Поиграем в любовь

       Поиграем в любовь. Закроем на все замки парадную дверь отселённого старого дома и выбросим к чёрту ключи. Размалюем в треснутом зеркале губы: ты бордовым, а я графитово – чёрным. Накрасим кукольные ресницы и брови. Дождёмся осеннего вечера, распахнём покосившие рамы и впустим холодную мглу. Подожжем заржавевшие керосинки, желтовато-тусклый свет, которых наполнит залу длинными колючими тенями. Сядем друг против друга и разыграем бутылочкой воду. Сколотое горлышко укажет меня….
   
   Ты повяжешь плотной красной повязкой мои безумные стальные глаза и пойдёшь хорониться. Я возьму в руки два обоюдоострых длинных ножа, сосчитаю до ста. Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, сто. Чу! Выдай себя! Теплокровным дыханием или неловким движением членов. Но пока только скрип под тяжестью кованого сапога. Кажется, шорох! Тепло движется от ягодиц, от позвонка к позвонку, кажется, я впал в полный кураж.
   
   Вспомни нашу первую встречу. Нас пронзили штыки, уши залил кипящий свинец. И никто не хотел уступать, и никто не желал признавать, что любит и слаб. Каждый шёл напролом, распаляя гордыню. Как будто есть только спорт, состязание, драйв. И желание свергнуть, растоптать волонтёра. Душевный надрыв нам замещала телесная боль, что отзывалась в постели мучительно сладостным наркотическим кайфом. Мы бились с тобой в брызги и в кровь, лунной ночью и солнечным днём, сначала открыто, а по истечении времени исподтишка. Мы воюем давно - только безрезультатно, потому что достойны друг друга, и нам не знакомо присутствие страха. Поэтому должны искромсать две наши красивые грешные оболочки и умереть в апогее невротической страсти. Освободить заточённые гордые души, чтобы выйти в аду на новый виток….
   
   Я иду. Я знаю, ты готова, ты ждёшь…. И никто никого никогда не будет винить.