Мрак

Вадим Игнатов
Евгений Проскурня



илья ильич родился маленьким красным младенцем утром какого-то дня

светило солнце и он чихнул, поразившись такому началу

непривычно тихо и чуть удивленно он взирал на мир и склоняющихся к нему родителей

рос, сторонясь детей и, наклонив голову, наблюдал за неторопливо проходящими мимо взрослыми

полюбил в свое время играть с соседскими девочками, поднося им ведерки с песком и лейки
в школе с ильей ильичом никто не дружил до десятого класса, пока он не связался с компанией скинхедов

до десятого он часто гулял в одиночестве и любил оказаться под нечаянным проливным дождем, не торопясь возвращаться домой, потому что

дома был всего один телевизор, который стоял у родителей

илья ильич часто ходил в библиотеку и, сидя в читальном зале днями, продумывал многое
а на вечер брал книги, которые читал лишь когда родители закрывали дверь в свою комнату
илья ильич много читал

а в средней школе у него и появилось это тайное занятие

писать слово мрак

он старательно выводил каждую букву, менял почерк и нажим, написание и размер букв

видел сны, в которых вся обозримая поверхность земли была исписана словом
мрак мрак мрак мрак мрак мрак мрак мрак мрак мрак мрак мрак

отмерял взглядом пучок слов мрак, прикидывал сколько их там поместилось

если получившееся количество было четным - радовался как дитя и улыбался

если выпадало нечетное число - всхлипывал обиженно и мрачнел

добавлял красивых закорючек и верил
что тогда, когда он в совершенстве напишет это слово - наступит новое, последнее утро окончания старой жизни

илья ильич достигнет всего и будет счастлив, дальнейшее перестанет быть таким унылым
и почти добиваясь того самого, правильного написания слова мрак

мучался от того, что у него никак не получается буква к в самом конце слова мрак

ломая любовно и тщательно заточенные карандаши, заливая чернила в свою перьевую ручку
беря отточенным усталым движением уголек или мелок

так пролетели последние годы получения им бесплатного образования
и илья ильич пошел работать в общественную сферу, стал госслужащим в госучреждении
ему сразу пришлась по душе неторопливая рутинная служба, система иерархии, изученная им в совершенстве и в короткие сроки, смена дня и ночи - периоды до работы и после

годы проплывали, глядя прямо на него еще в январе каждого
а уже начиная с мая по провальный день конца октября как-то неуклюже
протискиваясь мимо нашего героя и обращаясь в торопливое бегство, как только он отворачивался

один за одним, каждый как последний, трусливые хлопья времени попусту проходящей жизни

он успел встретить девушку и неожиданно добиться ее расположения

на работе было хлопотно, у ильи ильича внезапно появилось осознание цели
стоящей надо многими привычными заботами и обязанностями
не колеблясь ни минуты, он принял предложенную судьбой непростую ношу
тонко и застенчиво выводя это учреждение из-под влияния областных начальников

для того чтоб отправиться на работу ему приходилось вставать в семь часов, быстро пить утренний кофе и бежать на автобус. и, несмотря на то, что до работы доехать можно было за полчаса а начиналась она в девять, он почти всегда опаздывал. и из-за этого так же сильно расстраивался.

каждое утро илья ильич входил в стеклянные двери метро и спускался вниз по эскалатору. люди неслись вниз, как будто хотели поглубже проникнуть в землю. мало кто из них стоял, спокойно дожидаясь когда чудо-лесенка сама их опустит. это зрелище и действо всегда завораживало илью ильича. солидные дамы, мужчины в костюмах, разрисованные подростки. многие из них толкали его, проталкиваясь и проскакивая мимо и илья ильич поспешно отодвигался в сторону, давая проход. в то же время платформы неравномерно обрастали по краям беспрерывно движущимися массами.

когда-то давно илья ильич интересовался медициной, с интересом рассматривал анатомические атласы и изучал то, из чего, по мнению учёных медиков, состоит человек. ещё он любил проводить параллели между тем, что встречалось ему в жизни и анатомией человека. метро например представлялось ему кишкой. питерское метро – сигмовидная кишка - Jejunum. это впадины, повороты, углубления, к которых ненадолго задерживались каловые массы, чтобы подождать знакомых или перекусить. бесконечно движущиеся. ему нравилось такое сравнение, он даже похихикивал, забываясь пока какой-нибудь старичок не коснётся его ноги палкой – мол, двигайся дальше, не образуй пробку. запор- понимающе мелькало у ильи ильича в голове и движение возвращалось в общий ритм.

каждый раз ему приходилось пропускать по три-четыре поезда прежде, чем в конце концов втиснуться в вагон. - вы проходите?. илья ильич собирался завершить свой шаг в вагон, но его прежде отпихнула какая-то невысокая грузная женщина, он так и остановился не завершив своего действия. проходящие мимо неодобрительно смотрели на него. кто-то деловито крикнул: идиот , уйди с дороги или заходи в поезд!

- извини сказал илья ильич, ему всегда было неловко в таких случаях.

иногда толпа просто вносила его в вагон, тогда ему не приходилось ждать так долго. он бывало, уезжал и на первой подъехавшей к платформе электричке, но так случалось очень редко.

и всё было бы хорошо в рутинных поездках, затянувшейся работе и вечерах дома, но что-то омрачало покой ильи ильича, лишало сна и заставляло хмуриться в будоражащих раздумьях

то ли странные блуждающие боли, возникающие сами по себе и так же легко исчезающие подобно миражу

то ли незавершенность мечты, главной мечты его жизни
вот на илью ильича нахлынули воспоминания, проявившись как небольшая дымка, потом набрали скорость и превратились в настоящий плотный туман, обволакивающий подобно ватному одеялу из детства

его охватило такое тягучее глубокое чувство, что он даже слегка застонал.
маленький илюша бегает по дорожке детской площадки около дома, так ярко светит солнце
пробегает мимо лавочек, иногда пустующих, а иногда занятых старыми толстыми соседками, мимо кустов неизвестной растительности.

иногда эта растительность похожа на обёртку от мороженного, реже на маленькую прозрачную тряпочку, испорченную какой то беловатой слизью.

мимо деревьев с их толстыми или тонкими стеблями-столбами, мимо качелей, песочниц, домиков, шин, вкопанных наполовину в землю…мимо собак, кошек, детей, взрослых…
как-то раз он пробежал мимо щенка. илюша остановился и побежал к нему обратно. щенок смотрел на него большими ясными глазами и был такой родной илюше, как будто тот знал его всю жизнь.

визг сигнализации припаркованной под окном вернул илью ильича из воспоминаний и вернулся он расстроенным. было в воспоминании этого щенка что-то важное и илья ильич чувствовал это.

он отправился на кухню так как скоро должна была вернуться его жена и он хотел до прихода сделать её любимый винегрет.

но не успел, стася появилась неожиданно за спиной, а ведь илья ильич даже не услышал как она открыла дверь как прошла в кухню.

она всегда двигалась бесшумно, подобно призраку. илья ильич не мог к этому привыкнуть в течении всей их совместной жизни.

ели они, как обычно, молча.

его жена ела сосредоточенно, как маленькая напряженная птица. она действительно немного смахивала на ворону - крючковатый нос, черные глаза пуговки. была ли она красива или мила? едва ли, но он любил её до беспамятства.

илья ильич рассеянно смотрел на неё, вылавливая из щей мелкие кусочки картофеля. и неясные мысли блуждали в его голове. ну что ты ковыряешься? стася стремительно встала из за стола - тарелки моешь ты, копуша

наверное опять в форум писать - уныло подумал илья ильич провожая её взглядом,- или в жж. резкая боль опять скрутила его, на глазах выступили слёзы. что же это такое? - он вспотел. неужели рак? не буду говорить ей - он сжал кулаки - пусть она узнает все в последний момент. несмотря на то, что брак их не состоялся, не вызвал душевного единения, стася была единственным близким ему человеком, ведь она была настолько же одинока, насколько был одинок он.

чуть позже илья ильич в смятенье шел по темной осенней улице, холодный дождь хлестал в лицо. прошмыгнув в залитое желтоватым тусклым светом парадное, он миновал лифт и буквально бегом поднялся на третий этаж, в груди кололо. нашарил ключи, открыл дверь – сразу же немного отлегло.

включил свет в комнате, скинул пальто прямо на диван. и зачем я пошел на показ? - подумал он. Ведь знал и так, что это современное независимое кино сплошной обман и надувательство, да просто пустышка! лучше бы пошел в музей кино, посмотрел ранних итальянцев, все же оттуда идет, но насколько опошлилось, упростилось…

позвонила стася, речь ее была бессвязна, а он никак не мог собраться с мыслями и отвечал ей скорее автоматически, не понимая совсем о чем она , он бросил трубку вскоре, ожидая наступления долгожданного покоя.

его жена еще не пришла с семинара по йоге, в квартире было пустынно, а на душе муторно. неожиданно он вспомнил о боли .которая третий день навещала его с пунктуальностью сельского пастыря.

может не пить кофе?

он вспотел от предчувствия и мгновенно пронзившей всю его сущность слабости. взять больничный?

с ним происходило что-то странное, неопределимое и совершенно невозможное что-то что нельзя было принять и понять .илья ильич вспотел еще сильнее, судороги страха не отпускали его, накатывая волнами холодного пота и ему мучительно захотелось броситься вон из пустой квартиры .

надо все же сварить кофе и попытаться успокоиться. он вдруг почувствовал что ждет возвращения жены как нетерпеливый влюбленный и вдруг подумал, что именно она смогла бы ему помочь. немного успокоившись и восстановив способность быть собой, он побрел на кухню …

боль успокаивалась, он убаюкивал ее и вдруг (неожиданно) понял что ни жена, ни кто либо другой на этом свете не смогут помочь ему. как он одинок! и еще более одиноким и незащищенным делали его догадки о причине его боли.

если бы только он мог что-то изменить. вернуться назад лет на … и пройти тот же путь заново.

если бы все оказалось именно тем, что желал бы видеть илья ильич в себе самом и окружающем мире; и правда не была бы так неприятна. если бы… но довольно!

решающий одинокий вечер. и совсем не завершение долгой монотонной жизни одного неплохого по сути человека. и боль помогла илье ильичу понять собственное заблуждение

он ошарашено перебирал исписанные пожелтевшие листы тетрадей, еще со школьной скамьи возведя в привычку складывать их на специально отведенные для этого полки шкафа. ни в одной из них не было и намека на его мечту, воплощенную на бумаге в затейливое переплетение кармических следов… тьфу ты, то есть конечно же, в виде сливающихся слов, твердой корки для его шагов вверх.

совсем другое слово читал он на каждом листе, переворачивая их с поспешностью и изумлением. в глазах темнело, изображение теряло четкость, но илья ильич не сомневался в увиденном. озарение пришло так поздно, и не изменить ведь ничего.

со школьных лет он писал не то слово, словно предчувствуя свой удел, призывая к себе источник болей, оформившихся сейчас в его глазах в слово «геморрой». обиднее всего было илье ильичу знание того, почему у него не получалась буква к в слове мра….