Договор

- Ну, что, значит, договорились? – спросил Сашка, протягивая для пожатия руку, - деньги у меня с собой. Можешь забрать хоть сейчас.

- Договорились, - ответила Лена, пожимая протянутую руку, - двадцать пять штук ровно? Мне не придется пересчитывать?

- Ровно. Не то, чтобы я тебя обманываю, но просто я бы на твоём месте пересчитал. Дипломат в той комнате, пройдём..

Они прошли в спальню. Как и всё в его квартире, спальня была шикарной. Небрежно бросив на огромную кровать дипломат, он жестом показал ей “действуй”.
Перебирая деньги и всё ещё не веря в их реальность, она уточнила:

- Так значит до восьмого августа две тысячи первого года, ни днём больше. Иначе придётся платить сверхурочные.

- Я – в курсе. Ты своего не упустишь.

- Нет, не то, чтобы я – жадная, просто теперь у меня начнутся проблемы в семье. Не скажу же я мужу, что нашла деньги на улице. Но и про тебя тоже ничего сказать нельзя – вот и проблема. Мне придётся весь год что-то выдумывать, чтобы быть по первому твоему зову.

- Да, кстати, мне нужны гарантии, что ты на самом деле будешь по первому моему зову в течение всего года, что ты не закапризничаешь. А? Ты не смоешься теперь с деньгами?

- Шутишь? От тебя разве смоешься? К тому же, не могу же я оставить тебя в беде, а? – в её голосе прозвучала явная издёвка.

- Всё-таки мне нужны гарантии. Вот, ты должна подписать, через десять минут тут будет нотариус.

- Подписать, что именно?

- Вот это, - и он протянул ей документ.

“Этим” оказался договор, по которому она до восьмого августа две тысяча первого года должна была отработать ему долг в размере двадцати пяти тысяч долларов.

- Пустяк, - заключила она, - ты, я вижу, всё продумал.

- Да. Завтра в одиннадцать я жду тебя. Будем делать свадебные фотографии.

- Хорошо, милый. Ничего, если я буду называть тебя так? – она приторно улыбнулась, заметив, как его перекосило от этого обращения.

- Меня воротит от этого словечка – “милый”. Противнее ничего не придумать просто.

- В конце концов, мне же надо тебя как-то называть. Я бы хотела, чтобы ты был доволен моей работой.

- Хорошо, но лучше называй как-нибудь по-другому, - отмахнулся он.

- Хорошо. Как скажешь, родной.

Он подавился и закашлялся, но ничего не возразил.

- Ну вот, я закончила. Всё верно – двадцать пять штук. Давай я распишусь, не буду ждать, и пойду.




Придя домой, Лена застала мужа на кухне, неумело стягивающего кожуру со сваренных сосисок. «Боже, какая разница между апартаментами Сашки и нашим убожеством!» - промелькнуло у неё в голове. Её муж Кирилл был как всегда зол и взвинчен.

- Где ты была так долго? Я сдыхаю с голода!

- У меня хорошие новости, я принесла деньги, - заворковала она, ласкаясь к нему.

- Деньги? Какие ещё деньги? Я жрать хочу! – заметил он, отстраняясь от неё.

Она подошла к нему вплотную и обняла за бугристые плечи, блаженно улыбаясь.

- Ты не понял, я принесла деньги. Я достала деньги, чтобы ты отдал долг. Ты теперь ничего не должен.

Он развернулся и с радостным криком поднял её на руки.

- Я обожаю тебя, ты - моя умница.

Весь оставшийся вечер он носил её на руках, ночью был просто неутомим. Она была на седьмом небе от счастья. И только одно неизгладимо покоробило её – он так и не спросил, где она взяла деньги. Он даже не дал ей возможность что-нибудь соврать ему насчёт этих денег, ему было просто всё равно.


Затем начались её рабочие будни. Сашка звонил среди ночи, по утрам, в обед, когда угодно, - вызывал её, и она уезжала.

- Ты куда? – безразлично спрашивал Кирилл, выбирая себе на вечер рубашку.

- По работе надо.

Кирилл неопределённо хмыкал и переходил к галстукам.

Иногда Сашка требовал Лену на целые дни, иногда даже на недели.

- Ты уехала на целый день, я чуть не сдох с голода, - выразил своё недовольство Кирилл, практически не смотря на неё, а снова возясь с рубашками.

- Да, любимый, прости. Просто не знала, что так надолго задержусь. Я ужасно соскучилась, - она не сводила с него зачарованных глаз.

- Я тоже. Как ты думаешь, какая рубашка лучше – эта или вот эта? - полностью показавшись из-за шкафа, он наконец-то посмотрел на неё и как всегда, увидев перед собой её ласковые глаза и улыбку, поспешно отвёл взгляд в сторону.

- Сегодня мне больше нравится зелёная. В ней ты бесподобен.

- Да? Мне тоже она больше нравится. Ты просто прелесть, крошка, - пробормотал он, довольно небрежно на ходу чмокнув её в щеку.

- Ты скоро вернешься?

- Нет, ложись спать, не жди меня.

- Где ты всё время пропадаешь целыми ночами? Я почти не вижу тебя! Кирилл! Кирилл! Я же скучаю по тебе, а? Кирилл! Подожди, ну куда же ты? Постой! Куда ты идёшь? Ну скажи своей крошке.

Уже на пороге он сказал:

- Я ухожу по делам. Не кричи так. И вообще, я же не спрашиваю у тебя, куда уходишь ты. Так что не приставай. Ну, пока, я пошёл.

- Подожди. Я не сказала тебе, рано утром я уезжаю, меня не будет больше недели.

- Ну, счастливо. Дай поцелую.

Она разочарованно подставила губы для поцелуя.

- Ты не любишь меня, Кирилл.

- Люблю, люблю, люблю.

- Не любишь. Нет.

- Люблю. Ну, ладно, мне и правда – пора, - и он поспешно скрылся за дверью.



 Следующим вечером, когда они по обыкновению ехали к нему домой, она горько заметила Сашке:

- Мы уже вместе полгода, а ты даже не попытался пристать ко мне, - она положила ему на колено руку.

- И ты прекрасно знаешь почему, - твёрдо ответил он, пристально глядя на дорогу и убирая её руку.

- Знаю, но не в этом же дело. Были же у тебя когда-то женщины? Мы могли бы попробовать, - неуверенно протянула она.

- Нет уж, большое спасибо, - он был категоричен.

- У меня из-за тебя семья рушится, а ты даже не хочешь меня хоть как-то утешить,- она вздохнула, отвернувшись к окну.

- Во-первых, семья у тебя рушится не из-за меня, а из-за твоего мужа, а во-вторых, двадцать пять штук баксов - по-моему, неплохое утешение.

- Двадцать пять штук баксов, из которых я не видела ни цента! Не смеши меня!

- Ну, подруга, ты становишься слишком привередливой и капризной. Полгода назад эта сумма была для тебя манной небесной. И потом – рядом с тобой же муж. Фактически, платой за твои услуги был твой муж. Я даю тебе деньги, чтобы он отдал свой долг и остался с тобой, за это ты даёшь мне год своей жизни. Не так ли? – на правах старого друга он говорил с ней предельно откровенно и даже грубо, не хватало ещё, чтобы она накручивала себя дурацкими мыслями. Жаловаться на жизнь и драматизировать события без повода – было присуще ей, во всяком случае, так ему всегда казалось.

- Да, ты прав, - уныло подытожила она, - Ты как всегда всё продумал. Но он больше не любит меня. Он совершенно изменился. Я не узнаю его больше. Он в упор меня не замечает. Он не любит меня. Его мысли всё время где-то далеко, а тут я хожу – под ногами путаюсь. Мне, кажется, он даже рад, что ты так надолго вырываешь меня из дома. Ему абсолютно всё равно – рядом я или нет, и даже, когда – нет, то лучше. Замечает моё отсутствие только по пустым кастрюлям и грязным рубашкам. И это - очень слабое утешение, скажу тебе. Он даже не может поцеловать меня без какой-то посторонней мысли. А я же женщина, мне нужна ласка.

Она замолчала, погрузившись в свои мысли. Через некоторое время попросила:

 - Поцелуй меня, пожалуйста. Мне очень нужно. Просто закрой глаза и поцелуй. Представляй кого тебе угодно, но только поцелуй.

- Хорошо, хорошо, - он сбавил скорость и потянулся к ней. Их губы на мгновение соприкоснулись, взяли друг друга в тиски и разомкнулись. Оба почувствовали неловкость.

- Спасибо, - сказала она, - неудачная идея. Так давно друг друга знаем, что мне как-то стыдно даже стало. Извини.

Она вся вжалась в своё сидение, словно пыталась спрятаться в нём.

Спустя несколько минут напряжённого молчания Сашка сказал:

- Да уж, жалко мне тебя. Ты такая хорошая, а твой муж – так, дерьмо. И как тебя угораздило?

- Я люблю его. Я его обожаю. Правда иногда кажется, что просто ненавижу. Но я по нему с ума схожу. Скажи он мне: отдай сердце, я ему и сердце отдам. Лишь бы не бросал меня, не отталкивал. Понимаешь?

Немного поколебавшись, Сашка спросил:

 - Я не хотел тебе говорить, но что он тебе сказал, кому он задолжал те деньги, а главное - за что?

- Он что-то мямлил про утечку через посредников, или партнёров, или подставу. Я толком не помню. Но если ты мне хочешь сообщить, что он просто просадил их в казино за один вечер, то для меня это – не новость. Я всё знаю, просто ничего никому не говорю, особенно ему самому. Притворяюсь, что верю всему, что он мне преподносит.

- Понятно, а я-то хотел тебя немного удивить и огорчить. Оказывается, ты и так всё
знаешь. Что ж, тогда всё гораздо серьёзнее, чем я думал. Ты безнадёжно больна.

- Ну да, а я тебе про что говорю? Именно так и есть - больна, им больна. Ненормальная, так и есть.

- Ну, ладно, все это – ерунда. Давай поговорим серьезно, без шуток, я правда хочу серьезно поговорить, я беспокоюсь, поэтому прошу - воспринимай все абсолютно адекватно, - произнес он небольшое вступление. – На что ты надеешься? Как ты собираешься жить с ним дальше? А? С таким мужем и с хорошими деньгами не проживешь, а без денег тем более. Бросай его, я - серьезно. Бросай, я тебя с кем-нибудь познакомлю, т.е. ни с кем-нибудь, а с хорошими людьми. Сведу, так сказать, я – абсолютно серьезно. Я познакомлю тебя с хорошим серьезным человеком. А? Что скажешь?

Лена вежливо напряженно улыбалась. Она оценила его искреннюю обеспокоенность и заинтересованность, едва ли она их от него ожидала. Но всё это было не для неё. У нее вырвался вымученный смешок:

- Сводня ты моя деловитая. Спасибо большое, не надо. Я, думаю, как-нибудь сама разберусь. И потом, раз я не могу соблазнить тебя, то кому я вообще могу понравиться?
Он удивленно уставился на нее, последнее ее заявление было не просто невежливо, но очевидно прямо противоположно логике. Явно, не подумав, ляпнула. Сашка удержался от того, чтоб не фыркнуть.

- Ну, это ты загнула! Ты же знаешь, чтобы соблазнить меня, тебе для начала нужно сделать операцию по изменению пола, и то не отвечу, что ты тогда мне сто процентов понравишься. Я, видишь ли, тоже очень разборчив.

- Ах, мерзавец, издеваешься надо мной! – она шутливо ударила его, - свою вину ты можешь загладить только поцелуем. - Она обиженно надулась и скрестила руки, - ну, я жду.

- Ну, хорошо, поцелую, иди сюда, - и он внимательно, стараясь не быть небрежным склонился и поцеловал ее, проворчав однако, - прямо комбинат по производству поцелуев какой-то, - откинувшись обратно на свое сиденье, подытожил, - ну, вот видишь, ты можешь нравиться. Даже мне.

- Да уж. Мой уровень самооценки мгновенно возрос до небес. Спасибо, родной.

- Всегда пожалуйста.


- Кирилл, меня не было целую неделю. Тебе не интересно, где я была?

Как всегда бегая между гардеробом и зеркалом и совершенно не глядя на нее, Кирилл бросил на ходу:

- Интересно, и где ты была?

Она не приготовила ответа, его вопрос стал для неё неожиданностью, раньше он отвечал, что ему это неинтересно. Сказала первое, что пришло в голову.

- Я уезжала по делам фирмы. Ты скучал по мне?

- Очень, крошка, очень. Сейчас я тебе это докажу. Давай только до спальни доберемся.

Сразу же, как скатился с неё, Кирилл заснул, а она изумленно смотрела на него. Ну, ладно. Хотя бы в постели ему её не хватало. Это утешило её до утра.



- Кирилл, ты не любишь меня.

Отвлекшись от своих ботинок, он поднял на нее глаза.

- С чего ты всё время это берешь? И говоришь мне это именно тогда, когда я уже собираюсь выходить из дома? Крошка, ты же знаешь, что для меня ты – Номер Один во всем мире.

- Да? Я снова исчезну на целую неделю, и ты снова заметишь это лишь по пустому холодильнику и неглаженным рубашкам?

Кирилл вмиг стал серьезным, его желваки раздраженно зашевелились.

- Крошка, не зли меня. Не представляй меня большим подонком, чем я есть на самом деле.

- Б`ольшим? Значит, существует лимит, тебя ограничивающий? Предел, который ты не можешь нарушить?

-Да, Крошка, да. Хоть ты об этом не догадываешься. Я, Крошка, не терзаю тебя своей ревностью и не требую от тебя отчета в твоих поступках. Я знаю, Крошка, я не в праве на это. Тебе и так несладко со мной! Я всё это понимаю. Поэтому, Крошка, я не вторгаюсь в твою жизнь! Я не спрашиваю тебя, где ты пропадаешь неделями, и что это за странная фирма, которая может вытребовать тебя и среди ночи! Не спрашиваю, где ты достала двадцать пять штук баксов! Ничего такого, Крошка! Разве это не благодарность с моей стороны?! Разве, Крошка, этим я не заслужил тебя? Я знаю, что виноват перед тобой, знаю, что недостоин тебя, знаю. Знаю, что мы разные, но я, Крошка, люблю тебя, и, поэтому, не спрашиваю ни о чем!

- Не спрашиваешь ни о чем? И это, по-твоему, доказательство любви? Господи, да это скорее равнодушие, чем любовь! Это – издевательство, а не любовь! Кирилл! Хочешь знать, где я пропадаю неделями? Хочешь знать, где я работаю? Хочешь знать, откуда взялись те двадцать пять штук? Хочешь? Сказать тебе?

Он вдруг испугался, что она скажет нечто такое, что он не сможет вынести, и потому занервничал и отчаянно бесконтрольно заморгал. Она тем не менее продолжала.

- Я работаю на гомика, изображая его жену, чтобы его внезапно нагрянувшая к нему мамочка была спокойна и счастлива, и, конечно же, ни за что на свете не догадалась о наклонностях своего драгоценного сыночка! Этим я отрабатываю ему его двадцать пять тысяч! Ты доволен теперь? Доволен, что знаешь правду?

Кирилл не мог понять, доволен он или нет. Он, в принципе, ничего знать и не хотел, она сама по собственному желанию ему всё это выложила. Но раз так, то возникали определенные неприятные вопросы. И, может быть, впервые за весь день глядя ей прямо в глаза, он напряженно спросил:

- Ты спишь с ним?

Она досадливо всплеснула руками.

- Тебя только это волнует?!

Его взгляд не сдвинулся с нее, она разочарованно ответила:

- Нет, я не сплю с ним. Для этого у него есть его мальчики. Я просто изображаю его жену перед его мамой.

Она выдохлась и поникла плечами. Зато Кирилл, напротив, воодушевился и подтянулся. Цепко сжав ее плечи, он торжественно произнес:

- Крошка, ты – прелесть. Только ты могла отыскать такую высокооплачиваемую и такую непыльную работу. Вот видишь, всё нормально. Я побежал, я и так опоздал уже.

Она устало вздохнула.

- Кирилл, ты и в самом деле подонок. Я прекрасно знаю, что ты никуда не опаздываешь, что ты пойдешь сейчас в казино, чтобы просадить там то немногое, что у нас ещё осталось. Ты врешь мне, когда я тебе совершенно открыто всё рассказала. Ты не любишь меня.

- Люблю. Просто мы с тобой слишком разные. Ты – производитель, а я – потребитель. У меня нет ни стыда, ни совести, у тебя есть и то, и другое, да ещё ответственность в придачу.
Мы с тобой отлично спелись, Крошка.

- Крошка… Мне будет этого не хватать, как ты называешь меня “крошка”…

- Будет не хватать?

- Да, я уезжаю…

- Уезжаешь?

- Да…

- С ним, с этим гомиком?

- Да…

- То есть ты бросаешь меня?

- Да…

- Крошка!!! – возмутился Кирилл.

- О, Господи, не кричи ты так! … На пару недель. Всего лишь на пару недель. У него просто день рождения. Я буду нужна ему дольше, чем обычно.

 - А-а.. Ну, ладно, а то я уж испугался. Ну, пока. Работай там отлично, не ударь в грязь лицом. Я в тебя верю, Крошка. Ну, всё, пока, я пошел, - он отвернулся и стал отпирать дверь.

- Нет, ты всё-таки редкостный подонок.

Он самоуверенно пожал плечами, не оборачиваясь, хотелось скорее уйти, все эти семейные сцены по вкусу Лене, но никак не ему, в голове уже были фишки.

- Поцелуй меня хотя бы на прощанье, не скоро теперь увидимся.

Быстрый небрежный чмок и Кирилл скрылся за дверью.