фантомные боли

- Дай телефон, пожалуйста, здравствуй, пап.

Мне шестнадцать, я болею тяжелым гриппом с кучей осложнений, сижу целыми днями дома и смотрю на еле заметные трещинки в только что отремотированном потолке. Ремонт делали узбеки, старательно, но видно на пределе своих возможностей.
Мне шестнадцать, мама в больнице с очередным обострением, сестра на последних сроках беременности, зима в самом апогее своем, за окнами бушуют метели и ревет ветер, носу не высунешь. Папа, который еще папа, а не Имя Отчество, работает целыми днями. Я одна валяюсь дома и замечаю недочеты узбечьей работы.
Мне шестнадцать, и я переживаю одну из самых сильных любовей, которую может переживать человек. У меня еще нет своего мобильного, поэтому каждый вечер я жду половины девятого вечера, когда папа придет с работы с апельсинами и усталой морщинкой через лоб, и я скажу ему:
- Дай мобильный, ты сильно устал?

Мобильный телефон (папина старая «сонька» с антенной и трудно нажимаемыми кнопками) стал центром жизни на время этой болезни. Любовь моя укатила в месячное турне по Германии, и звонки на домашний на это время полностью прекратились. Мне шестнадцать, и я не умею ждать. Я не умею терпеть боль, жар, одиночество, всепокинутость.
Во всей Германии почти одинаковое время, наша с ним разница в три или четыре часа, уже не помню. Поэтому к моменту прихода папы с работы любовь моя ехала в красивом автобусе по обеспеченной чистой Германии на саунд-чек, на очередную площадку. Любовь моя устала, измучилась и хочет отдохнуть. За него я переживаю гораздо больше, чем за себя, переносящую грипп, который все четче обещает перейти в воспаление легких и хронический бронхит.

По дороге в свою комнату захожу в «Сообщения». Как жаль, что нельзя сохранять его смс, папа прочтет, ничего особенного, но это ЛИЧНОЕ же, совсем нельзя никому показать. Зато я переписываю их в свою тетрадь от руки. Новое сообщение. Как ты, милый, вы еще не доехали, я так спешила написать тебе до того, как ты начнешь работать, я страшно соскучилась, температура сегодня поменьше, всего 39, целый день пыталась заставить себя поесть, не вышло. Приезжай скорей, я не поправлюсь без твоего голоса. Отправить. Сообщение доставлено. Нюрнберг, прием.

На столе в течение месяца лежит карта Германии, распечатанная на черно-белом принтере, на ней красным карандашом отмечены города, в которых любовь моя будет петь. Не завоеваны еще Баден-Баден, Дюссельдорф, Потсдам и Кельн. Четыре города, между ними день-два отдыха и переездов. Еще полторы недели гастролей. Мы почти их пережили, милый.

Телефон мигает бледно-зеленым светом, вам пришло сообщение, спасибо большое, прочесть. Какая высокая температура, едем на площадку, Олег вот спит рядом, я скучаю, девочка моя, безумно скучаю, усталость давит, голос не просыпается в положенное время, раздражают эти немцы, к тебе хочу.

К тебе хочу. Он ко мне хочет. Нет, папа, я не хочу есть, я правда пыталась, лучше не надо, пусть организм не отвлекается от основного занятия – борьбы с болезнью. Нет, папа, кашель как вчера, не хуже и не лучше. Не тревожься, правда. Папа смотрит пристально и обеспокоено, у него очень воспаленные глаза и худые щеки, на нем мама, сестра, я, работа, посторонняя любовь в соседнем доме, добраться по зимнему хрустящему утру до машины в гараже, завести мотор, завтра будет новый день.

Он ко мне хочет. Я тоже хочу, чтобы ты был здесь, потому что без тебя как-то страшно и странно, как будто рука уехала, или глаз там. И я вижу наполовину, чувствую в полную силу, а вижу только чуть. Возьми в руку микрофон, погладь черную блестящую поверхность рукоятки, представь, что вместо холодного пластика – рука моя. Она всегда с тобой. Отправить сообщение. Спасибо. Утереть горячечную слезу. Налить чаю. Папа, мне еще на полчаса понадобится телефон, прости. Да не разорю я тебя десятью рублями за несколько смс по вечерам.
Компьютер светится в темной комнате. Проверить почту. Вам одно письмо. Откуда он там Интернет нашел, и время, чтобы отправить, с ума сойти, какой он красивый на этой фотографии. В Германии тепло, снег ложится прозрачным водяным слоем на асфальт, ты проходишь по нему, он тут же тает, ты отряхиваешь пальто и заходишь в тепло помещения, а позади остается какая-нибудь штрассе, вокруг загораются редкие маслянистые огни окон, Германия теплая и зябкая одновременно, теплая, потому что ты.

Вам сообщение. Тут очень холодно, любовь моя, все время холодно, хотя температура не опускается ниже минус пяти, просто без тебя холодно, но я знаю, что ты со мной все равно. У меня скоро день рождения, а ничего не хочется. Поправляйся скорее.
Ответить на смс. Германия красивая на фотографии, спасибо за то, что отправил, а ты еще лучше всей Германии, вообще самый-самый лучший. Ну, хочешь, я позвоню тебе в день рождения, песенку дурацкую спою, а дома тебя будет ждать извещение о посылке. Я тебе приготовила подарок. Отправить смс.

Звонит телефон. Здравствуй, мамочка, как ты чувствуешь себя, болит голова? Мамочка, милая, там кроме бабушки в палате нет никого, ну что ты, не бойся. Мама, я не могу вызвать к тебе твоего папу, он умер, когда тебе было тридцать, я его не знаю. Мамочка, не плачь, пожалуйста. Нет, так смеяться тоже не надо, я тебя умоляю. Мама, ты не представляешь, как мне страшно, как ты мне нужна сейчас. Меня зовут Таня, мама. Отдыхай. Твоя дочка рядом. Как только поправлюсь, сразу приеду к тебе.

Вам сообщение. Позвони мне, любовь моя, я буду счастлив, я тут совсем один, знаешь. Один с телефоном в руке сижу в пустом автобусе, все уже ушли на площадку, а Миша пьян, приедет ли на саунд-чек, не знаю. Сижу в пустом автобусе и не хочу никуда идти, я устал, детка, как я устал. Но нужно идти. Выздоравливай поскорее, и я приеду на выходные, и мы будем кататься на коньках, у вас там есть каток? А какая там музыка? Напиши завтра о музыке. Я люблю тебя. Надо идти.

***

Мне двадцать два, я сижу в офисе и печатаю этот текст. У меня болит голова, шуршит голос, и я смертельно устала. Мне двадцать два, моя мама давно умерла, моя сестра родила дочку, своего отца я теперь зову только по имени отчеству, а любимый давно не любимый, а просто фантом. Сегодня у меня особенные, очень сильные фантомные боли.