Маленький Мир

Андрей Смольнин повернул ключ в замочной скважине старой двери, которая тут же отозвалась неприятным, кричащим в голове скрипом несмазанных петель.
- Чёрт, - тихо ругнулся Андрей. – Обещал же сам себе смазать, дурак.
Бормоча под нос что-то про масло соседа Михалыча, Смольнин скинул потёртую курточку на вешалку, скинул разношенные кроссовки и прошмыгнул на кухню. Здесь всё было залито желтоватым светом лампочки под потолком. Осторожно, стараясь никого не разбудить, Андрей прокрался к холодильнику, открыл дверцу, которая почему-то тоже скрипнула, и достал оттуда кусок колбасы. Так же аккуратно он попытался закрыть эту дверцу, но она хлопнула, и внутри холодильника что-то звякнуло. Из спальни послышался скрип пружин, затем как ноги ищут в темноте тапочки, а уже потом сонные шаги. Из тёмного коридора в проёме появилась Оля.
- А-а-а, - протянула она. – Это ты, Андрюшка. Может тебе супчик разогреть?
- Не, - Андрей уже наливал себе чай, одновременно поглощая бутерброд. – Сейчас перекушу и сразу спать лягу. Иди, ложись.
Оля тряхнула кудрями, развернулась и пошла досматривать свои сны. Андрей быстро дожевал бутерброд, покурил и пошёл в ванну, где долго мылся, смывая с себя все остатки прошедшего дня. Он смывал с себя пыль из своей машины, грубых пассажиров, наглость других водителей. Смывались посиделки на конечной остановке, за время которых перемыалывались все темы. Смывался день: иногда солнечный и яркий, а иногда пасмурный, с тяжёлыми и пухлыми тучами на небе, когда слышишь, как «дворники» скрипят по лобовому стеклу. Вытершись насухо, так чтобы кожа слегка покраснела, Андрей прошёл в общую комнату. Тусклые, уже давно наклеенные, обои визуально делали комнату ещё меньше, чем она была. На диване, недалеко от окна спал сын Андрея, светловолосый, загорелый. Он подложил руку под голову и мирно посапывал, смотря цветные сны. За ширмой на кроватке спала дочь. Андрей, осторожно, чтобы случайно не разбудить её, заглянул за ширму. Дочь спала, раскидав светлые волосы по подушке, обнимая плюшевого мишку, которого он купил ей во время поездки в огромный торговый центр. Ради него он отказался от пары отличных кроссовок.
Всё это существовало вечно, словно кто-то специально когда-то создал эту квартиру с этими обоями, обставил именно такой мебелью. Словно этот кто-то создал небольшой мир этой квартиры, в котором жил Андрей, который он пытался сделать лучше. В этом мире жила его семья, его друзья, все, кого Смольнин когда-то знал и узнает. Даже выйдя за пределы своей квартиры, он оставался в этом мире. Он одновременно становился больше, и оставался таким же маленьким. Где-то на окраинах этого мира существовала Европа с Парижем и Мадридом, Америка с Президентом Бушем и миллиарды других людей, каждый из которых каждый день вставал и снова смотрел на свой маленький мир, ограниченный хрущёвкой или президентскими покоями. Каждый из этого миллиарда чувствовал, страдал, любил, ненавидел кого-то и своим существованием создавал хаос. Такой же хаос можно было наблюдать в большом муравейнике: каждый из муравьёв бежит куда-то, и его мало волнует, куда бежит другой. Однако, каким бы страшным не казался этот хаос, он одновременно являлся и порядком, строгим законом жизни, где каждый должен быть на своём месте, где воздуха хватает на всех и каждый может погреться в солнечных лучах. За пять минут тысячи человек так же, как Смольнин вышли на балкон своих маленьких и не очень квартир и подумали так же. Андрею казалось, что стоит нарушить равновесие хотя бы малость, и твой маленький мир рухнет быстрее, чем разлетается карточный домик от взлёта самолёта.
Следующее утро началось так же, как начинались тысячи предыдущих. Подъём ближе к обеду, затем плотно позавтракать, так как на работе не особо пообедаешь, водные процедуры. После всего этого Андрей залезал в одежду, в которую он одевал уже много раз за свою жизнь. Одевал майки, у которых на спине скатались катышки, одевал джинсы, которые в некоторых местах выцвели, а снизу протёрлись, одевал кроссовки, у которых давно облетели лгавшие названия марок. Всё это уже было когда-то одето тысячи раз.
Как практически каждый день уже двадцать лет, Андрей брёл к автостоянке, садился там в кабину своей «Газели», глубоко вздыхал и клал обе руки на руль. Смотрел в пустоту и думал о том, что он уже больше двадцати лет делает всё это. Хотелось уже, чтобы скопились деньги на ремонт кухни, чтобы не скрипела входная дверь. Хотелось, наконец, поменять эту дверь на нормальную, железную, с замком, который не щёлкает на весь подъезд, а мягко и тихо закрывается. Хотелось купить велосипед своему сыну, большого плюшевого медведя дочери, ещё больше, чем тот, что был. Сводить жену по магазинам, чтобы она купила себе какое-нибудь очень нарядное платье. Хотелось купить себе большой телевизор, такой, какой он видит каждый раз на рекламном щите при выезде из автопарка, купить небольшой столик и мягкий диван. Прийти домой, включить этот огромный экран, лечь на диван, поставить на маленький столик бокал с пивом и расслабиться. А вокруг бы ходила жена в своём новом платье, дочь с медведем, и сын рассказал бы, как он сегодня прокатился. Но потом Андрей открывал глаза и вся эта прекрасная, по его мнению, картина таяла на лобовом стекле машины. Тогда он заводил мотор и начинал свой день.
Сегодня всё повторилось, Андрей выехал со стоянки, мельком взглянув на плакат, на котором теперь красовалась новая кухня с улыбающейся молодой девушкой, и прибыл на конечную остановку своего маршрута. Пять лет назад Андрей перевёлся на удалённый маршрут, и сейчас должен был ждать, когда подойдёт его очередь на загрузку. На стоянке ожидало ещё несколько знакомых водителей. Среди них крутился Леша, которого Смольнин знал ещё с училища. Они даже стали хорошими товарищами к выпуску, но Андрею всегда не нравилась невероятная любовь его друга к деньгам. Он помнил, как Леша отбирал мелочь у младших ребят в училище, но после некоторого разговора он перестал это делать.
Сегодня друг Смольнина выглядел уж слишком возбуждённым, нервно курил, кидал на всех косые взгляды. Завидев Андрея, Лёша сразу подошёл к нему быстрым шагом и отвел в сторону.
- Андрюх, тут дело есть, непыльное. Только между нами, хорошо?
- Ну, давай, говори, - Андрей сразу напрягся, предчувствуя неладное.
- Там мне предложили на той «конечке» забрать груз после смены, завтра вечерком. Только две машинки нужно. Только там что-то в тайне везут. А нас-то никто останавливать, а уж тем более, досматривать не будет, если мы в парк идём. Платят хорошо.
- Что-то не нравиться мне это… - начал было возражать Андрей.
- Блин. По «лимону» на брата обещали. Ты там все свои долги выплатишь и ещё на пожрать останется, - Леша начал кипятиться.
- Я подумаю, Лёш, хорошо? – какое-то необъяснимое желание согласиться появилось в голове Андрея, когда он это произнёс.
- Ну, завтра, на том конце вечером скажешь. Не советую отказываться, - кинул Лёша и побежал к своей машине: была его очередь загружаться.
Андрей чувствовал, как закачались карты его карточного домика…

В тот вечер Андрей вернулся домой раньше обычного. Казалось, что сегодня пассажиров было невероятно мало, и последний рейс Смольнин ехал один. После ужина он решил доделать себе картонку со светящимся номером рейса. Просидев за этим половину вечера, Андрей обнаружил, что у него остался десяток неиспользованных лампочек. После поиска в ящике проводов, он смастерил небольшую гирлянду, которую решил приклеить на крышечку ящика для денег в кабине. Разложив произвольную гирлянду на столе, он стал рассматривать, как поочерёдно мигают огоньки.
«Не нравиться мне эта идея… почему вечером… в тайне… и такие деньги бешенные… это не картошку бабке перевести. Там, поди, дерьмо какое-то… наркота… или, не дай Бог, тротил. Лёшка ж за деньги мать родную продаст… не, ну к чертям этот миллион… а то проблем потом появиться… да и перед Богом стыдно будет» - думал Смольнин в темноте, глядя как мигают лампочки.
- Да, не хочу в этом участвовать – громким шёпотом сказал он и, выключив гирлянду, пошёл спать.

Смена закончилась. На стоянке остались двое: Смольнин и Лёша. Второй, оглядевшись, подбежал к Андрею.
- Ну, что, поехали загружаться – сплюнув на землю, процедил Алексей.
Андрей, уставившись в землю, последний раз думал о предложении приятеля. Тут же в его голове промелькнули те картины, где он видел большой телевизор, жену в красивом платье, дочь с огромным плюшевым мишкой и сына на велосипеде… Промелькнули. Но Андрею не хотелось, чтобы это всё появилось в следствии этого рейса. Потому, что тогда где-то этого не станет. Не станет не потому, что он это купил, а потому что нарушилось некое равновесие в этом огромном муравейнике. Андрей ещё раз подумал, взглянул на кабину своей машины, где разными цветами мигала гирлянда на крышке ящичка для денег, и сказал:
- Знаешь, мне там надо дверь входную смазать…. Так что, извини, - и, сев в машину, хлопнул дверью…
04.09.2008