Салат Петра

       Они потом ели его салат вдвоем целых пятнадцать минут.

       Петр его долго готовил - целых сорок три минуты. Вообще-то, он никогда не готовил салаты, поэтому в тот день ему приходилось туго. Когда он нарезАл помидоры, то с размаху очень глубоко взрезал большой палец левой руки. Он тут же впихнул палец в рот, и языком почувствовал странный соленый привкус его Петровой крови. Он туго затянул палец в бинты, но стало только хуже. Забинтованный палец стал мешать остальным в работе.
       Огурцы тоже не желали крошиться как надо. Нож резал теперь как ему заблагорассудится - уходил то влево, а то и вовсе вправо. Отчего ломтики огурцов
получались совсем неровные, как того хотелось Петру. Петр вспотел. Трудным оказался этот салат, и Петра даже посетила мысль - что может быть зря он все это затеял.
       А потом пришла она и неловко уселась на пол.
       - Мне кажется что нам просто необходимо перебраться в кухню ближе к столу, через пятнадцать минут молчания еле слышно промолвил Петр.
       - Ты наверное смертельно хочешь есть - сказал Петр позднее. - Ты голодна.
Определенно, как я вижу. Такое ощущение, что ты не ела очень давно - еще с позавчера.
       Вечер уже медленно вытекал из окон, и опускалась дремотная жаркая влажная ночь.
       - Может быть я съела бы салат. - сказала она.

       Они потом ели салат. Петр все время думал о ее замечательных челюстях. Петр смотрел, как она ела его салат и думал, что наверное самое замечательное во всем, что сегодня происходит - это то, что он догадался приготовить этот салат.
       Вдруг она взяла его руку в свою и сказала: Этот салат так вкусен, Петр.
       Потом они легли. Он еще не раз почувствовал вкус своего салата в ее и своем рту, на ее зубах, щеках, груди. Они обменивались салатом неприхотливо и медленно. Он чувствовал в отдельности вкус свежашего помидора, который как будто заслонил небо и бил Петра натянутым обручем где - то посередине спины. Он чувствовал замечательный французский сыр, который расплывался в глазах как белое облако перченное звездами гроз, от чего дух захватывало, ей богу. Тугие греческие и очень дорогие оливки напоминали о жарких заморских принцессах, которых у Петра никогда не было да и не будет, да и зачем?
. Масло, казалось, стекало по его шее так, что он даже возжелал погибнут как Иисус прямо сейчас в объятиях этого салата и ее.

       Петру даже показалось позднее, что они вместе готовили этот его салат. А потом она ушла. И он в ванной смывал свой салат с его может и не очень большого, но все таки лучшего друга. И еще раз подумал, перед тем как лечь спать, что готовить салат - это все ж хорошо. И надо продолжать в том же духе.