Поезд по России

Часть I.

Ехал я как-то поездом Санкт-Петербург - Адлер (для посетителей турецких, канарских и т.п.. курортов: Адлер это город на курорте под названием "Сочи", это где будет или не будет Олимпиада. Находится на границе с нэзалэжной Абхазией и часах в 12 от Турции параходом). С целью быть поближе к любимому народу... ok, с целью экономии денежных активов, билет был взят в плацкарт. Для указанной выше категории: плацакрт, это когда в вагоне вместо закрытых купе только открытые плюс по два места у окна с противоположной стороны. При путешествии вдвоем именно эти два места мне нравятся больше всего, потому что в сложенном состоянии образуют кондоминиум, рай в шалаше на двоих с романтическими сидячими местами у окна, и никто более их занять не вправе. Называются "боковые". Народным избранникам можно порекомендовать проехаться в таком вагоне на боковых местах у туалета с вечно хлопающей дверью по маршруту Третий Рим - Воркута, чтобы хотя бы раз за многие годы посмотреть на живых людей, которые их, избранников, подразумевается, что выбирали, а они, избранники, подразумевается, что пекутся об их, людей, благе. О нашем благе.

Поскольку ехал я не в Воркуту, а на юг на отдых, вагон перенаселяли не депутаты, а веселые, маленькие, везде снующие и подчиняющиеся только закону броуновского движения существа - дети. Напротив меня на боковом месте жила молодая женщина с большими, красивыми и нескромно открытыми глазами, на которые обращало внимание почти все мужское население вагона, а, возможно, заходили поглазеть и из соседних. К вечеру в поезде холодало, она прикрывала глазки ажурной красной кофточкой, и в тесном вагонном проходе становилось свободнее. Было приятно, но слегка неудобно. Снизу было тихо, а через пару купе слева, если глядеть на ажурные глазки, помещался бывший гегемон, а ныне асоциальная личность, которого, по причине длительного, от души и безуспешного поиска истины не интересовали молодые глазки, а интересовал запас прозрачной жидкости в прозрачных же бутылках с красивыми стильными этикетками. Ко второму дню путешествия окружающее пространство его купе было застлано пролитой водкой, битыми бутылками и иногда самим гегемоном. В остальное время он бегал по вагону, распространяя в пространстве благоухание многолетнего перегара, громко произносил какой-то психиатрический бред и приставал к замужней женщине из соседнего купе. Вслед за отважной проводницей некоторые сумевшие оторваться от созерцания милых глазок мужики вежливо объясняли ему, что так поступать нехорошо, что, в принципе, можно получить по кумполу или, еще хуже, загреметь в дурку. Про дурку, кажется, я пообещал. В результате дурку, то есть милицию вызвала проводница, и сатрапы с душителями свободы благополучно забрали с собой морально разложившегося индивидуума. Индивидуум, как и полагается в таких случаях, сулил всем желающим всеразличные кары по причине того, что у него с собой были 20000 р., а сейчас их нет, хотя даже при беглом взгляде на это неудачное творение Господа Бога можно было увидеть, что из него обладатель двадцати тысяч рублей такой же, как из Промокашки скрипач.

Часть II.

На одной из станций к нам подцепили загадочный вагон. На вагоне были глухо забранные окна с решетками, и на полустанках любопытные пассажиры ходили мимо вагона, совсем не руководствуясь правильной привычкой, выработанной предыдущим поколением, не разглядывать решетчатые окошки на последнем вагоне курортного поезда. Единодушного, что там, мнения не сложилось. На одном из полустаночков под ярким солнцем и крупным проливным дождем к этому вагону, который находился сразу же за нашим, подкатила большая зеленая машина с кабиной, на борту которой, скорее всего, было написано "ЛЮДИ", и остановилась метрах в 30 от хвоста вагона наискосок, то есть прямо перед нашей дверью. В отличие от других остановок, проводник не опустил лестницу и мы не смогли сойти на землю, которая для многих из новых пассажиров, готовившихся в этот момент взойти на борт, наверняка будет казаться обетованной еще по нескольку лет. Из подъехавших уазиков высыпали люди в зеленой форме с автоматами Калашникова и собаками. И рассредоточились таким образом, что если бы кто-нибудь сейчас стал выбегать из большой зеленой машины, далеко бежать ему не пришлось. Дверка в машине открылась, и из нее принялись выходить люди мужского пола с сумками, не бритые наголо, как показывают в кино, а многие и с растительностью на лицах, и одетые в рубашки, шорты или брюки. Я думаю, они уже знали, что нужно делать, потому что, не укрываясь от ливня, проходили по коридору автоматчиков с разрывающимися от гавканья собаками и садились на пятые точки, как учили: быстро не вскочешь и не побежишь. Нашему вагону повезло больше тех, что находились ближе к паровозу, потому что мы могли наблюдать видевшееся фантастическим описанное классиком действо на расстоянии всего 20 метров, и неизмеримо больше, чем последнему вагону, потому что пока у нас была возможность смотреть на это действие с дистанции в целые 20 метров...

Зеков пересчитали и все под тем же жарким ливнем по одному перегнали в вагон-зак. Обратную процедуру можно было наблюдать в районе Туапсе, но это уже не было так интересно: привыкли.