Музыка

1

15 июня прошлого года из подъезда обычного для Павлово Посада двухэтажного с шиферной крышей дома вышла девушка. Не красивая и не безобразная, тоже вполне обычная. Русые волосы, не уложенные в прическу и тенью нисппадали на серые, цвета серпуховско-тимирязевской ветки глаза.
Белая блузка со складками на предплечье с трудом прикрывала грудь, но открывала глубокие, как у лошади, ключицы.
Полуденное солнце ярко освещало все вокруг: и гаражи напротив, и собак, замученных безделием и мыслями о еде, и праздных старушек, они лениво жевали жвачку бытовых проблем своих домашних.
Девушка быстро перебирая ножками, мерцая педикюром, прошла мимо, стараясь не поймать взгляд ни одной из бабусь, и направилась к универсаму "Копейка", что около остановки электрички.
Недалеко от станции она увидела парнишку лет двадцати. Он сидел на бетонном строительном блоке, у его ног лежал чехол от гитары, в нем рублей двадцать мелочью и пара сигарет, Тройка и Лигетт Дукат. Сам он курил красную Яву из мягкой пачки (сигарету, чтобы не мешала, он заложил за струны, он как раз помещалась между первым ладом и колками).
Девушка остановилась. Парень играл "Музыканта". Такие же серые, как у нее глаза, и русые, но недлинные волосы также обычно выглядели. Только гитара и звук голоса превратили его для нее во что-то вроде ангела. Она бросила в чехол все деньги, которые дала ей с собой мать, подошла и села рядом.
Шум подъезжающей электрички на минуту заглушил музыку, он перестал играть и спросил:
-Как тебя зовут?
-Катя.
-Паша.
Они пожали руки, солнце будто еще с большим рвением принялось поджаривать и плавить окружающую их реальность, ветер неспешно задувал, ворчал, валяясь на луговом мятлике, переворачивал листья невовремя опавших берез, бросался пухом тополей и поднимал мелкие песчинки с дороги, он будто грустил и пах зимой, обжигая легкие этим запахом.
Люди, восковые фигуры со стеклянными глазами шли мимо, не оборачиваясь, обоняли друг друга, зажмуривались от бликов машин у светофора. Из-за магазина, где продавали дешевую водку, вышел гряный человек, поднял с земли банку коктейля, потряс ее и опрокинул в себя, смял и бросил в мешок, который держал в левой руке.

Вечером они сидели в подъезде двухэтажного дома. Он играл ей свою музыку, а он пила портвейн и рыдала, а на следующий день они вместе уехали в Москву, а потом в Петербург.
В последний раз их видели друзья на Сенной. Он пел и играл, а она ходила с кепкой и, улыбаясь всем прохожим, протягивала к ним ладонями вверх свои длинные руки. У его ног стояла бутылка вишневого Blazer'a. Он пил и играл, играл и пел, и в одно созвучие светились их серые глаза, когда они смотрели друг на друга. Прохожие, большей частью, не останавливались,
кто-то задерживался на минутку, кто-то давал 10 рублей, кто-то 100, а когда он начинал играть какую-нибудь свою песню, она подходила и садилась у его ног.
Потом они оба пропали.

2

У нее больное сердце, но она не пьет таблетки. Она любит музыку и играет на флейте.
По утрам, когда сердце болит особенно сильно, она берет инструмент и играет то, что приходит в голову, и боль проходит.
Ее дочь сбежала из дома. В последний раз ее видели недалеко, в подъезде у подруги.
День был солнечный светлый, и почти безветренный, она работала репетитором и обучала сына своих знакомых музыкальной грамоте. Мальчик был капризным и очень отвелекал ее своими идиотскими фразами, вроде, "а зачем, я так хочу, мне так удобнее", она и не заметила, как
пролетел день, а ее дочь Катя, как оказалось, все еще не вернулась из магазина.
Выгнав ученика, она пошла по улицам города, ходила в милицию, искала дочь в глазах прохожих, в своей памяти, в свисте зимнего ветра в проводах..
Теперь она ездит на электричке Горьковского направления каждый день, в Москву и в Посад, туда и обратно, и просит у людей деньги, играя на флейте.
В музыке она ищет свою грусть, в поезде она ищет свою дочь.