своих ушей зайка.
– Ты знаешь, зайка, – Кузина рука растерянно сползла с затылка вниз и задумчиво заскребла спину: – что ушки-то надо иногда снимать с макушки и прятать в кармашки?
– Так они же у меня не отстегиваются! – отмахнулся ухом как ладошкой тот, и умоляюще захлопал глазами: – Возьмите! Я вам много где пригодиться могу: я очень ловкий и умный зайчик!
– И главное – очень скромный! – хохотнул Кузя.
– Отставить «хи-хи»! – строго сдвинул брови Егорий. – Ты, Пример-зайка, так и быть, пойдешь с нами! Но учти, что под моей командой тебе опять придется стать примерным зайкой! Все понял?!
В ответ Пример-зайка радостно прохрипел простуженным басом: «Понял-понял. Ура!», и бодро запрыгал впереди всех по дороге к профессорской даче.


       О вреде курения

Проделав в заборе аккуратную дыру, сыщики оказались в кустах рядом с небольшой полянкой, обставленной скамейками и урнами. Сразу сообразив, что это и есть курилка «крокодильчиков», они внимательно осмотрели место предстоящего захвата и зашептались.
– Делаем так: заманиваем «крокодильчика» в кусты, хватаем, связываем и тащим за забор, – высказал свой план заслуженный сыщик и дал последние указания: – Мы с Пример-зайкой прячемся в этих кустах. А ты, Кузьма, в тех, что у тропы на выходе из курилки. Твоей задачей будет: если мы кого-то упустим, то не дать ему убежать… Всем сидеть тихо! Не высовываться! Действовать по обстоятельствам, но зря не рисковать!.. Всем все понятно?!
– Понятно! – дружно выдохнули младший сыщик и Пример-зайка.
– Тогда… по местам! – приказал Егорий, и Кузьма скрылся в кустах.
…Минут через пятнадцать на тропе идущей от дачи послышались голоса – три веселых «крокодильчика» шли покурить. Они, посмеиваясь, расположились на скамейках, и один из них начал веселить своих товарищей, показывая им вытянутый вверх палец:
– Видите: стоит?
Двое других сосредоточенно уперлись взглядами в то, что им показали, и утвердительно кивнули:
– Ага, стоит…
– А он еще и приседать умеет, – хихикнул весельчак-«крокодильчик», и вдруг его палец плавно согнулся посередине, будто присел.
От смеха оба охранника-зрителя чуть на землю не упали… Но громче всех грохнул Кузин гогочущий хохот из кустов.
Услышав его, «крокодильчики» боязливо заоглядывались вокруг и, удивленно прошептав: «Вот это эхо!», выскочили из курилки. А Егорий бросился сквозь листву и ветки к Кузьме…
Пример-зайка остался один. Он послушал как Егорий отчитывает Кузьму, как тот вяло оправдывается, как шуршат листья на кустах от качающегося в ритме «ай-яй-яй» пальца заслуженного сыщика… и вдруг все стихло. А со стороны дачи послышалось бойкое посвистывание – это еще один «крокодильчик» спешил в курилку, на ходу вытаскивая пачку папирос.
Однако папирос в пачке, похоже, не оказалось. Раздосадованный охранник хмуро крякнул, шмякнулся толстым задом на скамейку и начал раздраженно рыться в карманах. При этом он так увлекся, что даже подскочил от испуга, когда сзади, из кустов, вдруг бахнуло как из пушки: «А-апчхи!»
Одуревший от страха бугай-«крокодильчик» с размаху попытался ввинтиться в урну. Но туда поместились только лишь одна его левая пятка да часть правого уха. Тогда он отстал от урны и с тем же упорством устремился под скамейку, куда умудрился впихнуть уже не только и вторую пятку, но также и нос… Тут из кустов опять грохнуло оглушительное «А-апчхи», и на поляну буквально вывалился Пример-зайка…
Увидев, что ничего особо страшного ему не грозит, охранник сразу передумал ползти под скамейку. Вместо этого он упер указующий палец зайке прямо в нос и закричал тоненьким голоском:
– Эй! Ты кто?
– Я Пример-за… – начал было Пример-зайка, но прервался очередным мощным чихом: – «А-апчхи!»
– А-а! Ты – Примерзавец!.. Ты, выходит, не просто мерзавец, а еще и мерзкий-премерзкий!.. Наш, значит! – облегченно вздохнул «крокодильчик» и приглашающе добавил: – Раз наш – иди сюда. Покурим… Хоть табачком меня угостишь.
– Не могу я из кустов выйти: хвостом за репейник зацепился, – схитрил зайка и (видя, что сыщики уже рядом) подманил охранника: – Отцепи меня – табачком угощу! У меня табачок знатный!
– Ох и люблю же я хороший табачок! – вздохнул в предвкушении удовольствия «крокодильчик» и полез в кусты… где и был схвачен сыщиками.


       Допрос «крокодильчика»

Вытащив своего пленника за забор, сыщики встали в сторонке кружком (а точнее, треугольничком) и начали совещаться:
– Недовесок говорил, что Челенджеровские охранники всего-всего боятся.
– Не всего-всего, а только силы и Челенджерова.
– Значит, надо этого бугая хорошенько напугать.
– Решено! Покажем ему фокус «Силушка немерянная», – решил Егорий.
– Постойте! – выступил вперед Пример-зайка. – Пугать так пугать! У меня еще один фокус в запасе имеется. «Остроухость» называется: ножик сзади к уху прилаживаю и ушами палочки строгаю.
– Хорошо, вторым номером нашей программы пусть будет «Остроухость»! – согласно кивнул заслуженный сыщик, и они, все втроем, грозно двинулись на «крокодильчика».
– Тебя как зовут?! – рыкнул Кузьма так, что все деревья вокруг затрепетали, а у некоторых елок от страха даже посыпались вниз шишки.
– Не скажу! – нахохлился пленник.
– Кузя, покажи-ка ему нашу «Силушку немерянную»! – небрежно распорядился Егорий. – А я пока погуляю.
Нарочно громко топая, он скрылся за ближайшим деревом… а через пару секунд на цыпочках тихонечко вышел из кустов позади «крокодильчика» и, незаметно для того, пристроился у него за спиной.
Кузьма же тем временем ходил перед пленным охранником и усиленно пугал его.
– Да я тебя сейчас!.. Да я тебе сейчас!.. Какой вот только узел из тебя завязать: обычный, бантиком или морской с тремя наворотами?! – и вдруг резко затормозил перед пленником. – Что? Не веришь?! А хочешь, я тебя сейчас на вытянутых руках как котенка подниму?!
– Да ну?!. – недоверчиво окинул взглядом худую Кузину фигуру тот. – Этого даже силач-профессор сделать не может…
– Ладно! Встань прямо и смотри мне в глаза! – Кузя пропихнул свои вытянутые руки под руками «крокодильчика» так, что его кулаки слегка высунулись у того из подмышек сзади… и за эти кулаки сразу же ухватился Егорий, и приготовился толкать их вверх…
Кто пробовал когда-либо на досуге поднимать кого-нибудь на вытянутых руках, тот знает, какую силищу для этого надо иметь… если конечно твоим рукам никто не помогает с другой стороны. И весь секрет тут в том, чтобы поднимаемый не заметил того, кто, стоя за его спиной, его в действительности и поднимает…
Грозно уставившись в «крокодильчиковы» глаза Кузьма напрягся – легко оторванный от земли здоровяк-охранник повис на его прямых руках, как на двух длинных палках, и заболтал в воздухе ногами. А за его вихляющейся спиной покрасневший от натуги Егорий мысленно ругнулся: «В рот – компот, и сбоку бантик! Весу в этом «крокодильчике» как в целом бегемотике! Да еще и ножками, обормот, дрыгает… Эх, вот если не выдержу сейчас и отпущу Кузины руки, то… что сгрохочет-то он – это еще мелочи… но вот пендаль мой потом точно на всю жизнь запомнит, дубинушка этакая!»
– Ну, что? Видишь мою силищу? Или выше поднять?! – ухмыльнулся Кузьма и (чтобы пленник не оглянулся на Егория) прикрикнул: – В глаза мне смотри!
«Какое там «выше»! Тебе-то легко, а вся тяжесть – на мне! – неслышно прохрипел про себя выбивающийся из сил Егорий: – Да и роста у меня не хватит, чтобы этого амбала еще выше-то поднять!»
Но Кузя, видно, тоже что-то сообразил и начал усиленно психически обрабатывать «крокодильчика»:
– Что, милок, ты побольше Челенджеровской гирьки-то будешь?
– Ага! Больше, – согласился тот.
– Так что слабак он, этот твой профессоришко, по сравнению со мной!
– Ага! – уже менее уверенно прозвучало в ответ.
– Так что отныне я буду командовать всей вашей «крокодильей» стаей!
– Ну-ну, – попытался как-то отделаться от новоявленного «командира» охранник.
А уже почти совсем обессилевший Егорий опять мысленно ругнулся: «Да в лоб тебе нехорошо! Заканчивай скорее, а то уроню!» И Кузьма, будто услышав этот «крик души», дал своему начальнику знак, обращаясь к висящему в воздухе здоровяку:
– Ладно, не стану я из тебя узлы вязать, а – так и быть! – опущу на землю.
Все понявший Егорий тихонько опустил Кузины руки вниз. Затем прокрался до кустов, проделав это все столь бесшумно, что обалдевший пленник так ничего и не услышал…
Впрочем, тот вряд ли бы чего заметил, даже если бы сзади протопало целое стадо слонов, ибо Кузьма продолжал пугать его, не давая опомниться ни на секунду. Для этого сыщик взял ухо охранника и спокойно начал его выкручивать – «крокодильчик» заорал дурным голосом.
– Тихо! – грозно прикрикнул Кузьма и кивнул на Пример-зайку: – Еще будешь так шуметь – наш боец-разведчик тебе своим наточенным ухом голову отрубит.
– Как это? – открыл от удивления рот пленный охранник.
– А так! – сделал страшные глаза зайка, срезал ухом ближайшую веточку и начал – ухом же – ее строгать: – Кузя, давай я его изрублю как капусту для салата!
– Не надо!! – в ужасе закричал пленник. – Я еще совсем «зеленый» «крокодильчик»!
– «Зеленый» – это как понять? – вмешался Кузя.
– «Зеленый», значит, новенький, свеженький, еще даже месяца у профессора не служу.
– Ох и люблю же я зеленый салат из «зеленой» крокодилятины! – кровожадно застриг ушами как ножницами зайка. – Вот возьмешь, бывало, крокодила позеленее – почикаешь на кусочки и… ух и вкусно же получается!
– Но я же не настоящий крокодильчик, а всего-навсего игрушечный человечек! Нас лишь называют «крокодильчиками», – смог лишь жалобно проблеять позеленевший от страха охранник и бессильно осел на землю.
Но Пример-зайка будто только этого и ждал:
– Да-а?! Лишь называ-а-ают его так!.. – передразнил он и грубо рыкнул: – Не верю! Ты и по физиономии – крокодил крокодилом. Да и по цвету сейчас… тоже идеально зеленый. Так что давай-ка я тебя посолю, поперчу и, вкуснятинка ты моя, займемся нарезкой для салата.
Бедный «крокодильчик» беззащитно заморгал, жалобно глядя на хищно свистящее прямо перед его шмыгающим носом заячье ухо.
– Погоди, зайка! – вдруг чуть ли не с рыданиями в голосе прохрипел Кузьма. – Не чикай его!.. Ну, пожалуйста! Пусть себе живет, крокодилушка этакий! Не надо салата! А?!
Пример-зайка удивленно взглянул на него и, то ли чихнув, то ли хихикнув в лапку, выдавил с серьезным видом:
– Ладно, Кузьма! Только ради тебя я его пощажу. Но почитай, пожалуйста, его мысли, а то мне что-то физиономия его не нравится!..
Кузя облегченно вздохнул.
– Ему сейчас очень больно! – всезнающим тоном загудел он… и вдруг резко крутанул ухо пленника.
– Ага-а-а! – со слезами на глазах подтвердил тот.
– А сейчас он ужасно рад тому, что боль наконец-то прошла, – отпустил ухо и «прочитал мысли» на облегченно заулыбавшемся лице страдальца младший сыщик. – Верно я говорю?!
– Ага! Ага! – весьма уважительно прозвучало в ответ…
И тут из-за дерева появился Егорий.
– Там, за кустом, такой дождь! – вытер он мокрое от пота лицо. – Льет как из ведра.
Затем глубокомысленно напряг лоб и строго взглянул на «крокодильчика»:
– Так как же тебя все-таки зовут?
– Зосик, – охотно представился охранник.
– Запомни, Зосик, что меня зовут Егорием! – грозно нахмурил брови Егорий. – Завтра я встречусь с Челенджеровым… Так что запомни: того, у кого от этой встречи будут большие неприятности, зовут совсем не Егорием…
Знаменитый сыщик говорил и одновременно прокручивал в голове различные хитроумные варианты операции по захвату профессора Челенджерова… Но он явно не учел слишком большого испуга и не слишком большого ума своего собеседника.
– А как же зовут того, у кого будут большие неприятности? – не понял тот.
– А ты, Зосик, сам догадайся! Если мы с профессором будем всего вдвоем, а неприятности ждут не Егория, то…
– А-а! – радостно закричал «крокодильчик». – Понял!!
– Молодец! И что же ты понял?
– Что если неприятности ждут не Егория, то, значит, Егорий от них отвертится, а другим за него попадет!
– Кому это «другим»?! – не выдержал Егорий и угрожающе уставился прямо в бездонную пустоту ясных Зосиковых глаз: – Ты что, крокодилья твоя голова, действительно не понял, что завтра нам под руку лучше не попадаться, а то больно будет. Не понял?!
– Да понял я, понял! – испуганно захныкал Зосик. – Я понятливый: другие наши иногда только с третьего удара и понимают… а я всегда – с первого.
– От удара и осел поймет, – хмыкнул сбоку Кузьма.
– Так то осел, а я-то – «крокодильчик»! Я же, вон, сразу понял, что вы на что-то намекаете. Правда, сперва не сообразил: на что именно. Зато когда вы мне объяснили, так я сразу все и понял… Только сильно меня не бейте! Я ведь и вправду очень понятливый…
– Вот что, «понятливый», – начал выходить из себя Егорий. – Не будем мы тебя бить! А ты пойдешь сейчас к своим и расскажешь им про нашу силу. И запомни…
– Что вас зовут Егорием, – услужливо поддакнул, поднимаясь с земли, охранник.
– Да нет же! – окончательно разозлился сыщик и затряс над головой руками, будто хотел схватить своего рослого собеседника за грудки: – Запомни, что если завтра что будет не по мне, то вам всем станет не по себе!
«Крокодильчик» пугливо отступил назад. Его деревянный лоб покрылся испариной и глубокими задумчивыми морщинами, под которыми забегали какие-то шарики и заскрипели какие-то ролики. Ровно через минуту упорного мыслительного процесса шарики наконец заскочили за ролики, брякнув напоследок по ушам сыщиков прямым как столб вопросом:
– А если нам станет не по себе, то… по кому?
«О-о-ох!» – бессильно застонал Егорий, и тут вмешался Пример-зайка.
– По тому!.. Что, когда мы завтра придем, то вы все должны стоять не двигаясь! Кто шевельнется – по стенке размажем! – весьма доходчиво объяснил он все пленнику и повернулся к своим: – Вот так с ним надо! А то он же… явно не гений!
– Ага, не Гена я! Хоть и крокодильчик, но не Гена, – грустно вздохнул «крокодильчик».
– Да он ум твой имеет в виду, – с досадой буркнул Егорий.
– А-а, понятно! – обрадовался своей догадливости тот. – С этим-то у меня все в порядке: ничего лишнего в голове не держим! А то есть у нас трое, кто поумнее, так те даже слово «абсолютно» знают… а я его не говорю. Зачем охраннику много ума-то? А? Ум же – это не сила…
– Абсолютно неверно! – с ученым видом изрек зайка и начал строгать ухом новую палочку: – Знание – сила!
– О-о! Какой ты умный! – уважительно покосился на палочку охранник и тихо-тихо, даже как-то застенчиво попросился: – А может, я пойду уже? А?! А то курить охота очень…
– Абсолютный ход! Абсолютно в дырочку! – строго указал Пример-зайка лапкой на забор… и сразу же отвернулся, ибо туповатое Зосиково лицо лучилось таким почтением перед чужой мудростью, что не расхохотаться было просто невозможно.
– Стой! – вспомнил тут еще про что-то Егорий. – Знай также, Зосик, что мы за вами внимательно следим! Так что, если у кого-то из вас вдруг возникнет пусть хоть даже самое малюсенькое желание рассказать о нас Челенджерову – придем и тоже больно накажем!
– Ага! – преданно поддакнул тот.
– Что «ага»?! Все понял?
– Ага! – снова поддакнул «крокодильчик», но вдруг замялся: – Однако, это… одного не понял.
– Чего же?
– А почему «абсолютно в дырочку»?
– А где же ты в заборе ворота-то видишь? – опять сделал умную мордочку зайка, едва сдерживая смех: – Ну, а если не «абсолютно в дырочку» попадешь, то шишка будет.
– О-о-о! – только и смог выдавить из себя буквально обалдевший от такой неоспоримой логики охранник…
– Вот так-то оно абсолютно! – веско поднял вверх палец Егорий и, повернувшись к Кузьме, хитро заподмигивал ему сразу обоими глазами: – А ты, Кузьма, когда мы завтра к ним придем, смотри, охранников зря не обижай!
– Ладно! – буркнул в ответ тот. – Если только сами не полезут.
– Не полезем! Не полезем! – заверил пленник.
– Ну и договорились! – согласно кивнул заслуженный сыщик и окончательно отпустил Зосика: – Так и быть, иди уж!..
Внимательно проследив за тем, как довольный охранник прыжками несется к забору, Кузьма повернулся к Егорию:
– Ох и крепкий же орешек нам попался, шеф!..
– Не орешек, а желудь: он же из дуба сделан, – перебил Кузю Пример-зайка.
Тот недовольно поморщился, но с поправкой согласился:
– Вот-вот! Он из дуба сделан, а вы к нему – с намеками…
– Да какие там намеки?! Я же ему все прямым текстом говорил, – засопротивлялся было упреку Егорий, но в конце концов лишь безнадежно махнул рукой: – а он… абсолютный болван.
– Так и я говорю: из дуба он, – поставил точку в разговоре Кузьма, и все устало рассмеялись.


       Тайна проясняется

– Итак, всем отдыхать до утра! Отдыхать! Отдыхать! Отдыхать! – решительно распорядился заслуженный сыщик и пробормотал широко зевая: – А-а-а-а то я уже так прямо на-а-а-а ходу и засыпа-а-а-аю!
– Кого, на чем и чем вы засыпа-а-а-аете, шеф? – зевнул в ответ Кузьма.
– Тебя щелбанами засыплю, если еще дразниться будешь! – встрепенулся Егорий и снова повторил приказ: – Всем отдыхать!
– Да я и не дразнился совсем – это я сам тоже нечаянно зевнул! – заоправдывался Кузьма, согласно и преданно глядя на начальника: – А отдохнуть надо, шеф! Обязательно надо!
– Ага-а-апчхи! – утвердительно мотнул головой и Пример-зайка… да так сильно, что вылетевший из-за его уха нож пригвоздил к дереву заслуженную кепку заслуженного сыщика.
Егорий снял свою кепку с лезвия ножа. Однако ругаться не стал, а вместо этого обратился к зеркальцу:
– Зеркальце, милое, пожалуйста, посторожи: если будет что-то интересное – про Челенджерова, про Зосика, про «крокодильчиков» или про пупсиков – сразу показывай.
Зеркальце в ответ согласно мигнуло, и все улеглись отдыхать…
– Пример-зайка, – обратился Кузьма к зайке. – Вот ты сбежал в лес. А по кому сейчас заек делают, если тебя нет?
– По брату моему, Замер-зайке.
– Он наверно вообще мерзнет сильно, а чихает еще и посильнее тебя?
– Да нет! Он не Замерзайка, а Замер-зайка, «Замерочный зайка». И чихать ему не с чего: он же в лес не сбегал, как я, и под дождем не мок.
– А вдруг тоже сбежал?
– Тогда Размер-зайка есть… Но Замер-зайка не такой! Он в лес не убежит! Я его подговаривал уже, а он – мне: «Зачем убегать-то? Чтоб в лесу нас волки ели?»
– Какие еще «в лесу, на свалке, ели»? – вклинился в разговор задремавший было Егорий: – Нет в лесу свалки! А на свалке нет елей! Были мы с Кузьмой и на свалке, и в лесу… Подтверди, Кузя!
– Подтверждаю, шеф! – согласился Кузьма. – Нет на свалке елок… если не утро после Нового года конечно. И свалки в лесу нет… пока некультурные туристы мимо не протопали. У Пример-зайки братишка что-то не то лопочет. Тоже из дуба, похоже, сделан.
– Из какого еще дуба, если мы с ним плюшевые оба?! – искренне возмутился зайка.
– Не знаю «из какого»! Из ветвистого наверно, с желудями который... из желудивого такого дубка короче, – хмыкнул в ответ Кузя и пояснил: – Ты длинноухий – он лопоухий. Ты «примерный» – он дубовый. Бывают же неудачные копии, если материал не тот взяли.
Тут разъяренный зайка даже заподпрыгивал от клокотавшего внутри гнева.
– Да чихал я на тебя! – заорал он дурным голосом и сразу же громко подтвердил свои слова: – А-апчхи!
Воздушная волна подняла в воздух тучу пыли, разметала в стороны стайку мошек, а также еще раз вмяла в дерево многострадальную заслуженную кепку заслуженного сыщика.
– Эй, Пример-зайка, кончай тут хвост пружинить! – отлепил от дерева свой головной убор тот. – А то чихаешь на одних, а кепки летят совсем с других.
– Да я нечаянно! – поуспокоился зайка и повернулся к Кузьме: – Сам ты из дуба сделан!.. Ты бы лучше за настоящими дубовыми смотрел!
– А вот это верно! – окончательно проснулся Егорий и протянул младшему сыщику бодро блеснувшее зеркальце: – Кузьма, за «крокодильчиками» бы надо приглядеть… Разберись и доложи!
– Угу! – кивнул тот и попросил: – Зеркальце, покажи, пожалуйста, Зосика!..
По матовому стеклу сразу же пошли яркие волны, быстро сложившиеся в машущего руками перед сидящими вокруг «крокодильчиками» Зосика. Те слушали его открыв рты, а он вдруг резко взметнул вверх палец и начал что-то торжественно вещать. К сожалению звуки зеркальце передать не могло. Но по свернувшимся в трубочки губам охранников было видно, что страстная его речь их проняла и что кроме почтительного «О-о-о!» сказать они ничего не могли.
– Шеф, с «крокодильчиками» все в порядке! Зосик, похоже, рассказал им про нас, и это произвело на них весьма сильное впечатление! – немного торжественно доложил Кузьма и снова начал приставать к Пример-зайке: – Слушай, а померочного… Помер-зайки у вас нет?
– Нет! – грустно отозвался Пример-зайка. – Помер Помер-зайка!
– Извини, я не знал! – искренне посочувствовал сыщик… но любопытство все же пересилило: – А от чего он помер?
– От огорчения: как только при рождении имя свое услышал, так сразу и помер.
– Он тоже был твоим братом?
– А как же иначе? Все плюшевые зайчики – братья, – начал объяснять зайка… однако не удержался от ответной шпильки в адрес уже порядком поднадоевшего ему Кузьмы: – Это вы, сыщики, штучная работа. Сначала сделают неизвестно что, а потом гадают: что это за «штука» такая получилась? А как надоест гадать, так в сыщики и записывают, чтоб эта «штука» сама потом свою тайну раскрывала и голову над ней ломала.
– Мы преступления раскрываем! – гордо надул губы Кузьма.
А Егорий веско добавил:
– А вот головы нам бандиты ломают… если, конечно, мы их, бандитов, не переиграем и в кутузку раньше не упрячем. Так что сыщики – это очень смелая и достойная профессия!
– Да я что? Я ничего! – пошел на попятную Пример-зайка, но в этот момент зеркальце опять засветилось.
Но на этот раз оно показывало уже профессора Челенджерова поднимающего трубку телефона.
– Зеркальце, родненькое, пожалуйста, подключись как-нибудь к телефону и покажи нам с кем и о чем он говорит! – взмолился Егорий.
На экране сразу же четко высветилось: «Разговор со страной ЗаоКЕНландией». А затем по потертому стеклу побежали друг за другом вполне отчетливые буквы, складывающиеся в слова профессорского разговора:
«Алло!.. Да, босс!.. Слушаюсь, босс!.. Да, я уже начал подготовку из наших пупсиков Ваших «Кенов»… Пришлось, правда, украсть их, пупсиков-то… Да-да, Вы меня прекрасно поняли: действительно «без риска в нашем деле нельзя»… Но зато Вы, босс, на этот раз будете оч-ч-чень довольны: я воспитаю наших малышей такими же безжалостными, как и те лихие «америКЕН бойс», которые в КЕНофильмах про «пиф-паф» много стреляют… Нет-нет, босс, не в фильмах про войну, а в кинушках про бандитов… Да-да, я их хорошо подготовлю. Они будут знать все виды КЕН-борьбы: КЕН-до, товКЕН-до, КЕН-фу… Нет-нет, босс, КЕН-фу – это совсем не «фу-у». Я же ведь хочу сделать все как лучше, а КЕН-фу – это такие удары, что при любом КЕНфликте, при любом сКЕНдале любую куклу мигом в землю как гвоздь вколотят. Так что не извольте беспокоиться: раз подготовка Кенов идет под Вашим личным КЕНтролем, то все будет прекрасно!.. Да-да, я помню, что говорил то же самое и в прошлый раз… Да-да, я согласен, что тогда получились «крокодильчики» вместо Кенов, и я не оправдал надежд Вашего КЕНгресса! Но «крокодильчики»-то получились потому, что я их дрессировал, а не воспитывал, так как Ваши бравые армейские КЕНералы запретили мне производить полное сКЕНирование кукол... Нет-нет, босс, я ничего не имею против Ваших боевых КЕНералов! Но я против того, чтобы они эКЕНомили на мне Ваши денежки без Вашего на то ведома… Правильно, босс, так их, негодяев!.. Верно, босс, так им, мерзавцам!.. А я, босс, тем временем под Вашим чутким руководством выращу наших пупсиков настоящими Кенами! Такими, что и КЕНгрессмены, и лично Вы, босс, как КЕНдидат в президенты ЗаоКЕНландии, будете очень довольны! – выразил еще раз свою преданность Челенджеров и подытожил: – А будут у нас Кены – будет и власть над всей Игрушечной страной… Ха-ха-ха! Как Вы здорово сказали-то, босс!! Я запомню Ваши «золотые слова»: «Когда аборигены какой-либо страны превращаются в абориКЕНов, то законы той страны тоже становятся нашими заКЕНами»… Ха-ха-ха! До свидания, босс!»
Ближе к концу текста зеркальце несколько утомилось, буквы на нем начали дрожать и расплываться. Но все-таки оно нашло в себе силы показать весь разговор до конца.
– Спасибо, зеркальце! Ты молодец, и все нам сразу прояснило, – задумался Егорий. – Дело-то оказалось гораздо серьезнее, чем простой грабеж: эта ЗаоКЕНландия всему свету своих «Кенов» в пример подсовывает, а тут решила и нас КЕНолизировать.
– Колонизировать, шеф, – поправил его Кузьма.
– Да нет! Колонизируют (то есть превращают чужие земли в свои рабские колонии) обычно силой, под гром пушек, – не согласился заслуженный сыщик. – А тут все тихо делается и более страшно… будто змеи в дом из канализации лезут. Ведь посудите сами: если наши маленькие любимые пупсики превратятся в их Кенов, то этих Кенов, когда те вырастут, и завоевывать не понадобится – они сами нашу страну ЗаоКЕНландии отдадут. Да еще и рады будут… Нет, Кузя, колонизируют на время, а вот КЕНолизируют – это уже навсегда!
– А кто такие эти «Кены»? – влез в разговор Пример-зайка.
– Да это такие ЗаоКЕНландские игрушечные красавчики с пластмассовой душой…
– Бездушные как манекены, – перебил Егория Кузьма.
Главный сыщик строго взглянул на младшего, что однако не помешало ему согласиться:
– Точно! Только не манеКЕНы, а маниКЕНы, ибо у них одни «мани» («деньги» по-ихнему) на уме.
– Вот ведь как они нас презирают! – возмутился зайка. – Мы для них всего лишь «аборигены», будто дикари какие-то.
– Ладно! Завтра мы этого Челенджерова так перевоспитаем, что сразу и в аборигена, и в пупсика превратим: будет лежать весь завязанный-замотанный, глазки пучить да пищать жалобно! А сопротивляться вздумает, так я ему ребра превращу в погремушку из костей, и пусть гремит ими при каждом шаге!– воинственно сжал кулаки Кузьма.
А Егорий взглянул на забор профессорской дачи и негромко приказал:
– Всем отдыхать! Надо набраться сил! Через восемь часов подъем!


       Захват

Ровно через восемь часов отдохнувшие сыщики встали.
– Ого! Еще и обед не наступил, а заиньки уже не баиньки! – опять принялся за вчерашнее Кузьма.
– Так я же не сыщик! – хитро скривился в ответ Пример-зайка. – Это же только сыщики как разоспятся, так и рассыпаются потом до самого обеда.
– Я до обеда никогда не рассыпаюсь! – попался на удочку сыщик… за что сразу же и поплатился.
– Хи-хи! А я вот ни до, ни после обеда не рассыпаюсь, а всегда весь целенький хожу!..
Кузьма даже крякнул от досады. Однако обижаться не стал, а вместо этого раскинул свои огромные руки во всю их ширь и сладко, мечтательно потянулся:
– Эх, скатерть-самобранку бы сюда!
– Сейчас и без самобранки будет с кем побраниться, – снова хохотнул зайка и замахал ушами делая зарядку.
– Ну, все! Кончай потягушечки – будем делом заниматься! – подошел к забору Егорий. – План действий таков: входим – Челенджерова хватаем – пупсиков освобождаем. Вопросы есть?!
– А «крокодильчики»?
– Расскажем им о том, кому они по-настоящему служат, так они нам еще и сами помогать начнут, – задумчиво почесал затылок чрез дырку в кепке заслуженный сыщик и махнул рукой: – Пошли!..

– О-о! Опять «гости недорогие» пожаловали!.. – с улыбкой встретил сыщиков профессор, когда те ворвались в двери его дачи.
– Здрав… – растерялся было от этой улыбки Кузьма, но вовремя спохватился: – …айся!
– Ого! И зайца, которого я никак поймать не мог, с собой привели, – пропустил Кузин приказ мимо ушей Челенджеров, поднимая со столика большую чашку с чаем.
– Сдавайся, профессор Челенджеров! – громко прикрикнул и Егорий.
– Не ори так под руку! – начал потихоньку выходить из себя хозяин дачи. – Не зли меня, а то знаешь что будет, если я по твоей вине чай пролью!
– Лужа, – честно предположил Кузьма.
– Да ты!.. Да мне!.. Да я!.. – злобно затряслась рука с чашкой. – Да если я сейчас!.. Да… даже мокрого места не останется!!
– И правильно: лужи затирать надо, – кивнул на пролитый чай Пример-зайка и с милой улыбкой поинтересовался: – Может тряпочку дать?
– О-о-ох что сейчас будет!! – профессорские глаза уже буквально повыкатывались из орбит, а голос сорвался на какие-то мстительные подвывания: – Эй, «крокодильчики»! Отмутузьте этих болванов и сделайте так, чтобы они летели с моей дачи впереди своего визга!!
– Чего? – выступил вперед Зосик.
– Чего «чего»?
– А «впереди своего визга» – это как?
– У-у-у!! – окончательно рассвирепел Челенджеров. – Избить их, оторвать головы и выкинуть на свалку!!
– Сейчас! – дружно сказали охранники… но не сдвинулись с места.
– Всем стоять абсолютно спокойно, и мы абсолютно никого не обидим! – довольно улыбнулся тут Егорий и немного торжественно приказал: – Младший сыщик Кузьма, арестуйте профессора Челенджерова!
Кузьма подошел к ничего не понимающему профессору, легко завернул ему руки за спину и крепко связал их там. «Крокодильчики» же, увидев, что пришельцы и вправду гораздо сильнее их босса, с громким визгом бросились в разные стороны и моментально разбежались…
 – Ух ты! Смотри-ка как улепетывают! – хохотнул заслуженный сыщик. – Это не «крокодильчики» даже, а прямо тараКЕНы какие-то!
– Не-е! Они поскакали как КЕНтавры! – подхватил игру Кузьма.
– Да нет! Уж если поскакали, то быстрее как КЕНгуру! – поддержал всеобщее веселье Пример-зайка…
– Так вы и про Кенов знаете?! – злобно прошипел Челенджеров, и по щеке его пробежала горькая слеза: – Жаль, что я вам тогда, еще в первую нашу встречу, головы-то не оторвал!!
– Молчи, «отрывала», пока самому ничего не оторвали! – вскипел Кузьма.
Но был остановлен заслуженным сыщиком:
 – Стой, Кузьма! Не груби арестованному!.. Ведь мы же не бандиты. У нас все должно быть по закону.
– Может еще и протокольчик составим?! – горько усмехнулся младший сыщик. – Они нас в спину стрелять будут, а мы их – честно, по закону?!
– Да! Мы их – по закону! – нравоучительно поднял палец Егорий. – Давай составим протокол. Итак, я пишу: «Профессор Челенджеров арестован в…» Кто-нибудь знает: сколько сейчас примерно времени?
– Примерно 7 часов, 32 минуты и 16 секунд, – взглянул в сторону окна Пример-зайка.
 – Ты это что, в лесу что ли так научился точно время-то по солнцу определять? – удивился занятый протоколом заслуженный сыщик.
– Да нет. Вон часы на стенке у окошка висят.
– А почему тогда «примерно»?
– Так пока я говорил, стало уже 7 часов, 32 минуты и 47 секунд.
– Ладно, запишем действительно примерно: 7 часов, 30 минут…
Через пятнадцать минут довольные сыщики закончили составлять протокол, и Егорий с Пример-зайкой, оставив Кузьму охранять Челенджерова, ушли искать пупсиков.


       Бегство

Искать пупсиков в огромных Челенджеровских подвалах оказалось делом довольно непростым. Однако, порядком набродившись по разным подземным кривым коридорчикам и запутанным ходам-переходам, наши поисковики все-таки обнаружили ту запертую комнату, в которой лежали бедные малыши…
После того, как всех их тщательно помыли, перепеленали и накормили, Егорий обратился к зайке:
– Побудь пока с ними, а я поднимусь наверх, позвоню в город и вызову подмогу.
– Ладно! – согласился Пример-зайка, грустно оглядываясь вокруг: – Подумать только, что эти пупсики должны были вырасти бездушными и заменить собою наших добрых кукол!.. Кошмар! Ведь если бы планы ЗаоКЕНландцев исполнились, то место плюшевых зайчиков было бы только в лесах!
– Не бойся! Из этих пупсиков теперь вырастут не Кены, а добрые куклы, – успокоил зайку Егорий. – Ведь не зря же на свете существуем мы, сыщики!
– Не зря!
– Ну, я пошел!
– Ну идите! – с уважением и с какой-то тайной завистью поглядел ему вслед зайка.

…А в это время наверху происходили очень важные события…
Охраняющий профессора Кузьма сначала осмотрел все углы комнаты. Потом сел. Посидел. Встал. Походил. И, наконец, от скуки начал маршировать как часовой «туда-обратно», старательно оттягивая носок ноги и бодро махая руками.
Но вдруг из открытого окошка донеслось:

       А Кузьма из дуба
       Сделан очень грубо!..

Сыщик возмущенно оглянулся и увидел сидящего на подоконнике смеющегося Шляпогрыза.
– Сдавайся, Шляпогрыз! Ты арестован! – храбро закричал Кузьма и полез в карман за пистолетиком.

       Шиш на грабельках Кузьма
       Фигу с кукишем поймал! –

насмешливо пропел тот, но на всякий случай все же спрыгнул на улицу и пристроился в окне как на экране телевизора: – Да, да, Кузя, ты и вправду похож на «шиш на грабельках»…
«Шиш»-то было еще ничего. Но вот «на грабельках» – это уже переходило всякие границы! Сыщик от возмущения покраснел как помидор и резко дернул пистолетик из кармана… но тот за что-то зацепился и никак не хотел вылезать.
А кривляка Шляпогрыз продолжал дразниться:
– Что? Не веришь что похож?.. Вот смотри и сравнивай…
Он вытащил откуда-то пару красных детских грабелек и начал смешно передразнивать ими Кузину походку: грабельки тоже замаршировали по подоконнику «туда-обратно», делая – как и Кузя – отмашки пяточками при каждом повороте. А Шляпогрыз, припевая, вопрошал с наигранным любопытством:

       Почему же Кузька-сыщик
       Кукиши да фиги ищет?..

Тут Кузьме наконец удалось вытащить свое оружие.
– Сдавайся! Выстрелю ведь! – грозно предупредил он и пальнул для острастки в потолок…
Увы, вместо выстрела пистолетик лишь звонко вхолостую щелкнул. А побледневший было от страха дразнильщик весело хихикнул и с издевкой посочувствовал:
– Что? Зарядить забыл?
– Ага! – подтвердил сыщик чуть не плача от досады.
Тут уж грабельки на подоконнике разошлись вовсю: они начали отбивать настоящую задорную чечетку и вдруг, резко развернувшись и сойдясь верхними концами, закрутили получившимся деревянным задним местом под новую заливистую припевку:

       Если в ком-то нет ума,
       Значит этот дуб – Кузьма…

Подобная столь нелестная оценка его умственных способностей добила сыщика окончательно – он подпрыгнул на месте и с яростными криками бросился к окну. Шляпогрызовы грабельки тоже смешно подпрыгнули и улетели в того, кого только что передразнивали. Сам же Шляпогрыз, звонко улюлюкая: «Ой, Кузька бежит! Ой, боюсь-боюсь!», бросился наутек, смешно косолапя на ходу. Кузьма кинулся за ним, и они оба исчезли в кустах…
 А из-за ближайшего дерева вышел Шпагоглот. Он легко заскочил в окошко и, громко шепнув: «Бежим скорее! У меня «Мерседес» за углом!», развязал Челенджерова…
И они убежали тоже.


       Пупсиков увозят

Поднявшийся из подвала наверх Егорий позвонил в город и вызвал подмогу. После чего облегченно вздохнул и, беззаботно напевая себе под нос что-то веселенькое, пошел к надежно охраняемому (как ему все еще наивно думалось) пленнику… Увы, ни профессора, ни его охранника на месте не оказалось.
Почуяв неладное заслуженный сыщик подскочил к окну и увидел, как из-за угла дачи, шаркая штиблетами, вышел плачущий Шляпогрыз. А вслед за ним – из-за того же самого угла – гордым парусом выплыл огромный Кузин нос, вслед за которым появилась и довольная, сияющая физиономия младшего сыщика…
От вида рассерженного начальника улыбка мгновенно сползла с лица Кузьмы, и губы его стали чем-то напоминать подвешенный рогами вниз месяц.
– Где Челенджеров?! – поинтересовался Егорий таким тоном, что кукушка в настенных часах начала пугливо икать.
– Ушел наверно, – растерянно оглянулся вокруг младший сыщик и стал оправдываться: – При мне он тут сидел и пикнуть не смел!..
– А без тебя?!
– А без меня может и пикал. Я не знаю, – обречено вздохнул провинившийся.
– Хорошо! – решил Егорий. – Догонишь профессора, арестуешь и спросишь!..
– Есть догнать, арестовать и спросить! – бодро отрапортовал Кузьма и уточнил: – А что спросить-то, шеф?
– А посмел ли он пикать без тебя! Или нет!..
Поглядев на маячащий у своего носа строгий начальственный палец, младший сыщик только и смог, что жалко выдавить: «Все понял, шеф».

…Через полчаса из города прибыло множество машин. Шляпогрыза отправили в кутузку. Пупсиков сразу же разобрали желающие взять себе малыша добрые мамы-куклы. А сыщики начали прощаться с Пример-зайкой.
– А может мне пойти с вами? – просяще заглянул тот в глаза Егорию. – Я тоже хочу быть сыщиком… а вы бы звали меня Ищи-зайкой.
– Хорошо, Ищизайка, давай-ка исчезай-ка, – хохотнул оправившийся уже от полученной взбучки Кузьма и примирительно добавил: – Не обижайся! Можно, наверно… если опять в лес не убежишь.
– Да мне теперь и без леса беготни хватит! – обрадовался зайка.
– Ладно! Пошли, сыщики! У нас еще много дел впереди! – твердо проговорил Егорий.
– Каких дел, шеф? – поинтересовался Кузьма.
– Каких дел, шеф? – тем же тоном переспросил Пример-зайка.
– Как «каких»?.. Недовеска надо переправить к кукле Наде! О Пассатижке позаботиться! У тебя, Кузьма, краска на ноге облупилась – вместе с Недовеском в больнице полежишь!.. Да и Челенджерова же потом искать надо будет! – устало выдохнул заслуженный сыщик и махнул рукой вслед отъезжающим одна за другой машинам: – А теперь – в город!..







 
       Часть вторая


       Новые вести о Челенджерове

После побега профессора жизнь вскоре опять вернулась в свое привычное, размеренное русло. Кузьма лег в больницу к кукле Наде подлечить краску на ноге. Пассатижка устроилась сторожем в Завидайкинский банк. Зеркальце сдали в ремонт к известному кукольному умельцу дяде Коле-мастеру. А заслуженный сыщик Егорий грустно сидел в своей сыщицкой конторе и целыми днями резался в шашки со своим новым помощником – пока еще наимладшейшим сыщиком – Ищи-зайкой.
Время от времени, от безделья, на заслуженного сыщика нападала жажда поучительства. В такие моменты он посвящал ушастого новичка в секреты своего мастерства, вспоминал прежние славные подвиги или просто рассказывал что-то, что считал нужным… Зайка привычно терпел. Однако каждый раз где-то через час-полтора подобных словоизлияний уши его сворачивались в трубочки, и разговор затухал сам по себе…. Но лишь затем, чтобы еще через час начаться с новой силой. Выглядело все это примерно так…
– Сыщик должен быть трудолюбив… – подняв палец вверх, начинал обычно Егорий.
– Да я трудолюбивый, – столь же обычно косился на этот палец Ищи-зайка. – Вот, хочешь, яму выкопаю, заасфальтирую ее, а затем дыр надолблю и цветы туда посажу?
– А вырастут… на асфальтовой-то клумбе?
– Не знаю! Мое дело – посадить. А не вырастут – так и не надо…
– Тогда не хочу! Ибо делать все нужно с умом!.. И не имей привычки перебивать старших… по званию! – хмурился заслуженный сыщик и учил дальше: – Кроме трудолюбия, сыщик должен еще и отлично владеть ножом! А поэтому, наимладшейший сыщик, давай-ка, нарежь-ка нам бутерброды… и расставь шашки.
– А почему это шашки расставляю я, если проиграл ты?
– Да потому, что сыщик должен быть трудолюбив!.. Вот сперва перебиваешь, а потом спрашиваешь! – еще больше хмурил брови Егорий и продолжал: – А я пока расскажу тебе, отчего же наш Завирайск назвали Завирайском (это чтобы ты не подумал о нашем городе ничего плохого). Все дело в том, что такое красивое название родилось из старого доброго строительного слова «вира», означающего «поднимай вверх». Ведь при постройке нашего города все кубики для домов поднимались вверх подъемными кранами, и рабочие снизу так сильно кричали крановщикам «вира-вира», что к концу дня буквально «завирывались»… вот и назвали новый город Завирайском…
– Ага! – кивал зайка и задумчиво смотрел за окно: – Завирайск, конечно, красивый город… Но вдруг где-то по нему сейчас Челенджеров ходит и очередную пакость обдумывает. Неужели у сыщиков нет никакого способа его поймать?!
– Ох! – лишь при одном упоминании о профессоре кривился заслуженный сыщик и вдруг хлопал себя по лбу: – Есть способ! Есть!! Надо на всех столбах объявления развесить с приметами профессора и с яркой надписью: «Разыскивается опасный преступник».
– А какие приметы напишем?
– Какие есть, такие и пиши.
– «Длинный как удав и худой как велосипед»?
– Ну-у, не совсем так, конечно. От удава у него только характер, а от велосипеда… от велосипеда – одно: если сбивает, то бесшумно, – вспомнил свое пленение Егорий.
– Понятно, шеф! Значит, так и запишем: «Ищем бесшумного профессора с характером удава».
– Ну-ну! Вот напишешь так, а утром у наших дверей будет толпиться длиннющий ряд профессоров, каждый из которых станет уверять тебя, что именно он-то и есть настоящий удав. А кто-нибудь еще и докажет это, попытавшись тебя, зайка, проглотить как кролика. Не боишься?!
– А почему же это сразу и глупости-то такие?
– А потому, что ты объявление о розыске пишешь как объявление о приеме на работу!
– Ну и ладно! Ну и не буду я вообще ничего писать! – обижался в конце концов зайка и показывал начальнику язык: – А длинные ряды, между прочим, толпиться не могут! Кукольный язык знать надо!
И сыщики опять садились за надоевшие уже шашки…

…Так, без дела, тянулись долгие-долгие дни, тоскливые и безрадостные… Но вдруг однажды в дверь их конторы деловито постучали, и на пороге возник дядя Коля-мастер.
– Здравствуйте! – поздоровался он и достал из кармана небольшой сверток: – Я тут вашему зеркальцу и изображение отрегулировал, и звук наладил. Оно теперь все-все, вплоть до самого тихого шороха передавать может. Берите!
– Ура! Спасибо, дядя Коля-мастер! – запрыгали от радости сыщики и бросились разворачивать сверток: – Зеркальце, милое, покажи нам, пожалуйста, профессора Челенджерова!
Зеркальце радостно мигнуло старым друзьям и засветилось приятным чистым ровным светом…
– Ой, да это же избушка лесника деда Стобеда! – лишь мельком взглянув на экран воскликнул Ищи-зайка и пояснил, обращаясь к Егорию: – Дед Стобед – неплохой дедуля. Вот только невезучий, да и простой уж чересчур: ему какую глупость не скажут – всему верит.
Егорий в ответ задумчиво кивнул и тихо проговорил:
– Понятно!.. Но давай-ка лучше посмотрим…
И сыщики склонились над зеркальцем.


 
       Что показало зеркальце

Избушка лесника деда Стобеда стояла на берегу красивого лесного озера…
От старости ее так перекосило, что она буквально нависала над водой и не падала вниз лишь благодаря доскам-подпоркам подставленным под стены. Наверно, если бы не эти подпорки, то все ветхое дедово сооружение давно бы уже шлепнулось в озеро и уплыло куда-нибудь по воле волн… А так стояло себе и стояло, обрастая потихоньку плесенью от самой земли и до макушки трубы.
Внизу, под избушкой, сохла на берегу столь же старая, как и все вокруг, деревянная лодка с истыканными ножом бортами (бедные борта издырявил сам дед Стобед из-за своей вредной привычки постоянно втыкать в них нож при работе, чтобы тот и не мешал, и всегда был под рукой). Так вот… в этой лодке уютно расположился профессор Челенджеров, наблюдающий как дед Стобед ловит на озере рыбу…
Рыбачил лесник тоже сидя в лодке. Но эта лодка была уже не старой деревянной развалюхой, а новенькой надувной резиновой красавицей. Она юрко носилась по всему озеру, таская за собой поплавки и распугивая встречных ершей. И хотя улова не было вообще, но дед не унывал. Наоборот, он довольно щурился от удовольствия, ибо ему просто нравилось кататься и делать вид, будто занят очень важным делом.
Наконец дедок притомился и проголодался. Однако сходить на берег ему явно не хотелось, и он устроился пообедать прямо в лодке посреди озера. Для этого положил на надувные борта фанерку вместо столика – вывалил на нее из своей котомки целую кучу разной еды – налил из термоса сладкий чай в кружку – взял большой кусок колбасы – отрезал от него ножом толстый аппетитный кружочек – крякнул в предвкушении… и по старой своей привычке воткнул нож в борт.
Проколотый надувной резиновый борт от такого обращения лишь обиженно пшикнул, разом выпустив из себя весь воздух. Лодка сдулась и стала похожа на лопнувший шарик, а лесник, как тонущий пароход – спиной вперед и ногами вверх – ушел под воду.
От такой картины Челенджеров на берегу буквально ухохотался до слез. Он то хрипел, то звонко повизгивал, то молча трясся пуская слюни, то прямо-таки ржал, крутясь на спине и дрыгая ногами над головой…
Длинные профессорские ноги быстро повышибали все поддерживающие избушку подпорки. Что-то где-то затрещало. Испуганный Челенджеров с визгом юркнул в сторону, а потерявшая опору изба начала медленно заваливаться прямо на вылезающего из воды деда Стобеда.
Бедняга Стобед бросился навстречу своему падающему жилищу. Ценой невероятных усилий ему удалось поймать свой дом и даже удержать его… что и вызвало новую волну профессорского хохота.
В конце концов, избушка все же была поставлена на место и без помощи веселящегося Челенджерова. Она снова оперлась на доски-подпорки, а лесник, весь потный и промокший, обиженно спросил у своего смешливого гостя:
– Ты чего мне не помог-то? А?!
– Да понимаешь… – растерялся было профессор, но сразу же нашел отговорку: – Жук какой-то под мышку залез. Видел же как меня трясло!
– А-а, – понимающе протянул дед и заботливо засуетился: – Давай-ка я у тебя жука-то вытащу!
– Да ладно уж! Не стоит! Зачем тебе себя утруждать! – милостиво «уберег от лишних хлопот» собеседника профессор. – Накрой-ка лучше стол, да пойдем поедим!
– Ага! Это я быстро, – согласился Стобед и скрылся в своем домике…
На подготовку обеденного стола действительно ушло всего две-три минуты. Но зато чего на нем только не было! Тарелки с окрошечкой, с картошечкой, с грибами, с мясом, с салатами и с разными другими всевозможными вкусностями теснили друг друга, а в центре стоял огромный кувшин с морсом.
– Кушайте, пожалуйста! – улыбнулся радушный хозяин.
Челенджеров с довольной улыбкой сел, взял кусок хлеба и начал намазывать его толстым слоем масла. Лесник же тем временем принялся ловко и сноровисто поглощать все, что стояло перед ним.
– Слышь, дед, – вытаращив глаза на снующие с поразительной быстротой Стобедовы руки, растерянно протянул профессор: – Ты Стобед или Стообед?
– Да Стобед вообще-то… – широко улыбнулся дедуля, швыряя последние крошки с мгновенно опустевшего стола себе в рот.
Затем залил эти крошки прямо из кувшина мощной струей морса и поставил опорожненную посуду на голый стол.
– Ну вот и покушали! – довольно похлопал он себя по тугому как надутый мячик животику.
От вида чужой сытости Челенджеров чуть не разревелся. Он с тоской посмотрел на свой бутерброд и быстро-быстро начал запихивать его в рот, будто боясь, что его у него отнимут.
Однако съесть даже этот последний кусок ему тоже не удалось, так как за окошком вдруг что-то громко бахнуло, треснуло… послышался звук падающего дерева и чей-то многоголосый веселый гогот.
Стобед бросился к окну, а профессор змейкой юркнул под стол.
– Что это? – шепотом донеслось из-под стола.
– Да это кукляки бесятся, – успокоил перепуганного гостя хозяин.
– Кто-кто?
– Да ты что? Про кукляков что ли никогда не слышал? – удивился дед. – Это городские хулиганы так себя называют… Приезжают сюда. Безобразничают всяко.
– Выходит, что сюда приехали специалисты по хулиганству?
– По чему?
– Не знаю «почему»! – затрясся стол мелкой дрожью. – Потому, что бьют всех подряд, вот и специалисты.
– Ага! Бьют-то они всех… – придержал дед рукой противно задребезжавший кувшин.
– Так это же как раз то, что мне и нужно! – вдруг радостно заорал Челенджеров, вылезая из-под стола… и злорадно добавил: – Теперь-то я с их помощью всем и отомщу!..
Тут избушка затряслась и загремела как барабан – это в дверь резко и требовательно постучали.
– Кто там? – по-хозяйски строго спросил профессор.
– Я! – откликнулся грубый бас.
– А кто с тобой?
– Я! – вслед за первым раздался другой, более звонкий голос.
– А кто еще?
– Я! И я! И я! – подхватили еще три дурашливых голоска.
Челенджеров открыл дверь. Вышел на улицу. Увидел недобрые, угрожающие глаза пришедших и бодро кивнул на их огромные палки-дубинки:
– О-о! Наши друзья даже дровишек принесли! Молодцы! Позаботились! Молодцы!.. Сейчас мы быстро костерок организуем! Ох, какие же вы молодцы, ребята!
От неожиданной похвалы глуповатые физиономии кукляков невольно расплылись в самодовольных улыбках. Более того, хитрость сработала по полной программе: принесенные дубинки тут же были брошены в кучу и запылали одним огромным костром.
Профессор вытер трясущимися руками холодный пот со лба и облегченно вздохнул.
– Ну вот сразу и тепло стало! Молодцы! – он прошелся перед ними туда-обратно и со всем дружелюбием на какое был только способен заулыбался: – Вы такие молодцы, что обязательно должны быть моими агентами!
Физиономии кукляков расплылись еще шире…
– Вот вы трое, – Челенджеров подошел к трем здоровякам откликнувшимся последними: – Будете агентами: Я-001, Я-002 и Я-003.
– Ага! Ага! Ага! – тупо поддакнули те.
– Ты, – костлявый палец ткнулся в грудь звонкоголосого, – будешь Я-004.
– А почему это они первые, а я четвертый?! – обиделся тот.
– Чем больше порядковый номер, тем выше чин, – мгновенно нашел выход из создавшегося щекотливого положения профессор и пояснил: – Раз ты 004, то можешь командовать агентами 001, 002 и 003.
– А-а! Понял! – радостно заулыбался Я-004.
– А ты, – Челенджеров подпустил побольше торжественных ноток в голос при обращении к хриплому: – Ты будешь старшим агентом с номером Я-005!
– А почему это он старший, а я нет?! – опять обиделся Я-004. – Да я вас всех сейчас!.. Вот смотрите!
Он вразвалочку отошел в сторонку, хыкнул и с разбегу воткнулся головой в стоящую над озером большую березу… та с шумом упала в воду, воздев к небу вывороченные из земли корни, будто молящие о пощаде руки.
– Видели?! – довольно ухмыльнулся Я-004.
«Ага! Слышали… как лбом-то пустым сбрякало», – хохотнул из-за двери Стобед.
– Да-а! Вот это сила! – с наигранным восхищением растянул губы в улыбке профессор. – Агент Я-004, за такой подвиг я присваиваю тебе новое звание: будешь теперь Я-006!..
Но тут вперед выступил хриплоголосый Я-005 и ни слова ни говоря начал хмуро и методично мутузить свежеиспеченного Я-006. Избиваемый в ответ жалобно завизжал, а Я-005 молча продолжал свое дело, лишь только изредка покряхтывая от удовольствия после какого-нибудь особо получившегося удара.
Челенджеров растерянно смотрел на то, как хулиганы-кукляки разбираются друг с другом. Но как только Я-005 отпустил свою жертву и грозно двинулся к нему, оцепенение с профессора сразу же спало, и он торопливо затараторил:
– А тебе, Я-005, присваивается звание Я-007! Поздравляю! Поздравляю!.. И давайте же наконец пройдем в дом, чтобы обговорить наши предстоящие совместные действия.
И, не давая никому опомниться, потащил кукляков-агентов в избушку деда Стобеда.


       В поход

– Так, – отложив зеркальце, задумчиво протянул Егорий: – У Челенджерова опять имеется целая банда: агенты Я-001, Я-002, Я-003, Я-006 и Я-007. Да еще и Шпагоглот-обормот где-то болтается… Придется повозиться!
– Ага, придется попотеть! – поддакнул Ищи-зайка.
– Ну что ж, спасибо, Зеркальце, что все нам так хорошо показало!.. А нам с тобой, Ищи-зайка, пора собираться в поход! – подвел итоги заслуженный сыщик поднимаясь со стула: – Итак, наимладшейший сыщик, приказываю взять с собой сухой паек!
– Есть взять с собой пахой суек! – бойко отрапортовал тот.
– Это какой еще суек ты будешь брать?
– Который в карман сунуть можно… морковку конечно!
– Ясно!.. А что еще кроме еды возьмешь?
– Зеркальце, пистолетик и вот это! – с хитринкой улыбнулся зайка, прилаживая к своему длинному уху нож…
Однако Егорий почему-то не слишком обрадовался известию о повторной подготовке знакомого уже фокуса, а лишь задумчиво помял зашитое место на своей заслуженной кепке.
– Наимладшейший сыщик, а знаете ли вы, что у Шпагоглота есть особая примета: шрам вокруг кончика носа?.. Отрублен был нос, значит, – тактично откашлявшись, начал он подводить Ищи-зайку к какой-то мысли.
– А кто это ему? – заинтересовался тот.
– Сам! Когда еще в цирке работал. Он перед тем, как шпаги глотать, сначала танец с саблями исполнял.
– Какой-какой танец?
– С саблями… это когда ноги пляшут, а руки саблей машут.
– А-а, понятно!..
– Ничего тебе не понятно!.. Просто в первый раз все хорошо закончилось. Во второй – с рук сошло. А в третий уже – чпок! – и нос пришлось на место приклеивать. Отрубил-с, знаете ли!
– Понятно! – еще раз повторил Ищи-зайка.
– Да ничего тебе не понятно! – палец заслуженного сыщика почти воткнулся прямо в зайкино заряженное ножом ухо: – Ты со своим ножом за свой-то нос не боишься?
Зайка в ответ лишь пожал плечами:
– Не-а, не боюсь! Ведь я же танцевать не собираюсь, а простуды у меня уже нет.
– Ну ладно! Если обещаешь не чихать, то можешь взять свой нож, – махнул рукой Егорий.
– Ну, обещаю вообще-то… если получится, – отвел глаза в сторону Ищи-зайка.
– Тогда пошли! Раньше их арестуем – раньше и домой вернемся.
– Ага, пошли!
И сыщики вышли из конторы…


       В пути

В пути сыщики еще пару раз с помощью зеркальца разведывали обстановку в избушке деда Стобеда…
В первый раз они увидели как лесник (которому кукляки присвоили звание Я-000) кормил своих гостей. Он метался от печки к столу и обратно, перетаскивая горы тарелок. Причем при этом ему, бедолаге, не то чтоб поесть, а даже просто понюхать еду не давали. Зато разные замечания о недосоле-пересоле сыпались как из рога изобилия.
В конце концов дошло до того, что когда дед все-таки не выдержал и протянул свой нос к какой-то очень уж аппетитной котлетке, Я-007 злобно рявкнул на него: «Эй, ты, полный нуль, убери свой насморк из моей тарелки!», и навесил ему звучную оплеуху…
Обиженный Стобед выскочил из дома, захлопнул за собой дверь, подпер ее снаружи каким-то тяжелым ящиком, да еще и сам для гарантии уселся сверху… Увы, но от обиды он совсем забыл в какую именно сторону открывается дверь. А потому, пока он – довольный и счастливый – старательно подпирал ее снаружи, она вдруг резко распахнулась вовнутрь. Цепкие руки «ноль-ноль-седьмого» грубо схватили деда, навесили ему еще пару крепких тумаков и втащили в избушку...
– Бедный дед Стобед! – вздохнул при этом Ищи-зайка. – Ведь дареному коню даже в зубы не смотрят, а эти… еще и дарителю-угостителю в зубы тычут! Да я бы на его месте просто столкнул бы весь свой дом вместе со всеми такими гостями в озеро!
– Ты пока еще на своем месте! – остудил зайкин пыл Егорий. – И это место весьма далеко от дедовой избушки. Так что пошли быстрее!
…Зато во второй раз зеркальце показало им, кроме всего прочего, еще и переговоры Челенджерова с новыми агентами; и сыщики узнали все профессорские планы…


       Переговоры

Сытно поев, Челенджеров с агентами вышли из избушки на свежий воздух и устроились кто где. Кто разлегся на травке. Кто – на береговом песочке. А профессор опять забрался на свое излюбленное место в лодке и милостиво поглядывал оттуда на всех как король на своих верноподданных.
Вечернее солнышко грело все еще сильно, и через несколько минут из лодки раздался капризный крик:
– Стобед, а Стобед, разведи-ка, любезнейший, малиновое варенье в воде и дай его мне попить!
– Ага-ага! Я бегом! Я мигом! – засуетился Стобед и скрылся где-то за домом.
– Ага-ага, он бежит и мигает… – передал Челенджерову его слова одиноко сидящий на крыльце Я-007.
– Кому мигает? – подозрительно выглянула из лодки профессорская голова.
– Не знаю! Нервный тик наверно.
– Так догони и узнай! Может это он сыщикам подмигивает! – заволновался профессор.
Услышав такой приказ, кукляк сложил пальцы фигой и только открыл было рот для какой-нибудь грубости, как Челенджеров понял свою ошибку и сразу сменил тон:
– Хороший агентик Я-007 – молодец ты этакий! – догони-ка лесника и узнай: кому это он мигает?
Польщенный Я-007 тут же вскочил, от избытка усердия буквально кубарем скатился с крыльца и бросился за дедом вдогонку.
Однако едва он залетел за угол, как лоб в лоб столкнулся с несущим варенье Стобедом. От удара из глаз лесника полетели искры… а из рук – банка.
– Последняя банка варенья… была! – зашмыгал носом дед.
Тут подошел профессор. Он посмотрел на вкусно пахнущую малиной лужу и хмуро подытожил:
– Разбили!.. С кем я связался! Ведь даже сделать ничего нормально не могут, обормоты!
– Кто-кто?! – злобно зашипел Я-007 и ткнул пальцем в Стобеда: – Вот этот вот бородатый – обормот! А я не обормот, а Ваше Обормотство! Понял?!
– Понял-понял, Ваше Обормотство, агент Я-007! – вновь сладеньким голоском загундосил профессор. – Не обижайся! Просто варенья очень хочется, а этот обормотина его разбил…
Окончив извиняться, он задумчиво походил вдоль лужи и с мудрым видом изрек.
– Так! Варенье мы утащим у соседей!.. – и повернулся к Стобеду. – Я-000, отвечай: кто у тебя соседи? Не сыщики ли?.. И не им ли ты мигал?
Ошалевший от строгого взгляда лесник растерянно захлопал глазами:
–Да я вообще-то с детства мигаю: как родился, так и начал сразу… привычка, наверно, такая.
– А соседи кто? И не вздумай врать!..
– Ой! – вспомнив соседей, расплылся в улыбке дед: – Соседи у меня добрые, добродушные, добропорядочные, добросовестные, доброжелательные, добросердечные добряки. У меня с ними вполне добрососедские отношения.
– Добре! Добре! Добредем до… – начал было профессор, но лишь сплюнул с досады прямо в лужу варенья: – Тьфу! Привязалось же это «добро»!.. Добровольцы добраться до них есть?!
– Если я кого-нибудь сильно раскручу за ногу, – наморщил лоб Я-007, – то доброшу до брода на ручье.
– Ты что, тоже заразился, доброхот ты этакий?! – начал выходить из себя Челенджеров. – Если еще хоть раз от кого услышу про это «добро» – язык до бровей до… Бр-р-р! О-о-ох!.. Тьфу! Зараза!
Тут он окончательно разозлился, подскочил к леснику и, брызгая слюной, заорал ему прямо в лицо:
– Это ты во всем виноват! Крепче банку надо было держать, болван ты этакий!
Улыбка сползла с лица Стобеда, и он обиженно затараторил:
– Нечего меня обзывать всяко! Это не я, а Я-007 виноват в том, что банка разбилась!
– Не-а, не я! – хмуро огрызнулся кукляк.
– Вот бороду даю на отсечение, что он говорит неправду!.. – загорячился дед.
Но был тут же прерван.
– Это кто тут говорит неправду?! Это что, выходит, что я вру что ли?! – грозно сжал кулаки Я-007.
И дедок сник.
– А я что? А я ничего!.. – жалко забубнил он. – А бороду мне так и так стричь пора. Так что и ничего! Так что и ладно! Да и варенья-то этого не очень-то и хотелось…
– Это кому не хотелось?! – двинулся к бедному деду кукляк, размахивая кулаками.
– Эй, ты что?! Не надо! Не надо! – испуганно заоглядывался Стобед, но увидев, что бежать некуда, плаксиво зашмыгал носом: – Да принесу я вам сейчас еще одну! Принесу!!
– Как так?! – дружно уставились на него все. – Ты же говорил, что та последняя была.
– Так последняя и была… для еды. А эта – для лечения. Берег: думал, что вдруг простужусь или еще что.
 – Ну, тащи для лечения! Подлечимся! – хохотнул сразу успокоившийся профессор и направился к своему лежаку в лодке.
Дед сбегал в избушку. Пошарил где-то за печкой и вскоре выскочил обратно с маленькой баночкой и большой кружкой в руках.
Затем он положил в кружку немного варенья. Залил его водой. Размешал. Протянул кружку профессору и извинился, мол, «мало варенья-то».
Челенджеров взял приготовленное питье, попробовал…
– Ты, дед, воды много налил, – скривился он, затем попробовал еще раз, почмокал и резко изменил свое мнение: – Нет, дед, ты варенья мало положил. Клади еще!
Дед неохотно положил еще две ложечки в протянутую кружку. Виновато улыбнулся… Но банка с вареньем вдруг оказалась в широкой ладони «ноль-ноль-седьмого» и мгновенно опустела.
– Чавк-чавк… М-м-м, скусно! – прохрипел Я-007 с набитым ртом.
– Конечно вкусно! Это же малинка! Сам собирал! Ягодку к ягодке!.. Я рад, что вам понравилось! – польщено захлопал глазами Стобед.
– Ты, нулеватый, глухой что ли? Я же не говорил «вкусно», а сказал «скучно». Уши мыть надо! – дожевав, скривился кукляк и грозно нахмурил брови: – Тащи балалайку! Музыки желаю!
– Погоди, агент Я-007, – приподнял голову профессор. – Мое задание выполнишь – все оркестры города для тебя играть будут.
– Ага! Это я люблю! – расплылся в мечтательной улыбке тот.
– Ну и ладушки! Вот и договорились! – состроил довольную гримаску профессор. – А заданьице простое.
– Какое?
– Надо будет в городе похулиганить. Побить там всех подряд. А потом, когда народ испугается, захватить власть и передать ее мне, – скромненько так потупил глаза профессор.
– Не-а! Похулиганить можно, а власть брать не будем. А то побьют еще! – засомневался «ноль-ноль-седьмой».
– Так это вы их бейте – тогда вам самим меньше и попадет!
– Не-а! Их, городских, много!
– А вы их напугайте так, чтобы они разбежались! – внушал-уговаривал погрустневший Челенджеров.
– Не-а! Нам и так хорошо… – отвернулся Я-007, поискал глазами спрятавшегося где-то Стобеда, но не нашел и вяло побрел опять к крыльцу, махнув на все рукой.
«Ну-ну!» – злобно прошипел ему вслед профессор.
…А сыщики у зеркальца облегченно вздохнули и молча переглянулись, мол, «ничего-то у этого Челенджерова с его пакостными планами не выйдет!»
 

       Ночь

К ночи сыщики добрались наконец до избушки лесника, спрятались в кустах неподалеку и стали совещаться…
– План, значит, будет таков… – чертил щепкой по земле заслуженный сыщик. – Ты, Ищи-зайка, замаскируешься под куст и встанешь у крыльца избы. Твоя задача – захватить в плен кого-нибудь из агентов.
– Есть! – бодро отрапортовал наимладшейший сыщик.
– Да не есть его будем, а перевоспитывать, – пошутил Егорий. – Помнишь как Зосика перевоспитали?..
– Ага, помню! – так же бойко выкрикнул зайка и задумчиво добавил: – А поесть-то, однако, сейчас тоже бы не помешало.
– Ты прав! – вытащил что-то из кармана Егорий и протянул половину этого «чего-то» напарнику.
Тот взял, недоверчиво понюхал и весь перекривился:
– Фу-у! Ну и запах! Это что за скуснятина?.. Мясо из скунсовых хвостиков что ли?
Заслуженный сыщик тоже понюхал то, что достал, и на лице его мелькнула тень растерянности.
– Это не скунсятина, а колбаса… только прокисла уже, похоже. Вот и пахнет так противно, – он храбро запихнул ее в рот и начал жевать, приговаривая: – Видели, глазоньки, что покупали – ешьте, хоть повылазьте!
Жевал, жевал… наконец выплюнул и подытожил:
– С едой не получилось – давай делом заниматься. Начнем с маскировки.
– Ага, давай, – грустно согласился зайка и начал украшать себя листочками, цветами и веточками.
Где-то через полчаса такой работы маскировочный костюм «куст» был готов. Егорий задумчиво поглядел на получившуюся «полулипу-полуберезу-полурябину» цветущую ромашкой, обошел вокруг и, воткнув последний букетик васильков прямо в зайкино ухо, щедро побрызгал это все сверху одеколоном «Сирень».
– Вот теперь то, что надо! – довольно улыбнулся он и похлопал Ищи-зайку по плечу: – Ну, иди на свой пост, а я в кустах через зеркальце буду наблюдать за всеми сразу.
– Ага! – откликнулся «куст» и направился к избушке.
– Погоди! – опять задумался заслуженный сыщик. – Штаны-то твои мы не замаскировали.
– А зачем? – удивился Ищи-зайка. – Штаны же у меня цветные. Штаны – от слова «штоять». Цветные – от слова «цветы». «Стоят цветы» получается… Тут и так все понятно.
– Это профессору понятно. Он как-никак семь лет в школе учился и целых два класса окончил. А неучи-кукляки всех этих заумных умностей не поймут… им веточки-цветочки подавай – иначе не поверят.
– Не-е, не дам штаны портить! Они, во-первых, зеленые, а во-вторых – единственные.
– Ну, раз зеленые, то иди! – согласился Егорий, и «куст» пошел на свой пост.

…Скоро стемнело вообще. Заслуженный сыщик сидел в кустах, пялил глаза в черноту зеркальца и просил:
– Зеркальце, милое, покажи, пожалуйста, что творится в избушке!
В ответ из темноты экрана раздавался заливистый храп, приводящий сыщика прямо-таки в отчаяние.
– Зеркальце, миленькое, ну не спи, пожалуйста! Ну, проснись же! – чуть ли не со слезами в голосе умолял он… но зеркальце продолжало храпеть…
В конце концов, промаявшись так почти всю ночь, Егорий к утру не выдержал и грубо потряс черное стекло. Храп, правда, от этого не прекратился… но сквозь него вдруг донесся какой-то странный цокающий звук.
Сыщик сразу же приник ухом к зеркальцу и услышал прогудевший на всю избушку голос Челенджерова:
– Дед?!. Стобед, это ты что ли тут ходишь?
– Ага, я.
– А почему у тебя ноги так громко по полу цокают?!
– Так я же босиком…
– У тебя что, копыта что ли?
– Не-а! Просто я ногти забыл подстричь, – дед в темноте улыбнулся так, что только борода зашуршала: – Извини, разбудил я тебя, бедненького!
– Да, лучше бы ты меня богатеньким разбудил! – хохотнул профессор… и едко добавил: – Храпят тут всякие – спать не дают, а потом еще и цокают!
– Ага! Храпеть-то я даже во сне не забываю, – не обиделся Стобед.
Профессор лишь хмыкнул над дедовой незлобивостью, спрыгнул с печки и забормотал себе под нос: «Пора, пора, пора! Скоро солнце встанет – надо дело сделать…»


       Очередная неудача Челенджерова

Скрипнула дверь, и Егорий, отложив зеркальце, начал наблюдать за вышедшим из избушки Челенджеровым…
А тот вел себя явно странно: сперва громко покашлял-покряхтел на крыльце, затем бесшумно соскользнул вниз и нарисовал мелом на стене большие слова «кукляки – бяки!» После этого подошел к стоящему рядом «кусту»-Ищи-зайке. Сорвал несколько листьев. Вытер ими пальцы. Удивленно вытащил торчащую среди березовых веток ромашку и окликнул лесника:
– Дед, а почему у тебя на березе ромашки растут?
– Чего? – не понял выглянувший из-за двери дедок.
Однако повторить вопрос Челенджеров не успел, так как дверь вдруг резко распахнулась, а бедняга Стобед кубарем скатился с крыльца и раскорячился у профессорских ног. След ботинка, четко отпечатанный у него чуть пониже спины, весьма точно указывал на истинную причину столь быстрого перелета.
– Это кто тут спать не дает в такую рань?! Сейчас всех бить буду! – раздался от двери злобный рык «ноль-ноль-седьмого».
При виде закатывающего рукава агента, профессор сделал важный вид и начал строго выговаривать ему:
– Я же приказал вчера: «Всем встать в семь!» А вы во сколько встали?!
– Раз «Всем встать! Всем!», так мы и встали все, – растерялся было Я-007… но быстро пришел в себя и, поплевав на кулаки, грозно пошел на Челенджерова: – Так это ты тут так орал! Ну, я тебя сейчас!..
Профессор испуганно заоглядывался. Однако ждать помощи было неоткуда… и тут ему на глаза попалась надпись «кукляки – бяки!»
– Вот, смотри, что городские про вас написали! Их бить надо! Их! А не меня!! – ткнул он дрожащим пальцем в эти два слова и злорадно загнусавил: – Вот вы их жалеете, бить не хотите, а они про вас гадости пишут!.. И не такое еще напишут, если и дальше жалеть будете!
– Ах, они!.. Да я им!.. Да я их! – даже запрыгал от ярости Я-007.
Тут из избушки высыпали и все другие агенты, и тоже злобно завыли: «У-у-укокошим! У-у-уроем! У-у-угрохаем! У-у-угробим! У-у-уморщим!»
Затем они сбились в кучу. Кто-то кого-то толкнул – кто-то кого-то ударил. И началось!..
Агенты мутузили друг друга, катаясь одним большим визжащим клубком. Они перевернули все на своем пути, помяли Стобедовы грядки с морковкой, пораскидали лопаты и грабли. Потом закатились в кусты и начали ронять окрестные деревья.
Челенджеров поглядел им вслед. Вытер холодный пот со лба. И, взглянув на ромашку в своей руке, воткнул ее туда, откуда и взял… то есть прямо Ищи-зайке в нос.
Бедный зайка подскочил от боли и завертел своей ветвисто-ромашковой головой – нож вылетел из-за уха и пришпилил рукав Челенджеровского пиджака к дверному косяку избушки.
Тут из леса выкатился клубок дерущихся кукляков. Ищи-зайка быстро-быстро повернулся к стене и приписал снизу, под словами «кукляки – бяки», имя автора надписи: «профессор Челенджеров». Получилось как подпись…
Сделал это он весьма своевременно, ибо тут же из толпы визжащих агентов высунулась указующая рука «ноль-ноль-седьмого» и уперлась в меловые буквы пальцем. На секунду над поляной повисла напряженная тишина… в которую попытался вклиниться приколотый к избушке Челенджеров:
– Бейте этот «куст»! Это сыщик!
Но его никто уже не слушал. Вытянутый палец главного кукляка гневно повернулся в сторону профессора. Затем его рука сжалась в кулак, и тот смачно врезался в Челенджеровский глаз.
От удара профессор улетел в избу. При этом он умудрился так ловко на лету закрыть за собою пяткой дверь, что та захлопнулась прямо перед носом Я-007 да еще и защелкнулась на защелку.
Окончательно разъярившийся агент разбежался и врезал изо всех сил ногой по этой деревянной преграде… Дверь-то выдержала, но зато уже сама избушка кувырнулась с берега в воду и поплыла куда-то…
И тут из кустов появился разгневанный Егорий. Вид его был настолько страшен, что перепуганные кукляки в ужасе бросились удирать в разные стороны.


       Невозвратимая потеря

Заслуженный сыщик успел схватить и сунуть себе под мышки «ноль-ноль-второго» и «ноль-ноль-первого». Затем подошел к держащему «ноль-ноль-третьего» Ищи-зайке и тяжело вздохнул у него над плечом.
– Не волнуйтесь, шеф! Хоть Челенджеров и опять ушел, но мы его все равно поймаем! – попытался ободрить его зайка.
Но Егорий еще раз горько-горько вздохнул, и вдруг на глаза его навернулись слезы:
– Они раздавили зеркальце!
– Как раздавили?! – не поверил своим ушам зайка.
– А так! – смахнул слезу главный сыщик. – Я следил за вами из кустов. Вдруг откуда-то сзади выкатилась целая орава этих дерущихся обормотов-кукляков. Кто-то пяткой топнул по зеркальцу, и оно разлетелось на мелкие осколочки.
– Ах, вы!.. – в гневе набросился Ищи-зайка на пленных агентов.
– Отставить рукоприкладство… то есть лапоприкладство! – строго приказал Егорий и тихо добавил: – Мы тут при исполнении служебных обязанностей! Так что пошли писать протокол…
 

       Не все потеряно

– Так-с! Составим протокол, ибо все должно быть по закону! – веско изрек заслуженный сыщик и повернулся к Ищи-зайке: – Наимладшейший сыщик, пишите…
– А что писать-то? – встрепенулся тот.
– Итак, диктую… «Протокол». Пункт первый: «Список разрушений. Изба лесника пала в озеро и…»
Егорий прошелся по траве, составляя в уме конец фразы, заглянул через плечо своего напарника и схватился за голову:
– Зайка, какой еще «прокол»?! И какой «песок разрушений»?! А это что: «из балесни капал авоз. Ерои»?!. Какой еще «авоз»?! Из какой такой «болезни» он там «капал»?!. Кто такие «ерои»?!. Если это ты нас «героями» назвал, то напрасно: Челенджерова-то мы упустили! Вот так-то!..
От избытка чувств заслуженный сыщик даже забулькал как кипящий чайник. А, чуть успокоившись, устало выдохнул:
– Учиться тебе надо, Ищи-зайка!
– Да зачем? – отмахнулся длинным ухом тот.
– Да затем!.. Ты же сам говорил: «Знание – сила!» Помнишь?
– Тогда я в интересах дела говорил, а теперь… теперь мне и так хорошо!
– Ищи-зайка, – глубокомысленно ткнул пальцем в небо Егорий, и тут же согнул его знаком вопроса: – Ты, когда от насморка лечился, что мне в плане работ написал?.. Ну-ка вспомни!
– Я написал: «Нос закапать».
– А зачем, по-твоему, я тогда лопату в контору притащил?!
– Не знаю…
– Ты тогда написал не «нос закапать», а «нас закопать»!.. – опять вскинулся вверх восклицательным знаком палец и сразу же уперся в зайкин нос: – Так что учиться тебе надо, наимладшейший сыщик!..
Выговорившись, Егорий подошел к берегу озера. Но вдруг возбужденно подпрыгнул и на цыпочках засеменил назад, кивая на что-то позади себя и таинственно улыбаясь.
–Тс-с-с! Там, невдалеке, – жарко зашептал он в притянутое к своим губам зайкино ухо, как в микрофон: – избушку к берегу прибило. Так что Челенджерова мы еще сегодня поймаем!
– Ага! А пленников оставим здесь – пусть пока на песочке связанными позагорают, – попытался освободить свое ухо из цепких пальцев зайка.
– Ну, пошли! – как полководец вытянул вперед руку старший сыщик, и две юркие тени бесшумно скрылись в кустах.


       Западня

Недалеко от приставшей к берегу избушки сыщики обнаружили торчащие из кустов ботинки профессора Челенджерова… А рядом, крепко ухватив их за подошвы, стоял дед Стобед.
– Вот я тут хотел профессору помочь… – извиняющимся тоном начал лесник…
– Сдавайтесь, Челенджеров! – дружно гаркнули сыщики и тоже крепко схватились за ботинки…
– Так вот я и говорю: хотел профессору помочь… а вместо него – бревно. А профессорские ботинки к этому бревну приклеены, да еще и сами клеем намазаны, – закончил свою недосказанную мысль Стобед и виновато улыбнулся.
Тут из кустов появился босой Челенджеров и даже затанцевал от радости.
– Ку-ку, ребяточки, ку-ку! – по кукушечьи поздоровался он после пары таких сногсшибательных пируэтов, которым позавидовала бы любая опытная балерина.
Егорий попытался выхватить пистолетик, но руки крепко прилипли к ботинкам, и ничего не получилось.
– Дед, позови-ка сюда кукляков! А также достань, заклей и накачай надувную лодку! – гордо приказал профессор, отковыряв Стобеду его же ножом руки от ботинок.
– Ага! – побежал тот выполнять приказание.
– А вас обоих я, пожалуй, еще и крепко свяжу! – довольно улыбнулся профессор, с силой затягивая узлы на руках и ногах сыщиков: – Вот так! А теперь обождем моих агентов-кукляков…


       Челенджеровский суд

Через полчаса кукляки перетащили Егория и Ищи-зайку на старое место, к деревянной лодке. А еще минут через десять профессор Челенджеров собрал на берегу своих агентов и, гордо встав перед всеми, зачитал пленникам приговор.
– Я, профессор разбойных дел, главный криминальный талант всей нашей страны, – высокопарно начал он, – приговариваю сыщика Егория к утоплению в озере. А зайца – к поджариванию на костре.
Орлиным взором он оглядел свою туповатую армию и приказал Стобеду:
– Я-000, подай лодку к причалу! Уложи в нее пленника!.. Я сейчас изволю подойти!
«Орел комнатный! – тихонько хохотнул про себя переносимый в надувную лодку Егорий: – Как же ты меня утопишь, если я резиновый!»
Однако лежать на дне лодки было очень неудобно.
Тем более, что сверху пристроились Челенджеров и гребущий Стобед… Пленный сыщик немного поворочался и начал развязывать веревку на руках.
– Что, Егорий, ворочаешься? Тонуть не хочется? – самодовольно ухмыльнулся профессор, и взгляд его на минуту стал туманным и мечтательным: – Все, Егорий! Все!.. Вот ты утонешь, а я стану правителем Игрушечной страны!.. Да-да! Сперва кукляки запугают весь Завирайск. Потом я открою двери кутузки и наберу себе оттуда целое войско верных помощников. А затем – в поход по всей Игрушечной стране…
Пока Челенджеров болтал, лодка достаточно далеко отплыла от берега. Веревки же развязываться никак не хотели, и трепать языком пришлось уже Егорию, чтобы хоть как-то протянуть время.
– Слушай, профессор, а вот ты такую сказочку слышал? – хитро прищурился снизу он и прочитал с выражением:

       Очень любит мотылька
       Хохотушка-стрекоза.
       Ну, а тот болтлив слегка –
       Встретил майского жука
       И все-все порассказал…

– Не слышал я такого… – заинтересованно раскрыл рот Челенджеров. – А о чем он порассказал-то?
– А о том…

       Что, мол, любит мотылька
       Хохотушка-стрекоза.
       Ну, а тот болтлив слегка –
       Встретил майского жука
       И все-все порассказал…

– Опять не понял! – еще шире открыл рот профессор.
– Да это же просто бесконечное стихотворение: закончил его раз – начинай сначала! – продолжал трепаться развязывающий узлы сыщик и, незаметно освободив руки, довольно изрек: – А прочитал я этот стишок потому, что ты, профессор, как и тот мотылек, болтлив слегка и все-все мне порассказал.
– А о чем я порассказал-то? – всполошился тот.
– Да ты же мне сейчас все свои планы выложил! – весело расхохотался Егорий и, сделав серьезное лицо, поучительно закачал головой:

       Болтунишка-мотылек
       Жил и тайны не берег…
       Ай-яй-яй!

– А чего мне их беречь-то от тебя? – успокоился Челенджеров. – Ты же все равно утонешь.
– Да-а? А я и забыл… – опять хохотнул сыщик и принялся за веревки на ногах…
– Так-так! Ну-ка, дед, греби-ка побыстрее, а я пока тоже расскажу ему сказочку, – важно кивнул Стобеду профессор и свысока посмотрел на Егория: – Все, Егорий, твоя бесконечная сказочка закончилась – слушай теперь мою… «Было у отца три сына: двое умных, а третий – сыщик Егорий…»
– Верно! – вставил снизу Егорий. – Братья у меня тоже умные. Но ведь не всем же быть просто умными – кто-то должен быть и самым умным. Вот я в сыщики и пошел.
– А тебя, резиновая голова, не спрашивают! Сейчас я говорю! – злобно буркнул Челенджеров… и вдруг засуетился: – Э-э! Да ты, похоже, развязался совсем! Ну-ка, дед, завяжи его снова! Да покрепче, покрепче!
– Сейчас! – суетливо отложил весло Стобед.
Он достал веревку. Отрезал от нее ножом порядочный кусок. И опять, смачно хыкнув, по привычке с размаху воткнул нож в надувной резиновый борт.
И снова, как и в прошлый раз, воздух обиженно пшикнул, лодка сдулась… а три пары ног дружно задрались в небо и ушли под воду, сопровождаемые столь же дружным криком: «Ах, чтоб тебя!..»
«Надо выручать Ищи-зайку, пока его не поджарили!» – успел подумать Егорий. Затем он пробкой вылетел наверх и быстро-быстро поплыл к берегу, на котором уже ярко горел огромный костер.

…Однако спешил заслуженный сыщик зря: когда он вылез из воды, кукляки под руководством Ищи-зайки отплясывали какой-то дикий танец вокруг костра.
– Шеф, не наказывайте их! – бросился наимладшейший сыщик к своему начальнику. – Они неплохие ребята!.. Невоспитанные, вот, только, а так, правда, неплохие…
Ответить Егорий не успел, так как за его спиной раздался плеск и обиженное хлюпанье. Сыщики оглянулись на озеро и увидели вылезающего из воды деда Стобеда.
Промокший до нитки дедок оглядел всех полными слез глазами, безнадежно махнул рукой и вдруг с громким криком: «Да ну вас всех!», бросился в кусты.
– Он тоже хороший! – вступился и за лесника зайка. – Надо бы ему избушку-то сюда перетащить да на место по-хорошему поставить.
– И перетащим, и поставим, – кивнул Егорий. – Вот только Челенджерова поймаем и все сразу сделаем…
Тут плавающая невдалеке избушка отчалила от берега и двинулась к другому краю озера. Сидящий же на ней Стобед усиленно работал длинной палкой с привязанным к ней веслом, и то и дело истошно орал: «Да ну вас всех!..»
И сыщики, и кукляки молча смотрели вслед уплывающей все дальше и дальше избушке. Лишь один Ищи-зайка грустно шептал в наступившей тишине: «Он ведь хороший дедуля! Хороший-хороший! Правда!»
– Наверно хороший… – согласился Егорий.
Но вдруг в уплывающей избе открылось окошко, и оттуда высунулась злобная физиономия Челенджерова.
– …Но уж слишком простой, закончил фразу заслуженный сыщик и хмуро хмыкнул: – Опять упустили!!


 
       Часть третья


       Новое дело

…Прошла еще неделя.
О Челенджерове не было ни слуху, ни духу. Кузьма все еще лежал в больнице у куклы Нади. А Егорий с Ищи-зайкой опять целыми днями сидели в своей конторе и от скуки попивали кофе за шашками…
– Слышь, Ищи-зайка, надо бы в больницу сходить, Кузьму навестить! – отвлекся как-то от шашек Егорий.
– Не-а, не надо! – хихикнул в ответ Ищи-зайка и съел за один ход сразу две шашки соперника: – Я ему телеграмму послал! В ней и здоровья пожелал, и о его делах спросил, и о наших все рассказал…
– Как телеграмму?! – подскочил как ужаленный заслуженный сыщик. – В телеграмме же каждое слово отдельно оплачивается и очень дорого стоит! Ты же нас разорил!!
– Не-а, недорого взяли. Я же всю телеграмму всего в три слова уместил: «Здравствуй, Какутебяделайка. Унасвсехорошайки».
– Умница! – вытер холодный пот со лба заслуженный сыщик и самодовольно улыбнулся: – Вот что значит моя школа!
– Ага! – согласился Ищи-зайка, съев еще три чужие шашки и проведя свою в дамки: – Я же тогда подумал: вдруг мы к Кузьме уйдем, а тут нам какие-нибудь вести о Челенджерове принесут.
– Опять же умница! – грустно проводил взглядом свои съеденные шашки Егорий и, предчувствуя очередной проигрыш, перевел разговор на дело: – Вот как ты думаешь, Ищи-зайка, сунется ли Челенджеров сейчас еще раз в наш город, рискуя встретиться с нами?.. Если угадаешь с трех попыток – «да» или «нет» – то можешь сегодня не мыть свою кружку после кофе.
– А как же я потом из нее, из грязной, пить-то буду?
– Так твоя же кружка – как хочешь, так и пей. А мое дело – разрешить… Так «да» или «нет»?
– Да! Точно сунется!
– Неверно. Я так не думаю… Делай вторую попытку.
– Все равно «да», быстрее всего попытается!
– Опять неверно!
– И все-таки «да»: есть шанс, что пойдет!
– И снова не угадал!.. – удивленно вскинул брови Егорий. – Но почему же ты так сглупил-то?! Я ведь тебе целых три попытки давал, а теперь ты еще и кружку мыть будешь!
– Так мне ее так и так мыть придется! Никто же кроме меня это не сделает.
– Тоже правильно, – задумчиво почесал резиновую голову заслуженный сыщик. – Выходит, раз тебе все равно мыть свою кружку, то Челенджерова надо искать в городе?.. Хорошо! В городе и будем его искать!

…Но, к сожалению, поиск Челенджерова пришлось на время отложить, ибо в Завирайск пришла новая беда…
По ночам, то в одном месте, то в другом, стали находить кукол с оторванными головами. После того, как в больнице им приклеивали головы обратно, все эти куклы вспоминали, что так страшно их уродовал какой-то огромный волк.
Однако, во-первых, волкам, как известно, деньги не нужны, а все пострадавшие были еще и ограблены. А во-вторых, перед нападением никто не видел поблизости ни одного крупного зверя. Хотя… обязательно рядом бродили какие-то две одинокие фигуры, одна из которых была очень похожа на Шпагоглота…

– Похоже, что это все-таки работа Челенджерова, – задумчиво произнес заслуженный сыщик, получив очередной сигнал о новой жертве: – У всех пострадавших, включая и эту последнюю куклу, оторваны головы, а головы отрывать – это его почерк… Помнишь голову Недовеска?
– Конечно, шеф! Без профессора тут не обошлось! Это точно! – даже запрыгал на месте от нетерпения Ищи-зайка. – Бежим скорее в больницу к этой бедненькой порванной куколке! Может, она все-таки хоть что-нибудь да вспомнит о тех, кто на нее напал…
– Хорошо, идем в больницу!.. Заодно и Кузьму проведаем! – резко кивнул Егорий, и сыщики поспешили к пострадавшей.


       Разговор с Принессой

– Доброе утро! Меня зовут Егорий. По профессии я – заслуженный сыщик. А рядом – мой помощник, наимладшейший сыщик Ищи-зайка… – культурно представился Егорий, едва зайдя в больничную палату.
Но был сразу же прерван громким возмущенным криком.
– Это кошмар! Кошмар!! Куда только вы, сыщики, смотрите!.. Я, уважаемая кукла – слышите?! – любимая игрушка, не могу даже спокойно выйти вечером на улицу!.. Это же просто ужас что твориться! А все из-за вас, из-за сыщиков! Спите в своих конторах, пока красивым, культурным куклам волки головы отрывают! – кричала на всю больницу холеная дорогая кукла. – Правильно… если в сыщиках зайцы ходят, то по улицам волки и бегают! Развели тут зверинец какой-то!..
– Успокойтесь! Успокойтесь, пожалуйста! – растерялся от неожиданности заслуженный сыщик, но взглянув на запрыгавшего от возмущения зайку, нахмурился и заговорил строгим деловым тоном: – Давайте сначала познакомимся! Я уже представился, а Вас как зовут?
– Кому какое дело как меня зовут!.. Прекрасная Инесса меня зовут!! Если сокращенно, то получается «Принесса». Но я предпочитаю, чтобы все звали меня «Принцессой»… Вот как меня зовут! Понятно?! Принцесса!!.
– Нам все понятно! – начал потихонечку выходить из себя Егорий. – Поэтому кукла Инесса, давайте говорить по существу.
– Я Принцесса, а не «кукла Инесса»! Научитесь сначала с приличными куклами прилично разговаривать, сыщик! А то культурки в тебе, как… как… – начала подыскивать она подходящее сравнение… и нашла его: – как в твоем зайце!
– Хорошо, я поучусь! А вы поучитесь нормально разговаривать со служителями закона… да и вообще со всеми другими игрушками. До свидания! – холодно попрощался заслуженный сыщик и вышел в больничный коридор.
– Я же вам даже ни слова не сказал, а вы меня сразу в бескультурье записали! – возмущенно выкрикнул Ищи-зайка и выскочил вслед за своим начальником…
– Вот это куколка! Гонору-то сколько!.. – догнал он Егория. – И мы еще после этого должны ей помогать?!
– Должны, мой друг, должны! – грустно пробурчал тот и добавил: – Пошли к кукле Наде.
– Ну и терпение же у Вас, шеф! А мне, наверно, так никогда сыщиком и не стать.
– Станешь-станешь! Пошли! – подбодрил своего напарника Егорий, и они зашли в кабинет врача.

…Добрая кукла Надя сидела в красивом беленьком халате за столом и что-то писала…
– Ну что, поговорили с этой Принцессой? – едва взглянув на их кислые физиономии, понимающе улыбнулась она: – Эта пострадавшая уже и нам всем порядком поднадоела… Но что поделаешь?!
– Выписать ее домой! Вот и все! – застриг ушами зайка. – Пусть дома на всех орет!
– А склеили Вы ее просто здорово! Даже незаметно, что голова была оторвана, – похвалил Егорий.
Но кукла Надя в ответ лишь грустно вздохнула:
– Мы, врачи, сделали свое дело как надо, а она все равно визжит при каждой нашей встрече, что шрам-шов слишком виден и что мы ее из «прекрасной» в третьесортную превратили… Хоть в палату к ней не заходи!
– Вот балованная куколка!.. – опять вклинился в разговор Ищи-зайка.
– Что избалованная – это точно! – подтвердила кукла Надя. – Ее сейчас только одно волнует – где взять столько бриллиантов, чтобы шов на шее прикрыть.
– С нее же, по-моему, сняли все ее бриллианты во время ограбления. Сразу же, как только голову оторвали, – удивился Егорий. – У нее дома россыпи их что ли?
– Так она из-за того и психует, что ей теперь новые где-то надо искать! – горько усмехнулась кукла-врач.
– Ну ладно, кукла Надя, пойдем мы: Кузьму проведаем да старых потерпевших еще разок допросим. До свидания!
– Если вы к Кузьме, то я еще не прощаюсь, – тепло улыбнулась та. – Мне все равно ему укол сейчас делать, так что может я вас еще и догоню.
– Все равно «до свидания»… на всякий случай, – столь же широко улыбнулись в ответ сыщики и вышли из комнаты.
 

       Есть «выход» на Пылесоса

– Кузя, привет! – дружно гаркнули сыщики, едва зайдя в Кузину палату.
– Привет! Привет! – запрыгал тот от радости на забинтованной ноге.
– Как ты?
– Да почти все! Ногу почистили, покрасили. Кукла Надя сама делала. Теперь стало даже лучше, чем было! – похвастался младший сыщик… и вдруг погрустнел: – Эх, на работу бы сейчас!
– Да нет, Кузя! Ты уж лучше подлечись пока по-хорошему. Тем более что ничего такого особо интересного у нас сейчас и не было-то почти, – начал успокаивать его Егорий.
– Ага! – поддакнул Ищи-зайка. – Уже надоело в конторе сутками сидеть.
– С какими утками сидеть? – не понял Кузьма.
– Да сутками – значит, по целых 24 часа каждый день, – объяснил заслуженный сыщик.
– Ой-ей-ей! По целых 24 часа и каждый-то день! И сидеть с какими-то глупыми утками!.. Как же мне вас жалко-то! – искренне посочувствовал облегченно вздохнувший Кузьма и гордо кивнул на кровать в углу с зарывшимся в одеяла Недовеском: – Зато я тут, пока вы в утиные сторожа устроились, серьезным делом занимаюсь: этого вот охломона, Недовеска, охраняю… чтоб не сбежал. Да еще что-нибудь о докторе Пылесосе пытаюсь выведать.
– Ну и что узнал?
– Да ничего! – опять погрустнел младший сыщик. – Кукла Надя такого не знает… Да и в этой больнице, похоже, вообще нашей криминальной клиентуры нет.
– Откуда такие сведения?
– Один оловянный солдатик сказал, что тут все врачи из золота сделаны… и я иногда думаю, что так оно и есть.
– Хи-хи! «Из золота» тоже мне! Такие все из себя твердые-металлические, что даже иголки об них ломаются, если тыкнешь, – гаденько хихикнул из угла Недовесок.
– Молчи! А то сейчас как довешу по полной норме! – неожиданно разъярился Кузьма и грозно двинулся на залезшего под одеяло жулика: – Ох и надоел же ты мне!!
Но тут вошла кукла Надя с большим шприцем и встала между ними.
– Во, соображает врачиха, – донеслось из-под одеяла, – что если ты мне голову отвернешь, то приклеивать-то ее обратно опять ей и придется.
– Ах, в лоб тебе нехорошо, обалдуй недовешенный! – зло ругнулся младший сыщик и, стиснув зубы, ушел за ширму храбро терпеть укол.
– Слышь, Недовесок, а кто именно из «крокодильчиков» тебе голову-то оторвал? – неожиданно поинтересовался Егорий таким тоном, будто бы и не было тут только что никакой ссоры: – Или ты не помнишь?
– Как это я не помню?! – искренне возмутился тот. – Очень даже помню! Ведь все эти профессорские амбалы-«крокодильчики» стояли передо мной как на картинке! А в это время вдруг кто-то мне сзади – р-раз! – и готово: нет головы!
– Значит, это сделали не Челенджеровские охранники, а кто-то другой!
– Ну вот! Только дошло! – хохотнули из-под одеяла, но вдруг оттуда высунулся поцарапанный нос и растерянно фыркнул: – А до меня вообще-то тоже только сейчас и до…
Но Егорий перебил жулика на полуслове и начал морально давить, не давая тому опомниться:
– А Шпагоглот мог это сделать?
– Не-а, – растерялся от неожиданного напора жулик и пояснил: – Шпагоглот в это время сбоку откуда-то на «крокодильчиков» орал, мол, «кончай бегемотиться без толку».
– Может не «бегемотиться», а «слоняться»?
– Ага, точно, «слоняться» он сказал… А ты-то это откуда знаешь?!
– Знаю и все!
– А-а, понятно!.. – с уважением протянул Недовесок… и откровенно позавидовал: – Везет же тебе: ты умный!
– Учись – и ты умным будешь! – смутился на минуту сыщик и вдруг резко спросил: – А кто такой доктор Пылесос?
– Не скажу! – спрятался нос под одеяло.
– Раз доктор Пылесос не врач – значит это просто какой-то медик-недоучка, – начал рассуждать Егорий…
– А Пылесосом его за жадность прозвали: он за лечение из наших бандитских карманов всю добычу как пылесос высасывает, – с какой-то старой наболевшей горечью донеслось из-под одеяла.
– Хм, может и адресок подскажешь? – невинно, будто о какой-то безделице, поинтересовался заслуженный сыщик.
Но Недовесок уже понял, что сболтнул что-то лишнее и сразу изменил тон:
– Не-а! Доктор Пылесос хоть и «пылесос», но иногда и Пылесос нужен… Он хоть и мерзавец, да зато свой мерзавец! Так что ничего я вам больше не скажу!
– Ну и не говори!.. – хитро улыбнувшись, буркнул сбоку Ищи-зайка и повернулся к Егорию: – Шеф, какой еще адрес он может сказать, если сам его не знает?!
– Как это я не знаю! – возмутился жулик.
– Как это он не знает?! – не понял заслуженный сыщик.
– Я все отлично знаю! Кривоходный переулок, 13! – гордо похвастался Недовесок.
– Вот видишь: он все отлично знает! Кривоходный переулок, дом 13, – вздыбил в потолок указующий перст Егорий… и вдруг как проснулся: – Как-как ты сказал?! Кривоходный переулок, 13?.. Пример-зайка… тьфу!.. Ищи-зайка, за мной!!.
Сыщики исчезли так быстро, будто ветер пронесся по палате. А выскочивший из-за ширмы Кузьма только и успел, что тоскливо поглядеть на резко хлопнувшую за своими напарниками дверь да с завистью вздохнуть.
 

       Побитый Зосик

Свернув в переулок с таким кривым названием, сыщики с ходу налетели на бывшего «крокодильчика» Зосика.
Тот, бедолага, даже и не разглядел их сперва своими побитыми, заплывшими глазами, под которыми переливались всеми цветами радуги преогромнейшие синяки. Однако, раздвинув пальцами веки, он все-таки увидел сыщиков и грустно забубнил:
– С утра вот так на всех прохожих натыкаюсь: на вас на пятых налетел. И никто курить не дает – все говорят: «Иди ты!» А я спрашиваю: «Куда?» А все отвечают: «Куда шел!» А будто я знаю: куда я шел… А один еще и Соколиным Глазом меня назвал. А мне же обидно…
– Ты не Соколиный Глаз, а целый Зоркий Сокол, – фыркнул в кулачок Ищи-зайка.
Егорий строго взглянул на своего напарника. Затем опять повернулся к Зосику и сочувственно спросил:
– Кто это тебя так?
– Да Шпагоглот-обормот! – прервал тот один свой занудный словесный поток и сразу же начал другой: – Встретил меня часа два назад и говорит: «Привет тебе от Челенджерова!» А я приветы получать люблю. А он мне – в глаз. А я упал. А он – во второй…
– Где он сейчас?
– Да убежал куда-то! Испугался, видно, что я встану.
– Куда убежал?
– Этого я не видел: глаза не вовремя синяками заплыли – вот и не увидел… Хорошо хоть, что с ним того, второго, не было.
– Какого «второго»?
– Да такого, в черной маске и с квадратной головой… который еще Недовеску на свалке голову-то оторвал.
– А как он выглядит, этот второй? Особые приметы, кроме маски и квадратной головы, есть?
– Есть-есть! Поговорка у него интересная: «Не стучи по гипсу!» да «Не стучи по гипсу!»
– А к чему это он ее повторял?
– Да они же вдвоем со Шпагоглотом там были. Так вот у этого, у квадратноголового, голова как-то тупо гремела. Ну, Шпагоглоту-то звук, видно, и понравился – он все ходил вокруг да постукивал. А тот ему и говорил: «Не стучи по гипсу!»
«Так! Маска, а под ней еще и гипс… видно профессор решил кому-то очень-очень изменить внешность. Или сделал серьезную операцию на голове…» – начал логически размышлять Егорий и вдруг расхохотался, вспомнив профессорское «отрежь полголовенки».
– Чего смеетесь? – обиделся Зосик. – Вам смешно, а мне больно… Эх, поймаю я еще этого Шпагоглота!
– Вместе поймаем! – успокоил его заслуженный сыщик. – А пока сиди здесь, так как переулок кривой и столбов осветительных мало…
– А к чему мне освещение, если сейчас утро… да и я все равно ничего не вижу? – не понял бывший «крокодильчик».
– А к тому, что если ты последние столбы лбом своротишь, то и нормальным игрушкам по вечерам ходить станет темно, – пояснил Ищи-зайка и добавил: – Так что сиди и жди нас! А чтобы мы побыстрее вернулись, скажи: где ты Шпагоглота встретил?
– Да здесь и встретил, в этом самом переулке. Я тут шел по делам… точнее, после дел – и встретил.
– А что же это за дела у тебя по ночам в глухих переулках?
– Надо!.. – смущенно зарделась физиономия Зосика и стала похожа на красный помидор в синих очках.
Разумеется, сыщики сразу догадались обо всех его нехороших делах, и Егорий начал строго выговаривать дубовому грабителю:
– Зосик, тебя же в кутузку запрут! Ты хоть об этом-то думаешь?!
– А что делать, если мне на папиросы деньги нужны?
– На работу надо устраиваться! На нормальную, честную работу…
– Да я пробовал!.. – тяжело вздохнул Зосик и начал рассказывать свою грустную историю: – Мы, когда от Челенджерова убежали, решили жить честно-пречестно. Нашли себе для этого дела старого, проверенного руководителя из наших самых отпетых бандитских главарей. Он согласился нами командовать. Организовали бригаду (мы ее по привычке «бандой» назвали) и стали мы работать слесарями-кассирами.
– Кем-кем? – не понял Ищи-зайка. – Какими еще «слесарями-кассирами»?.. Ведь если слесарь предметы из металла точит, а кассир деньги считает, то… слесарь-кассир тогда чем занимается?
– Эх вы, темнота! – снисходительно хмыкнул «крокодильчик». – Слесари-кассиры – это те, кто деньги у поздних прохожих в темных переулках спрашивает… Вечером нож точишь как слесарь, а утром деньги считаешь как кассир. Вот тебе и получается слесарь-кассир…
– Но ведь это же грабеж и бандитизм!! – искренне возмутились сыщики.
Но Зосик лишь отрицательно замотал своей распухшей головой:
– Не-а, не бандитизм!.. Мы же в долг брали! Даже переименовались потом в «Товарищество по изъятию в долг». Так что у нас все по честному: только в долг и строго до получки…
– До какой еще получки?! Получка же у рабочих бывает, а не у вас, разбойников этаких!
– Так у нас ее и не было! Сперва главарь с нашими деньгами от нас сбежал. А потом его, говорят, в кутузку посадили... Вот так и кончилась моя честная жизнь. Ибо я понял, что кругом одни обманщики!
– Так надо ж было с честными куклами дела-то иметь, а не с бандитами-обманщиками! – по старой своей привычке нравоучительно поднял вверх палец заслуженный сыщик.
Но Зосик не увидел любимого жеста Егория и продолжал бормотать свое:
– Так мы же только с честными дела и имели!.. Попробуй-ка с обманщика деньги-то взять – ни за что не отдаст! Да еще и сам с тебя возьмет. Вот так!..
Здоровенный амбал с подбитыми глазами устало замолк, а сыщики переглянулись, отошли в сторонку и зашушукались.
– По-моему, мы его не убедили! – грустно вздохнул Ищи-зайка.
– Но желание жить по честному у него есть! – попытался бодриться Егорий.
– Есть-то есть. Но он – из дуба!
– И дубовых можно перевоспитать. Хотя… даже к новой цели они и то норовят по старым тропинкам идти. А банда, она и останется бандой, даже если ее «Товариществом по изъятию» назовешь… Впрочем, нам пока не до Зосика, – решил заслуженный сыщик и повернулся к горе-«крокодильчику»: – Ладно, нам сейчас некогда – посидишь здесь пока мы не вернемся… А там договорим!
– Ага! – буркнул Зосик и скривил свои синяки в просительную гримаску: – А курить дайте?! А?!
– Курить вредно! – веско произнес Егорий.
– Зато хочется… – грустно ответил «крокодильчик».
– А вот ты скажи сам себе сто раз «Не хочу курить!», – влез с советом Ищи-зайка, – может, сам себе-то и поверишь и, глядишь, курить расхочется…
– Ага! – воспрянул духом Зосик и начал с надеждой бормотать: – Не хочу курить! Не хочу курить! Не хочу курить!..
Однако где-то на десятом повторе синяки его вдруг страдальчески сморщились, и он жалобно всхлипнул:
– Ох, не могу больше!
Егорий чуть подумал и с шутливым сочувствием поинтересовался:
– Что, умные слова в голову не лезут?
– Да нет, – хохотнул Ищи-зайка, – для него двести слов и сто предлогов – это слишком много. У него же от такого обилия информации голова лопнуть может…
– Ой! – испугался Зосик и сразу забыл про курево: – Если лопнет – это же больно!
– Тебе не больно! – успокоил его зайка и строго приказал: – Сиди здесь! Жди нас!..
Но в конце все же не выдержал и, едва сдерживая улыбку, добавил:
– И повторяй про «Не хочу курить!» пока не запомнишь. Все понял?!
– Ага! – буркнул в ответ «крокодильчик» и, сев на какой-то валявшийся рядом потертый строительный кубик, принялся старательно убеждать себя в том, что курить он не хочет…


       Кривоходный, 13

Оставив Зосика дожидаться, сыщики двинулись вглубь переулка и вскоре на одном из заборов увидели криво висящую табличку с цифрой 13.
– Нам сюда! – обрадовался Егорий и задумчиво почесал затылок: – Интересно, а собака там есть?
– Я никого не чую, – напряг нос и уши Ищи-зайка. – Впрочем, сейчас проверим.
Он подкрался к обшарпанному полуразвалившемуся забору, повернулся к нему спиной и просунул в одну из дыр свой хвост. Крутанул им пару раз и… две доски вокруг дырки соскользнули со своих мест и звучно шлепнулись на землю, открыв вполне приличный проход.
– Пошли! Никого там нет, – шепнул Ищи-зайка и смело полез вперед…
Оказавшись за забором, сыщики увидели довольно большой, но очень ветхий и какой-то неухоженный «тринадцатый» дом. Они на цыпочках подкрались к нему, тихо-тихо присели у дверей, беззвучно достали отмычки и… в этот момент из переулка, почти от самого забора, раздался громкий крик Зосика:
– Сыщики! Сыщики! Не ходите в тринадцатый дом! Там вас обидят! Там такое, что ой-ей-ей!.. Сыщики! Сыщики! Не ходите к доктору Пылесосу! – орал-надрывался бывший «крокодильчик».
– Я же говорил, что он неплохой вообще-то, – довольно наклонился к зайкиному уху Егорий.
Но тот испуганно замахал лапками:
– Шепчи тише! А то в доме услышат!
– Ты прав! – согласился сыщик и прикрыл ладошкой рот.

…Всю ночь протрудившийся над своими темными делишками доктор Пылесос – недоделанная на врача игрушка – к утру лег в постель и крепко уснул. И приснился ему его старый знакомый, профессор Челенджеров… но почему-то в разрисованном звездами халате и в высоком колпаке волшебника.
– Загадывай желание! – сладенько пропел переодетый профессор, поигрывая блестящей волшебной палочкой: – Все исполню!
– Мне бы… мне бы… – затрясся во сне от жадности Пылесос, и вдруг застенчиво прошептал: – Мне бы игральный автоматик. Ну, такой, куда монетку бросаешь, за рычаг дергаешь, а он тебе выигрыш дает.
– А зачем он тебе? – замерла на секунду в воздухе волшебная палочка.
– С детства о таком мечтаю!.. Вот поставлю его на кухне, буду с ним играть и через неделю богатеем стану.
– Это как?
– Да очень просто! Вот смотри: играем мы с ним – я бросаю монетку – хлоп! – и получаю денежный приз.
– А если – хлоп! – и выигрывает автомат, а тебе шиш?
– Так автомат же – мой! Значит и его выигрыши – тоже мои! Тут выходит так: хоть выигрывай, хоть проигрывай, а деньги все равно в мой карман пойдут. Вот так и разбогатею.
– Ну-ну… ну и болван! – занукал в ответ «профессор-волшебник» и злорадно хихикнул, разрушая мечту: – Не забудь только заранее автомат призами зарядить, игруля! А то у него своих-то денег на твои выигрыши нет.
И, все так же мерзко подхихикивая, исчез в воздухе…
Расстроенный Пылесос открыл глаза. Широко и со вкусом зевнул. Повернулся на другой бок и только собрался было снова уснуть, как вдруг с улицы донеслись какие-то крики: в переулке кто-то громко звал сыщиков.
«Опять бандиты прохожих грабят! – спросонья подумалось ему. – Надо будет им выговор сделать, а то только спать мешают!»
Он недовольно поморщился… но тут неожиданно входная дверь широко распахнулась, и в дом ворвались две незнакомые фигуры, жутко орущие: «Бух-бах-бабах! Сдавайся кто может!»
Доктор привычно вскинул вверх пластмассовые руки и с тоской подумал: «Ну вот! Опять в кутузку! Опять закроют!.. И за кого так страдаю!! Ведь мне же самому эти воры всю жизнь испортили: не укради они тогда белую ткань на фабрике игрушек, так сшили бы мне беленький халатик, и был бы я врачом! А то теперь я и не врач, и не бандит, а просто доктор Пылесос!.. Эх, опять в кутузку!» И от жалости к себе Пылесос горько заплакал…
«Доброты тебе недодали, обормоту, а не белого халатика…» – проницательно додумал за него Егорий и крепко связал протянутые к нему пластмассовые руки…
Скрутив доктора Пылесоса, сыщики засунули его на всякий случай под кровать и пошли осматривать дом. Однако далеко идти им не пришлось: в соседней же комнате лежали известные всему Завирайску жулики Огрызок и Перекашка.
Увидев сыщиков, Огрызок поднял обмотанную бинтами голову и запричитал:
– Ну вот! Говорил же я этому Пылесосу: «Не связывайся с Челенджеровым! Зачем тебе нужны эти вертопрахи!» Так ведь не слушал умные-то слова!
– Ага! Теперь его самого в кутузку запихнут… И мы по дурному попались! – поддакнул из угла Перекашка, у которого из бинтов и гипсов торчали только глаза и нос.
– Так! Старые знакомые! – обрадовался встрече Егорий. – Я вас тут, было дело, искал-искал, а вы оказывается меня здесь дожидались… И где это вас так поискорежило?
– Свои это! Свои постарались, бандиты… – зачастил Огрызок. – Ты нас искал, а они раньше нашли!
А Перекашка пояснил:
– От своих всегда сильнее попадает!.. Они почему-то подумали, что мы какой-то там банк ограбили. Ну и пытками хотели у нас деньги отнять.
– Вор у вора дубинку украл!.. – вставил умную поговорку Ищи-зайка.
Но жулики его не поняли.
– Какую там дубинку?! Среди бандитов за каждую денежку такая грызня идет, что его вон, – Перекашка кивнул на Огрызка, – совсем догрызли…
– Да и Перекашку… как промокашку… – согласно кивнул его напарник и грустно добавил: – А сейчас, с этими вот Челенджеровскими вертопрахами-оборотнями, даже нам, бандитам, ночью стало на улицу не выйти… сразу голову оторвут.
– А кто такие эти «вертопрахи»? – лишь услышав об оторванных головах, мигом навострили уши оба сыщика.
– Вертопрахи-то? – хохотнул Прекашка. – Это новая придумка профессора Челенджерова… Вот представьте себе, что берутся две игрушки (кукла и волк), ломаются в пух и прах, а потом из этого праха конструируется полукукла-полузверь, нечто такое, что можно вертеть хоть так, хоть эдак… Потому и «вертопрахи»…
– Ага, ага, – перебил напарника Огрызок. – Их профессор еще по-заоКЕНландски «трансформерами» зовет.
– «Безмозглыми» их звать надо! – опять словоохотливо затараторил первый жулик. – Мозгов-то у них нет. Да и откуда им взяться, если у них из двух голов одна всегда сзади, чуть пониже спины спрятана!.. Повернешь «так», и человечья голова вверху, а волчья – внизу сзади. А повернешь «эдак» – головы меняются местами, зато вместо рук и ног лапы с когтями вылезают. Очень хитрая придумка!
Сыщики задумчиво переглянулись, а Перекашка указующе мотнул носом на соседние двери:
– Вон, можете сами посмотреть! Их там пятеро. Плюс, Шпагоглот отсыпается после ночной смены. Он их, безмозглых, по ночам выгуливает да указывает: кому голову оторвать. А то они сами-то и не соображают ничего.
– Понятно! – ответили сыщики и вошли в соседнюю комнату…
Посреди комнаты стояла кровать, из которой несся сладкий заливистый храп. Вокруг этой кровати в самых замысловатых позах застыли странные, перекрученные полукуклы-полуволки и бессмысленно смотрели перед собой, кто в два глаза, а кто и во все четыре.
– Так! Вся банда вертопрахов-трансформеров, отрывателей голов в сборе! – торжественно объявил Егорий и достал пистолетик: – Шпагоглот, вы арестованы!
Храп прекратился, и из кровати выглянула заспанная физиономия Шпагоглота.
– Эх, такой сон прервали! Столько денег снилось, а вы их взять помешали!.. Я вам за это головы сейчас оторву! – недовольно проворчал он, повернулся к трансформерам и... в это время широко зевнул.
– Шеф, вертопрахи же безмозглые – прикажи им что-нибудь командирским голосом, пока он зевает, – торопливо зашептал Ищи-зайка Егорию.
Тот набрал в грудь побольше воздуха и изо всех сил гаркнул первое, что пришло на ум:
– На зарядку становись!
Трансформеры послушно построились…
Прозевавшийся Шпагоглот попытался было кричать что-то об отрывании голов, но сыщики в два голоса, проорали свою новую команду погромче чем он. Повинуясь этой команде, трансформеры скрутили своего бывшего начальника и капнули ему напоследок между резиновых губ каплю клея «Суперсверхтвердак». Шпагоглот подергал-пожевал склеенным ртом, и из глаз его брызнули слезы.
– Что? Горько?! – поинтересовался зайка и нравоучительно добавил: – Прозевал – теперь терпи!..
Не теряя времени даром, Егорий быстро построил вертопрахов в колонну. Проверил как ловко они крутятся-видоизменяются. Подкрутил у кого-то какую-то гайку и, взвалив на плечи Шпагоглота, Пылесоса, Огрызка и Перекашку, трансформеры вышли из дома.
На улице последний, не занятый делом вертопрах подхватил все еще кричащего Зосика, и вся процессия замерла на месте.
– Слушай мою команду! – зычно скомандовал заслуженный сыщик. – Идем в сторону городской кутузки!
– Ага-ага, – проворчал Перекашка, – сообразят они, до-гадливенькие, в какую сторону идти! Как же!.. Ты им рукой покажи: где твоя кутузка!
– Если рукой им направление показать, – выступил вперед зайка, – то они при движении все заборы в переулке снесут… Ибо направление по Кривоходному – это не есть прямая. Вот!
– А что есть по Кривоходному? – непонимающе напряг лоб Егорий, а трансформеры, услышав слово «есть», жадно открыли рты и стали похожи на ждущих червяка птенцов в гнезде.
– А это есть кривая! – многозначительно поднял лапку вверх зайка.
Трансформеры перевели свои взгляды туда, куда указывала заячья лапка, и стали еще больше похожи на птенцов.
– Ого! – удивленно выдохнул заслуженный сыщик и с уважением в голосе поинтересовался: – А ты, Ищи-зайка, откуда такие геометрические премудрости знаешь?
– Из учебника! – гордо улыбнулся тот. – Сам же сказал, что мне учиться надо. Вот я учебники и взял в библиотеке.
– Молодец! Очень правильно действуешь! Так, глядишь, и меня в мастерстве перерастешь! – похвалил его заслуженный сыщик и махнул рукой трансформерам: – К выходу из переулка шагом марш!
Те закрыли рты и послушно затопали вперед, аккуратно обходя все встречные углы заборов.


 
       Нападение

– Слушай, Пылесос, а где бандит в черной маске и с гипсовой квадратной головой, который все время повторяет: «Не стучи по гипсу, не стучи по гипсу»? – по дороге спросил Егорий у Пылесоса.
– Так это был первый опыт… Но неудачный: слишком умный вертопрах получился, – ответил тот, покачиваясь на широких плечах трансформера, и словоохотливо дополнил: – Мозгов у него много было – вот голова под гипсом никак и не склеивалась. Да и все беды в нашем деле – от ума… Ведь если кто-то умный, то он же сразу свою долю требовать начинает.
– Понятно! А где ваш «неудачный опыт» теперь?
– Да пришлось ему вместо машинного масла шарниры клеем смазать и в воду его сбросить. Голова гипсовая – сразу на дно и пошел… склеенными руками рыбку ловить. Ха-ха!
– Ох и звери же вы! – в сердцах выдохнул Ищи-зайка.
– На себя сперва взгляни, зверюга ушастая! – обиделся Пылесос.
– У меня вид зверя, да душа куклы! – запальчиво возразил зайка, – А у тебя вид куклы, да вместо души… пыль одна!..
– Так в пылесосе и должна быть пыль, – повернулся к нему Егорий и успокаивающе похлопал по плечу: – Не беспокойся, мы всю эту пыль из него вытряхнем. Дай только срок!
– Дадим, дадим! Честные куклы ему такой срок дадут, что он в кутузке до конца своих дней пыль нюхать будет.
– Так у вас там что, в этом вашем заведении, пыли много что ли? – влез в разговор Перекашка. – Так веник купите! А то я не хочу в пыли сидеть!
– Зачем веник? Теперь в кутузке целый Пылесос будет. Не зря же его туда тащим, – хохотнул Ищи-зайка и насмешливо добавил: – И не говори «в вашем заведении», так как теперь это и твое заведение тоже.
– Да не дразни ты их! Им и так сейчас несладко, – остановил зайкину иронию Егорий, и все примолкли…
Некоторое время маленький караван из трансформеров с грузом и двух сыщиков двигался почти в полной тишине. Затем к ним начали присоединяться встречные куклы. Они подходили и предлагали свою помощь. Их становилось все больше и больше…
Вскоре по Перевоспиталкинской улице Завирайска – по той самой улице, которую так боятся жулики из-за стоящей на ней тюрьмы-кутузки – двигалась огромная галдящая толпа…
И все было бы хорошо, но за этим гвалтом сыщики не расслышали жужжания маленького вертолетика, напавшего на них сверху почти у самых дверей городской каталажки…
Сначала впереди что-то громко бахнуло. «Взрывпакет» – по звуку определил Егорий.
Толпа слегка заколыхалась.
Затем бабахнуло еще раз… Тут уж Егорий увидел кружащийся над домами вертолетик, из которого высовывалась недобро ухмыляющаяся физиономия Челенджерова.
Сыщик выхватил пистолетик и начал стрелять по вертолету. Он очень старался попасть, но, увы, пластмассовые пульки лишь отскакивали от жестяной летательной машины.
Тогда он решил попасть в профессорскую руку, бросающую взрывпакеты – прицелился и… в этот момент грохнул новый «бабах», и рванувшаяся в разные стороны толпа кукол смела и Егория, и Ищи-зайку, и трансформеров, и связанных жуликов, и вообще все-все-все на своем пути…
Паника была столь велика, что кое-кто даже начал ломиться в двери кутузки, пытаясь спрятаться за ними. Разумеется, арестанты изнутри помогли одуревшим от страха куклам, и совместными усилиями дверь была сорвана. Куклы с улицы заскочили в кутузку… и выдавили оттуда всех арестантов наружу.
А на улице все продолжало бахать…
Наконец, заводные игрушечные машинки привезли целых три коробки оловянных солдатиков – те оцепили весь квартал и начали стрелять по профессору.
Одна из крепких гнутых проволочных пулек попала в вертолетик. Моторчик его задымил и зачихал. Челенджеров попытался улететь. Его понесло куда-то в сторону… но через полминуты вертолетный винт сделал пару последних усталых оборотов и остановился. Подбитый вертолетик на какой-то миг неподвижно завис в воздухе, весь укутанный клубами серого дыма…
– Все! Вертолетик не работает: у вертолетика перекур! – устало выдохнул Егорий.
– Но ведь вертолетики не курят! – удивленно открыл рот Ищи-зайка, наблюдая как подстреленная машина стремительно рухнула вниз, прямо на Завирайскую больницу.
– А дым из моторчика видел? – глубокомысленно ткнул пальцем в дымный след на небе заслуженный сыщик, и добавил: – Все курильщики кончают плохо!.. А теперь – бежим к больнице…
– Бежим, – согласился зайка, и сыщики исчезли между домами…


       Последняя выходка Челенджерова

А в это время в больнице ничего не знали о том, что твориться у кутузки…
Младший сыщик Кузьма сидел в своей палате и рассказывал пооткрывавшим рты слушателям – больным и врачам – разные истории из своей сыщицкой жизни. Сейчас он как раз переходил к очередной:
– Жизнь сыщика – это не только стрельба и погони. Чаще всего это просто умение шевелить мозгами… Вот был у нас один случай. Расследовали мы с Егорием дело о краже подушек на подушечном заводе… и вдруг видим, что прямо у ворот этого завода один поросенок (другого слова и не подберу) заболел ОРЗ…
– Очень Рыло Заболело, – весело перевел буквы «ОРЗ» лежащий в углу Недовесок.
– Да нет! – продолжил рассказ сыщик. – ОРЗ – это кашель, насморк, горло красное… короче, расшифровывается как Острое Респираторное Заболевание… Так вот, пригляделись мы к этому поросенку, а у него ряшка толстенная и рыльце все в пушку. Оказалось, что это именно он-то подушки и воровал. А выносил их с завода за щеками. Вот от перьев подушечных кашель-то у него и начался.
– Ой, а когда погоня будет? Давай сразу про погоню! А?! – нетерпеливо попросил кто-то.
– Расскажу-расскажу… всему свое время!.. – остудил пыл нетерпеливого слушателя Кузьма и продолжил свою историю: – Схватились мы тогда с Егорием за пистолетики. Кричим: «Вы арестованы!» А он, поросенок такой, как чихнет – так нас перьями-то, будто снегом, и засыпало с головы до пят. Мы, конечно, начали выбираться из этой перьевой пурги, а он, свинья…
Тут за окном что-то шлепнулось с лязгом и грохотом… Но все настолько увлеклись перьевой историей, что никто ничего даже не заметил.
– А он, свинья, хватает большую подушку и нас ка-а-ак… – размахнулся своей подушкой рассказчик, но неожиданно заскочивший в палату хромающий Челенджеров схватил куклу Надю, оттащил ее в сторону и занес над ней взрывпакет.
– Машину мне! Быстро!.. – громко выкрикнул он. – Быстрее! Или я эту вашу куклу взорву!..
Кузьма взглянул в злобные профессорские глазки и, поняв, что тот не шутит, успокаивающе заговорил:
– Сейчас! Сейчас! Обождите! Я уже иду за машиной!.. Сейчас!
Он подошел к двери и громко, для видимости, крикнул в пустой коридор:
– Машину к подъезду для профессора!
Затем повернулся к Челенджерову и хитро прищурился:
– Спрашивают: какую?
– Большую и черную! – гордо надул щеки тот, не зная, что в коридоре никого нет.
Кузьма опять выглянул за дверь, побубнил там немножко сам с собой и снова вернулся:
– Больших и черных нет. Есть маленькая красная, средняя желтая и большая зеленая… но большая – без стекол.
– Я же сказал: большую и черную! – замахал в ответ взрывпакетом профессор.
– Ну нет такой! Вот сам выгляни и посмотри, если не веришь! – посторонился сыщик, пропуская Челенджерова к двери.
Тот, не чувствуя подвоха, автоматически дернулся вперед… о чем сразу же и пожалел, ибо длинная кузина рука вдруг резко ухватила его за шкирку и выдернула в коридор как редиску из грядки.
– Сдавайтесь, профес… – начал было Кузьма, сразу же выскочив вслед за своим противником.
Но Челенджеров пнул изо всех сил по его забинтованной ноге, и сыщик только и смог, что простонать от боли длинное-предлинное «О-о-о!»
Однако больше ничего плохого профессор сделать уже не успел, так как в коридор выскочили два оловянных солдатика в больничных халатах, лихой гусар с роскошными усами и с повязкой на щеке, а также и другие весьма решительно и недружелюбно настроенные пациенты больницы.
– Эх, «в рот – компот, и сбоку – бантик!» – ругнулся в сердцах Челенджеров, вцепился в свой взрывпакет как в последнюю надежду; затем попытался ящерицей проскользнуть между преследователями, а когда это не получилось, то с громким криком выпрыгнул в окошко…
Ему, может быть, и удалось бы убежать. Да только этаж-то был второй, а, как известно, со второго этажа прыгать даже и без взрывпакета опасно… так что никто не удивился, когда внизу прогремел взрыв.
Подбежавший к окну Кузьма увидел лишь столб пыли, над которым неторопливо порхала красная в крупный зеленый горошек бабочка, бывшая когда-то любимым профессорским галстуком… единственное, что осталось от Челенджерова.
Тут в больницу ворвался Егорий.
– Где профессор? – с ходу закричал он.
Кузьма кивнул на порхающую бабочку и заслуженный сыщик сразу все понял:
– Ну и все! И не жалей его, Кузя! Он за что боролся – на то и напоролся! Поднявший меч от меча и погибнет!
– Да-да, – задумчиво откликнулся младший сыщик, но вдруг подскочил на месте и бросился к двери в палату: – Ой, там же кукла Надя! Как она?!
– С ней все в порядке! – вышел оловянный солдатик в больничном халате.
– И у нас все в полном порядке! – как эхо откликнулся Егорий. – Ни один жулик далеко от кутузки убежать не успел.
– Значит, все теперь в полном порядке! – остановился Кузьма. – Ну и хорошо!..
– Хорошо-то хорошо, но вот с поросенком-то тем что дальше было? – подошел к сыщикам усатый гусар.
– С каким поросенком? – не понял Кузьма.
– Ну, с тем, что с подушечного завода.
– Да ничего… – ответил за напарника Егорий.
– Как это «ничего»?! – искренне удивились все.
– А так! Ничего… в смысле: ничего хорошего! – устало пояснил заслуженный сыщик. – Ведь всех жуликов – как хорошо бы они не начинали – в конце концов не ждет ничего хорошего…
– Вот это точно, шеф! – подтвердил сбоку Кузьма и поднял с подоконника обгоревший профессорский галстук: – А эту бабочку я возьму себе на память… Челенджерову она уже не понадобится…





       Эпилог

..Вот такую вот необычную историю рассказывают в славном кукольном городе Завирайске.
Впрочем, верить ли ей? Ведь не зря же жителей Завирайска зовут в народе «завирайками». Так что, где тут правда, а где неправда – этого не знает никто… Зато все хорошо знают другое: если в той Игрушечной стране опять что-нибудь приключится, то это все равно попадет на страницы книг; а значит нас еще ждут новые интересные встречи с храбрыми Завирайскими сыщиками…

       1998 г.