Книга Света Вечного. Глава 3

На иллюстрации картина Устинова


Жанр: Роман-веда. Славянское повествование. Мистика. Философия.
Форма: Сказание

ОТ АВТОРА:

Здравия Вам, мои Милые Читатели!
Если вы приоткроете эту книгу, то вы окунетесь в торжество Света и Любви, Восторга и Красоты, Радости и Блаженства. Эти сказания писаны для вас не только мной, но и теми Чистыми Истоками, что изначально зародились в Мироздании целом. А название этим Истокам - Миры Любви или миры Света Вечного!


* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *


ГЛАВА 3. ПЕРВОЕ.

МИР ГОРНИЙ. МАЛЕНЬКИЙ ПРОРОК.
 
Книга Света Вечного

Изливается веда наша на ваши сферы земные, и явите вы свое понимание того, что мы – боги Света Вечного. Явите! И плачете вы горькими слезами о том, что не можете никак преодолеть свое неразумение и явить свою Чистую Вечную Душу Мирозданию целому. Как же вы правы, люди, как правы в том, что думаете об этом, ибо думы ваши о явлении Света в миры божьи есть Правь наша. Важно нам сейчас, земляне, быть вместе, ибо очищение мира земного и крещение его в купели с живой водой есть наша с вами основная задача. Преображение Вселенной в поток Любви есть дань наша Творцу – Отцу нашему, что смотрит на нас из глубин космических и любит нас, потому как все мы – его дети.

***
СКАЗАНИЕ 3

Маленький пророк.

- О, какая странная зима…
Подумала женщина и посмотрела на снежинки за окном, и ветер ей пел песенку о том, что будет еще свет в ее душе и о том, что родятся для нее симфонии начала и конца мира этого.
- Какое же счастье, что мы пошли в кино с моим маленьким сыном и посмотрели эти мультики, что хотели посмотреть давно, но не могли…
Сказала она, вытягивая из кармана свои денежные запасы.
- Ну вот… – промолвила она с грустью - денег опять нет, и я не смогу купить моему сыночку Лешеньке, маленькую игрушечную машинку с колокольчиком, что он хотел…Что же делать? Ведь работа не может принести мне столько денег, чтобы я удовлетворила все мои и его желания.
Она положила деньги на стол и пошла в комнату, где Леша играл. Она вошла и стала ласково смотреть на него. Леша улыбнулся маме. Какая чистота была в его невинном детском взгляде.
- Разве у взрослых людей бывает такой божественный всепроникающий своими лучиками взгляд?
Подумала женщина и решила, что нужно бы спросить у сына, что ей делать дальше по жизни: то ли продолжать работать на этой, не приносящей дохода работе, то ли опять найти работу, что с утра до ночи ее будет держать, как спрут, «в щупальцах» своих и не отпускать, и она, погрязнув в этой деловой атмосфере, совсем забудет о сыне, что рос без отца. О, что же ей делать, знает только тот, кто наделен от природы таким чистым сознанием, таким божьим даром улавливать все звуки человеческой души, каким наделен ребенок, что еще не видел изъянов этого подлунного мира и не слышал еще сфер, что надрывно гудят, и не пользовался еще ложью по отношению к себе и другим. Она присела на корточки, ласково глядя в большие синие глаза сына, и утонула в них, словно в море, ласкающем, добром и таком желанном после летнего зноя. И тут все заботы этого мира для нее исчезли, словно их никогда и не было у нее Маргариты – одинокой мамы с ребенком. Она погладила сына по русым волосам и спросила у него то, что пришло ей в голову на сей миг:
- Лешенька, сынок, ты скажи маме, витязь небесный мой, зачем ты играешь в эту игру, в которой нет смысла? Ты пускаешь машинки под откос и хочешь, чтобы они разбились…зачем?
- Мама, я хочу, чтобы машинки причалили к той планке, что я поставил дальше, но они, не доехав до нее, разбиваются…как ты думаешь, почему?
- О, сынок, наверное, горка очень крутая у тебя…
- Нет, мам, это они просто не хотят до этой планки доезжать.
Сказал сын, во весь рот улыбаясь удивленной маме. Подойдя к окну, Леша посмотрел на снег, летящий хлопьями, и произнес торжественным голосом речь, которая заставила содрогнуться все ее тело:
- Невинное дитя, как же ты не понимаешь, что процесс накопления энергии не может быть прямо пропорционален ее сжатию в узел…
Маргарита застыла на месте, словно ее приковали к полу: она просто не могла поверить, что эти слова произнес ее любимый пятилетний сын. Они долго смотрели друг на друга и щурились и улыбались, и она сказала ему:
- Лешенька, сынок, ты откуда взял эти слова, что сейчас произнес?
- А я, мама, не могу сказать, откуда я эти слова взял…они сами вырвались у меня из головы.
Алешенька посмотрел на нее виновато и повернулся к окну.

- Ну, Лешенька, мальчик мой, скажи, тебе понятно значение слов? Что ты сказал, переведи маме, пожалуйста, то есть скажи иными словами эту фразу.
- Мамуль, а пойдем лучше поиграем в казаков разбойников на улице, а?
Леша словно обрубил мамино любопытство, как взрослый. И это напугало Маргариту.
- О, что же за дела…?
Подумала она, но подчинилась зову Лешки.
Они быстро оделись и вышли на улицу.
 Снег, словно из ведра, повалил на их головы. Не было видно ни зги, словно кто-то специально оградил их от суетного мира и оставил наедине друг с другом.
- Сынок, Лешенька, пойдем лучше домой, а то заметет нас с тобой. Такого снега не было, пока мы сидели дома.
Сказала Маргарита, глядя в синие большие глаза Леши.

- Мам, так ведь это же здорово, что снег валит. Ведь он не дает нам видеть плохое…как думаешь? Посмотри, какое чудо, мам: совсем не видно стало серых некрасивых домов... Ой, вот одна снежинка, она похожа на пуховой шарик, и этот шарик я сейчас заколдую.
       Он положил снежинку на ладонь и дунул на нее. Снежинка стала выплясывать на его ладошке свой загадочный танец. То ли ветер, то ли дуновение Лешино, привело ее в круговерть: она закружилась и пошла хороводом по ладошке мальчика.

- О, как же хорошо нам вдвоем, мой сын!
Проговорила Маргарита, прижав Лешку к себе.
- Ты такой у меня молодчина. Но почему, скажи, почему же ты считаешь, что окружающие нас дома, они плохие, и что нужно их закрыть от взора? Или ты не об этом говорил, сынок, и я не поняла тебя?
- Мам, ну посмотри на дом наш. Разве он красивый? Вот у нас в деревне домик маленький деревянный, вот он красивый, потому что в нем Бог живет…
- Что? Как это?
Переспросила Маргарита, отстраняя сына и стряхивая с его шапочки снег.
- Мам, а ты не ощущаешь, что домик тот бабушкин, он, словно дышит и живет, а наш – нет? Это я просто заметил, когда в окно глядел на такой же, как наш, соседний дом: он, как мертвый стоит и не живет он, мам, понимаешь?…
- Нет, сынок, не понимаю.
Маргарита решила, что сыну в детском садике кто-то задурил голову, и он говорит ерунду. Она даже стала перечислять в уме, кто это мог сделать. Но не могла понять, потому что в садике не было таких детей, кто бы мог быть похож на маленького взрослого. Наоборот, это его, Лешку ее, воспитательница называла вундеркиндом и пророчила ему профессорское будущее. Маргарита пристально посмотрела на сына и уже строго произнесла:
- Леша, перестань говорить ерунду. Не может быть плохого «мертвого» дома. Это твоя выдумка очень обидна для нашего дома. Понимаешь? И ты погляди на него: он уже плачет от твоих слов.
- Нет, мам, он не плачет, он наоборот смеется, наш дом, потому что я ему проговорил такие слова, от которых он станет домом хорошим, то есть таким, в котором живет Солнышко.
- Как так, сынок?
Маргарита уже забыла, что просила Лешу о том, чтобы они пошли домой. Снег валил хлопьями. Маленький мальчик и его мама стояли в открытом поле в такой сильный снегопад и говорили о своем, не собираясь как-то спасаться от нахлынувшей на них стихии.
- Нет, мама, я не могу тебе сказать, как я заколдовал наш дом, - сказал Леша, - я не знаю сам, как это получилось, но знаю, что я провел к нему лучик света и попросил его быть лучше, потому что он не живой. А я хочу, чтобы он был живой, как наш домик в деревне у бабушки. Я нашему и соседнему домам сказал так:
- Эй, дома, повернитесь к Солнышку, которого нет на небе, но оно есть: просто его закрыли тучки, и произнесите такое обращение:

Ой ли, Солнышко Красное,
Ой ли, месяц – кораблик,
Мы – дома людские невзрачные,
Мы - дома бетонные большие.
Просим вас, Солнышко с Месяцем,
Посветите на нас своими лучиками,
Заколдуйте наши бетонные стены этим светом,
Да так, чтобы мы, проснувшись на рассвете,
Либо, подняв глазки к небу вечером,
Могли понять, что мы живые и светлые,
И, чтобы было так, что всем людям,
Кто в нас живет,
чтобы им всем было жить в нас радостно
И не тесно.

- Вот так, мам, я и сделал. Я попросил дома наш и соседний так сделать.
Леша прищурил глазки и заулыбался во весь рот.

Маргарита обняла сына, словно сама была заколдована его речью. Ничего не сказав, она провела рукой по его головке и поцеловала его в щечку…

Снег стал идти не так сильно, и дома стали видны. Но это были уже не те два серых пятиэтажных дома, что стояли, как две темных скалы неподвижно, казалось, уже целую вечность и не радовали глаз. Это были два чудных дивных дома, что смеялись всеми своими окнами и приглашали в гости. Даже занавесочки в окошках стали краше и ярче почему-то. Даже кот по кличке Рыжик, что сидел всегда на подоконнике в окне бабы Маши, стал какой-то улыбающийся…
Или им так казалось?…

*
Вот чудеса так чудеса, человек Света. Ты прочитал этот рассказ и не понял, к чему все это мы рассказали тебе. Но ты понял, что мы хотели тебе что-то сказать. Понял? Конечно, ибо ты перечитываешь сейчас этот рассказ снова или хочешь перечитать. Но это не суть. Суть в том, что мы не сказали тебе еще главного: ты увидел, человек Света, в этом рассказе мир необычный, мир не от истоков техномира, а от Истоков, что от нас истекли.
Кто этот мальчик? Спросишь ты, удивляясь. А мы скажем, что это – ты, человече, что это - ты тот Лешка, сын Маргариты, и ты все обо всем знаешь, и ты все скрижали познал наши, и ты явлен был в этот ваш технократический мир и не понял, почему он такой не чистый, не светлый, не радостный. Но ты привык, что у нас на планете той, где ты изначально жил, мир, как слеза родника. А тут на Земле мир погряз в нечистотах. И ты устремился его – этот земной мир переделать и сделать таким, каким ты его видел и знал всегда от Истоков наших. Так вот и скажем тебе, человек света, что ты изначально есть тот мальчик Лешенька. Но пока, ты лишь явленное сознание Маргариты – мамы Леши, потому что она от нас, но забыла, растеряла Чистые струнки наших ладоправных знаний. Она уже приблизилась немого к нам, но все же прямолинейность не дает ей выявить в себе грани алмаза своей Божьей Изначальной Души. И так мы продолжим тебе рассказывать о маме и сыне, но это будет другое повествование.

***

ГЛАВА 3. ВТОРОЕ.

МИР ДРЕВНИЙ. ИДУЩИЕ ТРОПОЙ ПРАВИ.

Сходил Велимирка на холм Ярилов и привиделось ему, что холм сей есть пристанище светлого Ирия.
- Надо же, – подумал мальчик – как же красиво пели птицы, как пышно цвели цветы и деревья на этом холме…Ведаю: неспроста все это.
Он посмотрел на матушку, которая что-то напевая, делала из раскатанного теста колобки, и заговорил с ней:
- Матушка, я побывал сегодня в удивительном месте: на Яриловом холме, на который еще в давешние дни меня водил старец Радомил. А сегодня я сам без него был там…
 Ведояра – его матушка, одетая в льняную длинную рубаху с красной вышивкой, что огненной рекой текла по вороту, подолу и рукавам, а поверх рубахи красовался расшитый знаками Ярилы и Рода передник, бережно катала в руках мягкое белое тесто. Казалось, она не слышала обращение сына, потому что тихо пела. И Велимир, поняв, что не во время начал разговор, не отвлекая матушку, стал прислушиваться к ее напеву:

Звени, звени синяя струна Любви!
На полях правда с кривдой борются,
Во лесах витязь с чудо-юдом сражается,
А во груди моей пламя-пожарище,
От того ль оно разгорается,
Что света белого явление славлю я.
Что мого витязя, ой, хороброго,
Вспоминаю я… оберегаю я
Его буйную, ой, головушку
Да от чуда-юдища грозного!

Да от кривды той во все стороны
Пух да перья, ой, разлетаются.
Да от молодца мого хороброго
Свет струится в мир, тьму сражающий.
Все пространство – полюшко родово
Да от кривды той очищается!

Гой, родимушка – свет Ярилушка –
Солнце раннее яросветное,
Гой, явись!
В небе синем Ярым соколом,
Светородным, вострооким
Гой, обернись!
Ой, да встань, ой, да глянь
В очи злобные чуда-юдища,
Гой, Роса,
Гой, звезда.
Гой!
Словам моим ключ-замок на века.

Ведояра скатала последний колобок из теста и, положив его на лопату, где уже лежали такие же пышные колобки, сунула ее в жерло печи.
Велимир, затаил дыхание от напевного заклинания и глядел на маму широко раскрытыми глазами. Ведояра повернулась к нему и, улыбнувшись, спросила:
- Что ж, Соколик мой, не сказываешь дальше-то про Ярилов холм? Сказывай, сказывай, я слушаю твои сказания, сыночек.
Но Велимирку так очаровала дивная песня мамы, что он, оставив свои сказания на потом, спросил:
- Мама, что это за напев? Мне так жарко стало от слов твоих, что хочется снять рубаху…
- О, сынок, этот напев – чудотворное заклинание, в нем сила великая заключается. Это заклинание есть световая волна, что соединяет нас, живущих здесь с теми, кто ушел в небеса в Ирий светлый…
Объяснила Ведояра сыну, она присела на лавочку возле Велимира и обняла его за плечики:
- Вот послушай, Велимирушка, сказ мой, в котором ты можешь найти ответ на свой вопрос.
- Где-то далеко, - начала она свое сказание, – жил на горе крутой в избушке деревянной витязь-богатырь, и звали его Святогором. Он был такого большого роста, что многие наши богатыри были ему лишь по щиколотку. Этот богатырь-великан охранял чертоги земные и небесные: он удерживал сильными руками столб, что соединяет Небо и Землю и не дает упасть этому миру в пропасть. Что это за пропасть такая, что может поглотить мир, который состоит из всего того, что нас окружает? Небо, Земля, звезды, реки, облака, деревья – это все наш мир. Многим кажется, что наш мир – это лишь земные края, но нет, сынок, это - еще и небесные чертоги. И ведали предки наши, что Святогор был стражем и хранителем мироладного существования, потому что удерживал сам остов мира – великий столб, и от этого в мире сохранялось равновесие между всеми вселенскими стихиями. Святогор не допускал того, чтобы нарушилась в мире гармония: он смотрел, чтобы никакая из стихий не возобладала над остальными, не давая тем самым пошатнуться всему Всемирью.
Святогор-великан являл собой образ Света Изначального Вечного, который хранит все миры, все чертоги Вселенной. Этот Свет никогда не угасает: ни днем, ни ночью, ни летом, ни зимой – никогда-никогда он не угаснет этот Великий Ярый Свет!
Подчеркнула Ведояра и спросила Велимира:
- Как думаешь, сынок: не этот ли Свет ты видел на холме Яриловом?
 - Нет, матушка, нет. Не этот, потому что этот свет, про который ты говоришь, – Святогоров…
Сразу ответил Велимир.
- О, Сокол мой, говоришь, что Свет Святогора и Ярилы разный?
- Да, разный…наверное…
Уже неуверенно произнес Велимирка, и на его личике отразилась задумчивость.
- Знаешь, матушка, я никогда не перепутаю ни с чем иным ощущение от того Света Ярилова, что познал я, - стал сказывать Велимирка, - потому что от него ощущалась такая благодать, он даровал мне такое просветление: мне казалось, что я весь сияю, как Солнышко, что я растекаюсь по пространству, как реченька, что я растворяюсь и становлюсь воздухом…и еще я ощутил, матушка, что во мне рождалась необыкновенная сила богатырская.
Договорил Велимирка и раскраснелся, а глаза его засияли, как две синих ярких звезды.
- А мы сейчас с тобой попробуем познать Свет Святогора, сынок…Хочешь?
Предложила Ведояра сыну, чувствуя его неуверенность.
- Конечно, хочу, матушка…А как мы будем его познавать?
Спросил удивленный мальчик.
Ведояра взяла небольшую горсть пшеничных зерен, что лежали в глиняной плошке, и протянула их сынишке. Велимирка зажал в ладошке эти зерна и, удивленно глядя на матушку, спросил:
- Но зачем, мама, ты мне их дала?
- Ответь: что ты чувствуешь, сынок?
Спросила его Ведояра.
- Я…я чувствую тепло в руке.
Ответил Велимир и разжал ладошку, глядя на горстку золотистых теплых зерен.
- А еще я чувствую какое-то необыкновенное световое облако, матушка.
Проговорил Велимирка, поднося ладошку ближе к глазам.
- А теперь, Велимирушка, представь себе, что зернышки те наполняются Светом Вышнего, образом которого был Святогор…Просто представь себе.
Почти шепотом проговорила Ведояра.
Велимир поднял ручку вверх, и зернышки засияли в луче Солнышка, что пробивался через маленькое оконце в горнице. Велимир встал и пошел ближе к оконцу – на зернышки упали солнечные лучи. Словно завороженный, мальчик всматривался в горсточку зерен. Он представил себе, что свет этот – это Святогорова сила, что способна удержать мир в равновесии и не дать упасть ему в пропасть.
Ведояра молчала. Улыбаясь, она глядела на сына.
Велимир пересыпал из одной ладошки в другую часть зерен и соединил ладошки вместе. Из ладоней получилась ладья, в которой были золотые зернышки. И Велимирка, словно позабыв о задании матушки, стал представлять ладью плывущей в большом море-океане, он стал вести эту ладью по волнам придуманного моря, представляя себя кормчим, делая волнообразные движения руками, не обращая внимание на маму. Мальчик заходил по горнице медленными осторожными шажками так, чтобы его ладья с зернышками плыла по пространству – воображаемому морю торжественно и плавно. Велимирка отошел от оконца в самый темный угол. Тут он представил себе, что над морем собираются тучи и надвигается ураган. Мальчик стал серьезнее, на его личике появились нотки тревоги. Он вообразил себе, что начался шторм: движенья его тела и рук стали резкими, он закружился, заметался, но, борясь с воображаемыми разбушевавшимися стихиями, все же старался не потопить в водовороте свое утлое суденышко – ладью с золотыми зернами. Велимирка сам нагнетал волны, и сам же их одолевал. Он заигрался и не заметил, как стал вслух произносить заклинание:

Чу, волны,
Чу, грозы,
Расходитесь-ка,
Расступайтесь-ка!
Не мешайте, вы,
Моему суденышку,
Плыть да по морю –
Морюшку синему,
Плыть во град златой,
Что за той горой,
Что за лесушками,
Что за кручею!

Ой, ты, ветер,
Стрибог-батюшка,
Ты неси мое
Свет-суденышко
Да по морюшку,
По волнам неси,
По пути веди
Да по Правому,
Чтобы волны, что
Яры силою
Не смогли сломить
Волю-волюшку,
Не смогли
О скалы о каменны
Да разбить мою
Чудо-лодочку.

Велимирка извивался всем телом, изображая морские волны, он дул на «лодочку» - на свои ладошки с зернами пшеницы, словно сам был ветром-Стрибогом, которого заклинают люди, попавшие в шторм, помогать ладье не утонуть в пучине морской.
Ведояра любовалась игрой сына. Она сидела на лавочке и не мешала ему осознавать суть Мироздания и наполняться живительной водой веды.
Вдруг Велимиркина лодочка причалила к берегу. Берегом была скамья, что стояла подле оконца. мальчик присел на нее, опустил ладошки и высыпал зернышки на скамью на то место, где солнечный свет разлился по ней, как липовый жидкий мед. Потом мальчик открыл створки окна. Ветерок ворвался в избу свежей струей, и Солнечный свет проложил по пространству горницы еще большую световую дорожку.
Тут Велимирка, словно очнулся. Он вспомнил, что недавно мама ему рассказывала про Святогора и про то, что он являл собой образ горнего Света.
- Матушка моя, я знаю! - Звонким голосом прокричал Велимирка: - Я знаю про Свет…Я понял!
- Что же ты понял, Велимирушка?
Улыбаясь, спросила Ведояра.
- А понял я, моя добрая матушка, что свет Святогора такой же, как и свет Ярилы!
Улыбаясь, ответил Велимирка и стал объяснять:
- Когда я увидел потоки световые над горсточкой зерна, я подумал: «Что это такое?», и ответ пришел сам по себе. Я представил, что зернышки пшеницы – это думушки добрые, что находятся в душе моей или ладье, что я смастерил из ладошек своих. Вот так я и представил себе это, матушка. Потом я принялся играть: мне просто захотелось, чтобы ладья поплыла по морю. Я вообразил себе море синее и рыб в нем, и ладья моя поплыла по волнам этого моря. Потом я представил себе, что надвигается шторм. Почему я так представил?
Сам себе задал вопрос Велимир и тут же ответил на него:
- А потому что мне захотелось испытать мою ладью-душеньку, просто испытать: выдержит ли она испытание, когда волны бушуют и ветер яриться, не утонет ли. И вот я и начал изображать шторм, и то, как лодочка моя осталась один на один с волнами свирепыми. И я представил себя этими волнами грозными и в то же время я же и удерживал лодочку на них. Во мне происходила борьба. Мне казалось, что я содержу в себе и добро и зло одновременно. Волны яростные хотели потопить лодочку, но мысли добрые мои хотели ее спасти. Сила свирепая оказалась в один миг сильнее, и я почуял, что ладья моя идет ко дну. Из ладьи моей стали сыпаться зернышки, что еще до игры этой светом Святогоровым пропитались, что хранит лад и мир между небесами и землею и не дает миру разрушиться. В этот миг я понял, матушка, что начинаю сам терять мысли добрые, потому как зернышки – это мысли радости и любви. А я, матушка, сам стал какой-то разъяренный, когда старался изображать шторм, я был зол и яр, как вольный зверь, которого посадили в клетку. И почувствовал я, как эта грозная сила захватывает меня, и я становлюсь тем, кто способен погубить все живое на Земле. То умиротворение, благодать и радость, что были во мне до этого, вдруг накрыли волны негодования и породили во мне злобные мысли: в один миг мне даже захотелось ударить лодку-душу о скалы и разбить ее и раскидать зерна по полу. Вот какая разрушающая силища царила во мне.
Велимирка закрыл глаза ладошками, и, просидев так несколько секунд, снова стал рассуждать. Ведояра терпеливо ждала, не сбивая мысли сынишки своими вопросами.
- Я не знал, что делать, как спастись, - продолжал рассказывать мальчик, - я стал призывать небесные силы помочь мне. И еще я подумал, что нужно и самому противостоять этой грозной силе. И тут я почувствовал жар в груди. В этот миг мне вновь захотелось испытать ту благодать, что была до шторма, почувствовать тот свет, что исходил от зернышек, когда я представлял его светом Святогора. Этот Свет мне захотелось ощутить в себе и вокруг. Из крыницы моей души полилось неведомое мне заклинание. Слова рождались сами по себе, являя собой откровение моей души.
Велимир задумался и продолжил, тепло улыбнувшись маме:
- Знаешь, матушка, я почувствовал силу Святогорова света…не объяснить словами ее… но почуял я, что сила эта такая же, как и та, что исходила от Ярилового холма и его чертогов. Когда я ощутил ее, то во мне в миг исчезли ненависть и злоба, мне захотелось снова плавно плыть по волнам моего моря. И я сам не заметил, как шторм, что я сам устроил в моем придуманном море, стих.
Велимир замолчал и сел на скамью. Потом он, посидев немного в молчании, добавил:
- Когда я силой света Святогорова угомонил шторм, чувствуя, как лад вновь вливается в мою душу, мне захотелось, чтобы лодочка-душа причалила к берегу, который будет являть подобие этого Света.
Мальчик встал и протянул руки к оконцу, сказал:
- Видишь, мама, видишь, откуда льется благодать? Она бесконечной рекой льется с небес. Вот к ней и стремилась моя душа-ладья, вот к ней и причалила тогда, когда опустилась на лавочку у окошка, на которой был разлит солнечный свет, как медовый взвар.
Велимирка заулыбался во весь рот. Потом он звонко засмеялся, поднял руки к небу и закружился вокруг себя - он ликовал, его душа пела.
Ведояра подошла к сынишке. Она погладила его по головке и прижала к себе, сказав:
- Велимирушка, сынок мой, я так рада тому, что ты стараешься понимать и осознавать все сам…
Она подошла к оконцу и села на лавочку, оказавшись в луче Солнца. Велимир смотрел на маму: вокруг нее он видел солнечное зарево. Мальчик подошел к маме и обнял ее. Глядя в оконце на Солнышко, щурясь и улыбаясь, Велимирка стал произносить льющиеся из души слова:

Хороводь, круговерть Родова,
Хороводь по миру по нашему,
Одаривая его своей Силою,
Рождая в нем веду Правую!
Лучись, светись, ярись,
Мощь Великая,
Крыницу небесную отворяючи,
Лейся, ведушка огневодная,
Землю нашу наполняючи
Соком, медом, сурьей Рода!

Гой, Ярилов Свет,
Гой, Святогоров Свет,
Гой, моя Душа светородная,
Неси, свети, лепи из глины из земли
Пространство коловротное,
Пространство Радости и Любви!

Велимир замолчал и еще крепче обнял маму.

В дверь постучались. И не дождавшись, пока хозяйка откроет дверь, в горницу вошел старец Радомил. Он поклонился Ведояре и мальчику и поздоровался:
- Здравы буде, люди Светлые!
И обращаясь к Велимиру, старец произнес:
- Велилепа молитва твоя, друже мой, Сокол Ярилы нашего! Сколько Света на Землю льется не передать словами. О, как же тепло земле родимой от думушек твоих, Велимирушка-отрок.
Пойдемте во полюшко чистое, поглядим как мироточит по земле он - этот Свет.
Предложил старец.

Велимирка, старец Радомил и Ведояра-ведунья вышли во двор и направились прямиком к лугу. Казалось, что все силы небесные сговорились и потворствовали тому, чтобы они ощущали себя, как в сказке: кружась над их головами, весело щебетали пташки, вокруг летали разноцветные бабочки, провожая путников игривым радостным танцем, деревья, встречавшиеся на пути, приветствовали их низкими поклонами до земли…
- От чего так хорошо, дедушко?
Спросил Велимирка, глубоко вдыхая аромат цветущего луга
- От того, Сокол Ярый, хорошо, что пространство Земли Родимой наполнилось думушками светлыми твоими. О, Велимирушка-внучок, - обняв за плечи мальчика, продолжал сказывать старец, - ведаешь ли ты, что тот, кто никогда не прикасался к природе душенькой своей, тот и не ведает, как природа ждет этого прикосновения. Кто-то думает, что сказки все это, что не бывает чудес на свете… ан, нет, друже, бывают чудеса, бывают!
Промолвил старец Радомил, щурясь на заходящее за горизонт Солнце:
- Вот думают люди, - продолжал речь свою старец, - что Солнышко просто так над Землей светит, что его появление – это Вышнего блажь и прихоть: даровать солнечный день Земле или не даровать. Ан, нет, Соколюшко Велимир, не так все устроено.
- А как же?
Вопросил мальчик, переглянувшись со своей матушкой, которая улыбнулась ему и, закивав одобрительно головой, взглянула на старца.
- А сам ты разве не ведаешь, Сокол мой?
Вопросил старец мальчика, лукаво улыбнувшись ему.
Велимирка задумался. Он посмотрел на маму, и тут его одарило прозрение, и он радостно возликовал:
- Знаю, знаю, дедушко, от чего Солнышко светит и каждый день, что дан нам, какой бы он не был солнечный или хмурый, знаю, от чего он краше становится!
И сам же ответил:
- Являет человек в пространство мысли свои. Каковы мысли людские, таков и отзыв на них природушки, что Родом-Творцом сотворена. Ежели мысли человека корыстны и злы, то и в природе непогодица: ураганы разрушительные, дожди зимой, да хлад летом. А коль мысли человека любовью ко всему сущему пропитаны, то и дарует людям Род батюшка существование ладное, природа вся им в этом помогает, по желаниям людей правых дождик или солнышко посылает, а зимой холода унимает и снега посылает обильные, чтобы земелюшке тепло было под снегом.
Объяснил Велимирка и улыбнулся старцу и матушке.
 Старец Радомил, подойдя к Велимирке, погладил его по русым вьющимся волосам и молвил:
- Велелепа реченька твоя, Сокол Ясный Велимирушка. Чуешь ты, мой Свет, дыхание Истоков Изначалья! Ведаешь! Явишь миру Чистую Вечную свою Душу!
Старец обнял мальчика и прижал крепко к своей груди…

*
       Сказывают древние письмена, что сокрыты в коре древесной дубов лесных могучих, о Роде том Славном, что на Земле жил много тысячелетий тому назад. Не ведаешь ты, современный человек, о том, что Род тот был ручейком Света Вечного изначального, что он являл собой Правь Родову. Не ведомо тебе и не слыхано о том, человек – правнук наш, что тысячи лепестков из одного цветка рождаются и являют собой Всемирье Родово или Мироздание то, где планета Земля в одной из его Вселенных кружится в хороводе с другими планетами. Не ропщи, человек современный, не кидай ненависть на землю родную, ибо ты не по воле своей ропщешь, а по незнанию сего.
Явлена тебе эта веда сейчас, явлена через тысячелетия, потому как эта Веда – вечна и нетленна, как Свет тот, о котором ты узнал в этом сказании.
*




ГЛАВА 3. ТРЕТЬЕ.

МИР ГОРНИЙ. МЫ – ДЕТИ РОДА НЕБЕСНОГО.


Книга Света Вечного

СКАЗАНИЕ 4

Мы – дети Рода Небесного

О, человек Вселенной, о, Светоч наш, призываем и приветствуем тебя среди нас. Встань, поклонись до Земли-Матушки и произнеси слова, что рвутся из твоей души искрами света и скажи нам, что ты думаешь сейчас о нас: веришь ли нам? Пробуждаешься ли для того, чтобы идти за нами, или ты еще все также спишь в своей кроватке? Если спишь, то сладких тебе снов, наш воин Света, ибо сны эти будут, и мы явимся тебе в них, и мы скажем тебе через образы наши, что хотим сказать. А если ты уже пробужден и протер глазки и улыбнулся Солнышку, то встань лицом на восток, подними свою правую руку и левую и поприветствуй наше светило, светило, что мы славили всегда, мы – дети славян, мы - славяне, те, кто был на этой Земле много тысяч лет назад. Мы тоже поднимали обе руки и приветствовали Солнце-Ярило, как это делаешь сейчас ты. И так скажи ему, Солнцу нашему вешнему, скажи такие слова, Славянин:

Лейся, вейся, славься, Правь яроокая!
Огневодная наша Богородица, огнеладная наша заступница - Земля-матушка примет твои лучи, Солнце Красное!
И засветятся все сердца наших пращуров, и к нам световые реки от них потекут в наши души.
Славься праволадное, хлебодарное Солнышко-Радужко!
Славься, светоярое наше Правушко, светоокое наше Ведушко!
Сотни, тысячи лет мы спали беспробудным сном, но теперь мы проснулись.
Мы – дети твои – Славяне, о, краснощекое…
О, история повторила наши слова через века, и эти слова о тебе, Солнышко.
Мы – солнцепоклонники!
Мы – дети Рода Небесного!
Яры наши Сердца и Чисты.
Мы вернулись на Землю, в детках наших проявившись,
и правим на Земле пространство ее,
загаженное отходами цивилизации технократической.
О, Земля! Она наша на веки, и мы ее на веки, на Вечность Богову.

О, хороводная наша история не знает столько примеров, сколько знает наша земля. Она стонала, она ярила свет из подземелий, когда вся была заслонена черным маревом тех, кто хотел уничтожить Жизнь, Свет, Любовь на ней. Не нужно ходить далеко, глянь на окружение свое, человек, и ты увидишь тех, кто стоит по ту сторону Света нашего, по сторону ту, что зовется тьма. И они хотели тьмы повсеместной, вселенской и вечной. Это души тех, пропащих, погрязших во грехах людей. Не нужно думать, человек, что грехи – это термин от византийского образа христианства, привнесенного на Русь в 9 веке нашей эры. Нет, это слово означает погрешность, то есть грех – это погрешность Божьей Чистой Души. Не ты ли тоже явишь в себе эту погрешность, человек? Не ты ли не светишь, а лишь коптишь? Не ты ли? Обрати на это внимание свое, загляни в саму суть свою. Излучаешь ли ты Свет, или от тебя идут черные смрадные токи, скажи? Ты молчишь… но все же ты ощущаешь внутренним чутьем, что ты из себя представляешь. Что же? Ответь себе сам и пойми, что это будет твой ответ перед вселенским разумом, пред проявленным его Светом. Не хочешь отвечать? Не надо, но запомни, что ответишь, все равно, рано или поздно, ибо этот ответ потребует от тебя жизнь в будущем, в далеком будущем, однозначно. И так иди и смотри в Себя, человек, Смотри!

***

(продолжение следует)

принято и записано 2008г.