Городок чудных зверюшек. Книга

       Вступление

Находится «Городок чудных зверюшек» в густой, непроходимой чаще загадочных южных лесов. И потому сказочные его обитатели не попали еще пока ни в одну из толстенных и умных энциклопедий, в которых ученые описывают разных животных… Наверно автор этой книги будет первым, кто расскажет о них.
Так давайте же познакомимся с этими странными «чудными зверюшками» поближе…


 
       Следи за хвостом

Жил да был в этом сказочном городке долгохвостик по имени Капа. Был он обыкновенным долгохвостиком – зверюшкой с длинным, плоским хвостом, на который постоянно кто-нибудь наступал.
И вот в один очень жаркий день, решил Капа прогуляться после обеда по улице. А в это время, купив на рынке две одноразовые волшебные палочки (то есть палочки выполняющие только одно желание), ему навстречу шел другой долгохвостик – Шуня. Капа как увидел Шуню – обрадовался, заулыбался, лапками замахал, но тут… по его мягкому и незащищенному хвосту протопала пробегавшая мимо десятиножка. И всеми-то своими десятью ножками в тяжелых ботиночках протопала. Больно стало Капе так, что ой-ей-ей!..
Увидев такую беду, Шуня поспешил к прыгающему от боли Капе, заглянул в его страдающие глаза и сочувственно спросил:
– Больно?
– Конечно, больно! – плаксиво закричал в ответ тот. – Весь хвост мне отдавила! И вообще, кругом одни бякиши – каждый норовит побольнее наступить!
– Не обижайся на десятиножку: она нечаянно. Она очень хорошая! Только видит плохо, вот и наступила сослепу, – вступился за десятиножку Шуня. – Да ты и сам виноват, раз за хвостом своим не смотришь.
– Ах, значит, и ты против меня! – возмутился Капа. – Значит, ходят тут всякие, а я за своим хвостом еще и следить обязан! Да?!
– А кто же это за тебя делать-то будет? – удивился его собеседник, и вдруг радостно закричал: – Ура! Я могу тебе помочь! У меня же есть две одноразовые волшебные палочки, и одной из них мы сейчас наколдуем тебе мазь от боли… Хвост намажем и все пройдет!
– А палочку не жалко? – неуверенно буркнул Капа и вдруг твердо потребовал: – Дай-ка ее сюда!
Шуня протянул. Но едва палочка оказалась в Капиных лапках, как тот резко взмахнул ею и зачем-то загадал «большой башмак»… И сразу же перед ними высоко запрыгал огромный стоптанный ботинок, которому было приказано «догнать и пнуть десятиножку».
Разумеется, услышав подобное желание, Шуня поспешил использовать вторую волшебную палочку на сачок-самолов, который поймал башмак. После чего, провожаемый обидными словами: «Ах, ты с ней заодно, против меня! Ты мне больше не друг!» – он опять вернулся на рынок за новыми волшебными палочками…
Капа посмотрел с жалостью на свой больной хвост. Погладил его. Успокоился. Пошел дальше и – за первым же углом лоб в лоб столкнулся со спешащей куда-то скоробежкой. Да так сильно, что искры из глаз посыпались. Потирая шишку, скоробежка на бегу извинилась и тут же унеслась куда-то. А Капа громко-громко заплакал, ткнувшись носом в куртку подскочившего другого своего товарища, долгохвостика Чуси.
– Все зверята – бякиши! Они все ополчились против меня. Все хотят меня обидеть, – причитал Капа, орошая слезами Чусино плечо.
– Но скоробежка же извинилась! – стал успокаивать его тот. – Я ее знаю. Она хорошая. Она нечаянно.
Однако, услышав, как Чуся защищает его обидчицу, Капа снова заорал дурным голосом:
– Ах, ты ее защищаешь! Значит, и ты с ней заодно, против меня!.. Ты мне тоже больше не друг!
И тут, чтобы успокоить разозленного долгохвостика, Чуся взял да и подарил ему свою волшебную палочку, которую только что купил. Он-то тоже думал наколдовать мазь от боли. Но Капа опять распорядился палочкой по-своему – он загадал желание: «Хочу, чтобы рядом летал кнут-самохлест и отгонял всех, подходящих ко мне близко»… И появившийся тут же кнут, не разбираясь, отхлестал Чусю…
Так ходил Капа и ссорился со всеми.

…Но время шло. Летели дни, недели, месяцы. И наконец наступил самый-самый любимый Капин праздник – день рождения. Радостный Капа наготовил разных вкусностей. И даже испек пирог… Но в гости к нему никто не пришел.
– Весь город против меня! – снова обиженно заныл именинник.
Но вдруг услышал тоненький голосок вылезшего из-под дивана маленького шестилапика:
– А может быть, ты сам во всем виноват? Ведь, если видеть во всех подряд врагов, а в друзьях – предателей, то с тобой никто и водиться не будет!
– Ах, значит и ты против меня! – по привычке прорычал Капа, швырнув в шестилапика тапкой.
Шестилапик юркнул под диван.
– Я был твоим единственным гостем, хотя их могло бы быть много. Но ты со всеми поступил так же, как и со мной, – донеслось из-под дивана.
Услышав это, Капа заплакал. Потом сел за пустой праздничный стол. Задумчиво съел кусок пирога. И, наконец, наклонившись, заглянул под диван:
– Не обижайся, шестилапик! Пошли вместе со мной мириться со всеми и приглашать гостей.
– Пошли, – согласился шестилапик.
И они вдвоем направились к двери…
Будем надеяться, что все у них получится. Увы, ссориться легко, а мириться трудно. Но, если хочешь помириться и забыть обиды, то тут надо только желание… А желание у Капы есть.


 
       Как стать сильным

Едва держась на тоненьких, бессильных ножках, пришел однажды в чудной городок тонкошеик Хиля. Он был настолько слаб, что шатался от каждого ветерка, и на свою беду сразу же налетел на известного всей округе задиру и забияку фанфарошку Перистого…
Перистый внимательно оглядел жалкую Хилину фигурку. Затем неспешно обошел вокруг нее и насмешливо дунул – Хиля зашатался. Почуяв полную беззащитность гостя, задира широко ухмыльнулся и издевательски щелкнул своим самым длинным хвостовым пером по широкому носу Хили… тонкошеик упал. Довольный фанфарошка громко расхохотался и с видом победителя пошел своей дорогой дальше.
Поверженный Хиля лежал в пыли и горько-горько плакал. Слезы – не боли, а жгучей обиды – текли по его щекам, оставляя на них светлые полоски, и капали вниз, свертываясь на земле в комочки липкой грязи. Обидно было Хиле! Очень обидно... И он решил, что больше не потерпит оскорблений!..
Поднявшись кое-как, тонкошеик зашаркал ножками в сторону городского рынка, где купил несколько одноразовых волшебных палочек. После этого он зашел за угол, глубоко вздохнул, махнул палочкой и загадал желание: «Хочу стать очень сильным»…
Однако ничего не случилось. Вместо того чтобы налиться силой, Хилина слабенькая верхняя лапка под тяжестью палочки лишь бессильно скользнула вниз и повисла как плеть.
Хиля махнул еще раз… и еще… и еще… но ничего не происходило.
Наконец проходящий мимо долгохвостик сочувственно посоветовал:
– Не порти зря палочки! Они не действуют на живых существ… Любую вещь сделать – это они запросто; но что-либо исправить в нас самих, увы, не могут…
– Так что же мне делать?! Может ангину на Перистого наколдовать? – заплакал тонкошеик.
– Это тоже бесполезно. Ты лучше не волшебство используй, а волю: наколдуй себе гантели, парочку эспандеров да штангу и тренируйся, накачивай силу.
– И что?! Как гантелей махну, так сразу сильным стану?!
– Нет! Не жди, что сила мгновенно появится. Для этого время нужно, пока мышцы везде нарастут… Ты мышцы качаешь – они и растут себе не спеша…
– А если не качаю?
– Не качаешь – не растут. Тут все просто… А волшебство тут не поможет…
– Нет! Именно волшебство-то мне и поможет! – в запале выкрикнул Хиля и опять потопал на рынок.
Там он купил уже целую пачку одноразовых волшебных палочек. Затем нашел фанфарошку Перистого и, грозно гаркнув «Сейчас получишь!», наколдовал летающую боксерскую перчатку.
Но это волшебство натолкнулось на встречное волшебство: Перистый тоже взмахнул чем-то, и огромная подушка, кувыркаясь в воздухе, преградила путь перчатке…
Хиля достал еще палочку – фанфарошка тоже… Хиля – еще. И Перистый тоже… И так до тех пор, пока у тонкошеика не кончились все волшебные палочки.
Перистый взглянул на небо, где кроме перчатки с подушкой дрались друг с другом еще множество разнообразнейших предметов: вязальная спица и шашлычный шампур бились как две шпаги; огромная корявая дубина дергалась в зацепившемся за дерево гамаке; игрушечный пистолетик стрелял пульками по юрким мишеням-самоловам… и много чего еще вертелось, дергалось, махало и ударялось друг об друга в воздухе… Поглядел Перистый на все это и грозно пошел на Хилю…
Ох и досталось же тогда бедному тонкошеику! Даже вспомнить страшно!..
Вскоре после этой битвы Хиля опять оказался на рынке. Вспомнил он совет долгохвостика, купил волшебных палочек да и наколдовал себе штангу, гири, гантели, эспандеры, тренажеры разные… а потом сел на землю и разревелся.
И снова подошел к нему прежний долгохвостик:
– О чем плачешь? У тебя же есть все, что нужно, чтобы стать сильным.
– Ага, есть! – всхлипнул Хиля. – Но как же я все это теперь домой-то унесу?!
Но долгохвостик был очень умный, и опять подал дельный совет:
– А ты наколдуй себе тачку-самовозку… Заодно и сам прокатишься…
Обрадованный Хиля быстренько махнул палочкой. Затем – еще одной, чтобы цеплялкой-перегрузчиком сложить весь свой спортивный инвентарь на наколдованную тачку. После этого попрощался с добрым долгохвостиком и выехал из городка.

…Прошло несколько месяцев, и в один прекрасный день уже знакомая нам невысокая фигурка с неширокой шеей вновь появилась в городке… и опять встретилась с фанфарошкой Перистым. И снова хвостатый задавака, заранее похохатывая, дунул на гостя. Но… тот остался стоять как стоял.
Фанфарошка удивленно хмыкнул и, как и в прошлый раз, щелкнул пером по широкому Хилиному носу (все уже наверно догадались, что тем гостем был Хиля). Однако перо не долетело до намеченной цели, а… вместе с несколькими другими, самыми красивыми фанфарошкиными перьями осталось в кулаке пришельца.
Все еще ничего не понимая, Перистый молча поглядел на свой сильно поредевший хвост и грозно пошел на помахивающего перьями тонкошеика. Но тот в ответ лишь играючи взмахнул лапой и взбешенный задира – почему-то помимо своей воли и без помощи крыльев – перелетел через стоящий невдалеке забор… за которым звучно шлепнулся на землю. Приземлившись, он тупо завертел звенящей головой, а над забором появился знакомый широкий нос и вежливо поинтересовался:
– Еще добавить не надобно?
– Не-е-ет! – полушепотом протянул Перистый.
– Ладно, – продолжил Хиля и, поглядев на фанфарошкин ободранный хвост, подобрал нужное обращение: – Полуперистый… не приставай больше к незнакомцам на улице!
– Ага, не буду!! – с чувством заверил фанфарошка.
Широкий нос тонкошеика на секунду исчез с забора и сразу же появился опять, а рядом с поверженным задирой упали на землю пять красивых хвостовых перьев.
– Держи! Мне чужого не надо, – добавил знакомый уже Перистому голос.
Фанфарошка как-то непонимающе взглянул на эти перья, приставил их к своему ободранному хвосту и вдруг взвыл в голос: «Ну, держись!» – в воздухе мелькнула волшебная палочка, и сразу же к тонкошеику устремились две возникшие из ниоткуда большие боксерские перчатки.
Увидев эти перчатки, Хиля быстро вытащил из сетки свои, такие же, одел их и начал отбиваться. Причем, делал это он так умело, что после пары сильных ударов, летающие перчатки треснули, а волшебная сила из них вытекла и, ярко поблескивая, растворилась в воздухе.
Закончив бой, тонкошеик опять подошел к забору и взглянул на фанфарошку:
– Мне перчатки снимать или заняться твоим воспитанием?
– Не-е-е надо во-о-оспитания – я уже хоро-оший! – донесся в ответ жалкий лепет и Перистый пугливо уполз куда-то за кусты…
Наказав своего обидчика, Хиля погулял по городку, а затем ушел обратно, к себе домой, чтобы снова заниматься разными штангами да гантелями. Ведь даже если один задира уже присмирел, то на свете есть еще и другие такие же фанфарошки Перистые… как, впрочем, и другие слабые тонкошеики, которых надо защищать. А для этого надо быть сильным…


 
       Конфетная войнушка

Как-то после завтрака чмокочавка Пузеня по прозвищу «Маленький ротик – большой животик» заглянула в свой сундучок в поисках припрятанной конфеты… но ничего там не нашла и страшно разозлилась.
«Это, наверно, Боча ее стащила! Обжора несчастная!» – подумала плохое на свою соседку, тоже чмокочавку, Пузеня и решила отомстить…
А тут бы надо сказать, что жили эти пухленькие зверюшки в своем общем домике дружно и по-честному. Никто там ничего ни у кого без разрешения не брал и даже не думал об этом. Ведь зачем брать чужое (да еще и без спросу), если есть возможность просто взять и наколдовать себе все, что нужно. Да и времени нет чмокочавкам глупостями заниматься, так как завтрак у них обычно плавно переходит в обед и кончается ужином… до соседского ли сундука тут, если из-за своего-то стола встать некогда!
Так что, может, и зря грешила Пузеня на Бочу. Но уж раз решила отомстить, то и взялась за это дело серьезно…
Для начала она купила себе одноразовых волшебных палочек и наколдовала огромный пирог, на макушке которого красовалась испеченная из творога голова. Голова эта поразительно напоминала голову Бочи, разве что волосы были из крема, брови из глазури, а глаза – из чернослива. Вот и вся разница.
Полюбовалась Пузеня на свою задумку и пригласила всех обитательниц чмокочавкиного домика на угощение…
Собрались соседки – расселись за столом.
Пришла и Боча. Да как увидела пирог с такой головой, так сразу и разобиделась вся. У других гостей слюнки текут, а у нее – слезы… Однако почему-то как-то быстро успокоилась и даже заулыбалась нехорошо, а потом достала нечто длинненькое из кармана и, взмахнув им, что-то прошептала…
А тем временем довольная Пузеня подошла с ножом к пирогу и только хотела разрезать творожную голову, как та вдруг обалдело заморгала своими глазами-сливами и, моментально съев весь пирог под собой, выкатилась за дверь.
Все сидящие за столом только рты открыли от удивления. А Боча встала, показала Пузене язык, и гордо вышла прочь…
Ох, с тех пор и вражда же началась между бывшими добрыми соседками! Даже вспоминать неприятно, что творилось: то одна другой соли в пирожные насыплет, а та в ответ ей перца в компот – то наоборот. Оголодали, бедные. Исхудали все. Весь городок ходил глазеть на диво дивное, на стройных чмокочавок…
Талии враждующих соседок становились все тоньше и тоньше, но мириться они никак не хотели. И так продолжалось до тех пор, пока однажды не случилась беда: ночью в склад волшебных палочек попала молния – склад сгорел и, без волшебства, не осталось в городке вообще никаких запасов… ну и еды, разумеется, тоже.
Весть о предстоящем голоде принесла чмокочавкам скоробежка Мелькуня. Сказала и убежала дальше, а прожорливые толстушки были просто потрясены. Они заплакали, зарыдали и так расстроились, что стали готовится к самому худшему… Среди общих стонов, Пузеня даже не заметила, как ткнулась мокрым носом в Бочино плечо. А когда заметила, то не отшатнулась, а наоборот горячо и искренне зашептала:
– Ты уж прости меня, Боча, за все! Если ты съела ту конфету, то и ладно, то и пусть, то и не жалко!
– И ты меня прости, Пузенюшка! – всхлипнула в ответ Боча и вдруг непонимающе уставилась на соседку: – А какую конфету?
– Так ты что… не брала ее что ли?!
– Нет! А зачем? Ведь тогда же волшебные палочки еще были…
Однако стоило лишь вспомнить про сгоревшие палочки и про общую беду, как чмокочавки опять залились горючими слезами.
И тут опять прибежала Мелькуня, но на этот раз уже с хорошими новостями: оказалось, что волшебство в городке не исчезло до конца, так как у глазохлопов нашелся бачок-повторяйка (в который, если положишь что-нибудь, то через секунду этого «что-нибудь» станет две штуки); и теперь пронырливые нососуи и пролазливые дыролазы ищут по всему городку что-нибудь съедобное, чтобы размножить его и хватило бы на всех… Правда, безрезультатно ищут, и последняя надежда осталась только на чмокочавок, у которых вдруг да и завалялось где-нибудь что-нибудь съестное.
Но чмокочавки лишь отрицательно закрутили головами в ответ: все, что можно было съесть, было подъедено до последней крошки… И вдруг Боча толкнула Пузеню в похудевший бок:
– Пошли к тебе искать конфету!
– Пошли! – сразу сообразила та, и они обе бросились в Пузенину комнату.

…Наверно, не стоит долго описывать то, как наши чмокочавки, обыскав все-все, нашли под диваном конфету; как размножили ее в бачке-повторяйке; как целый месяц весь городок ел конфеты, дожидаясь пока волшебное дерево снова не зацветет новым урожаем одноразовых волшебных палочек… Короче, городок был спасен от голода. А Пузеня с Бочей в знак примирения устроили пир, но не стали наколдовывать пирог, а испекли его сами. И пригласили к себе всех своих знакомых.
Пирог получился на славу: большой, пышный, с красивыми кремовыми узорами наверху. И поверьте, что это был самый вкусный пирог в жизни Бочи и Пузени… а уж они-то в пирогах толк знают!


 
       Эпилог

Вот так вот и живут эти чудные зверюшки в своем городке: то ссорятся – то мирятся. Объясняют они это так: «Совсем-то без ссор прожить трудно. Но если потом обязательно мириться, то вроде и ничего, вроде и можно иногда… если нечасто конечно…» Однако ссоры эти, если честно, то очень уж отравляют им жизнь. Ведь жить в мире со всеми гораздо удобнее и лучше, чем враждовать…
Ну, а нам пришло время прощаться с городком и с его обитателями. Так пожелаем же им почаще улыбаться друг другу, и чтобы все у них было хорошо. Давайте скажем: «Живите дружно!», и будем ждать тех времен, когда «Городок чудных зверюшек» станет менее загадочным и, вполне возможно, вдруг да и откроет нам однажды новые истории из своей жизни…

       1997